Выступление в Казани с ГСО РТ стало для него последним в сезоне, после чего исполнитель отправился в отпуск. Корреспондент «Татар-информ» побеседовала с музыкантом, узнав о том, как благодаря перепутанным много лет назад дверям вместо гениального математика из первоклассника вырос прославленный пианист.
– Здравствуйте, Дмитрий! Вы уже не раз бывали в Казани, но на этот раз концерт с вашим участием организован в рамках мероприятий ЧМ-2018. А вы сами в какой-либо степени увлечены футболом? Возможно, бурно болеете и обсуждаете матчи с вашим коллегой и ярым болельщиком Денисом Мацуевым?
– Невозможно не поддаться всеобщему ажиотажу, который, безусловно, возник в дни чемпионата. И я смотрел трансляции нескольких матчей, правда, не на стадионе, и это к сожалению в общем-то. Конечно, смотрел матчи российской сборной. У футбола и музыки есть кое-что общее – это страсть, которая объединяет, и музыкантов, и любителей музыки, также футболистов и любителей футбола соответственно к музыке и к футболу. Те люди, которые находятся на поле или на сцене, действительно отдают всего себя и за счет этого получаются самые высокие результаты.
Я жил в Казани, когда велась подготовка к Универсиаде, и, конечно, помню, сколько работы было сделано в те годы, появилась новая инфраструктура, новый стадион. Я был на церемонии открытия Универсиады, и мне тогда очень понравилось быть на стадионе. Но к футбольным фанатам я не принадлежу.
– Вместе с симфоническим оркестром под руководством испанского дирижера Сесара Альвареса в этот раз вы исполняете первый концерт Шостаковича. А какие новые проекты готовите, какие задумки на перспективу?
– Если даже вам хочется отойти от классического репертуара, то можете предложить «рецепт», как привлечь зрителя в зал на академическую музыку?
– Как вы сами думаете, что-нибудь изменилось бы, если бы повторилась ситуация, которая была у нас 30 – 40 лет назад, когда по центральным каналам проводились трансляции из крупнейших залов или передачи в записи? Ведь в классической музыке есть безусловные шлягеры, которые не могут не понравиться. Но и есть, конечно, музыка, которая требует подготовки и более того, есть музыка, которая не всем профессиональным музыкантам нравится.
Начинать, конечно же, следует с популярного репертуара. Если человек ни разу не ходил на концерт и рядом есть кто-то, кто может посоветовать, нужно прислушаться. Самое очевидное – это концерты Рахманинова. Если прийти в первый раз на концерт классической музыки и будет исполняться Рахманинов, точно нельзя прогадать. Не надо бояться, что будет непонятно или скучно – не будет.
– Ваши личные музыкальные предпочтения? Особенно интересны те, что не связаны с профессией.
– Последние недели три назад я вдруг стал смотреть на Youtube все клипы и музыкальные выступления Queen, и просто удивился, как много я уже знал заранее. Это те песни, которые один раз послушаешь, и запоминается сразу. А в целом, что касается популярной музыки или рок-музыки, я с удовольствием послушаю любую качественную музыку, которая сделана с большим вкусом. Есть свои шедевры и в этом стиле. Но чаще всего я напеваю то, что сейчас учу или что-то из классики.
При этом я очень люблю живые исполнения. Записей есть миллиарды, это очень замечательно, но ничто не отменит живого исполнения (к счастью для нас, музыкантов, которые играют). Я всегда с удовольствием остаюсь на второе отделение концертов с оркестром, где чаще всего играют симфонии или большие симфонические произведения. Что касается большой симфонической музыки, например, на последнем концерте пианиста Бориса Березовского, основателя фестиваля «Музыка земли», в котором упор делается на фольклорную музыку, в зале консерватории выступил хоровой ансамбль с церковными песнопениями, существовавшими 300 лет назад.
– Как вам кажется, вы сейчас на пике или на подъеме своей карьеры?
– Услышит ли зритель в вашем исполнении ваши собственные произведения? Как творческий человек, возможно, вы осваиваете или хотите освоить еще какой-то инструмент?
– Фотрепиано – это инструмент безграничных возможностей. За всю свою жизнь, даже если я буду заниматься по восемь часов в день, то не смогу объять всех возможностей – и стилевых, и диапазон звука... Так что я решил пока ограничиться одним инструментом и при этом я пока исключительно пианист, который исполняет других авторов, и мне это нравится. Я ничего никогда не записываю.
Если что-то играю, импровизирую, то исключительно в данный момент и для себя. Очень много времени я провожу за инструментом, занимаюсь и готовлюсь к концертам, просто не остается времени для того, чтобы подумать, что-то посочинять, помимо того, чтобы просто поимпровизировать. Может быть, когда-нибудь я сыграю бис собственного сочинения, но только под настроение.
– А как вы пришли в музыку? Почему именно фортепиано?
– Я начинал учиться в городе, где я родился, в Улан-Удэ. И это была даже не музыкальная школа, это было что-то вроде эксперимента в обычной образовательной школе. В одном из классов стали преподавать музыкальные предметы, в том числе специальности фортепиано или баян. И в общем-то в музыкальный класс я попал случайно. Родители хотели отдать меня в математический класс, даже уже была договоренность, но как-то так произошло, то ли двери перепутали… и подали документы в класс, где проводился этот эксперимент. Я даже прошел какие-то музыкальные испытания (наверное, не очень хорошо), и поскольку там был выбор «либо рояль, либо баян», а я был очень маленький в семь лет и просто не смог бы удержать баян, выбора как такового у меня не было – только фортепиано. Такая счастливая случайность.
Причем из родителей никто музыкантом не был. С течением времени, когда я стал давать первые концерты, делал первые успехи, они тоже втянулись в это дело, стали разбираться и в репертуаре, и в исполнителях. Когда я учился в консерватории, мама с папой не пропускали ни одну трансляцию на канале «Культура», например, были в курсе всего, что происходит в музыкальном мире и естественно знали уже и композиторов и произведения. Это замечательно!
– Вы помните ваше первое осознание того, что у вас получается, возможно, лучше, чем у других? Когда вы стали сознательно идти по стезе музыкального образования?
– В детстве все воспринималось немного иначе, не то, чтобы баловство, поскольку надо было заниматься, естественно, но когда я дал свой первый сольный концерт (это было довольно поздно, в 10 лет по-моему), для меня это был праздник. Не было такого, что выходить на сцену – это большое волнение. Наоборот, было очень просто и легко. Еще через три года у нас в городе проводился республиканский конкурс, в который моя первая учительница Ольга Андреевна Черных меня всеми силами направляла участвовать. Я согласился и довольно успешно выступил, после чего появилась мысль продолжить обучение в более профессиональную сторону. Словом, желание идти по этому пути было не из вне и не зависело от публичного успеха, и оно у меня сформировалось лет в 15-16-17 лет.
Причем скорее это была мотивация, чтобы заниматься упражнениями и не только ими, чтобы достичь совершенства, которое я в то время мог достичь. Так что меня не надо было особо заставлять. К тому времени я уже переехал в Новосибирск и заканчивал там школу. Когда все вокруг музыканты и профессионально учатся, и сама атмосфера очень располагает к обучению, тогда и произошел окончательный поворот в сторону профессионального музыкального образования.
– Неожиданная история вашей «дружбы» с музыкой. А на что бы вы посоветовали ориентироваться родителям и детям при выборе музыкального инструмента для обучения?
– В первую очередь, нужно ориентироваться на то, чтобы ребенок получал удовольствие. Знаете, есть такой анекдот. В музее пыток отсутствует фортепиано. “Как?! Это же первый инструмент для пыток!” Такого быть не должно – это задача и педагогов, и родителей, которые должны посмотреть, к чему больше ребенок тянется. Я помню, что начинать учить гаммы – это на самом деле очень скучно. Может быть? стоит как-то разнообразить репертуар в сторону от классического, если видно, что ребенок точно не будет продолжать музыкальную карьеру профессионально, лучше просто получить удовольствие. А не постоянная зубрежка гамм, этюдов… это никому не будет нужно.
– Вы помните, кем хотели стать в детстве? Возможно, если не математик и не музыкант, перед нами сидел бы…
– Я хотел по театральной стезе пойти, в детстве ходил в театральную студию 4 – 5 лет. Когда я поступал в Москву, у меня была такая мысль – подать документы еще и в ГИТИС на актерский факультет. Но когда я посмотрел требования, понял, что завалюсь на коллоквиуме, поскольку я ничего не учил в теории из того, что там надо. Хотя мне потом объяснили, что я бы не завалился, поскольку там не такой сложный экзамен.
– По разговору с вами мне кажется, что вы скромный человек. Это так?
– Быть в жизни и быть на сцене – это совершенно разные вещи. Что касается театра и выхода на сцену и игры на рояле, если ты скромный в жизни… Даже у нас на курсе в консерватории были люди, скромные в жизни, и никогда не скажешь, что выходит человек на сцену и раскрывается. Абсолютно нельзя скромничать на сцене! Надо выдавать максимум своих возможностей и все 100 процентов.
– Эмоции на сцене – это бонус к профессиональному исполнению или это часть должного исполнения, строго дозированная в «рецептуре» произведения? Как преодолеваете усталость после, предполагаю, что сильные эмоции напоказ здоров выматывают?
– Иногда, очень редко, бывают моменты, когда можно себя отпустить на некоторые такты. Но в целом лучше контролировать постоянно, что происходит. Горячее сердце, холодный ум – идеальное сочетание. А на адреналине ничего не выматывает. Отыграл концерт и первые полчаса после ты крайне возбужден, может быть, потом, к вечеру, наступает усталость. Что касается конкретной эмоциональности, по-моему, это должна быть надстройка над твоим техническим оснащением. Без того, чтобы хорошо выучить произведение и хорошо его сыграть, оно и не может быть эмоционально наполненным. Хотя в обратную сторону возможно. И, конечно, есть, воодушевление, когда произведение начинает получаться лучше среднего.
– Вот вы сказали «выше среднего». Где граница такой самокритики? Далеко не все зрители имеют профессиональное музыкальное образование. Априори для многих пришедших в зал академическая музыка прекрасна, и они не слышат тех недочетов, которые замечает сам исполнитель.
– В первую очередь, естественно, сам себя ты должен критиковать, и мне чаще всего не нравятся собственные выступления. Но публика всегда очень сильно поддерживает. Есть, конечно, приемы, уловки (и иногда я ими пользуюсь), чтобы иметь успех у публики. Но в то же время нельзя сказать, что публика будет безусловно аплодировать, как бы ты ни играл. Даже если это непрофессиональная, неподготовленная публика, я более чем уверен, что внутренне, интуитивно будет понятно, если это исполнение очень хорошее или что-то не то происходит на сцене.
– Я знаю, что вы увлекаетесь фотографией и были очень впечатлены красотой Италии во время вашей стажировки несколько лет назад. Какие места произвели на вас самое большое впечатление?
– Во время довольно напряженных гастролей очень редко удается, особенно нам, сумасшедшим пианистам, которые постоянно должны заниматься, посмотреть окрестности. Последний раз, когда я куда-то выбирался больше, чем на пару часов, на два дня, было в ноябре. Но это место, куда просто надо было съездить – это Гранд Каньон в США. Природа просто завораживает. Сейчас это номер один для меня за рубежом. Я туда очень хочу вернуться, не знаю, правда, когда и теперь уже спуститься вниз в долину, в сам каньон, поскольку сейчас я побывал только на вершине. Фотографирую для себя. Это может быть какое-то экзотичное для нашего взгляда место. Как, например, в Колумбии старый город в Боготе – Канделяри. Это было потрясающее место, особенно, когда я пошел туда гулять, на ночь глядя. Эта жизнь, которая там кипела…
– В путешествиях человек не только сменяет привычную обстановку, но и погружается в совершенно другой звуковой мир, в том числе в природную тишину, как полагаю, на том же Гранд Каньоне. Тишина для вас – это тоже музыка или пустота?
– Тишина – это необходимость, поскольку я очень много времени провожу с инструментом, и в первую очередь работает слух. За последние три года без инструмента я максимум проводил три дня. Это когда какие-нибудь переезды или после гастрольного тура возвращаешься домой. Если ты приезжаешь в какой-то город, иногда не бывает возможностей для занятий, – это очень плохо. Дома если я позанимался меньше шести часов, значит – это полувыходной был. Так что специально я никогда не слушаю музыку, как это часто бывает с другими людьми – в наушниках идти куда-то…
– Каким будет ваш отпуск? Возможно, посетите новые красивые места и сделаете эффектные фото?
– Первые несколько дней я, наверное, проведу без инструмента. Можно будет чуть-чуть отпустить себя в отсутствие гастрольного графика. Но потом надо будет что-то учить опять к следующему сезону.
Нет комментариев-