«Песням из репертуара Ильгама Шакирова аплодировали стоя»
– Ришат, недавно у вас прошли юбилейные концерты. Поздравляю вас с завершением еще одного этапа вашей творческой жизни. Какие ощущения – нет опустошения?
– Да, юбилейные концерты прошли, мы к ним готовились не очень долго, но начала этой серии концертов очень ждали. С сентября по 3 марта жили с мыслью, что же это будет. Потому что это первая юбилейная дата в моей творческой жизни.
Не сказать, что это очень большая и важная дата. Скорее, какой-то промежуточный итог. С уже накопленным опытом, новой энергией и новыми задачами идти в будущее. Начало нового этапа.
Концерты, слава Аллаху, прошли с успехом. Главное – при полных залах. Даже в Москве, в большом и престижном концертном зале не было свободных мест (концерт проходил 10 марта 2019 года в «Крокус Сити Холле». – Ред.). Больше всего запомнилось, как московский зритель стоя аплодировал народным песням, песням из репертуара Ильгама абый Шакирова.
Конечно, после юбилейных концертов некоторая пустота осталась. Но буквально через несколько дней у нас начались гастроли, мы переключились на них.
Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить всех своих зрителей.
Было и другое ощущение – облегчение, будто гора с плеч.
– К какому году начнете готовить следующую «гору»?
– Тут хочется отметить, что из-за юбилейных концертов у нас сбился график выступлений. Были трудности с нашими гастролями. Поэтому я склоняюсь к тому, чтобы не отмечать часто, достаточно остановиться на самых главных датах.
– Значит, до каких-то городов вы не доехали?
– Нет, не так. Просто в некоторых городах нам достались неудобные дни – пришлось собирать людей в тысячных залах в понедельник или вторник.
«В Башкортостане не забывают красивые, протяжные народные песни»
– Вы родом из Башкортостана. Часто приходится слышать, что вся татарская эстрада – из соседней республики. Почему так? Там люди другие? Или просто у нас условия более благоприятные для артиста?
– Не знаю, я бы не сказал, что вся.
Очень люблю слушать татарстанских артистов. С малых лет, еще в Башкортостане с удовольствием слушал Зайнаб Фархутдинову. А когда учился в музыкальном училище, в академии искусств, очень любил песни Раяза Фасихова.
А об Ильгаме Шакирове и говорить нечего – это эталон для всей татарской и башкирской эстрады. У Татарстана тоже есть свои большие уважаемые исполнители.
Я из Башкортостана, горжусь этим, это мой родной край, где я родился и вырос. Могу сказать, что природа Башкортостана – одна из самых красивых не только в России, но и в мире.
Совсем недавно мы выступали в Башкортостане, Баймакском районе. Это центр башкирской этнической культуры. На концерте меня попросили спеть башкирскую народную песню. Я эту песню исполнял и ранее, но петь ее в Башкортостане, в Баймакском районе для меня большое испытание. Потому что в тех краях каждый второй может классно спеть не просто народную песню, а хорошую, сложную, красивейшую народную песню, протяжную. Это требует хороших данных и большого мастерства. У них с детства менталитет такой, они не забывают свойственные только их народу сложные, протяжные песни. Они растут на этих песнях, с детства учатся их петь. Возможно, причина в этом.
– Тогда если сравним, например, деревню в Татарстане и вашу деревню: у вас больше поют?
– Моя деревня в Башкортостане всего в 50 км от Бавлов – это очень близко к Татарстану. Поэтому наши деревни ничем, наверное, не отличаются. Баймакский район – исконно башкирские края, и там народ другой.
По правде говоря, у нас в деревне вряд ли найдется человек, который с детства слушал и пел народные песни. Наверняка примерно такая ситуация во многих деревнях нашего региона. Но в исконно башкирских деревнях это у людей в крови.
А мы с детства восхищались Татарстаном, потому что все лучшие певцы и певицы здесь.
«Проблему татарской школы артисту не решить»
– Вы много ездите. В отдаленных от Татарстана регионах уже и школ татарских нет, обучение на татарском остается в прошлом. Но даже не зная языка, эти люди идут на концерты. Как бы вы оценили роль эстрады с этой точки зрения? Видите ли вы себя объединяющей силой для татар?
– На данный момент я могу собирать залы. Думаю, я этим счастлив. В самых больших городах всей России мы даем концерты. На концерты стали ходить не только татары, но и русские. Бывает, русские слушатели поднимаются на сцену, говорят, что ни слова не понимают, но пришли на концерт слушать песню.
Много и таких татар, что давно перебрались в город, понимают родной язык, но говорить не могут.
Во время последней поездки в Оренбург поговорили с организаторами концерта. Они говорят, что татарский язык в их школах отменили. Эту проблему, конечно, эстрадным артистам не решить, потому что она в компетенции государства. В школе татарский язык должен быть, это очень важно.
Считаю, что я со своей стороны делаю все возможное, чтобы наш народ не забывал своего языка. То есть я не остаюсь в стороне от этой ситуации. Мы сохраняем и передаем наши народные песни, танцы, наши родные традиции. Держимся пути, присущего только нашему народу, сохраняем этническую самобытность.
В общении с русскими артистами нам говорят: мы не понимаем, как вам удается петь в различных жанрах, поддерживать богатство песенного искусства. У вас есть не только эстрада и поп-музыка, но и клубная, шансон, народная музыка, фольклор. Если надо – и рок есть. Мне кажется, татарский артист должен быть таким: всесторонне подготовленным, профессиональным. Это впиталось в нас с малых лет, наши Ильгам Шакиров, Альфия Авзалова были такими. Они пели не в одном жанре, были разноплановые.
Если человек может петь народные песни, то споет и классику, и все остальное.
– А случалось так, что человек под влиянием вашего творчества начинал петь по-татарски или изучать язык?
– Много таких случаев. Сейчас их стало вообще много. Есть случаи, когда русские начинают петь по-татарски или татары, которые уже почти забыли свой язык. Человек, например, признается, что уже знать не хотел ни татарского языка, ни песен, но из-за нашего творчества изменил отношение. Некоторые говорят, что им стало стыдно не знать свой язык.
«Много безликих, и все хотят на сцену»
– Сейчас у нас на эстраде много однотипных артистов: похожие голоса, аранжировки, совершенно незапоминающиеся тексты песен. Почему все одинаковые – потому что человек не может найти свою индивидуальность или из-за зрительского спроса на такой товар?
– К сожалению, это так. На эстраде много артистов, которые не нашли своего лица, направления. Все хотят на сцену. Такую ситуацию в какой-то степени создает и сам зритель. Они готовы слушать такое, с восторгом принимают, аплодируют. Почему людям так нравится низкокачественное, они не отличают хорошее от плохого? Вот это плохо. Из-за чего так происходит – сказать не могу.
А что касается «пустых» текстов. Сейчас каждый второй – поэт и каждый третий – композитор. Сейчас интернет дает возможность публиковаться любому – может он писать или нет, он себя считает поэтом и публикует свои творения в Инстаграме. А тот, кто считает себя композитором, хватает этот текст и пишет «музыку». Третий берет и поет.
В свое время даже Сару Садыкову не хотели признавать композитором – а она писала изумительно красивые песни! А сейчас напишет человек какую-то ерунду и уже называет себя композитором.
Мне присылают по десять песен в день. Выбирать из них очень сложно, потому что они все будто одинаковые, в них нет смысла. За год могут прийти две или три хорошие песни.
Но все же я не могу назвать ситуацию безнадежной. Композиторы среднего поколения – Альфред Якшимбетов, Зуфар Хайрутдинов, Фирзар Муртазин, Раис Ханнанов, Зифа Нагаева – пока еще работают в полную силу. Среди молодежи есть профессиональные композиторы, которые пишут очень качественно, в своем стиле с национальным колоритом. Просто надо видеть их, различать хорошее.
Мне очень нравятся песни Зульфата Валиуллина, Гульназ Закировой. Творческое сотрудничество с ними я считаю большой удачей. Я даже горжусь тем, что у нас есть профессиональные композиторы, и рад этому.
А самодеятельные поэты были и раньше. Но был худсовет, и не могли все подряд идти на сцену со своим товаром.
«У наших песен есть “моң” и душа»
– А насчет худсовета – у нас было интервью с одной известной артисткой, она рассказала, что худсовет не признал ее певицей. Ей пришлось уйти работать на радио. Такое ведь тоже может быть.
– Конечно, зритель сам решает, на какой концерт ему идти. Сейчас время такое – зритель идет на шоу. Худсовет одобрит певца, а народ на него не пойдет. Нужен худсовет или нет – не могу сказать. Но можно взять за основу какую-то обдуманную стратегию. Чтобы там не было мнения только одного человека.
Татарские песни и отличаются тем, что в них заложен смысл, глубокие чувства, переживания. В наших песнях есть «моң», душа. Но в условиях современного шоу-бизнеса эти качества нашего национального песенного искусства могут быть утеряны. Тут должен быть какой-то худсовет от государства. Потому что сейчас каждый может записать песню на телефоне и отдать на радио. Не хотелось бы, чтобы так происходило.
Если бы отсеивались хотя бы 30 процентов песен – очень хорошо.
– А что делать молодым исполнителям, как им найти свою индивидуальность? Можно что-то посоветовать?
– Найти свое лицо – дело непростое. Даже при наличии индивидуальности может получиться так, что зритель на этого исполнителя не пойдет. Мне кажется, здесь есть некоторая роль судьбы, воля Всевышнего: если он не захочет, то человек так и останется незамеченным. А получит благословение Всевышнего – даже самый обычный певец найдет свой путь.
И наоборот: человек окончил консерваторию, индивидуален, голос оригинальный, но его путь к сердцу слушателя, к сожалению, оказывается закрытым. Непонятно, по какой причине так происходит, но это всегда так было и будет.
Согласие Всевышнего, его благословение имеет огромное значение. Без этого согласия найти себя сложно.
– А как получить его? Давать садака в мечетях?
– Его дает сам Всевышний. Человек приходит в этот мир с определенной задачей. У каждого свой наказ от Всевышнего. Мне кажется, я понимаю свой наказ – эту свою цель.
У нашего народа есть свои традиции, песни, музыка. Их пели и передали будущим поколениям наши легендарные Ильгам абый, Альфия апа, Хайдар абый Бегичев и многие другие. Эти песни шли через поколения, и если сейчас мы, молодые, от них откажемся, то это будет неправильно – мы будем предателями своего народа, татарского мира. У каждого певца есть цель, миссия. Для чего народная песня? Ты должен ее исполнять. Ты должен вносить свой вклад в пропаганду своего родного языка, национальной идентичности.
– Как представитель данной нации?
– Да. Например, я ведь татарин. Мы же не зря такими родились.
Мне на концертах часто говорят – ну ты, Ришат, даешь, всё поешь народные песни… А я пою, потому что знаю: так надо. Потому что переживаю за будущее нашей нации.
– Это такая ваша глобальная цель?
– Одна из наших целей.
Конечно, не только народные поем. Потихоньку вводим и какие-то новшества. Если берем что-то старое, то обновляем, стараемся сделать хорошо, чтобы получилось качественно.
«Нужен Союз эстрадных исполнителей»
– Существуют творческие союзы композиторов, художников, писателей. Возможно, между эстрадными исполнителями есть разногласия, но в других областях деятели искусства, имея различие мнения, все же могут в глобальных вопросах действовать сообща. Но у эстрадных артистов такого объединения нет. Такой союз можно создать? Или там у вас каждый предпочитает быть сам по себе?
– Мне кажется, такой союз очень нужен. Еще не задумывался над этим… Но ведь действительно в других областях есть такие объединения. А у артистов эстрады такого нет.
Это было бы очень полезно. Возьмем только графики концертов. В один город, скажем Казань, в месяц заезжают десять артистов, и после этих десяти концертов девять месяцев в Казани нет ни единого концерта. А если бы эти выступления распределялись на протяжении года, было бы очень правильно. Зрителям сложно выбирать, если в месяц идет сразу десять концертов.
Также можно было бы согласовывать и решать многие вопросы, касающиеся татарского языка, самой эстрады. Если бы кто-то авторитетный из нас смог создать такую организацию, было бы здорово. И, думаю, кто-то среди нас мог бы и до представителей власти доносить наши пожелания.
Среди нас есть достойные люди. Например, Зуфар абый Хайрутдинов – мудрый, опытный артист. Может, он и возьмется.
– А вы сами могли бы возглавить?
– Не знаю. Не могу сказать нет, но я на гастролях, домой попадаю редко. А в организации, думаю, нужен человек, который больше времени проводит в Казани.
– Союз мог бы решать и конфликты, возникающие между артистами, ведь так?
– Конечно. Очень хорошая идея.
Мы, например, приезжаем с концертом в российский город, но мы не можем занять престижные залы. Мы вынуждены давать концерты в оставшихся еще с советских времен, неотремонтированных домах культуры. Потому что стоимость аренды в таких ДК намного ниже, и билеты мы не можем делать дорогими, как на российской эстраде. Почему же татары должны смотреть концерт в таких запущенных, непригодных залах? С появлением союза, возможно, нашлось бы какое-то решение и таких вопросов.
Что касается концертов. Российская эстрада, например, использует дорогую аппаратуру. А мы такого уровня оборудование можем себе позволить лишь один раз в год. Потому что ни один рядовой артист татарской эстрады не может только своими силами такое устроить.
Еще что меня смущает – без хорошей техники мы не можем поднять уровень аранжировок на нашей эстраде. Если на автогонке один едет на уазике, а другой – на «Феррари», ясно ведь, кто приедет первый. Может быть, эту проблему можно было бы решить – хотя бы путем аренды аппаратуры. Если бы артистам помогали хотя бы с арендой, им было бы намного легче.
Наши артисты много работают, стараются. Но качество записи страдает. Например, те же музыкальные инструменты. Возьмем только баян зарубежного музыканта – он стоит около 2 миллионов. А у наших артистов инструмент не дороже 200 – 300 тысяч, и то взятый в кредит. Конечно, звук отличается. Вот такая несправедливая, неравная конкуренция. Хотелось бы, чтобы у наших артистов тоже была возможность.
Вопрос профессиональной студии звукозаписи. Может быть, не все понимают. Но было бы правильно, если качество записи поднимем до профессионального уровня, как у московских артистов.
К примеру, в Казахстане, Узбекистане качество аранжировки и записи намного выше, чем у нас. И нашу эстраду хочется поднять в плане качества. Пусть нашу музыку слушают в других странах! А мы не можем достойно представить ее, потому что у нас нет таких инструментов.
Не говорю, что теперь надо все взять и перечеркнуть. Пусть будет эстрада наша хоть и не того качества, что мы хотели бы, что мы могли бы сделать, но уровень надо повышать.
«”Узгэреш жиле” оставляет чувство неудовлетворённости»
– Значит, с появлением cоюза можно было бы поднять эстраду на более высокий уровень?
– Конечно. Может быть, объединив усилия, мы могли бы решать вот эти наши глобальные проблемы. Возможно, удавалось бы проводить наши концерты и в зарубежных странах.
Возьмем фестиваль «Узгэреш жиле». Всем нам известно, какие деньги на него выделяются. Мне кажется, татарская песня не должна быть такой. В татарской песне должен быть «моң», и там должны быть татарские народные песни. Не растеряв того, что уже наработано, не теряя истинной сути этих песен.
В организации концертов мы всегда натыкаемся на проблему режиссеров. И в «Узгэреш жиле» чувствуется, что режиссер там не из нашего народа. И это приводит к потере нашей особенности, индивидуальности. Да – качественно, поют под оркестр. Но после концерта остается чувство неудовлетворенности – вроде поел, а не наелся, не насытился.
– Вам не предлагали там выступать?
– Нет, не предлагали.
– Этот фестиваль ведь создавался по инициативе Президента Татарстана, который был недоволен качеством нашей эстрады. Он предложил ввести что-то новое, попробовать поработать по-другому. Причина та же – низкое качество.
– Я со своими концертами обращался к московским режиссерам. Один из них сказал мудрые слова: «Мы не татары, мы не можем понять все тонкости вашей культуры. Должен быть человек из вас самих – выросший у вас, понимающий».
Можно русскому человеку часами объяснять, что такое «моң». А татарину достаточно одного слова – и он поймет.
Мы должны беречь нашу исконную культуру, нашу жемчужину. У нас должен быть собственный путь, не повторяющий никого, свой ориентир. У русских он свой, а у нас – другой. Мы отличаемся. И если наши легендарные певцы – Ильгам абый, Хайдар абый Бигичев и другие – донесли до нас такого уровня произведения, то это наше достояние, наше сокровище. Это мы должны сохранить, еще больше развивать.
– В мире есть немало примеров, когда национальная музыка, песни не на английском языке становились узнаваемыми и популярными в мире. Таркан поет на турецком, Ализе – на французском. А татары могут донести свои песни до мирового слушателя?
– Почему бы и нет?
– Песню на татарском языке?
– Почему же не смогут? Конечно могут.
– Тогда в чем дело?
– Я, например, ставлю такую цель – выйти на широкую аудиторию. Проблему я вижу одну. Мне лично не хватает качественной студии записи, качественной аппаратуры, музыкантов и информационной площадки для выхода в мир – телеканал или что-то другое. Где, как выходить – в этом вопрос.
Меня одного сейчас никто просто так не примет.
На свои концерты в Татарстане пытался позвать представителей власти республики. Не смог даже через двор пройти. Мои пригласительные, возможно, до них и не дошли. Появилось ощущение, что им это, возможно, и не надо. Остался осадок в душе.
– Для кого были пригласительные?
– Всех звал. Ко всем ходил с пригласительными, но через порог не смог пройти. Хотя и времени у них много не отнял бы. Может быть, им тоже стоит задуматься.
Если даже им не нужно, что мы можем сделать?
«Если молодежи традиции не нужны – появляется страх, что нации уже нет»
– И снова возвращаемся к той же мысли – нужен человек из среды артистов, к которому прислушаются. Еще одно наблюдение: сейчас зритель, особенно молодое поколение, разделился на тех, кто вырос в деревне и приехал в город, и тех, кто вырос в городе. Городская молодежь может быть в стороне от традиционной татарской культуры, например не знать тех же Ильгама Шакирова и других. При этом чувство принадлежности к своей нации у них есть и татарский они знают. Такие приходят на ваши концерты? Вам есть что им предложить?
– Мне кажется, сейчас уже нет четкого разделения – деревенские татары, городские… Приезжаю в деревню, а там молодежь также сидит за компьютером, татарская культура, язык ее мало интересует.
Видел опрос в интернете: у молодых людей спрашивают, какие им нужны песни – татарские народные или же новые стили – клубный, еще что-то. И лишь несколько человек ответили, что народные песни нужны. Чувствуется, что люди стесняются нашего языка, татарских песен. Я знаю этих людей – это известные блогеры. От такого отношения появился страх в душе, тревога. Если бы я спел перед ними, мне кажется, мне было бы как-то неловко.
Конечно, пусть будет и новое, но если бы они сказали, что в основе татарской песни должны быть народные песни, то пробудилась бы какая-то сила. Возможно.
Сейчас ведь банкетные и клубные выступления потихоньку перебираются на сцену. Зритель это видит, «съедает» – теперь везде принято делать шоу. Поэтому не знаешь даже, чего ожидать.
Хочу сказать нашей молодежи: если мы будем считать наш язык и наши традиции ненужными, то становится страшно за нацию, будто ее уже нет.
– А как сохранить?
– Сохранить можно. Конечно, в первую очередь это задача артиста. Он пропагандирует татарскую песню. Каждый день мы с народом, каждый день у нас концерты. Это главная цель артиста. Но задача по сохранению традиций не может ложиться только на плечи исполнителей, должен также быть продуманный, реализуемый общими усилиями большой проект со стороны государства.
«В интернете спрос на вульгарность и пошлость»
– Если говорить об Инстаграмах наших эстрадных звезд, мне кажется, сейчас они настолько открыты и доступны с точки зрения личной информации, что даже неинтересно за этим следить. Буквально каждый свой шаг они выставляют напоказ – что едят, что носят, когда женятся, когда родят. Кто-то даже вступает в полемику со своим зрителем. Как вы думаете, сейчас не утерян ореол артиста? Вообще надо ли так широко освещать свою жизнь?
– Отказаться от интернета – этого я и представить себе не могу. Инстаграм для меня источник информации, в нем я вижу возможность общаться со зрителем. Говорят же, можно выиграть войну без оружия. Можно через интернет завоевать весь мир.
В Инстаграме я все время наблюдаю, изучаю, всегда стараюсь что-то извлекать оттуда.
В «Крокус Сити Холле» есть музей Муслима Магомаева. Я заснял его, опубликовал в Инстаграме. Написал, что было бы хорошо нам открыть музей Ильгама Шакирова в нашем новом концертном зале. Тогда каждый проходил бы через этот музей.
Что интересно – такие посты не особо популярны у зрителя, просмотров было мало и комментариев тоже.
А если вот запостить какую-нибудь ерунду, как, например, человек скачет, танцует дико и вытворяет что-то несуразное – тут комментариев море. Сними какую-нибудь пошлость – тут тебе и просмотры набегут, и «лайки» с комментариями.
Это вызвало в моей душе какое-то беспокойство. Но я для себя делаю выводы, понимаю, какого рода зритель сидит в Инстаграме. Вообще для меня это пока что-то не до конца понятное, получаю какие-то уроки для себя, Инстаграм я пока еще только осваиваю.
«Молодым надо дать аппаратуру хотя бы в аренду»
– А какая помощь нужна молодому талантливому артисту, чтобы он стал известным? У нас есть такие инструменты? У нас, например, есть фестиваль «Созвездие», другие конкурсы. Или нужна помощь другого рода?
– В первую очередь нужны конкурсы, фестивали. Если певец видит себя среди других артистов, то он растет. Я и сам через это прошел.
После какого-то количества конкурсов второй этап – вопрос поиска своего зрителя, аудитории, создания репертуара.
Но третий этап лично для меня оказался очень проблематичным. Это техническая сторона. У нас появилась проблема невозможности выехать на гастроли. Потому что нужен автобус, надо обучать артистов, платить артистам. Нужна аппаратура, она очень дорогая. Имея такие расходы на концерт, к аппаратуре близко не подойти. Учитывая налоги, начинать артисту очень тяжело. И если на таком этапе будет некоторая поддержка со стороны государства, это была бы большая помощь. Автобус, аппаратура – хотя бы в аренду.
Когда я начинал, такой помощи не было, но я хочу поблагодарить Рустама Нургалиевича – мне дали квартиру. Как-то после Сабантуя спросили, есть ли у меня жилье, – и помогли, спасибо за это.
– На нашей эстраде большинство песен – о любви, а большинство из этих песен – о несчастной любви. Нет ли у вас желания создать такую песню, чтобы звучала как гимн татарского народа?
– Конечно есть. Мечтаю создать ее. Но пока не получилось, я работаю. Думаю, возможно, в будущем и появится.
Что касается репертуара, это, наверное, проблема любого артиста. Есть сильные тексты – нет достойной музыки. Или наоборот. Если все сойдется вместе: аранжировка, слова, музыка, – с позволения Всевышнего, эта песня имеет большие шансы проникнуть в сердца слушателей.
«В митингах не участвовал, но я один из тех, кто пропагандирует татарский язык»
– Когда в прошлом году возникла ситуация с отменой уроков татарского языка в школах, звучала критика в адрес артистов эстрады. Их обвинили в том, что они остались в стороне, не высказались в защиту родного языка. Вы согласны с такой критикой?
– Не знаю, в отношении кого была критика, я лично тоже не говорил в защиту языка и в митингах не участвовал.
Но я себя считаю человеком, который по всей России ведет эту работу. Я пропагандирую культуру татарского народа. Поэтому я не считаю, что остаюсь в стороне, даже наоборот, я много работаю в этом направлении.
С детьми встречаемся в школах, концертных залах, общаемся. Недавно побывали в Магнитогорске, была встреча с татарской молодежью. Пришли участники проекта «Мин татарча сойлэшэм». Подобные встречи проходят часто – в Ижевске, Пермском крае.
«Татарская эстрада одна из лучших, но надо развиваться»
– Мы часто критикуем нашу эстраду, ну а если сравнить ее с национальной эстрадой других народов – на какой мы позиции?
– Казань как отдельное государство внутри России. Все благоустроено, красиво. Большинство домов культуры отремонтированы. Казань выделяется, даже если сравнить с Уфой, думаю, там в два раза меньше артистов на эстраде. Все стремятся именно в Казань. Поэтому татарское эстрадное искусство по сравнению с другими национальными республиками находится в лидерах.
А если сравнить в масштабе страны… конечно, она могла бы быть и лучше.
– Читаете СМИ?
– Читаю.
– Что не нравится?
– Всё нравится. В каком плане?
– Вообще вам нравится татарская пресса?
– Иногда поднимаются глобальные вопросы, а иногда дают рецепт какого-нибудь блюда. По мне, пусть будет разделение – или это серьезный общественно-политический ресурс, или кулинарный проект.
Я читаю те, что поднимают глобальные вопросы.
– Как вы считаете, чего не хватает татарским СМИ?
– Мне кажется, у нас всё есть.
«Если язык исчезнет, мы его не вернем»
– Вы можете обратиться к своему зрителю. Что хотели бы сказать?
– Нашу татарскую нацию спасти можем только мы сами. Если умрет наш язык, вернуть мы его уже не сможем. Поэтому каждый зритель, вообще каждый татарский человек в семье должен говорить со своим ребенком только на татарском языке. Только так мы сохраним родной язык. А если дома не говорят, если дети перешли на русский, то очень жаль… Вот мои племянники в детском саду говорят по-русски – воспитательница русская. А дома родители говорят по-татарски. И дети, хотят они знать язык или нет, все равно говорят на татарском. И русский знают, и татарский.
А есть у меня друзья, с которыми в деревне вместе росли, – в семье говорят по-русски. Все, что могут их дети, – поздороваться на татарском. Чтобы такого не было – сохраним наш язык.
Без языка наш народ превратится в пыль. Мы потеряем себя и никогда уже не вернем. Поэтому в будущем желаю нам единства, сплоченности. Чтобы мы вместе повели вперед и культуру нашу, искусство, и нашу нацию.
Нет комментариев-