«У наиболее известных политических деятелей Казахстана жены оказываются татарками»

«Можно назвать врага, с которым согласно все мировое сообщество»

- Очень много внимания привлекает к себе риторика Токаева. Он каждый день выступает с заявлениями и часть из них выглядит довольно странно. Я говорю про «известных всем» террористов, боевиков «из понятной страны», про то, что эти «террористы» штурмовали морги, чтобы уносить оттуда тела своих товарищей. Почему Токаев использует такую замыленную риторику?

- Фактически вы сами дали ответ. Вы очень хорошо описали ситуацию и сами фактически дали ответ.

Дело в том, что с моей точки зрения, оказывает влияние два фактора. Первое, что он не может назвать конкретных имен, поскольку идет следственный процесс и более того в такой ситуации, которую я вам описал, немного расплывчатую игру и в клуб интересов, потому что никто не может точно знать кто, кого поддерживает. Если бы у нас действительно были кланы, то можно было бы с уверенностью сказать, что клан Иванова, например «против». А клан Петрова - «за».

В данном случае непонятно, кто вовлечен в это противостояние, какие круги интересов. Кто поддерживает действующую политическую систему, а кто хотел бы ее трансформировать. Поэтому называть здесь какие-то имена просто нельзя, это некорректно и более того было бы неправильно. Потому что это может вызвать дополнительный всплеск недовольства людей из-за боязни людей репрессий и прочих позиций. Поэтому указывается, что есть угроза государственного переворота, а дальше мы оставляем поле для следствия.

Второе — это когда мы говорим о терроризме. Это же очень удобный инструмент, который в наших странах используется с конца 90-х годов. И активно используется в 2000-ые годы. Он позволяет указать на врага без привязки его к странам или каким-то политическим игрокам, так чтобы не испортить с этими игроками отношения.

Посмотрите на великолепный пример – 11 сентября в США. Террористический акт. Буш младший говорит, что это война с терроризмом. Никакая страна не названа! Мы просто говорим, что это террористическая атака. Это некий международный терроризм, которому мы будем противостоять и потом уже в ходе разворачивании этой конструкции находится некая «Аль-Каида», которая тоже не имеет никакой государственной привязки, это просто некая международная террористическая организация, которая волею судьбы оказалась связана с Афганистаном. Очень удобный инструмент для позиционирования проблемы, для мобилизации населения, для мобилизации международного сообщества.

В Казахстане этот инструмент и используется. Потому что он действительно удобен. Можно назвать врага, с которым согласно все мировое сообщество.

Никто не скажет: «Давайте не будем воевать с терроризмом!» Четко назван враг, которому, повторюсь, согласно противостоять все мировое сообщество, и при этом не портить ни с кем отношения. То есть этот инструмент показал свою эффективность, и он был использован.

«В Казахстане риторика про «майданные технологии» не использовалась»

- Террористы это одно. Недавно мы услышали, что в Казахастане якобы были использованы «майданные технологии». Находясь в России и глядя на российские СМИ, создается впечатление, что нам всячески намекают на руку Запада. 

- В Казахстане эта риторика не использовалась, у нас прозвучало, кажется один или два раза указание на либерально настроенное население, на некоторые СМИ, которые дают информацию некорректно. Опять же это все абстрактно. Но говорить о таких заявлениях, что это рука Запада и действуют неправительственные организации, а если использовать российскую терминологию – иноагенты. У нас такой терминологии нет. Казахстанская политика в этом плане существенно отличается в этом плане от российской. 

Понятно, что зарубежные эксперты пытаются описать ситуацию в тех клише, которые им понятны. Особенно те специалисты, которые не изучают Казахстан специально, к сожалению, таких специалистов мало у нас реально. Они действительно используют шаблонные вещи. Сегодня у нас звучало – «кланы». Хорошая схема. Или «межжузовое противостояние». Или «майданные технологии» или «деятельность западных органов, которые хотят подорвать стабильность». Понятная простая схема для внешнего специалиста.

У нас в Казахстане мы все понимаем, это здесь не работает, таких факторов не было. По крайней мере, до настоящего момента эту риторику никто не использовал. Она здесь никак не действует, и никакого внешнего влияния мы не фиксируем. И даже, когда мы говорим о террористах, это отсылка к международным террористам, вы можете заметить это по динамике – сначала говорилось, что это чуть ли не все международные террористы, а сейчас постепенно эта риторика снижается и постепенно приходит к тому, что есть отдельные подготовленные люди – иностранцы, но в основном это внутренний протест. Соответственно мы приходим к нормальному описанию – менее эмоциональному и более реалистичному, соответствующему ситуации.

«Формат помощи ОДКБ был выбран очень корректно»

- А как вы считаете, зачем надо было обращаться к ОДКБ? Как вы оцениваете этот шаг?

- С моей точки зрения шаг совершенно логичный. В ситуации, когда идет межгрупповая борьба, возникает вопрос, на какие силы может опереться там или иная сторона. Видимо, оценка президента Казахстана состояла в том, что 100-процентной гарантии местные силовые органы дать не могут, какие-то из них вовсе могу оказаться ненадежными, поэтому для защиты наиболее важных стратегических объектов необходимы были силы, которые не вовлечены в это межгрупповое противостояние. Однозначно, что такие силы являются иностранными.

К счастью, для Казахстана, он в данном случае является частью ОДКБ. И устав этой организации предполагал обратиться за такой помощью в ситуации внешней агрессии. Поэтому возникает дополнительная риторика о международных террористах. Это позволяет обратиться к ОДКБ. В рамках этой организации, с моей точки зрения, принимается здравое решение, потому что ОДКБ очень много критиковали за то, что организация за свое 20-летнее существование не участвовало ни в каких реальных разрешениях конфликтов. И было принято решение, что помощь Казахстану может быть оказана.

Формат помощи тоже был выбран очень корректно. Участвуют все страны – члены этой организации, в том или ином объеме. А при руководстве этой организации, по времени, по операции было передано в зону ответственности Казахстана. Соответственно войска вошли – взяли под охрану наиболее важные стратегические объекты. И помимо тех позиций, которые я обозначил, позволили высвободить казахстанские силы. Те, которые вызывали безусловное доверие и используются на пресс-службах для охраны президента, а также для полевой и оперативной работы по нахождению и изоляции тех людей или групп людей, которые могли составлять угрозу. То есть практические все задачи решены, и произошел вывод введенных подразделений этой ОДКБ.

То есть, технически, решение было совершенно правильное. Безусловно, есть некоторые идеологические риски, но, тем не менее задачу ОДКБ решило и решило эффективно.

«Более консервативные слои населения хотели бы только частичных реформ с сохранением прежних правил игры»

- Я понимаю, что прогнозы – дело неблагодарное, но все же, как вы считаете, какие пути развития ситуации в Казахстане сейчас есть? Будут какие-то реформы, смена элит, руководства? 

- Уже сегодня президент обозначил ряд действий по наиболее болезненным для населения вопросам. К примеру, это коррупция на казахстанско-китайской границе. У нас есть так называемый утильный сбор. То есть, когда человек покупает машину, он платит не только за машину, он также оплачивает ее утилизацию. И эта стоимость довольно высокая. Она приводит к тому, что в Казахстане очень дорогие машины.

В Казахстане этим сбором средств занималась квазигосударственная компания. Фактически деньги поступали в частные руки. И население этим было недовольно.

Сегодня было заявлено, что эта практика будет прекращена, и все деньги за утиль сбор будут поступать в бюджет. Соответственно все деньги будут тратиться на общенациональные цели. И таких точечных мер было сегодня объявлено довольно много. То есть это первый этап, когда делается попытка «залатать» основные проблемные точки с точки зрения населения какими-то экстренными действиями.

Понятно, что новое правительство будет формировать новую программу экономического развития. Предполагается, что действующая сегодня программа будет серьезно трансформирована. Как она будет трансформирована, мы знать не можем. 

Также было заявлено, что в сентябре будет представлена программа более масштабного реформирования уже от президента политических реформ. Содержание политических реформ предположить сложно, потому что мы находимся в ситуации неопределенности. Мы не знаем, на какую глубину изменений будет готов президент Токаев. Сейчас он имеет некий карт-бланш, поскольку население в значительной степени его поддерживает.

Но определенные группы населения хотят очень серьезных реформ. Они, например, хотят новых выборов в парламент, изменения закона о партиях, изменения закона о выборах и т.д.

Есть более консервативные слои населения, которые хотели бы только частичных реформаций с сохранением тех правил игры, которые сейчас у нас имеются. В какую сторону пойдет политический процесс предугадывать сейчас довольно сложно. Но то, что политические реформы будут – это однозначно. Но насколько глубоко они будут – определить достаточно сложно. Это уже зависит от той оценки стабильности нынешнего положения руководства страны и того насколько сильные меры оно готов предпринять.

«У наиболее известных политических деятелей Казахстана жены оказываются татарками»

- Про татар в Казахстане хотелось бы спросить. Много ли их, в каких отношениях с казахами они находятся? Какое отношение у казахов к Татарстану?

- Ну, нас много (смеется)! Отношения у нас совершенно нормальные. Вы знаете, наверное, я про нас с вами говорю. Понятно, что татары в таких зонах являются торговой диаспорой. Мы представляем торговую диаспору, то есть диаспору, которая очень хорошо интегрируется в принимающее сообщество. Поэтому каких-то претензий на свою уникальность у нас здесь нет, при том, что есть линия сохранения культурных пластов. У нас есть татарско-башкирские центры и действуют специальные воскресные татарские школы, где изучается татарский язык. У нас действует специальный образовательный центр «KAZAN EDUCATION» который занимается целенаправленным рекрутингом абитуриентов в казанские университеты. Эти практики имеются, конечно, но интеграция в сообщество она происходит достаточно хорошо.

Тем более, что в языковом и культурном плане близость достаточно большая. Даже есть такая комическая ситуация, что, если брать наиболее известных политических деятелей Казахстана, то, как не странно, у них жены оказываются татарками.

Понятно, что это как некий анекдот, и это не тотальная закономерность, но это присутствует. Поэтому, когда возникает вопрос, понятно, что мы все прочитываем нашу политику с этнических точек зрения и, к сожалению, очень часто конфликты, которые возникают, например, экономические, они приобретают этническую окраску. Татары у нас здесь никогда не присутствуют. Конфликтов, в которые были бы вовлечены именно казахи и татары - у нас практически не было. Есть локальные точки, связанные с особенностями религиозной ситуации, но они очень и очень специфические. Чисто этнических конфликтов у нас нет.

Ну и отношения к Татарстану в Казахстане достаточно хорошее. Особенно в культурно-историческом плане. Потому что огромное количество архивов, касающиеся истории Казахстана как древней истории, так и современной истории, находятся в Казани, и казахские специалисты очень часто ездят в Татарстан, работают в библиотеках и получают доступ к архивам и делают публикации.

И очень часто совпадают интерпретации истории. Например, был юбилей Золотой Орды, он же проводился в Казани и параллельно в Казахстане, и некоторая конкуренция была, но, тем не менее, эта конкуренция, построенная на «белой» зависти. Что в Казани провели уже юбилей, а в Казахстане еще нет, и надо бы догнать и показать, что для нас это событие тоже значимо.

Поэтому в этом плане у нас довольно комфортная ситуация как в силу особенностей татарской диаспоры, так и в силу особенностей культурно-исторических связей между Казахстаном и Казанью.