Между групповыми экскурсиями новый заместитель нового директора Национальной библиотеки РТ, долгие годы занимавший должность председателя Всемирного форума татарской молодежи и год назад добровольно покинувший сей пост Табрис Яруллин, нашел возможность показать новое здание корреспонденту ИА «Татар-информ». Но экскурсия плавно перетекла в интервью.
- Как один из хозяев сего, скажи, пожалуйста: какая часть этих владений принадлежит библиотеке, и какая – другим видам искусства?
- Вроде бы всего 18 тысяч квадратных метров. Я считаю неправильным рассматривать их по отдельности. Не нужно отделять библиотеку от общественного пространства. Резервация не близка мне как концепция. Такая концепция существует в Доме дружбы народов: этот кабинет – этому народу, а тот – другому народу… Тебе такое нравится?
- Нравится или нет – не задумывалась, но точно знаешь, что и где лежит. Порядок…
- В таких местах не остается души. Я в этом случае говорю не только о Доме дружбы народов – не хочу никого обидеть. Кому-то этот формат ближе. Но сейчас такой советский взгляд себя исчерпал.
- Но мы не спим в ванной. У нас есть спальная комната.
- Эта аналогия неверна. Сейчас ванную устанавливают даже посередине гостиной.
- Значит, я здорово отстала от жизни.
- Если вкратце, то я не за разделение. Что бы мы ни проводили на этой площадке, библиотека станет для этого действия источником вдохновения и знаний. Например, приведу простой пример, если идет выставка, то вместе с инсталляциями и работами художника, ты говоришь о том, что в библиотеке есть книги на данную тему… Считаю, что такая привязка должна быть всюду.
В общественных пространствах… Как бы это сказать на татарском языке… Назовем «ачык мәйданнар» - открытые площадки. Если открытые площадки переплетаются с деятельностью библиотек, на мой взгляд, это идет каждому на пользу. Библиотека сама тоже меняется. У нас тут есть место, где не нужно предъявлять ни один документ. И это тоже библиотека, можно взять почитать книгу, унести ее домой. Это не классический зал, там ты чувствуешь свободу.
- А что будем делать с вандалами?
- Что они могут сделать?
- Не знаю.
- Есть одна закономерность: если оконное стекло расколото, и его не поменять, то в него обязательно кто-нибудь кинет камнем. Могут разнести целый дом, а то и квартал. Раньше в городе разбивали и делали граффити. Сейчас многие места сохраняются красивыми. Люди к этому как-то привыкают.
- А все же у ваших дверей стоит охрана. И просто так не пропустили, пришлось звонить и потребовать тебя.
- Насколько я знаю, охрана не наша. Позже их здесь не будет.
- В будущем я смогу пройти в это здание без документов?
- Сможешь пройти. Ты можешь пройти через это здание и спуститься на набережную. Можешь приходить сюда с набережной Казанки. Раньше люди, гуляющие по набережной, доходили до этого места и разбредались по домам. Мы будем завлекать их к нам. Когда рядом ходят тысячи людей, и ты не знаешь, чем их завлечь, это сродни преступлению. Если ты пришла сюда и желаешь узнать, что тут происходит в данный момент, подходишь и спрашиваешь у ресепшн – дадут всю информацию. Не хочешь ни с кем говорить – можешь ходить молча. В классической зоне попросят предъявить читательский билет. В театральной зоне нужно показать билет на представление. В остальных местах – путь свободен, добро пожаловать!
- Когда же библиотека заработает в полную силу?
- Нельзя сразу закончить строительство и тут же заработать. Нужно перенести книги, сделать каталоги, разделить по тематике, распределить… Этот процесс еще продолжается. Мы стали делать экскурсии, чтобы не закрывать уже открытые двери.
- В чем заключается твоя основная обязанность? Цель? Миссия? Для чего ты нужен этой библиотеке? Почему Табрису предложили эту работу?
- Об этом, наверное, лучше спросить у библиотеки.
- Но твои должностные обязанности определены?
- Да, они известны. А цель… миссия… Работа с объединениями. Мы ведь уже прославились проведением открытых мероприятий. Какими бы красивыми не были оформлены общественные пространства, но если там нет содержания… Еще недавно в домах культуры торговали шубами. Для того, чтобы избежать этой проблемы, нужно содержание. Я – человек, который привлекает эти объединения.
- Мы видели, что делал Табрис для нации в качестве председателя форума. А сейчас?
- Национальная библиотека - несомненно, это институт, приносящий пользу нации. В этом нет сомнения. Если я смогу быть полезен в этом деле, значит, я полезен и для нации.
- Какие объединения ты должен привлечь?
- Тех, кто развивает новую культуру. У всего нового есть душа. Если человек живет ретроспективой, он замыкается в себе. Раньше мы организовывали городские мероприятия и работали с разными объединениями в разных формах. Дизайнеры, художники, музыканты, люди, популяризирующие науку, танцоры, блогеры, иллюстраторы… Кто-то может прийти сюда в качестве резидента, кто-то – куратором, другой проводит здесь свое мероприятие. Да, мы не станем здесь продавать шубы. Нам не нужны мероприятия, которые не синхронны с нашей концепцией. Здесь – книги, знания, искусство, город. Эти темы здесь уживаются.
- Сумеют ли стать библиотекари «своими»?
- Почему?
- Кажется, они чуть консервативны…
- Я бы так не сказал. Я уже месяц проработал с ними. Ну как работал – был рядом, когда мы таскали книги. Во-первых, они меня приняли легко, как близкого, своего.
- Наверное, ты «взял» их своей харизмой.
- Не обязательно… Я ведь совсем не консервативен. Меня приняли – я им за это очень благодарен. Мне было хорошо среди них. Библиотекари – люди интеллигентные. По правде говоря, их нельзя удивить чем-то новым. Айрат абый, Ирек абый… (Заместитель директора по научной работе Ирек Хадиев, заведующий отделом рукописей и редких книг Айрат Загидуллин – авт.) Я не видел, чтобы кто-то не соглашался.
Нам пришлось работать очень активно. В таких условиях люди испытываются. Может быть, и у меня был стереотип. Но коллектив мне понравился. Библиотека оказалась не консервативна. Когда стереотипы ломаются – я только рад.
- …мы уже сформировали твою миссию здесь?
- На людей, говорящих о миссии, всегда смотрю с опаской…
- Другим людям я не задавала подобные вопросы. Это специально для тебя. Ты – человек, уже замеченный в общественной жизни. Около года тебя не было видно, и вот ты вновь возник… Ты ведь человек, представивший себя как сына нации, значит, слово миссия здесь уместна как нигде.
- Пафос мне не свойственен. Я просто хочу работать. У меня появился аппетит. Одно время у меня возникла апатия к общественной, в целом, к публичной работе. Поэтому я отошел от дел. Даже не писал постов в соцсетях. А потом нужно было организовать акцию «Мин татарча сөйләшәм». Ну как, нужно было… Никто на меня не возлагал ответственности, но мне не хотелось изменять проекту.
«Җәдит-фест» тоже организовал Радиф Кашапов и его друзья, я лишь помогал таскать линолеум. Акция «Мин татарча сөйләшәм» пришлась как раз на пандемию, и тогда никто не работал. Когда учреждения культуры начали делать большие онлайн проекты, во мне проснулся азарт.
В прошлом году Йолдыз Миннуллина и Нурбек Батулла своими перформансами подняли «Мин татарча сөйләшәм» до такого уровня, что, казалось, сделать нечто подобное уже невозможно. Нельзя было просто выйти на сцену и сказать «Сейчас такой-то артист исполнит вам свою новую такую-то песню». А во время пандемии это чувство и нынешнее положение так совпали, что мы задумали провести акцию в онлайн формате. Собрали около 60 видеозаписей со всего мира, трансляция шла около 6 часов. Я был поражен – мы собрали такие большие просмотры! Это ведь видео на татарском языке! Никто не работал, а мы смогли – это чувство меня окрылило, если честно. Исцелило.
Я начал чувствовать вкус. У человека, когда болеет, пропадает обоняние – этот симптом сейчас особенно актуален. Я почувствовал вкус успеха. Меня воодушевило, что тут была замешана татарская тема. После «Мин татарча сөйләшәм» мы стали думать над сменой концепции фестиваля «Печән базары». Появился проект «Милли кием». И тогда поступило предложение от Национальной библиотеки. А у меня уже накоплены энергия, сила. Дело не в миссии, просто тогда появился аппетит поработать.
- До этого предложений не было?
- Предложения были. Душа не лежала.
- Это место удовлетворяет твой аппетит?
- Да. И это для меня вызов. Я посмотрел, как эта тема работает в мире. Хочу накопить знания.
- Ты ведь бывал в библиотеке города Хельсинки?
- Да.
- Я не могу сравнить нашу библиотеку с той.
- Почему?
- Там нет «расслабухи»…
- «Расслабухи» нет?! В Хельсинки?
- Да. Там была деловая атмосфера…
- Может быть, ты смотрела взглядом туриста. Как это там нет расслабухи?! Когда я пришел туда, там спали какие-то цыгане. То, что разные люди видят одни вещи абсолютно разными – нормальное явление. По мне, здесь тоже будет деловая атмосфера. Многие желают прийти на экскурсию. Это делается для того, чтобы появилась душа. У библиотеки есть своя душа. А мы делаем так, чтобы душ стало еще больше.
- Табрис, здесь есть один момент, который мне не совсем понятен. Студия звукозаписи насколько необходима библиотеке?
- Студия была в проекте. А его необходимость я могу объяснить так: запись звука и видео – часть любой институции. Потому что сейчас контент очень важен.
- Благодарю. Раньше здесь располагался музей 1000-летия Казани. Тебе жаль, что музей покинул это здание?
- Это был интересный музей. Мы работали с этим музеем, читали там лекции. Людям тяжело покидать насиженные места. Для меня не так – наверное, мои предки были кочевым народом.
- Проблема этого музея, кажется, была в том, что он не сумел привлечь к себе внимание. Люди не знали о его существовании.
- Да, люди, посещающие наши лекции, говорили о том же. Насколько мне известно, им выделят здание. Узнав об этом, я успокоился.
- Они не подпадали под вашу новую концепцию?
- Трудно сказать. Фонды Национальной библиотеки огромны. Их надо уместить. Я еще не видел здесь свободных мест. У каждого уголка есть своя функция. Я не скажу, что музей тут был бы лишним, но у музея должно быть свое место. Этот музей вправе рассчитывать на большее.
- Значит, кабинета у тебя тут пока нет. Ты не будешь сидеть в кабинете начальником, подписывая важные бумажки?
- Не так я устроен. В этом году больше своего времени я провел с ноутбуком на кухне или на Черном озере. Не вижу особой разницы между сидением в кабинете в здании на Площади Свободы и сидением в парке на Черном озере.
- Сотрудники не смогут искать начальника в его кабинете?
- Я не чувствую себя начальником, скорее, ощущаю креативщиком. Придумывающим что-то новое, воздействующим на людей. Вроде как есть у меня талант менеджера… Осваивал эту область как профессию. Здесь хочу использовать свой опыт организаторской работы. Мир меняется, и его методы управления – тоже. Горизонтальное управление и открытость, которыми я пользовался всегда, окажутся к месту и здесь. Тут я не вижу ничего, что противостояло бы моим принципам. Наоборот, я нашел схожесть между общественными деятелями и библиотекарями. Здесь тоже работают ради идеи. Вокруг меня всегда были люди идеи.
Нет комментариев-