Однако сама она на деле, как оказалось, открыла двери для занятий будущим артистам на две недели позже – только 2 апреля. О неожиданном прологе помпезного обновления легендарного здания в форме летающей тарелки рассказал художественный руководитель детской цирковой школы Казани, заслуженный деятель искусств и заслуженный работник культуры РТ Ильдар Игумнов.
– Вас можно поздравить – наконец открылся обновленный цирк. Как вам теперь здесь?
– Глаз, конечно, радуется, все переделали, все современное. Раньше в цирке не было даже вентиляции! Летом – духота, жара, зимой – холод. Сейчас сделали по всему цирку вентиляцию и в танцклассе. Танцкласс вообще как картинка стал – там три кондиционера, станки настоящие. А то мы делали их сами, варили, когда школу открывали в 1996 году. Я тогда сам искал трубы железные… В общем, колхоз был. Сейчас все современно, чисто. Свет на малом манеже сделали: здесь раньше были плафоны, как в бане, а теперь светодиодный свет. Поля на малом манеже поменяли, зеркала и станки поставили. Но радость мы еще не осознали. Я очень беспокоюсь, дети придут или не придут. Кто-то уже звонит: «Мы бросили». А ведь каждый ребенок состоит в этюдах, в номерах, и с его уходом они распадаются. Так что получается – мы как бы заново открываем школу опять сейчас.
– В общем вам нравится, как сделали или есть какие-то замечания?
– Нет, это ужас какой-то. Слава богу, что манеж оставили тот же, что 50 лет назад, только обтянули материалом новым – теперь он у нас даже лучше, чем на большой арене. Материал там не тот, жесткий – сам проверял, а у нас мягкая такая резина. Детям очень хорошо прыгать – ничего не отбивают.
Ну и вообще, когда вы приглашаете строителей для ремонта квартиры, вы им показываете, что и где вам нужно сделать. А меня никто не спросил! Просто проект сделали, и все. А, элементарно, нам нужна была розетка для магнитофона в определенном месте – ее нет. В углах манежа у нас должны были быть две колонки — там тоже нет розеток. Зато наляпали где зеркала – прямо в них вмонтировали через каждые 5 метров. Опять провода тащить? Зачем они сделали колонки, которые передают на малый манеж звук из зала? У нас тут своя музыка на репетициях, звук с представления будет нам только мешать… Хотел бы я в глаза посмотреть этим проектантам! Убил бы. Неужели они не понимают, что это специализированное помещение, как можно на свое усмотрение делать? И уж через каждый пять метров розетки точно никому тут не нужны.
– Вопрос, который долго не давал покоя всем СМИ: почему ремонт шел в такой тайне? Почему так долго не показывали, как именно все происходит?
– Запаздывали. До нового года ведь хотели сделать, а ту половину, с зрительным залом – сильно запаздывали. Потом, когда в сентябре Президент первый раз осмотрел, дали команду и пригнали еще человек 80 строителей-гастарбайтеров. Ужас что творилось! Мы только ходим и пальцем тычем: «Вот это надо, вот это», но они нам отвечают: «А у нас проекты». Но и сейчас вокруг цирка еще будут территорию обустраивать, много незаконченного – административный коридор, кабинеты и т.д.
– До того, как в цирке появилась детская школа, что было в этих помещениях?
– В моем кабинете, например, был склад от буфета. Там, где сейчас танцкласс при компартии был красный уголок, а манеж использовался для тренировок гастролирующими артистами. То есть здесь ничего не было для школы – создавали все с нуля. Когда в 1996 году, 22 года назад, мне поручили создать детскую цирковую школу, компартии уже не было, поэтому я распорядился убрать красный уголок, чтобы первым делом сделать танцкласс. И хотя с самого начала были споры, зачем он здесь нужен, я и тогда был и сейчас твердо убежден, что без хореографии – это уже не цирк. Артист цирка не может без хореографии. И, как показывает время, я оказался прав: наши дети не раз становились лауреатами международных конкурсов, потому что в их номерах видно все – форма, постановка. И по другим, когда они выходят на манеж, я сразу вижу, если артисты хореографией никогда не занимались – нет ни плавности движения, ни красоты позы.
Все оснащение по частям искали и приспосабливали сами. Тогда никакого оборудования не было, не было и магазинов, чтобы купить что-то именно для цирка. Я лично добывал большие зеркала; станков тогда специальных не было, пришлось делать их из труб, для этого искать сварщиков. Полы застилали простым линолеумом. И еще пришлось доказывать, что на малом манеже животным больше не место.
– На нем и с животными в те годы репетировали?!
– Да-да. Мы от животных однажды даже заразились. Неудивительно: маленькие дети ползали там же, где животные прогуливались. Так что, мы потом запретили кому-либо выходить на малый манеж, кроме нас самих.
Потом появились интернет-магазины, мы стали кое-что там заказывать, но по-прежнему все, что у цирковой школы сейчас есть – по большому счету результат нашей изобретательности. Нового, кстати, ничего нет – прежнее на место повесили, потому что для нового нужны деньги.
– Получается, обновили только интерьер и коммуникации?
– Да. У цирка сейчас денег нет, ведь он целый год стоял. В Министерство культуры нужно идти... Собирались. Придется писать, что нам нужно базу обновить. Но, прямо скажу, что наша материальная база не соответствует названию. По идее мы не должны были и все это оборудование делать, потому что детская цирковая школа – это только начальный этап, это как музыкальная школа, после которой, чтобы попасть в высокое искусство, нужно сначала поступать в музыкальное училище, а потом и в консерваторию. Но я такой человек, я не могу только по-детски научить и до свидания, хотелось вот что-то такое – серьезное, настоящее.
Мое видение тогда совпало с желанием тогдашнего министра культуры Тарханова (Ильдус Тарханов, с 1993 года заместитель министра культуры РТ, с 1999 года министр культуры РТ – прим. Т-и). Он говорил, что мы открываем детскую цирковую школу, чтобы потом возродить собственный Цирк Татарстана (который был сформирован из приглашенных артистов и тренеров лет 30 назад, но достаточно скоро перестал существовать, потому что большие коллективы обычно долго не держатся).
Даже, например, театр Олега Табакова «Табакерка» вырос когда-то из творческой студии и ее талантливых учеников. Такая база обязательно должна быть, чтобы если ушел один артист – оп, а другой молодой уже вырос. Если бы не было специального учебного заведения, хореографического, театрального училищ, театр оперы и балета, Камаловский театр и т.д. развалились бы. И мы решили создавать и цирковую базу.
– С чего начали?
– Я сразу строил работу не как кружок, не как детскую школу, а как профессиональное училище – с жесткими требованиями, с жесткой работой. Но подкупал всех тем, что когда ученики подрастут, у нас будет собственный Цирк Татарстана. Все этого очень хотели, пахали, чтобы попасть в труппу. И так к 10-летию мы сделали настоящую программу. Тогда министром культуры была уже Зиля Валеева, которая была гостем нашего шоу. Но в результате труппу так и не создали. Получается, я 10 лет обманывал своих учеников…
Программа обучения рассчитана на 7 лет. Когда курс заканчивается, лучших учеников я не выгоняю – наоборот, из них я, выходит, нелегально, на общественных началах, сделал Молодежный цирк Татарстана. Каждый участник труппы сделал имя нашей школе, нашему цирку. Четыре раза нас приглашал Международный цирковой фестиваль в Монте-Карло – это тоже самое, что Олимпиада у спортсменов. Его лауреатами в разное время были известный клоун Олег Попов, Запашные и вот мы тоже… Это были наши выпускники и учащиеся старших групп. Еще 10 лет они составляли хороший коллектив Молодежного цирка Татарстана. И вот в 2014 году новый министр культуры Татарстана Айрат Миннемуллович Сибагатуллин попросил составить смету, прописать штат для создания собственной труппы Казанского цирка, но, правда, предупредил, что сразу все сделать не получится, все будет происходить поэтапно. А осенью нам снова сообщили, что ничего не будет…
Всех моих молодых артистов разобрали моментально – в «Дю Солей» четверых, в Большой московский цирк, в Росгосцирк, Цирк Никулина, Цирк на льду в Америку, в Лас-Вегас… И опять у меня стала буквально детская школа, как и полагается названию. Это малыши, которым можно дать только начальное образование, поэтому настроения, честно, нет. Без творческой цели я не могу работать. Любой творческий коллектив должен идти вверх. Мы зашли наверх, теперь падаем вниз.
– Но разве с новым ремонтом у вас нет надежды, что теперь-то собственный цирк РТ будет создан? Может быть, это как раз тот самый следующий этап из череды?
– Когда директор встречался с журналистами по поводу открытия, такой вопрос задавали: будет ли у нас труппа? Он ответил, что не будет. Да мы и сами уже пришли к выводу, что не будет, потому что опоздали. И все мне говорят, что хватит уже обманывать – в Татарстане цирк не нужен, а все наши востребованные ученики разъехались. Сейчас мы просто будем набирать детей и учить элементарным вещам. В конце года, как в музыкальной школе, открытый показ для родителей на манеже – они будут довольны. Только так. Очень жаль… Может быть, когда-нибудь кто-то снова начнет это дело, но я уже не доживу до этого, видимо.
– Не предпосылки ли это того, что школа вообще перестанет существовать?
– Нет! Как это?! Это социальный проект! Почему это?! Хореографических коллективов до чертовой матери, театральных – до черта. И вообще каких только нет.
Но цирк очень востребован, и во многих регионах проводятся региональные цирковые конкурсы. А у нас в Татарстане есть только в Челнах какая-то студия и мы. А дети ведь ходят в цирк, многие мечтают быть цирковым артистом. Как мы можем лишить детей цирка?! Цирковое искусство должно быть для детей Казани и Татарстана! Музыкальных школ десятки, поэтому цирковая школа никак не может… Это будет скандал, позор для Татарстана на всю Россию. Но сейчас приоритеты, безусловно, другие – футбол, хоккей, автогонки, лошади, татарский театр, театр оперы и балета… Вроде как «без цирка обойдемся».
– Вот вы сказали, что попытаетесь обратиться к Министерству культуры Татарстана за новым оборудованием. А Министерство образования РТ? Какой у школы юридический статус?
– К нашей радости к Министерству образования мы не относимся. Это такое бюрократическое болото!.. Если бы мы подчинялись им – это ужас. Но у нас есть лицензия, которую мы как раз у них получали в течение двух лет. Мы учреждение дополнительного образования детей. Хотя начинали и долго работали, уже завоевывая призовые места, мы и без лицензии. А потом кому-то потребовалось ее наличие. Через суд, но добились.
– Сколько педагогов работает с детьми?
– Два хореографа, два акробата, преподаватель актерского мастерства из Качаловского театра, концертмейстер и семь человек по специализации, хотя должно быть человек 15. Это опять же как в музыкальной школе: если вы преподаете фортепьяно, вы же не можете еще и скрипку вести. Так и у нас в цирке, ведь даже гимнастов несколько видов. Хотя все думают, что это одно и то же, но на трапеции одна работа, на кольце – совсем другая. 7 оставшихся у нас преподавателей – это тоже выпускники детской цирковой школы, ни одного нет чужого. Те, которые не хотят мотаться по циркам как цыгане – у них другой склад. Но им приходится работать и за двоих, и за троих. Я все цирковые жанры изучил и от них требую сразу на педсовете вести по несколько предметов. Так что мы не можем разве что обучать только тому, что исключительно взрослые должны делать, и работе с животными.
– Педагоги работают только в цирковой школе или им приходится совмещать?
– Некоторые из них артисты по призванию, поэтому составляем номера и гастролируем, чтобы подзаработать. Так, три года назад участвовали в Диннер-шоу в Монте-Карло. Пока миллионеры развлекаются в казино, жен и девушек отправляют в том числе и на эту программу на побережье. Среди приглашенных артистов, в том числе лучшего клоуна мира, золотого европейского бенд-оркестра и пяти цирковых номеров, четыре оказались наши.
– Будете ли после ремонта поднимать цены на обучение?
–У нас плата… а, можно сказать, что нет ее, платы – 500 рублей в месяц. Цирковые студии в других городах берут по 5 – 6 тыс. рублей в месяц в месяц. Но я не буду поднимать. Во-первых, мы только в прошлом году поднимали уже – раньше было 300 рублей за месяц. А, во-вторых, мне не нужны дети богатых родителей, мне нужны трудолюбивые и талантливые дети. Когда приходила инспектор из Роспотребнадзора, которая нас открывала, тоже задала вопрос про стоимость обучения. Переспросила: «500 рублей за урок?» Чуть не упала, когда я ответил, что в месяц.
– Вы сами как оказались связаны с цирком и почему начали с хореографии? Предполагаю, что вы по образованию хореограф?
– Да, я учился на хореографа в институте культуры. Хореография и цирк, оказалось, очень-очень схожи. Художественный руководитель Цирка Никулина – хореограф, худрук Санкт-Петербургского цирка – хореограф и т.д. Скажу почему: работа очень схожа. Разница только в том, что у танцоров хореография использует как язык танца движение, а в цирке – трюки. Остальное все – композиция, режиссура, постановки номеров – все одинаково, разве что с небольшими нюансами.
Первый министр культуры РТ Тарханов, директор цирка того времени и я учились вместе в институте. Так что они меня прекрасно знали, я когда-то руководил своим ансамблем танца. После распада СССР все цирки страны стали подчиняться Москве, Росгосцирку. Поскольку татары успели юридически уйти, надо было создавать свой цирковой коллектив. Поскольку цирковые артисты не педагоги, не творцы, а исполнители, которым поставили номер и они могут его лет 30 лет катать, вспомнили про меня. В то время, так совпало, как раз закрывали кинотеатры, а я к тому времени 16 лет был директором кинотеатра «Победа». И вот пришел к новому искусству.
Директор передал мне старые кассеты, на которые он записывал номера программ, и поручил изучать. Ну, и первое время, когда приезжали артисты, я конкретно выдергивал некоторых и методически изучал, каждый жанр. За два года все освоил и теперь могу любой цирковой жанр преподавать. И результат есть – даже дочке передал свои знания, внуку тоже.
– С таким опытом и достижениями, как четырехкратное участие в Международном цирковом фестивале в Монте-Карло, вы ведь явно сможете и дальше готовить из учеников цирковой школы больших артистов…
– Чтобы выходить на конкурс, с детьми надо еще работать лет 6 – 7. Только к 14 – 15 годам у них начинает получаться что-то, а они как раз заканчивают и разъезжаются.
В Монте Карло попадали только выпускники, которые после окончания не разъезжались по циркам, и ученики последних курсов. Теперь никто не остается, уезжают, даже не заканчивая школу. Все молодые хотят быть артистами цирка, хотят работать. Здесь, они поняли, – болото. Мой удел теперь цыплятами заниматься и на этом конец. И то получается, что мы будем их готовить не для себя.
Буквально с открытием школы после ремонта от нас ушел самый лучший наш ученик. Мы планировали оставить его у нас, делать с ним номера, ездить на конкурсы… И вот они пришли с мамой и сообщили, что уезжают в Китай – пригласили… И у нас распалось сразу три номера с его участием… А что я здесь предложу?..
– Может быть, до ремонта у вас было, наоборот, позитивное настроение?
– Позитивность падала постепенно с уходом выпускников, с кем мы хотели сделать Цирк Татарстан, с кем ездили на конкурсы. Больше я уже не могу и сам надеяться. Меня сейчас как раз пригласили на международный конкурс в Анапу, а у нас теперь нет ни одного номера. Пригласили в жюри.
– Этой осенью будет новый набор в детскую цирковую школу?
– А как же?! Люди идут к нам по инерции: читают и смотрят в Интернете наши номера. Чего только нет про школу за 20 лет. Авторитет завоеван, имя сделано – детей ведут, надеясь, что они будут потом выступать в «Дю солей» работать.
Сейчас у нас 12 групп, из них 6 подготовительные – три группы пятилетки, еще три шестилетки. Занимаются 2 – 3 раза в неделю. Всего примерно 160 – 170 человек. В подготовительные группы беру всех стоящих, потому что потом бывает большой отсев – это не шахматы, это очень тяжело. Пятилеток беру по 15 – 20 человек, а шестилеток около 40. Некоторые дети не выдерживают, потому что по воспоминаниям представляют цирк иначе, а тут пахать надо. В этом году из подготовительной группы уже в школу попали только 12 человек. Учебу непосредственно в цирковой школе мы тоже делим на два этапа: 4 года и потом, если успешно, – еще три.
– В таком настроении все-таки актуален вопрос, что же дальше со школой?
– От музыкальных школ, которых 14 штук, никто ведь не требует симфонический оркестр. Почему от нас должны требовать высшего уровня цирковой коллектив? Все, хватит! Мы свое сделали, причем бесплатно. Когда в советское время создавали Цирк Татарстана, коллективу дали квартиры, дали зарплаты, готовых артистов собрали, спортсменов, мастеров спорта, режиссеров пригласили, сделали программу.
А как я сделал молодежный цирк? Набрал малышей и через 10 лет за бесплатно собрал новый по сути Цирк Татарстана и еще даже сильнее, чем тот был. Какие могут быть теперь претензии к нам? Извините, Татарстан ничего не сделал хотя бы для сохранения того, что уже сделано. А я 10 лет держал выпускников – 10 лет обманывал их... Мы ездили на конкурсы, делая имя несуществующему Цирку Татарстана. В итоге разве что мне звание дали.
Так что дальше будем работать, как полагается цирковой школе. Но работать уже неинтересно, энтузиазма уже нет. Убили все. 22 года здесь работал, потерял здоровье, но сделали имидж школе и Казанскому цирку. Многие цирк на самом деле не понимают, думают, что это только такое развлечение, причем для детей. А когда приезжаешь на конкурс в Италию, Испанию, во Францию, там балет, опера и цирк на одной доске. Там в цирк не детей водят, а сами ходят в вечерних платьях и смокингах. Это только у нас цирк, чтобы бабушка привела ребенка посмотреть, как упал клоун, и посмеяться.
Нет комментариев-