Корреспондент «Татар-информ» пообщался с питерскими кураторами проекта, которые рассказали о истории стрит-арта, его новых веяниях и чем отличается граффити от муралов.
Институт исследования стрит-арта занимается не только исследованием, но и развитием уличного искусства и продвижением художников. Как организация, он был создан не так давно, но исследование этого направления эксперты занимаются не первый год. Один из кураторов проекта Михаил Астахов считает, что уличное искусство XX века – это целая история, несмотря на то, что зародилось оно еще со времен, когда человек создавал пещерные рисунки.
– Со времен Помпеи сохранились фрески и росписи двухтысячелетней давности. Видно, что город жил такими же идеями, как современный город XX века. Но XX век раскрыл огромные возможности, и нужно понимать, что в XIX веке такого искусства еще не было, – отмечает он.
Говоря о развитии стрит-арта, Михаил вспоминает Декрет № 1 российских футуристов, написанный Маяковским, Бурлюком и Каменским в 1918 году. «Пусть самоцветными радугами перекинутся картины на улицах и площадях от дома к дому, радуя, облагораживая глаз прохожего» – говорится в тексте манифеста.
В то время, как рассказывает Михаил, многие говорили, что художникам пора выходить на улицу, чтобы города стали их полотном. Но тогда они не знали, насколько быстро будут развиваться города в 20 веке, заполоняя все пространство серым бетоном. С одной стороны, это была попытка переселить всех нас в город из села, а с другой — слить в одну большую серую массу. Таким образом, уличное искусство начинает проявляться в качестве протеста. Во второй половине XX века художники стали ставить сначала метки на стенах и заборах, а затем, когда развилось производство акриловых красок, стрит-арт перерос в большие яркие «картины».
– Я очень люблю цвет и счастлив, что современные возможности позволяют нам связать городам новыми красками и подчеркнуть особенности. В каждом городе есть индивидуальность, и мы не должны забывать, что в средние века территория России называлась Гардарикой – страной городов. То есть, у нас в принципе опыт гражданского городского общества очень долгий, и каждый город отличается друг от друга. Даже массовая застройка не смогла ни в одном городе убить его настоящий дух, – рассказывает Михаил.
Куратор альметьевского проекта Анна Нистратова отмечает, что часто в институт поступают заказы от городов сделать что-нибудь за месяц, но за этот срок создать качественную работу невозможно. Чтобы создать какой-либо проект нужно потратить уйму времени. Ведь каждая работа должна быть вплетена в индивидуальность города. Нужно учитывать не только структуру объекта, на который предстоит расписать, но окружающую его среду.
– Я прошлась по центральной улице Альметьевска и увидела после расписанного гаража черное здание «Татнефти», а перед ним стоит банк. И ты понимаешь, что, если немножечко перекрасить банк, хотя бы в один цвет, это будет выглядеть гораздо лучше. И таким образом формируется среда, потому что все-таки нельзя назвать нашу российскую современную архитектуру гениальной, невероятно радующей взор. И краска в этом смысле часто может помочь, не всегда, но такая возможность есть, – отмечает Анна.
К слову, работая над зданием парковки, художник Андрей Чередниченко изначально готовил совсем другой эскиз, но когда приехал в Альметьевск, и увидел окружающую среду, понял, что все нужно делать совсем по-другому.
– В России стрит-арт понятие очень размытое – огромный зонтик, который «крышует» под собой огромное количество уличных практик. И СМИ, и люди, которые хотят манипулировать общественным сознанием, всё называют стрит-артом. К нему относят рекламу, которая теперь рисуется на билбордах, и различные пропагандистские рисунки, которые в большом количестве стали появляться и крупных городах. Конечно, это никакой не стрит-арт. Все, что касается заказных работ в области города, называется паблик-арт. И обычно эти проекты в городах реализуются очень быстро, в очень судорожном стиле, и никто не задумывается над концептуальной частью, – рассказывает Анна Нистратова.
Чтобы не путать понятия, следует уточнить, что стрит-арт — это свободное уличное искусство, которое, к сожалению, зачастую считается вандализом. А паблик-стрит-арт — это заказные работы. Кроме того, роспись на стенах часто называют граффити, но граффити – это лишь одно из направлений того, что мы часто видим на стенах городов. Если перед вами огромная роспись, то это, скорее всего, мурал (Mural с испанского – стена – прим. ред.).
– Вообще считается, что небольшой объект, в несколько квадратных метров, – это «кусок» на профессиональном сленге. А где уже задействована полностью поверхность зданий или стены, это уже мурал или роспись, – уточняет Астахов.
Но даже в профессиональной среде до сих пор нет единого мнения относительно терминов.
Влияние на общественное сознание
Как и любая культура, уличное искусство оказывает влияние на подсознание горожан. Представьте, что каждый день, выходя из дома, вы видите не серую стену, а яркую роспись?
– Свет и цвета, особенно хорошо подобранные, влияют на восприятие жизни человека даже с точки зрения эндокринной системы подобно солнечному свету. В Петербурге всего 60 солнечных дней в году, и мы как никто знаем ценность солнечного света и ценность цвета, как он может повлиять на человека. Недостаток ярких красок вдохновляет нас на то, чтобы создавать такие красочные проекты в разных городах России, в каждом из которых подчеркивается особенность, – отмечает житель северной столицы Михаил.
Раньше человек жил в природной среде, в окружении красок, или если взять архитектуру хотя бы столетней давности, в окружении разнообразных форм зданий. Сейчас же мы зачастую живем в типовых застройках, плюс ко всему небольшое количество солнечного света.
– Когда 6 месяцев зимы в году, надо каким-то образом влиять на настроение человека. Все-таки это очень важно. И то, что у человека нет контакта с искусством каждый день, это тоже очень большое упущение. Потому что не только беготня по городу и телевизор составляет ежедневную жизнь человека. И стрит-арт, наверное, тоже часть протеста человека против этой серой давящей городской массы, когда индивидуальность человека абсолютно стирается, – рассказывает Анна Нистратова.
В период социализма, плакаты несли функцию монументальной пропаганды, сейчас же идет пропаганда красивой жизни с глянцевых журналов. Уличное искусство также является пропагандой или протестом.
– Как нонконформизм, противостояние существующему порядку вещей, уличное искусство чаще всего политизировано. Мои наблюдения говорят о том, что в странах развитого капитализма уличные художники тяготеют к левым идеям, то есть они могут обсуждать в своих работах недостаток рабочих мест, может быть какие-то лозунги. В странах, где доминирует тоталитарный режим, они будут говорить в своих работах о недостатке свободы. Мне интересно наблюдать за уличными художниками с точки зрения того, о каких социальных проблемах они пытаются сказать в своем творчестве, – говорит Астахов.
Паблик-арт, что был сделан в Альметьевске, – это тоже в какой-то степени нонконформизм. Работы художников можно интерпретировать как отказ от жизни в сером цвете. В городе были созданы три объекта, которые объединены в единую концепцию. Черно-золотая гамма – как символ черного золота Татарстана, и татарская сказка о золотых яблоках, которая говорит о семейных ценностях.
– Мне кажется, нам получилось создать современные работы с большим уважением к местным традициям и местным историям. Я надеюсь, что фотографии этих работ облетят весь мир по Интернету и люди узнают, что есть город Альметьевск на карте мира, потому что как раз для уличного искусства распространение в сети очень важный фактор, – отмечает Нистратова.
Нет комментариев-