Доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии имени А. Х. Халикова Академии наук Татарстана Искандер Измайлов отмечает, что люди с древних времен по-своему заботились о здоровье и принимали меры предосторожности. Наши предки из Волжской Булгарии жили по тем же правилам.
— Как и в других мусульманских государствах, в городах Волжской Булгарии и Золотой Орды торговцы, как правило, располагались вне города. Существовали караван-сараи, и в независимости от того, есть эпидемия в данный момент или нет, люди понимали необходимость санитарных норм, и чужих торговцев старались не пропускать. Караваны подходили только к окраине города. Это можно назвать своего рода изоляцией, карантином.
Из записей ибн Фадлана мы знаем: торговцы, пришедшие в Болгар речным путем, располагались на окраине города. Уже тогда торговая пристань находилась на берегу Волги, примерно там же, где сейчас и есть пристань.
Прямые путешествия из Багдада до Болгар или Скандинавии тогда были крайне редки. Ведь, чтобы добраться до Волжской Булгарии, уходил почти целый год, столько же на обратную дорогу. На то, чтобы торговцу с товарами дойти из Багдада до Поволжья, затем увезти отсюда товар и продать его у себя на рынке Багдада, уходило три года, — рассказал Искандер Измайлов.
«Крупные пандемии всегда были связаны с Южным Китаем»
Большой торговый путь связывал Скандинавию и Восток, товары шли в двух направлениях. Торговцы, перевозящие их, передвигались между посредническими станциями.
Нет точной, доказанной информации о том, что в Болгаре бывали сильные эпидемии. Даже если люди заболевали, то, скорее всего, это были локальные вспышки, считает ученый.
Известно о чуме, которая в VI веке, во время правления византийского императора Юстиниана, пришла из Юго-Восточной Азии. Как отмечает Искандер Измайлов, до Великой чумы в XIV веке других массовых распространений инфекций не было.
— Пандемии всегда были связаны с передвижениями людей и товарооборотом. Масштабная пандемия XIV века была связана с Великим шелковым путем. Она привела к пандемии «Черной чумы». По Великому шелковому пути пришли не только новые торговцы и новые товары, но и новые микробы. Как правило, эти микробы были связаны с Южным Китаем. Южный Китай, Индокитай считается резервуаром страшных вирусов. И в древнее время, и в средние века, и сейчас большие пандемии связаны с этой зоной, — говорит историк.
Историк отмечает, что в Казанском ханстве не возникало больших пандемий, связанных с какими-либо вирусами. Ученый предполагает, что и в те времена торговцев не пускали в города.
— На территории от нынешнего железнодорожного вокзала до Казанского Кремля простирались болотистые низменности. Торговцам негде было остановиться. На одном острове (напротив Казанского речного порта — Ред.) — на острове Маркиз останавливались суда. Наверняка, в город торговцев не пропускали, им был открыт вход только на ярмарки. Там они разгружали свои товары, затем их доставляли на казанские рынки», — считает Измайлов.
Хадисы о мерах карантина
Доцент КФУ, историк Тимур Хайдаров отмечает, что наличие хадисов о мерах карантина — прямое доказательство того, что и те времена были эпидемия:
— Одна из них возникла во времена Омара: «Если случилась эпидемия, ты не должен туда идти, и не должен покидать свое местожительство». Если мы рассмотрим традиции Ислама, увидим, что карантин являлся одной из мер профилактики. Книги поделены на два вида: одна часть — это религиозные книги, другая — медицинские. Религия предполагает, что болезнь — кара Всевышнего, и ее нужно воспринимать как должное. В книгах с точки зрения медицины прописаны правила Авиценны (ибн Сина на тат.- Абугалисина). В частности, есть записи о том, что в XI веке людям, пришедшим в Самарканд, нельзя собираться на рынках, вещи нужно обрабатывать уксусом, проветривать помещения, а также есть советы, как готовить и хранить еду.
Если верить арабским источникам, во время одной из военных кампаний Омар при подходе к древнему городу Шан услышал о болезни и был вынужден отступить. Во время второго похода его снова предупредили. Об этом есть сунна. «Чума — это наказание для тех, кто жил до нас. Не стремитесь убегать оттуда, где есть чума», — сказал Омар.
Карантинный остров существовал и в Венеции. Такие случаи не единичны. На вопрос, почему «Черная смерть», бушевавшая в 1346–1352 годах, не распространилась на север, есть только один ответ — карантин.
Я считаю, что карантины были и в Волжской Булгарии, и в Золотой Орде. Карантин воспринимали как кару Всевышнего за совершенные грехи.
Люди знали, что болезнь может прийти через торговлю товарами. Исламские врачеватели старались учить население правильному питанию, соблюдению гигиены. Риза Фахрутдин в своей книге от 1916 года писал, что «арабы в Сирии лечились, соблюдая карантин».
Чума уничтожила города Золотой Орды
— Постоянная смена правителей Золотой Орды объясняется вспышками чумы. В 1360–1380 годах ханы занимали трон правителя недолго — из-за болезней, — говорит Хайдаров.
— Чуму распространяют блохи, живущие на грызунах. В эпоху Золотой Орды люди постоянно контактировали с ними. В Золотой Орде людей закрывали на карантин. Люди не заболевали, но из-за психологического стресса подвергались другим заболеваниям. Большой вред был нанесен и городам Орды, расположенным на территории нынешней южной Украины. Население этих городов начали переселяться в районы, которые пострадали от эпидемии меньше.
Один из главных результатов чумы — деурбанизация. Когда в Золотой Орде началась деградация, более мощные государства одержали верх. Московское княжество, Казанское, Сибирское, Крымское ханства пострадали меньше — там наблюдался подъем. Золотая Орда распалась. Татары покинули обжитые территории, туда переселились русские народы — они были более приспособлены к климату эпидемий.
По словам историка, жителей Золотой Орды беспокоила не только чума, но и такие болезни как черная оспа, брюшной тиф, сыпной тиф, сибирская язва.
— Все эти инфекции сопровождались бактериозом, различными высыпаниями. Брюшной тиф разносят блохи, клещи, сибирской язвой можно заболеть от контакта с зараженным животным. Постоянный голод, иммунная система жителей была слаба. Часто болели люди, находящиеся в постоянном стрессе. Слабые руководители не могли организовать карантинные меры, потому что для ограничения свободы людей требовались военные действия.
Недоверие к врачам возникло из-за отношения к болезни как к «неминуемой судьбе»
В XIX веке в Казанской губернии в татарских населенных пунктах из-за инфекций возникали волнения, рассказывает доктор исторических наук, заведующий отделом новой истории Института истории им. Ш. Марджани Академии наук РТ Ильдус Загидуллин.
— В селах главенствовали традиционные общественные отношения, быт хлеборобов основан на традициях и обычаях. Еще одно важное качество традиционного общества — сомневаться в любых нововведениях, все новое воспринимать как угрозу стабильному образу жизни. Если предложенное правительством нововведение, по мнению общества, идет против религиозных традиций и обычаев, этому новому тут же объявляется бойкот, а если начинается давление со стороны полиции, сопротивление доходит до вооруженного восстания.
Сомнения по поводу мер против инфекционных заболеваний были свойственны и другим народам, живущим в сельской местности: русским, татарам, чувашам, марийцам. Дополнительные трудности возникали по причине незнания местными народами русского языка. Таким образом, во время эпидемий сельчане отказывались от осмотра и лечения врачей: не позволяли измерить температуру тела, не принимали прописанные докторами лекарства, — рассказывает Ильдус Загидуллин.
Недоверие к врачам возникало из-за отношения к болезни как к «неминуемой судьбе». От судьбы не уйти, думали люди. Поэтому основная масса населения, отмечает он, лечилась методами народной медицины, читали аяты Корана и обращалась к заговорам ишанов.
— Фельдшер или врач, пришедший в село вместе с сотрудником полиции, воспринимался как правительственный человек, незваный гость. В случае объявления карантина люди боялись сообщать о заболевших, ведь тогда привычная жизнь была бы парализована. Во время эпидемии холеры в 1892 году для защиты врачей, работающих в татарских селах Тетюшского уезда, была направлена целая рота солдат, — рассказал историк.
Имамы должны были призывать народ не бояться вакцинации
По словам Ильдуса Загидуллина, большим достижением земств можно считать введение в широкую практику бесплатных прививок от оспы.
— В 1891 году Духовное управление обязало имамов сел два раза в год отправлять в земские управы уездов списки новорожденных детей для дальнейшей вакцинации. Когда в село приезжали фельдшеры, имамы должны были рассказывать проповеди, призывая жителей своей махалли вакцинировать своих детей, — рассказал историк.
Во время распространения оспы меры вакцинации были усилены.
— Скажем, так было в 1886 году, когда в некоторых уездах Казанской губернии началась эпидемия оспы. В начале ХХ века вакцинацию против оспы проводили повивальные бабки или фельдшеры со специальным медицинским образованием, — говорит он.
Вклад Марджани в защиту населения от эпидемий
Ильдус Загидуллин перечислил меры по борьбе с холерой, вспышки которой возникали в Казанской губернии в 1871-1892, 1910, 1919 годах. В период эпидемий были организованы пояснительные беседы для населения, поиск очагов инфицирования, изоляция заболевших, организация временных инфекционных больниц, отправление в села и деревни врачей и фельдшеров, правильное предание земле умерших от болезни.
— Известно, что для распространения среди населения Шигабутдин Марджани перевел на татарский язык текст о том, как защититься от заразной болезни. Когда Ильминским был подготовлен кириллический алфавит на языках народов Казанской губернии, письменные объяснительные работы были внедрены повсеместно.
В регионе, где население преимущественно занималось сельским хозяйством, слабая внутренняя миграция задерживала широкое распространение инфекционных заболеваний. Небольшое количество заболевших и нераспространение эпидемии на больших территориях позволяло правительству не использовать строгие карантинные меры.
Известно, что на борьбу с холерой в 1871 году земство потратило 10 тысяч рублей. Против эпидемии совместно с полицией боролись попечительства, состоящие из представителей управы волости, помещиков, врачей, духовных лиц и преподавателей.
Полиция следила за чистотой продуктов питания, за похоронами по медицинским требованиям лиц, умерших от холеры, наведением чистоты в городах, контролировала дома, где проживают заболевшие. Главной мерой по борьбе с эпидемией являлись инфекционные больницы. Например, в 1892 году в Казанской речной пристани и городах уезда функционировали пять временных инфекционных больниц. Людей принимали и лечили бесплатно. Средства дезинфекции и препараты против холеры раздавались бесплатно, — рассказал Ильдус Загидуллин.
Как выяснилось, в 1892 году в Казанской губернии 10757 человек заболели холерой, на одного врача приходилось в среднем 135 больных, считается, что умерли 43 процента заболевших. На самом деле цифра была меньше: фельдшеры вносили в этот список и тех, кто умер по другим причинам и заболеваниям.
Во время эпидемии 1919 года количество умерших от холеры существенно уменьшилось. Историк объясняет это тем, что население впервые исполняло требования медработников и правительства.
Историк отмечает, что огромную роль в профилактике инфекционных заболеваний в татарских селах сыграли религиозные деятели. По приказу сверху они ежемесячно передавали в полицию списки умерших. Особенно быстро они обязаны были реагировать, если у усопшего были отмечены симптомы заболевания.
— Видимо, эти обязанности исполнялись не своевременно и не на должном уровне. По этой причине в 1891 году Духовное управление разослало специальный циркуляр, в котором говорилось, что за данный вид провинности духовные лица будут привлечены к ответственности перед судом, — подчеркнул историк.
Как хоронили умерших от холеры?
Имамы объясняли людям, что порядок захоронения, не соответствующий требованиям шариата, является обязательным ввиду эпидемии, обряд предания земле проводился на специальном кладбище под контролем фельдшера. Как отмечает Ильдус Загидуллин, управы земств заносили скотомогильники и кладбища, где захоронены жертвы инфекционных болезней, в специальную карту. Эти карты и сегодня хранятся в организациях санэпидемиологии Татарстана.
— Порядок был таков. В специально построенном для этого здании на кладбище организовывали омовение покойного, воды выливались в специальную яму, которая затем дезинфицировалась. Материалы, использованные при омовении покойного, бросались в могилу. На дно могилы и на покойного в могиле клали один пуд негашеной извести. По окончанию обряда погребения дезинфицировались люди, участвовавшие в омовении, и телега или сани, на котором доставили усопшего, — пояснил историк.
Земские управы платили духовным лицам специальные деньги за погребение тел зараженных людей, исходя из количества трупов. Сумму определяли сами земские управы. Скажем, в 1892 году в Мамадышском уезде Казанской губернии мулле заплатили два рубля за участие в погребении одного усопшего по медицинским требованиям.
Борьба против эпидемий среди КРС привела к восстаниям
Борьба против чумы, распространенной среди домашнего скота, в отдельных случаях доходила даже до восстания крестьян. Во-первых, ставились строгие требования, во-вторых, выявлялись нарушения закона со стороны представителей власти. Во время эпидемии запрещалось выгонять скот на пастбища, забивать живность и употреблять мясо в пищу. Ветеринары вели учет поголовья, заразившегося или сомнительного животного убивали, сделав специальную инъекцию. Данное деяние не соответствовало законам шариата, и вызывало крайнее недовольство у татар.
Крестьяне просто не могли представить такого для своих лошадей, быков или кормившей семью молоком на протяжении 5-6 лет коровы.
В случае, если хозяева сообщали о заболевшей живности заранее, им причиталась компенсация в размере 75 процентов от стоимости скота. В действительности эти деньги задерживали, что часто вызывало недовольство. В некоторых селах предпочитали дать взятку ветеринару, чтобы оставить животное живым.
— Правила защиты домашней живности от чумы были написаны исходя из менталитета русских людей, в нем поминалось звание православного священника, но не было речи о мусульманском религиозном деятеле (речь идет о списке членов «Комиссии по противодействию чуме»). Людям, не владеющим русским языком, этого хватило, чтобы свести все к принудительному крещению, на этом фоне возникали противостояния религиозного плана.
В 1884 году мусульманские села Бугульминского, Бузулукского, Бугурусланского и Николаевского уездов Самарской губернии не пустили в населенные пункты «Комиссию по противодействию чуме», не позволив убить живность. А в 1885 году села и деревни Урсаево, Тумутук, Чалпы, Сасыкуль, Еланкуль Бугульминского уезда направили письмо в министерство внутренних дел с просьбой гарантировать сохранение религиозных прав и недопущения религиозных притеснений.
18 мая 1885 года в деревне Сулеево Мензелинского уезда 600 человек из окрестных населенных пунктов напали на губернатора Самары Свербеева, который приехал на место с полицией. Нападение на губернатора стало наивысшей точкой сопротивления. Через несколько дней местных жителей усмирили войска, также принудительно записав количество домашнего скота. Такие восстания в весенне-летние месяцы 1885 года возникали в нескольких населенных пунктах Бугурусланского и Бугульминского уездов, — подчеркнул Ильдус Загидуллин.
Все же старания земств не прошли даром — в начале ХХ века население сел и деревень начинает с пониманием относиться к мерам противодействия инфекционным заболеваниям.
«Отдельные паломники жаловались на грязь в Мекке, но большинство молчало…»
Ведущий научный сотрудник Института Востоковедения Российской Академии наук, доктор филологических наук Альфина Сибгатуллина рассказала о санитарных правилах в Хадже в начале XX века. Записи об этом оставили паломники-татары.
На стыке XIX–XX веков были проблемы в санитарном обеспечении хаджа. Османская империя и султан Абдулхамид II стремились улучшить медицину для паломников и предупредить эпидемии на территории Хиджаза. Разрабатывались меры предупреждения инфекционных заболеваний, организовывались карантины, закупалось специальное оборудование для пунктов карантина, на пароходах и в местах пребывания паломников дежурили санитарные врачи.
— Мер, принятых санитарным сходом Стамбула, было недостаточно, в Хиджазе периодически возникали вспышки холеры и чумы. Смертей было предостаточно. Страны Европы старались протянуть руки помощи, но султан их не принимал, поэтому многое не было осуществлено. Правительствам России и европейских стран было проще запретить паломничество своим мусульманам, не разрешать посещать Хиджаз во время вспышек холеры и чумы. Султан Абдулхамид II не отвечал на предложения христианского мира по улучшению санитарного состояния священных мест мусульман и не прекращал паломничество даже в самые страшные годы, — рассказала доктор наук.
Правительства России и Турции организовывали карантинные меры для предотвращения эпидемии. Эти ограничения казались мусульманским паломникам слишком сложными. Некоторые писали: «Если на улицах Стамбула паломник-христианин умрет от холеры, никто не обратит на это внимание, а мусульманских паломников всегда сажают на карантин». Муса Бигиев искал причины данного явления. Он писал: «Санитарная проблема — интернациональный вопрос, но почему он касается только мусульманских паломников, это их унижает?! Почему их боятся? Откуда такая ненависть к паломникам?»
Когда Бигиев плыл на пароходе в Стамбул, с ним среди пассажиров были 60-70 кашгарских мусульман. Бигиев был свидетелем того, как получивших визу заранее кашгарских мусульман не пускали в город.
— Бигиев в своих заметках о поездке в Хадж часто использовал турецкое слово «пислек\бислек», означавшее грязь, нечистота. Он говорит о том, что такое наблюдается не только на пароходе и по пути в священные места, но и в Мекке, Медине, Таифе, Джидде. Из-за грязи Бигиев во время коллективного намаза вынужден был выйти из мечети и читать намаз на улице.
Такой беспорядок Бигиев связывал с характером самих мусульман. Его беспокоили ограниченный кругозор, беспечность и невоспитанность мусульман. Он писал: «В народе есть намаз, но нет духа, есть ихрам, внешность, но нет правды и воспитания», — говорит она.
Как отмечает Альфина Сибгатуллина, некоторые паломники в своих воспоминаниях писали о том, что санитарное состояние Мекки и Медины было неудовлетворительным. Но многие мусульмане умалчивали об этом, они верили, что преодоление трудностей вернется благом для мусульман.
«Пока срок карантина не завершился, паломники не смогли уехать в Хадж»
Альфина ханум сфотографировала один из карантинных пунктов на территории Османской империи. Это пункт Tahaffuzhane, который начал строиться около города Измир в 1864 году. Он расположен на острове Клазомен на заливе Эгейского моря. Оборудование было привезено из Франции, карантинный пункт функционировал с 1865 по 1950 год.
В карантинный пункт попадали не только паломники, но и мореплаватели, рыбаки, путешественники, торговцы, солдаты. Для провоза багажа существовали специальные рельсы от побережья. Одежда и вещи стерилизовались паром при 120 градусах.
На кладбище рядом с пунктом Tahaffuzhane хоронили погибших на карантине, их тела обрабатывали известью.
— Есть факты, свидетельствующие о том, что паломники из России проходили через этот карантинный пункт. В 1896 году, когда в Петербурге была объявлена эпидемия холеры, пароходы, проплывающие через Финский залив, останавливались здесь для прохождения карантина. В 1912 году российские паломники, которые находились на карантине, организовали бунт на острове Клазомен, требуя их освободить. И все же, пока срок карантина не завершился, паломники не смогли уехать в Хадж, — отметила Альфина Сибгатуллина.
Нет комментариев-