Тимур Наилевич, совсем недавно новый полпред Президента России в Приволжском федеральном округе Игорь Комаров посещал ОЭЗ «Алабуга». Какие у него остались впечатления от визита?
Мне показалось, что он очень разбирающийся человек. Он работал и в Роскосмосе, и на «Автовазе». Промышленность ему понятна и близка. Для него стало откровением, что на «Алабугу» среди 24 особых экономических зон России приходится 50% выручки и 39% инвестиций. Он поинтересовался, каков же рецепт успеха? Мы посмотрели на председателя наблюдательного совета (Президента РТ Рустама Минниханова — прим. Т-и). Он сказал: «Понятно. Еще какой-то есть рецепт?».
Председатель совета Рустам Нургалиевич Минниханов — это самый главный рецепт. С каким чувством такие большие начальники уезжают отсюда?
Один из крупных федеральных руководителей недавно у нас был и через две недели он прислал своего сына, чтобы тот тоже посмотрел. Для нас это значимо, что даже крупные федеральные руководители хотят поделиться этим опытом со своими близкими, чтобы они видели, что страна развивается.
В целом, наша миссия — растить промышленность для благополучия людей, создавая лучшую в мире инфраструктуру. Важно отметить, что 30 работающих заводов и 120 млрд инвестиций, которые мы сегодня имеем, — это не самоцель.
Эти заводы, во-первых, платят налоги. Во-вторых, они платят зарплаты своим сотрудникам. Развитие страны и благополучие людей напрямую зависят от развития промышленности. Конечно, в России есть известный добывающий сектор. Но, на мой взгляд, там уже достигнуты пределы по эффективности с точки зрения и объемов добычи, и объемов экспорта.
Сейчас основная точка роста — это промышленность. Возьмем понятные любому человеку вещи, например, здравоохранение. Все не против того, что скорая помощь должна приезжать, детские сады должны быть доступными. Откуда берутся деньги на содержание всего этого? Они берутся из налогов. Основная точка роста налогов — это промышленность.
Не зря это называют реальным сектором экономики. Почему он реальный? Он приносит то, что можно пощупать и жить потом на эти налоги, которые собираются в бюджете.
Люди получают зарплату, идут в магазины, покупают квартиры, создавая дополнительные спрос и рынки сбыта. Фактически та промышленность, которая у нас есть, дает и косвенный эффект, потому что создается дополнительный спрос на товары и услуги.
Мы уверены, что те показатели, которые имеет ОЭЗ (а это 77,8 млрд выручки и 6 тыс. рабочих мест), можно смело удвоить за счет смежников. Соответственно, чтобы эти заводы возникали, мы создаем лучшую в мире инфраструктуру. Наша компания уже несколько лет подряд получает оценку как лучшая ОЭЗ Европы для крупных проектов по версии Financial Times.
Хотя большая часть инвесторов в «Алабуге» на сегодня западные, я считаю, что объективный тренд в том, что нам нужно больше опираться на российские инвестиции или совместные проекты.
Говоря о некой миссии: у нас брендом Татарстана являются «Татнефть», КАМАЗ, «Танеко», «Нижнекамснефтехим». Стала ли брендом Татарстана «Алабуга»?
В Татарстане объем промышленной продукции в валовом региональном продукте составляет более 2 трлн рублей. Понятно, что там есть лидеры: группы компаний «Татнефть», «ТАИФ», КАМАЗ. Туда входят крупные комбинаты, которые строились еще в СССР, позже эта работа продолжилась. Но если учитывать объемы выручки, то в прошлом году все инвесторы «Алабуги» создали вместе выручку в 77,8 млрд рублей, что фактически включает нас в пятерку крупнейших групп компаний в республике. Конечно, мы значительно меньше, чем «Нижнекамскнефтехим». Но, например, у «Казаньоргсинтеза» выручка, насколько я понимаю, 72 или 74 млрд рублей. «Казаньоргсинтез» — это один из лучших и хорошо развивающихся современных заводов Татарстана. Он не останавливался в своем развитии. Тем не менее выручка сопоставима с нашей ОЭЗ.
«Алабуга» как бренд для GR-части (government realations — прим. Т-и) российского истеблишмента безусловно состоялся. Сюда приезжают все уважающие себя губернаторы, в том числе и из СНГ. Еще 10 лет назад считалось необычным, что у региона есть, например, индустриальный парк, где есть земля по льготным условиям, бесплатное техприсоединение, налоговые льготы. Мы были одним из исключений — мы и Липецк. Сейчас это стало бенчмарком (ориентир, эталон — прим. Т-и). Все уважающие себя регионы России имеют индустриальный парк, бесплатное техприсоединение, нет земли втридорога. Может быть, у них это развивается не так активно, как у нас в республике. Так мы подтянули в целом инвестиционную активность в стране и улучшили условия для бизнеса.
Какая задача стоит перед ОЭЗ сейчас? Вы говорили про привлечение наших российских инвесторов. В состоянии ли они делать вложения на уровне Турков, американцев или других западных инвесторов?
С точки зрения тех показателей, которые мы учитывали при создании ОЭЗ, конечно, мы значительно превзошли все ожидания. У нас была амбициозная цель, что однажды мы привлечем миллиард долларов инвестиций. Это была цель максимум, которая звучала абсолютно нереалистично в 2006 году. К 2013 году мы эту цель достигли и после этого перевыполняем наши самые смелые мечты.
Однако, страна, мир и республика развиваются, и мы ставим перед собой задачу транслировать наш опыт. Наше новое видение заключается в том, чтобы в течение трех лет обзавестись тремя площадками на территории республики и в течение пяти лет десятью площадками по всей стране. Та команда, которую мы готовим и обучаем, должна быть готова к вызовам такого уровня.
В какие регионы устремляете ваш взгляд?
Главным критерием будет востребованность «Алабуги» со стороны бизнеса. Если крупному бизнесу нужно развивать какую-то локацию, то мы будем развивать этот регион. Локация может быть как в Башкирии, так и на Северном морском пути. Нужна профессиональная команда управленцев, которая будет справляться с этой амбициозной задачей. Будет логично довериться успешному опыту, который следует масштабировать. Наша новая стратегия предполагает, что в России много источников природного газа, специальной жидкой нефтехимии, логистических преимуществ, где очень логично разместить будущие площадки. Такую работу сейчас ведем.
Эта ОЭЗ тоже будет называться «Алабуга»?
По сути, речь идет об экспорте высокотехнологичных услуг из Татарстана. АО «Алабуга» будет являться управляющей компанией. Площадки могут называться как угодно.
Есть реальные предложения, куда мы можем зайти в первую очередь. Но мы бы не хотели их пока озвучивать.
Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что основной приоритет — это востребованность со стороны бизнеса. Если бизнесу логистически и экономически выгодно находиться в этой точке, но инфраструктуры там нет — в таком случае команда «Алабуги» будет полезна.
Как в ОЭЗ обстоят дела с резидентами? Увеличилась ли планка захода? И что нужно, чтобы наши российские резиденты пошли к вам?
У нас в компании существует стандартная шутка, что каждое утро я выхожу в приемную посмотреть, не сидит ли очередь из инвесторов. Всякий раз мы с удивлением обнаруживаем, что очереди из инвесторов нет. Нужно бороться за инвесторов, искать их, убеждать, ездить, предлагать условия, слышать, что они хотят, предоставлять именно те услуги, которые ими востребованы. Это первый фактор.
Второй фактор (здесь я не открою секрета) — страна находится под санкциями. Это играет существенную роль с точки зрения западных инвестиций в нашу страну. Всегда нужно помнить, что система немного трансформировалась. Соответственно, мы можем дальше продолжать свою стратегию, совершенно не изменив ее, но я боюсь, что это будет неправильный путь, по крайней мере, в среднесрочной перспективе.
Летом вы презентовали «Алабугу» китайским инвесторам. На какой стадии находятся переговоры? Интересна ли эта площадка Поднебесной?
Китайская особая экономическая зона, с которой подписаны соглашения по межправительственному сотрудничеству между РФ и КНР, — это зона Тяньцзинь, которая находится около Пекина. Ее цифры поражают. Всякий раз, когда мы думаем, что мы — мощная ОЭЗ, я смотрю фотографии ОЭЗ в Тяньцзине и понимаю, что мы в десять раз меньше.
То есть когда мы говорим о миллиарде, они говорят о ста миллиардах примерно?
Да, все верно. Конечно, самое главное ноу-хау в возможном создании совместного предприятия — это доверие со стороны компаний-резидентов к китайской особой экономической зоне. Как у российских компаний сформировалось доверие к «Алабуге», у китайских компаний сформировалось доверие к двум-трем крупнейшим ОЭЗ. И эти ОЭЗ могут являться окном для китайского бизнеса, который, безусловно, хочет работать в России.
На какой стадии переговоры с Тяньцзиньской зоной экономического и технического развития?
Мы подготовили бизнес-план, презентовали его китайской стороне. Сейчас они его изучают. Мы планируем дальнейшие шаги. Важно еще добавить, что из лиги крупных компаний КНР сейчас ведутся переговоры с двумя очень крупными компаниями, которые в ближайшее время посетят «Алабугу» на уровне первых лиц.
Работая с Китаем, нужно запастись терпением, я всегда об этом говорил. У них 6 тысяч лет истории, возможно, первые три года они смотрят и проверяют надежность партнера. И потом, когда определенное доверие уже вырабатывается, начинают сотрудничество. Но мы тоже настроены играть «в долгую», поэтому готовы ради результата идти надежными, хоть и не очень быстрыми шагами.
Почему, на ваш взгляд, те вещи, которые были начаты в Китае, в сотни раз масштабнее, чем начинания в России?
Я считаю, что у нас очень хорошие люди, активные, готовые работать, но не хватает какого-то другого ингредиента. Наверное, секрет в том, что экономический рост Китая на протяжении последних 20-30 лет редко опускался ниже семи процентов в год. В России иная ситуация.
Вы сталкивались с проявлениями непонимания, каких-то коррупционных вещей, с которыми мы так активно боремся? Сталкивались ли с нашей российской бюрократией?
Видимо, здесь надо подготовиться к работе в других регионах. В Татарстане была настолько феноменальная, беспрецедентная поддержка особой экономической зоны «Алабуга», что все работали как единая команда на то, чтобы ее развить.
Почему Счетная палата отнесла «Алабугу» к числу «условно эффективных»? Ведь в течение последних лет мы и по объему, темпам развития, роста и привлечения, были впереди.
А там есть категории «абсолютных» или «супер эффективных»? Нужно понять, что «Алабуга» — это 50% выручки из 24 ОЭЗ России, 39% вложенных инвестиций. Мы выполняем все KPI по инвестициям, налогам и рабочим местам на 100%.
Но в целом не повезло, видимо, нашему институту на федеральном уровне. В свое время Герман Оскарович (Греф — прим. Т-и) заложил прекрасную стратегию развития, только она позволила двигаться вперед. И с точки зрения руководства, Михаил Мишустин, который возглавлял какое-то время Федеральное агентство по управлению ОЭЗ (существовало в 2005-2009 гг — прим. Т-и), тоже дал импульс в самый сложный стартовый момент. Потом нам как-то меньше везло на федеральном уровне, а сейчас все зоны вообще передали на уровни регионов, и все регионы самостоятельно будут их развивать.
То есть, как я понял, у Счетной палаты другой критерий, который не соотносится с экономическими показателями?
Я уверен в этом. Основной вопрос в том, что когда целый институт работает не так, как хотелось бы, наверное, некрасиво выделять кого-то одного конкретно.
Давайте поговорим о развитии особых зон в Татарстане. Планируется создание третьей ОЭЗ в Альметьевске. На ваш взгляд, нужны ли эти зоны и являются ли они вашими конкурентами? Возможно ли, что там будет использоваться ваш опыт?
Это соответствует нашей стратегии по росту особых экономических зон и новых площадок. В Альметьевске есть Миннибаевский газоперерабатывающий завод «Татнефти». Там есть нефтехимическое сырье, которое логично перерабатывать на месте. Поэтому мы считаем, что эта площадка имеет большой потенциал при наличии решения стратегического инвестора. А это, скорее всего, будет «Татнефть». Потому что больше всего не хотелось бы создавать площадку без понятной и подтвержденной бизнес-идеи.
И наша задача в этом случае — всесторонне поддержать этот проект. Мы работаем вместе с руководством Минэкономики РТ, Альметьевского района, и готовы полностью поддержать проект в области своей компетенции.
Вы не чувствуете себя их конкурентами, я правильно понял?
Основная траектория сейчас в том, что это будет одна из площадок «Алабуги».
То есть это будет ваш филиал-партнер?
Что-то вроде этого.
В феврале 2018-го года появилась информация о банкротных исках нескольким предприятиям-резидентам. Как вы к этому относитесь и насколько это влияет на экономику и имидж «Алабуги»?
Бизнес так устроен, что у любого производства существуют циклы. И внешние факторы могут внести корректировки в бизнес-план. То, что у каких-то компаний что-то не получается — это нормально. Мы не радуемся этому и делаем все возможное по каждому из этих случаев, даже встречаемся с банками и предлагаем им реструктуризировать долги. И у нас есть несколько примеров, когда наши действия приводили к результату.
Одновременно с этим важно сохранить добрые отношения с теми предпринимателями, которые рискнули, зачастую вложили все свои деньги, и у них не получилось. У нас есть пример таких инвесторов, у которых первый проект не получился, а второй получился. Когда у них пошел второй проект, они вернулись к нам и сказали: «В прошлый раз у нас не получилось, но мы закончили сотрудничество нормально, поэтому мы верим в вашу площадку и готовы снова сотрудничать». Сейчас эти предприниматели заканчивают строительство крупных заводов.
У вас здесь?
Да. В каждом кейсе ситуация уникальная, но, как правило это подпадает под два-три основных типа критериев. В случае «Интерскола» (завод по выпуску электроинструмента, в августе Сбербанк подал иск о банкростве «Интерскол-Алабуга» почти на 1,2 млрд рублей — прим. Т-и) — это валютный кредит и последующая девальвация. Это прекрасный завод и прекрасная команда. Шанс на возрождение производства есть.
Мы будем продолжать их поддерживать, потому что их бренд признан в России, продажи ведутся. То есть люди верят в проект, но у компании просто не хватает финансовых ресурсов, чтобы обслуживать и долг и процент.
На какой стадии находится проект «Алабуга-2»? Есть информация, что его «Татнефти» передали. Или все-таки вы развиваете?
В конкретном случае нижнекамской площадки основную часть будет реализовывать команда «Татнефти», но мы будем рядом, будем поддерживать.
Что делает «Алабуга» для социальной инфраструктуры Елабуги и ближайших поселков?
Начнем, наверное, с прямых действий. Alabuga International School — это наше подразделение. В мае 2018 года после двух лет работы со швейцарской штаб-квартирой международного бакалавриата IB мы стали первой школой в ПФО, которая получила официальную лицензию от этой штаб-квартиры как лицензированная IB-школа. В общем-то, команда показала класс, потому что мы организовали IB-школу по международным стандартам, одновременно являясь школой-членом совета международных школ в достаточно небольшом населенном пункте в глубине страны. Это большая победа.
Есть понимание того, как должна быть выстроена подготовка кадров для ОЭЗ. Мы выявили, что есть структурная проблема. Она заключается в том, что инвесторам нужны люди не только с навыками работы, не только с пониманием технологий, но и с опытом работы на производстве, потому что международные крупные компании-инвесторы говорят: «Мы не будем брать людей без опыта, мы — международная компания, мы лучше возьмем их еще где-то».
Наша задача — предоставлять нашим резидентам именно тех специалистов, которые будут работать у них наиболее эффективно и приносить и себе, и им наибольшую пользу. Мы выявили, что это четыре профессии, которые востребованы абсолютно на всех заводах. Также эти профессии совпадают с профессиями будущего, которые точно будут востребованы.
Первое — это мехатроника, управление промышленными линиями, роботами. Сейчас даже в сельском хозяйстве используются роботы. Это станет одной из ключевых компетенций людей, которые будут управлять роботами по всей Земле. Второе — это автоматизация системы управления. Направление идет в непосредственной связи с мехатроникой. Речь идет о программировании «мозгов», производственных линиях, роботах, датчиках и всего того, что управляет нашей жизнью сегодня и еще больше будет управлять в будущем.
Кроме того, во всех производствах есть химики-технологи. Даже если основное производство нехимическое, у них есть лаборатория, где нужен химик-технолог. И, наконец, энергетик-эксплуатационщик. Тот, кто разбирается в оборудовании, сертифицирует его для эксплуатации. Как сказали наши директора заводов, важно, чтобы он был дуальным. С одной стороны, мог разбираться в энергетике, а еще, например, в кондиционировании. Тогда он наиболее востребован и интересен. У него наиболее высокое КПД как у сотрудника.
Учитывая эти 4 профессии, стоит задача выстроить систему подготовки кадров таким образом, чтобы было опытное производство, где люди прежде всего из Елабуги могли бы получать именно те навыки, которые пригодятся на производстве, и именно на том оборудовании, которое есть у резидентов. Повторю: на производство международных компаний школьников к станкам не пустят. Это техника безопасности, корпоративные стандарты и т.д.
А в техникумах такого оборудования нет?
Пока нет, но мы сейчас как раз планируем реализацию очень крупного проекта на базе Елабужского политехнического колледжа, а также совместно с Елабужским филиалом КФУ. По этим четырем профессиям важно обеспечить программу, которая будет включать оборудование. Но самое главное, что там будут работать преподавателями инженеры с заводов. Они будут передавать опыт работы в международных компаниях, во-вторых, смогут искать себе потенциальных сотрудников среди тех, кто учится в колледжах. Возникнет настоящая связка между бизнесом и будущими сотрудниками.
Когда это заработает?
Это заработает с 1 сентября 2019 года, сейчас мы имеем дело с организационными моментами. Срок обучения в колледже — 3 года, соответственно, если мы начнем сегодня, то через 4 года из колледжа выйдет сертифицированный мехатроник. Он будет владеть английским на уровне Intermediate , но самое главное, что у него будет навык работы на современном международном оборудовании. Конечно, он будет супер-востребован всеми заводами.
Кадрового дефицита не испытываете?
Если все-таки наши оптимистичные прогнозы сбудутся и Камский кластер вместе с «Алабугой» будет развиваться так, как мы запланировали, вот тогда может возникнуть настоящий дефицит. Поэтому важно начать сегодня эту работу, не откладывать на завтра. Надо посмотреть правде в глаза и двигаться именно в этом направлении. Очень важно зажечь детей на инженерные профессии с раннего возраста.
С детского садика?
Да, тогда у детей сформируются совершенно другие предпочтения, мы же должны работать на каком-то тренде. Не все же смогут стать успешными блогерами.
Как вы в целом сотрудничаете с Минобразом РТ и КФУ?
Мы имеем понимание и с Министерством образования РТ, и с Казанским федеральным университетом, и с Елабужским политехническим колледжем. Это просто правда, которую все принимают. «Алабуга» много раз выступала в качестве лаборатории для новых идей и проектов. И если у нас получится, то ничего не мешает распространить это на всю республику.
Вы не рассказали про социальную нагрузку «Алабуги». Насколько я понимаю, вы реализуете много проектов в Елабуге. Сильно это ложится на вас и резидентов в финансовом смысле?
Сегодня «Алабуга» является концессионером Елабужского водоканала. То есть мы берем воду в районе Менделеевска и доставляем ее до ОЭЗ, промышленным потребителям, при этом мы очищаем ее.
Вы знаете, очень трудно быть островком современной инфраструктуры в море недоремонта. Мы помним, что 2011-ом году произошло крупное ЧП, когда из-за недоремонта была отключена вода на участке между Камой и ОЭЗ на полтора дня. И за счет действий наших сотрудников и коллег из Минстроя, этот вопрос удалось решить.
И когда такое поручение поступило, это было что-то необычное для нас. Это — актив, который имеет недоремонт в 95% и который очень социально напряжен. То есть тот недоремонт, который формировался там с конца 80-х, мы как бы должны его мгновенно решить. При этом работы запланированы на три года вперед. Мы посмотрели водоканалы в 70-тысячных городах 20-ти регионов России, и везде абсолютно такие же проблемы.
Поэтому мы сформировали пакет предложений для Минстроя РФ. В нем говорится, что необходим государственный подход, и что в случае неповышения тарифов нужна помощь государства. Потому что резкий рост тарифов неприемлем.
Также мы выкупили и восстановили гостиницу. Теперь это первая в Камском регионе гостиница с международным брендом и очень высоким уровнем сервиса. Она находится в пешеходной зоне города с тысячелетней историей и прекрасной архитектурой. Второй такой точно нет в камском регионе.
И очень важный момент — мы не перекладываем это на наших резидентов. Изыскиваем средства из собственного бюджета.
Откуда вы черпаете информацию? Как вы лично представлены в интернет-пространстве?
Есть такой тип людей, их называют news-junkie — это «новостной наркоман». В какой-то момент я понял, что значительную часть своего продуктивного рабочего времени я трачу на обновление новостей сразу на нескольких сайтах. И я сказал себе «стоп». А если у меня еще будет несколько аккаунтов в соцсетях, это будет очень интересно, но на это просто физически не хватает времени в сутках. Поэтому один раз в неделю, как правило, в пятницу, я просматриваю все новости за неделю. И если нужно на что-то оперативно отреагировать, то наша команда информирует меня об этом.
Все это освобождает энергию для внимательного изучения новостей и сдерживает желание узнать, что происходит в мире. У меня есть аккаунт в Twitter. В основном он про работу, но есть немного и нерабочих вещей.
Хватает ли время на личную жизнь, на спорт? Каким спортом вы занимаетесь?
Я люблю слушать аудиокниги и подкасты. Во время вечерней пробежки — это просто находка. То есть мне нравится бегать, и мне нравится слушать аудиокниги. Вместе это работает прекрасно, отлично оптимизирует время. В основном это литература по корпоративному развитию, иногда — то, что дает возможность просто переключиться.
Кроме того, у нас в компании есть стадион с искусственным покрытием и освещением. У нас есть свой чемпионат, что-то вроде хоккея с мячом, собственная разработка. И мы с удовольствием играем, соревнуемся.
Если подытожить, то когда стоит ждать того выстраивания промышленности республики, о котором вы говорили?
Мы делаем для этого все возможное и невозможное уже сегодня. Это обязательно сработает. Через сколько лет? Первые результаты есть уже сейчас, а настоящий рост будет через 4-8 лет.
Спасибо вам за интервью, удачи.
Нет комментариев-