— Талия Ильгизовна,вы вернулись из поездки в Арабские Эмираты. У президентабыла большая программа, много встреч. Какие переговоры были проведеныс вашим участием, каковы итоги этой поездки, какие соглашения былизаключены?
— Во-первых, я вас поздравляю с вашим новымформатом, это очень интересный формат, я думаю, и название такоевызывающее — «Без галстука». Галстуки я тоже иногда ношу,но сегодня сняла. Поздравляю вас с этим новым проектом! Желаю успехови много интересных гостей.
— С вашей помощью,я думаю, программа будет интересной и насыщенной информацией, а также различнымиидеями и мнениями, поэтому спасибо вам за это.
— Все-таки на сегодняшний день Татарстан, конечно,звучит. Правда, гостей в Татарстане огромное количество, поэтому проблемс интересными спикерами у вас не будет.
Действительно, мы вернулись из Арабских Эмиратов.Буквально вчера прилетели. Визит прошел стандартно хорошо. Татарстан держиточень высокую планку в Дубае.
Что было уникального на этот раз — нас принимали три шейха.Это было не одновременно — у президента было три разных встречи.Одна из них — с наследным принцем Абу-Даби Мухаммадом бен Зайд Аль Нахайяном.Он в скором времени планирует посетить Российскую Федерацию,и мы были бы очень рады, если бы в рамках своеговизита он бы посетил, конечно, и Татарстан. Рустам Нургалиевич егопригласил.
Мы встречались с правителем эмирата Дубай шейхом Мохаммедомбен Рашедом Аль Мактумом. Конечно, это крайне авторитетный человек, фактическитот, которому Дубай и, можно сказать, весь мир на сегодня обязанытем, что мы с вами видим в этом эмирате.
Также была встреча с членами семьи правителей Дубаяшейхом Ахмедом бен Далмуком Джумой Аль Мактумом. Он тоже планируетпосетить Татарстан. Мы уже договорились, что его визит состоитсяв первой половине мая. Что интересно, он занимается конкретнопредпринимательскими проектами в сфере энергетики, альтернативныхисточников энергии в сфере сельского хозяйства и некоторымиобразовательными проектами. В настоящее время мы в агентстверазрабатываем повестку его визита, думаем, что для Татарстана посещение гостейтакого уровня тоже, конечно, имиджево и очень серьезно.
Кроме того, у нас состоялась встреча с министромэкономики ОАЭ Султаном аль Мансури. Он планирует принять участие в нашемюбилейном X Международном экономическом саммите «Россия — Исламскиймир: KazanSummit», который состоится 10–12 мая. Я тоже приглашаю васи всех ваших читателей, слушателей принять участие в этом саммите,он будет интересным и насыщенным. Соответственно министр экономикиЭмиратов Султан аль Мансури тоже подтвердил личное участие в саммите. Еговизит мы ожидаем в начале мая.
Что касается переговоров с предпринимательскимсообществом. У нас состоялся очень интересный бизнес-форум, посвященныйтолько Татарстану. Там мы презентовали наш инвестиционный потенциал,рассказали об экономике, промышленности и сделали презентациюИннополиса. Потому что сейчас в мире большая ставка на IT,и этот проект интересует всех. Конечно, такие знаковые проекты, какИннополис, а это такой большой и перспективный проектсоздания IT-города, встречает большой интерес у многих людей.
Поскольку эта ежегодная инвестиционная выставка собирает гостей не только из Эмиратов,но и из других стран исламского мира, конечно, на наш форум тожесобрались интересные люди. Мы со многими познакомились, это наши новыеконтакты, которые предстоит отрабатывать. Также состоялись несколько B2B-встреч и на уровнепрезидента, и на моем уровне. Например, одна из таких встреч — этонаш первый инвестор из Арабских Эмиратов. Надо признаться, мы почтиуже десять лет, наверное, направляем туда делегации из Татарстана,происходит постоянный обмен. А на самом деле есть какие-то проекты,есть партнерство, но нет инвестиционных проектов, нет инвестиций оттуда.
— То естьденьги они оттуда не приносят?
— Да, деньги сюда они не вкладывают. Первый такойпроект мы сделали в 2016 году. Это первый проект, когдаиз Арабских Эмиратов поступили деньги в экономику Татарстана. Этоочень интересный сервисный проект для привлечения иностранных инвесторов, этоальянс бизнес-центра, проект немного девелоперскийи с консультационным акцентом.
Они сначала арендовали у нас в «Корстоне» тысячуквадратных метров, сделали там полностью ремонт под свой стиль. Этоорганизация, которая на сегодняшний день имеет 650 офисов по всемумиру, и она работает в 45 странах. То есть эта бизнес-модельу них опробована уже практически везде в мире.
— Офис в арендудля переговоров?
— Абсолютно правильно. Но их особенностьзаключается в том, что это не просто офисное помещение в аренду,а это в аренду и персонал. То есть, условно говоря,вы можете там нанять себе секретаря, юриста, бухгалтера, который будетвладеть вашим родным языком и поможет вам сориентироватьсяв законодательстве страны. Плюс вы можете арендовать там жетехнику, то есть компьютер, и полностью свое рабочее место.То есть это не просто так, когда ты в аренду получаешьпустые коробки, а это уже оборудованный офис, готовый для работы.
— Этот бизнесвостребован?
— Да. Буквально за 4 месяца, когда они вошли, этутысячу квадратов мы заполнили разными компаниями. Это и иностранныекомпании. Сейчас есть еще очередь из других иностранных компаний, которыетоже хотели бы арендовать.
Кроме того, конечно, очень удобно, что это большая сетка.Если у нее 650 офисов по всему миру, понятно, что человек, который,допустим, уже в нескольких странах мира сидит в этих офисах, приехавв Россию и в Казань, скорее всего, будет искать этот жеофис. Скорее всего, он придет именно туда.
Мы используем эту сеть для продвижения Татарстана,и они, будучи здесь нашим инвестором и партнером, позволяют нам размещатьна безвозмездной основе разного рода материалы рекламного характерапо инвестированию в благоприятных условиях в Татарстанв этих своих офисах. Это тоже, конечно, для нас такая хорошаямаркетинговая лазейка, можно сказать.
В 2016 году эти офисы уже полностью зашли, полностью всезабито. Сейчас как раз у нас в Дубае были переговоры —начинается вторая очередь. Они взяли там же еще один этаж. Планируем ужепостроить бизнес-центр, чтобы у них было свое отдельное здание.
В наших переговорах принимал участие мэр Казани ИльсурРаисович Метшин. Мы обсуждали земельный участок, где было бы удобноразместить такое здание. Конечно, есть определенные требования. Естьопределенный стандарт, которому они хотели бы соответствовать. Допустим,как минимум в черте города, желательно ближе к центру. Понятно, чтоземли ближе к городу, тем более к центру, у нас не такмного.
— А строят ониза свои деньги, естественно?
— Да, конечно. Это будет полностью инвестиционный проект.
Но дело же не в том, что они возьмут и за своиденьги поставят здание. Дело в том, что при помощи этого ресурсамы имеем, во-первых, возможность инвестиционного продвижения практическипо всему миру. А во-вторых, можем привлечь всех их партнеров. Когдаэти офисы начинают работать, они, как правило, начинают здесь какие-то торговыеотношения и партнерство. Может быть, они находят здесь каких-то локальныходного или двух партнеров. Когда на рынке уже есть определенный объемпродаж, это плавно может уже переходить в инвестиционный проект.Я сейчас говорю об их резидентах, компаниях, которые тамразмещаются. Вот такая встреча у нас тоже в Дубае прошла.
Есть хорошие новости. В этом году агентство подавалозаявку на стартап-шоу. В последние годы там ежегодно проводятсястартап-сессии, проходит презентация проектов, и они могут получитьто или иное финансирование. И вот у нас татарстанский проектвыиграл финансирование в объеме 10 тысяч долларов. Этот проектназывается HalalGuide. Ребята создали программное обеспечение, котороеобъединяет в себе целый ряд функций. Это мобильное приложение, котороепредоставляет определенного рода услуги, связанные с местным расположениеммечетей, халяль-ресторанов. Для туристов это очень удобно. Сейчас они будутдальше расширяться.
Это очень интересный проект, мы презентовали егона нашем саммите. И вот туда он очень красиво зашел.
Поэтому, я считаю, визит прошел очень успешно. Будемдальше работать. Подготовка визита — это, наверное, 70 процентовуспеха, и только 30 процентов — это то, что там происходитна месте.
— В любом случае, когдамы презентуем наш потенциал — это долгосрочные инвестиции, особеннов восточных странах. Так ведь? Они очень долго «раскачиваются», это такаяпсихология, вам не кажется?
— Мне не кажется. Так и есть.
Мы не первый год туда ездим, я лично быланесколько раз с президентом в таких поездках. Но и делов том, что если этого не делать, то тогда мы этогоне получим и в долгосрочной перспективе. Соответственно, еслиничего не делать, то ничего не получится.
— Я согласен,просто звучала критика и звучит, что вот разъезжаете, а деньги где?А кто приходит? И так далее. Президент постоянно ездитв восточные страны, в Бахрейн, Эмираты и другие страны. Каквы считаете, тот восточный вектор, который был избран президентом,в ближайшее время принесет ли нам какие-то дивиденды? Потому что, какмы видим по политической ситуации, западный вектор у нас оченьосложнился влиянием санкций и вообще тем отношением, котороекультивируется к России, особенно в последнее время. Восток —это выход для нас?
— Мне кажется, что Татарстан в данном случае занимаетдостаточно мудрую позицию с точки зрения диверсификации собственныхконтактов и партнеров. Это открыто дружественная позиция,и мы стараемся сохранять всю контактную базу, которая была ранеенаработана, и развивать отношения в любых сложившихся условияхс разными странами. Вот возьмите пример с Турцией, например.В какой-то момент произошло недопонимание на уровне стран.
— Два года назад?
— Да, так точно. Это повлияло сразу на отток турецкихинвесторов из других регионов Российской Федерации. Между темиз Татарстана турецкие инвесторы не ушли. На сегодняшний деньони вложили больше всех по объему привлеченного из-за рубежа капитала.Наверное, в такие моменты, когда какая-то беда, ссора или проблема,и проявляются настоящие отношения.
Когда все хорошо, все мы друзья. Когда случаетсякакая-то беда, у нас уже начинаются вопросы друг к другу, какие-тоинтересные разговоры и все остальное прочее. Это как между людьми.То же самое и между странами, и между территориями в целом.Поэтому хорошо использовать эту возможность для того, чтобы укреплятьи наращивать связи на нашем межрегиональном уровне. Мы ведьне вникаем в большую политику, мы стараемся сохранить наши связиздесь, это бизнес-связи, это связи экономики. Потому что в конечном итогевсе эти неурядицы, назовем это так, не выгодны ни однойиз сторон. В итоге все проигрывают, они заканчиваются, и, получается,мы с вами как бы откатываемся назад, если не сказать дальшетой точки, где мы завершили эти отношения.
Сегодня мы говорим, что у Татарстанав пятерке иностранных инвесторов не только Турция,но и Франция, и Германия, которые являются западными странами,о которых вы сейчас говорите. Какое количество делегаций приезжаетиз этих стран за последние два-три года, посмотрите. Огромноеколичество. Они не перестают сюда ездить, они продолжают переговоры,продолжают поиск партнеров, продолжают обсуждать инвестиционные проекты и,что самое интересное, продолжают инвестировать.
— Вот деньги онивкладывают или нет?
— Они вкладывают деньги, но, к сожалению,не напрямую. Если мы с вами будем смотреть статистику Нацбанка,росстатистику, если будем смотреть с вами наш Татарстанстат, вообще любыекапиталопотоки, отслеживаемые с помощью банковских структур,мы с вами увидим что? Нидерланды, Кипр, Люксембург, Великобритания.То есть мы увидим те страны, которые на сегодняшний деньнаиболее благоприятны с точки зрения инвестирования. Но я вамхочу сказать, что, допустим, и американцы тоже так же делают. Ониинвестируют через эти страны. И вообще в последнее время измениласьструктура самих инвестиций.
А вот если мы все-таки вернемся к вашемувопросу относительно вектора на восток. Это не совсем поворот.Мы открыты и работаем со всем миром. У нас определенно естьте страны, с которыми мы работаем чуть больше. Если братьвосточные страны, то у нас там отношения с Сингапуром,с Малайзией, с Индонезией, конечно, с Арабскими Эмиратами,с Бахрейном и с Ираном. Они, может быть, более теплые, чемс некоторыми другими. Контактная сетка идет хорошо такжес Пакистаном.
У нас существует Генконсульство Ирана. Это тоже всевлияет не только на контакт, но и, самое главное, на бизнеси на деловой туризм, с чего все это и начинается. Влияюти прямые рейсы.
Поэтому есть определенные восточные страны, с которымимы работаем, может быть, чуть больше. Но если мы хотиминтегрироваться в эту глобальную систему, а мы хотими предпринимаем сейчас попытки это сделать, то нам, конечно, надосмотреть в сторону исламского финансирования. Но на сегодняшнийдень мы как субъект Российской Федерации сделать это пока затрудняемсяс учетом отсутствия той нормативно-правовой базы в РФ, которая дляэтого необходима. Это уже, к сожалению, не наши полномочия. Это ужеполномочия Федерации.
— Насколькоя знаю, другие страны, та же Великобритания, активно работаютс этим ресурсом. У них там более лояльное законодательство,что ли?
— Да, совершенно верно. У них совершенно другоенормативно-правовое поле, которое позволяет делать и выпускать исламскиепродукты на рынок, пользоваться ими. У них, мне кажется, нетментальной привязки. Каждый раз, когда мы говорим: «исламские финансы»,у нас с вами приходят на ум какие-то религиозные вопросыи мусульманство. Хотя на самом деле это не так. То же самое,когда мы с вами говорим «халяль». А мы говорим «халяль»,подразумеваем что-то религиозное, что-то мусульманское, хотя на самом делеэто совсем не так. На сегодняшний день халяль — это стандарткачества продукции, которая производится и продается на разных рынкахпо всему миру, а не только на рынках Организации странисламского сотрудничества.
— У нас былозаявлено много проектов с китайцами, но, по-моему, реально реализуетсятолько один большой проект HAIER в Набережных Челнах. Собираются лиони дальше инвестировать? Есть ли какие-то проекты на стадии выхода?
— Тот проект, про который вы говорите, очень сложный.Там внутри 12 заводов. Сейчас там есть вопросы технического рода. Всюпроектную документацию согласовали с китайской стороной, адаптировалипроект и вот-вот выходим на стройку. Но там тоже есть своитонкости. По этому участку проходят линии электропередач, которые сейчаснадо переносить, чем мы сейчас и занимаемся. Сейчас техническиевопросы, но в этом году строительство будет однозначно начато. Онозапланировано на начало лета 2018 года.
— Автомобильныйзавод, о котором шла речь?
— Автомобильный завод — нет. Для того чтобы заходить сюдана рынок, надо понимать покупательскую способность и не только.Во-первых, надо вкладываться в маркетинг, насколько они готовы.Мы говорим, выйти на рынок Китая. Вы себе вообще представляете,как это? Вот, условно говоря, у меня есть ручка. Попробовать продатьее в Китае — это же просто самоубийство.
— Наверняка это китайскаяручка, просто она продана у нас здесь, в России, скорее всего.
— Во-первых, это татарская ручка (смеется).
Я вам хочу сказать так. Экспортировать что-тов Китай — это крайне сложно, просто потому что этот рынок перегретполностью. Практически во всех отраслях. У них есть свои определенныепотребности в некоторых отраслях, которые можно и нужно нам закрыватьи пользоваться этим.
Когда мы начинаем разговор про экспорт продукции,произведенной в Татарстане, а это сегодня для нас очень важно,вы знаете, что сегодня на уровне межведомственного согласованияпроходит экспортная стратегия в Республике Татарстан, котораяв скором времени будет принята по поручению президента, нам нужноусиливаться.
Я председатель совета директоров «Корпорации экспортаРеспублики Татарстан». Это АО, которое существует при агентстве. Сейчася ищу нового генерального директора этой «Корпорации экспорта», для тогочтобы эта новая стратегия получила «новую кровь».
— Вас услышат,наверняка к вам кто-то придет.
— Я надеюсь на это и очень рассчитываю, чтоэто будут очень перспективные кадры, все-таки руководителя подбираем.
Это очень серьезный вопрос. Я еще раз говорю, для тогочтобы что-то туда продать, необходимо, во-первых, А — этоконкурентоспособность товара по цене и по качеству. Б — этоего сертификация и соответствие государственным стандартам, которыенеобходимы, в том числе лицензирование, и так далее. Потом это,конечно, сумасшедшие траты на маркетинг. Например, если вы приходитев магазин и каждый день покупаете один и тот же йогурт,почему вдруг вы придете и начнете покупать китайский йогурт здесь,в Татарстане, вместо нашего родного?
— Меня кто-то долженочень убедить.
— Убедить тоже стоит денег, больших денег. Поэтому выходна новые рынки — это очень сложная тема, но наши предприятия пытаютсяэто делать и некоторые даже делают. У нас, например, было несколькопоставок медицинских инструментов с Казанского медико-инструментальногозавода, которые недавно расширился. Там совершенно удивительный руководитель,превосходный человек. Вот все-таки это, конечно, и человеческий фактор,но по большей части это грамотное выстраивание стратегии развитиебизнеса с ориентацией сразу же на глобальные рынки. Потому чтомногие наши стартаперы, многие люди, которые начинают свой бизнес, они редкоизначально задумываются о расширении. Сначала они ориентируютсяна какой-то узкий сегмент.
— Планку невысокоставят.
— Да, мыслят не глобально. Потом на развитиебизнеса это оказывает определенный негативный эффект. Хотя можно действоватьпоступательно, но, тем не менее, идти к каким-то болееамбициозным высоким целям, наверное.
— Трудно мыслитьглобально, если у тебя тысяча долларов в кармане. Понятно, когдамиллион можно, а с тысячей долларов? Поэтому, может быть, планкатакая невысокая.
— Я считаю, что на сегодняшний деньв Российской Федерации отсутствует венчурный капитал. Так скажем,не совсем уж отсутствие, конечно, но он находитсяв зачаточном состоянии. Это тоже определенный показатель развития нашейэкономики. Это факт.
Но мы с вами можем посмотреть венчурныеинвестиции в самых успешных странах: Финляндия, Ирландия, конечно, США,конечно, Силиконовая долина — номер один в мире. Что можно сказать?У них считается так: вот десять проектов мы берем, один выстрелит,но он должен выстрелить так, чтобы те траты были не толькоперекрыты, а мы бы их даже не заметили. В этом случаеэто считается успешный венчурный бизнес. Понятно, что не весь венчурныйбизнес успешный. Это высокорисковая тема, но, мне кажется, может быть,в этом что-то есть и для нашей страны. Потому что я могусказать, что, например, на фоне сдержанных западных стран, на фонедостаточно расчетливых, осторожных японцев и терпеливых китайцев россияневсе-таки отличаются некоторой такой рисковостью, правда? Может, стоит как раз этокак-то соотнести?
— Хорошее русскоеслово «авось» есть. Ныряем, авось попрет?
— Можно это и так назвать, да. Это большой риск,но это и большая прибыль. Все логично.
— Скажите,вы неоднократно участвуете в переговорах вместе с РустамомНургалиевичем. Что вас больше всего вот поражает, цепляет? Какон привлекает инвесторов в Татарстан? Мы понимаем, что нашпрезидент — основной двигательпривлечения инвесторов, самый главный козырь республики. Я просто тоженеоднократно присутствовал на переговорах. Вот вас лично что вдохновляетв этих процессах?
— Я думаю, что если мы технически разберем, какэто происходит. У него есть уникальное свойство установления контактас человеком вне зависимости от его статуса, религии, вероисповедания,национальности и вообще каких-либо других признаков.
Я неоднократно видела, как он общаетсяс нашим населением, они хорошо его понимают, он хорошопонимает их, и так же видела, как он общается, например,с шейхами, с предпринимателями, с министрами разных стран,с послами. Вы же понимаете, что везде это люди и у каждогочеловека есть определенный психотип. Я считаю, что он превосходныйпсихолог. Я не знаю, делал он это сознательно или как-то отдельноэтому обучался. У него есть природная интуиция, как правильно наладитьконтакт с человеком. Это какая-то аура, какой-то микроклимат, которыйскладывается в это время и в этом месте. Люди этот момент как-тоу себя фиксируют, он остается у них, и потом, видимо,на этой волне они дальше способны выполнять договоренности.
— Они начинают емудоверять, так я понимаю?
— Безусловно. Доверие он вызывает, да. Но надосказать, что все-таки доверие он вызывает не только тем, чтоон умеет располагать к себе людей, а все-таки той политикой,которую он делал многие годы в Татарстане, результатами работы,имиджем Татарстана и, самое главное, теми успехами, которыена сегодняшний день есть у республики.
Кроме того, у него имидж человека слова, потому чтовсегда, когда он что-то обещает, это выполняется. И наоборот —он никогда не обещает то, что по каким-то причинам,допустим, от нас не зависящим, не будет выполнено. Это тоже оченьважно, потому что иногда хочется для красного словца, может быть, что-нибудьдобавить где-то. Но этого никогда не происходит.
— Наскольковы себя комфортно и уютно чувствуете в восточных странах?Там же совершенно иной менталитет, другое отношение к женщине.Вы входите в делегацию, представляете республику.Не чувствуете ли вы какого-то дискомфорта в общении,в переговорах? Хотелось бы знать ваши личные ощущения, когда кругомвсе дамы в парандже, придерживаются определенных канонов ислама. Каквы себя чувствуете?
— Это интересный, конечно, вопрос. Назвался груздем —полезай в кузов. Как говорят, в чужой монастырь со своим уставомне ходят. Если мы приезжаем в эту страну — значит, надо уважатьих законы, местные нравы.
— Вы же паранджуне надеваете, правильно?
— Паранджу я не надеваю. Единственное, я несколькораз надевала абаю, конечно, потому что в этих странах есть определенныйпротокол. Что касается Саудовской Аравии. Когда мы встречалисьс королем Саудовской Аравии в рамках его визита в РоссийскуюФедерацию. Это была встреча в Москве. Он пожал мне руку, я былаочень удивлена этим фактом. С точки зрения правильного поведенияи делового этикета, получилось, что он, может быть, немного былнарушен, потому что лицо у меня было не закрыто, я была простов платке. Хотя по канонам саудовцев, конечно, там женщиныв основном полностью закрытые, и нужно уже делать дискотеку глазами,чтобы хоть как-то там сориентироваться на местности.
Но надо сказать, что они тоже понимают, что у насдругая культура. Когда они нас встречают, обычно заранее обговаривают в протоколе,могу ли я сесть за стол. Потому что в некоторых странахженщине вообще запрещено находиться в помещении, этоне приветствуется. Например, кушают раздельно, трапеза происходитв разных помещениях либо в одном помещении за разными столами.Если это какой-то деловой обед, например, не предполагается, чтоя сижу за этим столом.
— Вам не обидно?
— Мы как-то договариваемся и выходим из этихситуаций. Я очень хорошо запомнила визит почему-то именно в ИсламскуюРеспублику Иран, наверное, потому что это было 8 марта (смеется). Вся ирония, наверное, былаименно в этом. Я была единственной женщиной в составе нашейделегации, и все-таки отстояли то, что я буду обедать тожеза этим же столом. Знаете, нас сопровождал Генконсул Иранаиз Казани, и он даже подошел и подарил мне розуи поздравил с праздником. Видите как. То есть они тоже, конечно,уважают наши традиции. Взаимное уважение — это хорошая и прочнаяоснова для отношений не только в личном плане,но и в бизнесе, предпринимательстве и, конечно,в политике.
— Этикет этикетом,но вы же не ради красоты туда едете. Хотя вы очень красиваяженщина. Вы же доносите до них информацию. Насколько вам удается этосделать, преодолеть эти барьеры, потому что для них, насколько я понимаю, культураи традиции так сложены, что женщина у них занимается определеннымивещами? И в политике, и в экономике у них очень маложенщин, как вам удается убедить их в том, что вы представляетеТатарстан, что у нас все круто?
— Изначально есть. Они реагируют не только на мойпол, но и на мой возраст. Потому что в достаточно молодомвозрасте я занимаю достаточно высокую должность.
— Это был мойследующий вопрос (смеется).
— Это их тоже выводит из состояния равновесия,и они с опаской и осторожностью меня слушают. Это я могусказать и про те делегации, которые прибывают сюда. Поэтому тамв среднем мне требуется 10–15 минут хотя бы для началапереговоров, для того чтобы они увидели во мне интересного собеседникаи человека, который может быть им полезен. Соответственно, для тогочтобы расположить к себе людей, чтобы мы могли как-то бенефицироватьТатарстан, приходится хорошо готовиться к переговорам. Нужно очень хорошопонимать, кто перед вами сидит, что перед вами за люди, чем они увлекаются,какие у них интересы и, самое главное, с какими целями они прибылив Татарстан. Либо они сидят на этих переговорах на какой-тодругой территории. Что они хотят, где наши интересы пересекаются. Вообщеидеальный вариант, конечно, перед переговорами просто посмотреть пару видео илиинтервью с этим человеком, чтобы настроиться на ту волну.
— Чтобы изучить его?
— Да. Это, конечно, идеальный вариант. Если это удается.Потому что если в день по 15–20 переговоров, то дляподготовки к встречам надо потратить достаточно много времени.
— Вы на английскомпрезентации делаете? Или на русском с переводом?
— На английском, на французском делаю, иногдана русском языке. Но бывает и перевод. То есть китайскимязыком я не владею, сотрудники в агентстве, работающиеу меня, знают кто-то семь языков, кто-то четыре, кто-то три. То естьвладеют практически всеми популярными языками мира, назовем это так.
— Теперьо возрасте. Вы стали руководителем достаточно серьезного направленияв довольно молодом возрасте. Что для вас было самое сложное? У васне было какого-то испуга? С чем вы столкнулись с самогоначала и что вам пришлось преодолеть за это время?
— Внутри я столкнулась с жуткой внутреннейнеобходимостью оправдать то доверие, которое было мне оказано.
— То естьне подкачать? Страх был?
— Не то что страх, а просто необходимость.Я знала, что я обязательно должна, что подвести я не могу.
— Каквы с этим справлялись? Изучали что-то? Ночами не спали?Дополнительную информацию черпали?
— Да я и сейчас ночами не сплю, всевремя на работе (смеется).
Конечно, много читала, много смотрела, до этогоя работала в Министерстве экономики и промышленности, когдатакое министерство у нас было, потом в Министерстве экономики, когдаего преобразовали, в Кремле и так далее. Это опыт, конечно.
Как мне кажется, нельзя назначать руководителяв то направление, которое он вообще не знает, не знаетсистему, не знает людей. Это очень тяжело, потому что первые два-три годапросто уйдут впустую, пока со всеми познакомишься и начнешь решатькакие-то вопросы, поймешь, как работает эта система. Все-таки я в нейработаю уже больше 10 лет. В этом смысле я, кстати, самыймолодой пенсионер по государственной и гражданской службе, потому чтоя на государственной должности работаю более трех лет. Это как разта должность, которую я по сей день занимаю. Конечно,приходилось очень много читать, но я и сейчас продолжаю этоделать.
Я очень люблю читать и увлекаюсь художественнойлитературой, в основном классической литературой. Современную литературуя не очень уважаю, честно говоря. И русскую литературу,и зарубежную — французскую, немецкую — очень люблю.
— В подлинникечитаете?
— Что-то я читаю в оригинале, да. Мне оченьнравится, конечно, английская литература, американская. Поэзию не оченьуважаю, между нами говоря.
— Удается читать илизагружены работой?
— В последнее время времени практически нет,и я больше перешла на деловую литературу. Читаю очень много,потому что как молодой руководитель я, конечно, сталкиваюсь с разными, такскажем, вызовами современности.
Во-первых, это разновозрастный коллектив. Есть людиу меня в подчинении, которые меня практически в два раза старше,есть люди, которые меня младше. К каждому из них нужен свой подход,и дело не только в человеческом фактореи в их психотипе, а в том, что они принадлежатк разным поколениям. Очень важно понимать, в какое время они живут,какие у них ценности, что они ценят в руководителе для того, чтобыэффективно управлять человеком, правильно его настроить, мотивировать,стимулировать его на хорошую работу.
Я вам могу сказать, что если, допустим, человек,которому сейчас около 50 лет, я могу сказать: «Итак, сейчас нужновыполнить следующую работу: первое такое-то, два-три-четыре-пять, доложить мне в такой-тосрок, я жду в таком-то формате, пожалуйста. Спасибо, вы можетебыть свободны». Все, у меня нет больше проблем с этими людьми.
Молодым же ребятам, которые относятсяк поколению Y, поколению Z, нужно разъяснить, почему это нужноделать, почему это важно сделать. У них есть свое мнение. Они говорят:«А почему не так, а почему вот так?» Это неплохо,ни в коем случае, потому что иногда в этих вопросах содержатсякакие-то рациональные зерна, которые можно использовать, какая-то инициатива.Это просто другой формат, другая формация, это другое поколение, которым нельзяруководить так, как руководили раньше. Этот момент и дисбаланс весьманепрост для молодых менеджеров.
— К словуо молодых менеджерах. Что бы вы могли посоветовать с точкизрения набора конкурентных преимуществ? Каким набором компетенций долженвладеть молодой человек, чтобы попасть на какие-то руководящие должности(ключевые вещи, языки, знания, степени MBA). Что нужно сделать, чтобы вскочитьпо этому социальному лифту?
— Первое, что нужно, — это желание. Без желания ничегоне получится. Нужно это правда хотеть и хотеть так сильно, что вседороги будут открываться сами собой. Степень желания действительно разная.Я сейчас говорю о самой-самой высокой планке желания, дикое желание.
Второе — это, конечно, работоспособность. Ничегоне получится, если ты ленивый, тут недосмотрел, тут недоглядел, тампотом это сделаешь, что-то откладываешь на завтра то, что нужносделать сегодня, если не горишь этой идеей.
Ну что такое просто быть начальником? Это женеинтересно, это просто скучно.
— Ну как,весело, командуешь, тебе приносят чай, кофе, мне нравится (смеется).
— Во-первых, это ответственность. Это надо понимать. Этосамое главное. Первое — это ответственность, которую ты несешь.Ты эту ношу берешь на свои плечи, и ты ее долженпронести с достоинством и с результатом. Все-таки я считаю,что лидера и хорошего руководителя характеризует ни в коемслучае не операционный менеджмент, он так и так должен настроить,и как система это все должно работать, а новые проекты, которыеон делает, новые инициативы, которые он внедряет, это какие-тоабсолютно принципиально новые инструменты и механизмы, которыеперенастраивают систему на более эффективную. Либо вообщена принципиально инновационную. В этом, наверное, функцияруководителя.
А если говорить про компетенции. Все компетенциибудущего. Знаете, в прошлом году в городе Эвьян, это французскийгород, проходило заседание молодежного крыла большой двадцатки G-20.Я принимала там участие от Российской Федерации. Нас распределилина два дня в комитеты, и мы работали над решением разныхпроблем. Я попала в комитет по созданию рабочих мест. И таммы обсуждали, что будет.
В этих комитетах параллельно работает 150 человек,и потом вырабатываются рекомендации для стран «Большой двадцатки»от этого молодежного крыла. Они направляются для рассмотренияна их заседаниях, когда они встречаются. Соответственно,я попала в комитет по созданию рабочих мест будущего. В томчисле там обсуждалось, когда будет роботизация, высвобождение огромногоколичества трудовых ресурсов на рынок, чем будут заниматься люди, как этоповлияет не только на занятость, на рынок труда и вообщена систему образования, на подготовку кадров и так далее.Мы там это все обсуждали. На самом деле это очень интересная тема,и очень много говорят о компетенциях будущего. Вы же сейчас меняоб этом спросили? То есть будущий лидер, он какой? Чтоон умеет делать? Так вот, есть огромное количество разных рейтинговпо компетенциям будущего в мире. И в каждом из нихна первом месте стоит способность коммуницировать. Это способностьэффективно общаться с другими людьми, выстраивать кооперационные связии уметь их использовать. Вот на сегодняшний день это такая самаяосновная компетенция, которая является главной по международной оценке.
Я думаю, и это очень субъективно, чтоглавное — это оставаться человеком и иметь свою позицию, иметь своипринципы и не нарушать их. Потому что это и есть гармония,которая находится внутри нас, и самое, наверное, плохое, что можно сделать, —это идти внутри против себя. Есть какие-то правила, есть то, во чтоты веришь, есть то, как ты видишь этот мир. Надо выдерживатьсвою линию. С возрастом она корректируется, что-то приходит с опытом,новые данные, понимание, осознание, новые люди. Да, все это трансформируется,но идти внутри против себя — это, наверное, самое страшное, чтовообще можно делать. Лидер должен быть гармоничным.
— Но вы жепонимаете, что вы находитесь в очень изменчивом мире, и то, чтовас могут ломать, правильно? Если обстоятельства так складываются, что вамприходится собственное мнение засунуть куда подальше и делать такуюработу, которую вам говорят. Как вы реагируете? Как с этим боретесь? Какс этим справляетесь?
— Я стараюсь с этим согласиться. Если такпроисходит, я стараюсь понять, почему мне дают такое поручение. Ведь ктомне может дать поручение? Это какой-то мой руководитель. У меня кторуководитель? Премьер-министр и президент. Если эти люди мои руководители,ну как вот жираф большой, ему видней, значит, они умнее меня. Это логично,поэтому они и мои руководители.
— У вас жеесть собственное мнение, собственный взгляд?
— Есть. Абсолютно правильно.
— Вы споритес руководителями?
— Я не спорю. Я робко высказываю своюпозицию. Насколько это корректно и насколько это возможно в тойситуации, в которой мы находимся. И я считаю, что иметьсвое мнение, умение его аргументировать, пояснить, прокомментировать — этотоже определенные силы, потому что постоянно молчать тоже будет, наверное,не совсем правильно. И я считаю, что в этом есть мояопределенная ценность — у меня есть свое мнение и я хочуи буду его высказывать.
— Как восточнаяженщина вы иногда робко его высказываете?
— Я его высказываю, да. И хочу сказать, что нашируководители к этому очень лояльно относятся. Они пытаются услышатьи понять. Я, в свою очередь, пытаюсь понять, почему я должнасделать именно так. Для меня важно это понимать, потому что это накладываетотпечаток на характер выполнения мною этого поручения. Какое количестворесурсов или какое количество времени, людей я буду задействовать,насколько я буду сама лично вовлечена в этот процесс и такдалее. Почему мы так делаем, зачем мы так делаем?
— У вас каку руководителя складывается некая стратегия выполнения этой задачи,правильно?
— Да, абсолютно точно. И я пытаюсь найтив этом что-то хорошее. Точно так же, как и невозможно любить всехлюдей, правильно? К каким-то людям мы относимся немножко лучше,к каким-то чуть хуже, правда? Иногда нам приходится общатьсяс людьми, которые в личном смысле, может быть, нам не совсемприятны, но если научиться в каждом человеке искать что-то, чемуу него можно научиться, — это очень здорово и может продвинутьлично вас вперед и профессионально, и в личностном росте.
Это здорово — учиться у всех людей. Я пришлак этому, наверное, семь лет назад и начала пытаться видетьв каждом человеке то, чему у него можно поучиться.На крайний случай, если совсем все плохо, то тогда у меня естьход конем — это ты учишься, как не надо делать. То естьты смотришь и понимаешь, что так точно никогда делать не надо,боже мой.
— Талия Ильгизовна,у нас предстоят два очень серьезных события, давайте про них подробно ещенемножечко поговорим. Первое — это KazanSummit, которыйбудет у нас проходить вот уже скоро. Что бы вы хотели сказатьпотенциальным участникам, чем он будет отличаться от других,были ли какие-то ошибки в прошлом, что вы сейчас поправилии чем этот юбилейный саммит будет крут, чем он будет привлекателен?Самая главная его фишка?
— Наверное, самая главная его фишка все-таки то, что ему уже10 лет, десятый саммит. Это юбилейный для нас саммит,и мы понимаем, что если мы 10 лет подряд проводиммероприятие, оно однозначно имеет свой эффект. На сегодняшний день форум«Россия — Исламский мир: KazanSummit» является самым массовым постоянныммероприятием международного характера на территории Республики Татарстан.
За эти 10 лет в 10 раз вырослоколичество его участников. Количество стран-участников выросло практическив три раза. То есть в первом саммите принимало участие где-то18 стран, сейчас 53, если мы берем прошлый год. Еслина первом саммите было где-то 250 человек, то в прошлом годууже 2640 человек. В этом году мы планируем привлечь порядка трехтысяч участников.
Каждый год саммит разрастается. В рамках этого саммитапроходит 42 мероприятия. Каждое из этих мероприятий мы готовимотдельно, у каждого мероприятия есть организатор-партнер. Это достаточнобольшая работа, которая ведется в течение всего года, потому что такоеполномасштабное мероприятие с таким количеством участников из разныхстран мира невозможно подготовить за месяц или за три месяца.
Подготовка идет практически целый год. Это направлениеписем-приглашений за подписью президента, премьер-министра,за подписью министров. Конечно, я как секретарь оргкомитета огромноеколичество приглашений направляю сама, постоянно работаем и разговариваемс людьми. В прошлом году мы провели первую халяльную выставкуRussia Halal Expo. У нас проходит две выставки: инвестиционнаяи халяльная. В этом году она расширилась, мы, к сожалению,не можем провести ее, так сказать, на всю катушку —у нас не хватает помещения. К сожалению, «Корстон»на сегодняшний день, будучи шикарной площадкой для проведения форумови конференций, не располагает тем объемом выставочных площадей,которые нам необходимы были бы для организации такого мероприятия.Поэтому, когда будет введен в эксплуатацию «Казань Экспо», мы бы,конечно, планировали это мероприятие уже проводить там.
В этом году эта выставка состоится вновь. Впервые будетнесколько новых секций. Например, секцию по экспорту мы проводимс KPMG. Они наши партнеры. Есть традиционные вещи, это завтрак Сбербанка,который у нас сейчас закрепился. Есть традиционные гости, например Горьков,председатель «Внешэкономбанка», или в этом году подтвердили свое участиеминистр экономики Эмиратов, министр экономики Турции, генеральный секретарьОрганизации исламского сотрудничества Юсеф Ахмед аль-Усаймин.
Есть и новые мероприятия. Например, в этом годуу нас будет секция, посвященная женщинам-предпринимателям. Потому что этоочень горячая тема в мире. Сейчас, в том числеи в мусульманских странах, предпринимаются очень серьезные измененияв сторону вовлечения женщин в бизнес-сообщество. И тому,конечно, самый яркий пример то, что женщины в Саудовской Аравиине так давно получили разрешение водить машину.
— Женщины-предпринимательницыприедут?
— Да, конечно. Мы планируем участие большого количестваженщин-предпринимателей из разных мусульманских страни из российских регионов. У нас первый раз будет проходить HalalFashion Show, то есть это мусульманская мода. Раньше этот блокмы не подключали. Будем проводить отдельное мероприятие на этутему. У нас будет проходить фестиваль кухонь народов исламского мираи так далее.
Программа крайне насыщенная. Большая часть вопросовпосвящена не только партнерскому и исламскому банкингу,а сертификации халяль при работе в России и не только.Чтобы наши предприятия могли экспортировать свою продукцию на зарубежномрынке, им тоже нужно проходить определенный процесс сертификациина тех рынках.
У нас проходит конференция молодых дипломатов. Оченьинтересной будет секция по ГЧП, деловые советы, секция по АПК. Дляваших коллег, СМИ, будет интересная секция онлайн о религии в эфире.
В этом году мы выбрали основной темой halallivestyle — это образ жизни халяль. На сегодняшний день халяль —это не мусульманство и не религия, это качество жизни.Это то, насколько этично мы ведем бизнес, насколько мы социальноответственны, это то, о чем мы думаем, когда общаемся, насколькосветлые наши мысли. Это, конечно, все, что связано с халяль: халяль-туризм,халяль-фармацевтика, медицина и так далее.
— То естьиз чисто религиозного определения это вырастает уже в более глобальное?
— Это уже выросло. На сегодняшний день Эмираты выбралисвоей стратегией как раз вот halal livestyle. Стратегия подозревает созданиемножества интересных ходов, связанных с государственным управлением.Например, несколько лет назад они создали министерство счастья. То естьу них действительно есть чему поучиться.
Главное, наверное, достижение этого года с точки зренияпроведения этого саммита в том, что, когда 25 января Татарстанпосещал с визитом Президент России Владимир Владимирович Путин, мы поднималивопрос о придании саммиту федерального статуса. В итоге вышелдокумент, поручение Президента России, оказать необходимое содействиев организации этого мероприятия. То есть сейчас мы,конечно же, хотели бы попасть в одну линейку со всеми федеральнымимероприятиями — питерским, московским и красноярским,екатеринбургским форумами. Их очень поддерживают, а у насна сегодняшний день такой поддержки нет, хотя по составу участниковмы где-то даже превосходим эти мероприятия.
— Круто. Скептикискажут: «Вот вы собираетесь, чего-то обсуждаете, но деньги где?Эффект какой?
— На самом деле на саммите каждый год заключаетсяогромное количество соглашений. Просто есть закон о коммерческой тайне,который не предполагает, что во всеуслышание будут называть цифры,и о них будут говорить, что у нас подписываются документыи соглашения о поставках в другие страны.
У нас подписывались соглашения о продажепромышленной продукции, произведенной в Татарстане, на рынки стран Персидскогозалива.
Там подписывается достаточно большое количество соглашений.И в этом году тоже ожидается.
Но в этом году, наверное, самое знаковоесоглашение у нас будет о создании Российского центра исламскойэкономики на территории Татарстана совместно со Сбербанком, которыймы планируем. Мы целый год работали над его концепцией, чтобы понять,как вообще мы будем продвигаться. Наличие такого центра, какмы рассчитываем, позволит нам попробовать некоторые правовые эксперименты,естественно, по согласованию с федеральным центром на территорииТатарстана. Если мы сможем создать так называемые правовые песочницы, то,я думаю, это будет хорошим пилотным проектом для того, чтобы суметь потомсделать это в других субъектах России. В первую очередь этоИнгушетия, Карачаево-Черкесия, Дагестан, Башкортостан и другие субъекты.И попробовать использовать инструмент исламских финансов, потому чтона сегодняшний день надо использовать все механизмы: и блокчейн,и краудфандинг, и венчурные инвестиции, — все возможные инструменты,которые есть. Потому что, как я вам говорила, изменилась структураинвестиций. У нас сейчас в структуре иностранных инвестиций прямыезанимают меньшую долю, а прочие возросли. То есть наши инвесторыберут кредиты и инвестируют в экономику Татарстана заемнымисредствами. Это тоже такой показатель мировой экономики и вообще ситуации,которая сейчас сложилась.
— Это чтобыне попадать под санкции? Это же невыгодно.
— Нет, это выгодно. Я думаю, что они это делаютпо целому ряду причин. У каждого причина своя, но вместес тем надо сказать, что сегодняшние банковские ставки, которые естьв Российской Федерации, проигрывают тем условиям, которые предоставляютсяфинансовым институтами развития за рубежом.
— В том числеисламским финансам?
— В том числе исламским финансам.
— Вы можете,говоря о питерском форуме, когда мы слышим информацию, что заключеныконтракты на миллиард долларов или рублей, сказать, будет ли что-топодобное по итогу саммита? Можете ли вы сказать,оценивались ли прошлые саммиты с этой точки зрения?
— Мы такую оценку проводить не можем, потому чтонам не предоставляют сведения о коммерческой тайне,мы не всеми этими данными можем владеть, потому что там подписываютсяB2B-контракты, то есть предприятия с предприятиями. Онине всегда хотят огласки. Я, честно говоря, понимаю, по каким причинамони не хотят анонсировать эти вещи, во-первых. Во-вторых, вотвы говорите, что объявили. А кто отслеживает? Во-первых,не только были ли они подписаны, но и как они былиреализованы. Это тоже очень важно. Можно подписывать все что угодно,а самое главное — это то, что мы имеем в итоге.
Например, в прошлом году у нас вышел приказРосстандарта (организация при Минпроме России) о создании комитетапо стандартизации продукции и услуге халяль. То естьмы сейчас трансформируем некоторые нормы, которые есть, пытаемся вноситьчто-то новое. Это как раз случилось после резолюции одной из наших секций.На каждой секции мы фиксируем все идеи, предложения, сводим этуинформацию, дальше она уходит в федеральный центр, в различные ведомстваи структуры для того, чтобы это использовалось в работе. Этои есть побочный эффект от саммита.
— То естьне денежный, а законодательный?
— Денежный тоже есть с точки зрения закреплениядоговоров. Это и продвижение Татарстана, это и денежный эффектпо контрактам, это и те инициативы и предложения, которыерождаются на полях саммита. Почему формат конференций, форумов, круглыхстолов не умирает? Ведь сейчас есть возможности все направить друг другупо телефонам. Все равно вы встречаетесь с новыми людьми,вы устанавливаете новый контакт. Когда этот контакт окажется вам полезен?Завтра, сегодня, через год. Это вопрос того, насколько вы эффективныв коммуникации, насколько вы в состоянии использовать этотконтакт. Мы стараемся, чтобы на саммите присутствовала контекстнаяаудитория, чтобы это были качественные люди с точки зрения ведениябизнеса, предприниматели, а не просто все подряд. Нам не нужнособирать миллион человек, участие в саммите ведь платное. Отношениек бесплатным вещам у нас не совсем достойное. А когдаты за это заплатил, у тебя совершенно меняется отношение.У тебя уже есть цель, и ты хочешь с кем-то встретиться.Ты уже думаешь, кто прилетит на этот саммит, посмотришь списокучастников, сделаешь себе встречу, договоришься с людьми. Это тоже имеетэффект. Изначально мы планировали делать субсидирование этого саммита,сейчас уже мы закрываем на спонсорские средства большую частьрасходов, которые несем по организации мероприятия. Хотя если перенестинаш разговор в философский формат, самые главные вещи в жизни — бесплатные.
— Не могуне задать еще один вопрос. У нас еще одно крутое событие —чемпионат мира. Какие-то фишки вы уже придумали для наших потенциальныхдрузей, инвесторов? Какие интересные вещи в рамках футбольного чемпионатавы собираетесь проводить?
— Мы эту работу проводили по двум направлениям.Первое, у нас есть Дирекция спортивных программ. Мы вместес Агентством инвестиционного развития и вместе с Министерствомспорта делаем определенные фан-зоны для болельщиков, где можно ознакомитьсяс нашей национальной культурой и с Татарстаном. Это тожеэлементы инвестиционного продвижения.
Второе направление более фундаментальное. Мы, честно говоря,подсмотрели этот опыт у Германии. Мы раньше не знали, что таквообще делают. У нас есть партнер — Клуб болельщиков России. Этоорганизация, которая занимается всеми товарищескими матчами между болельщиками.При организации больших международных спортивных мероприятий болельщики тожечасто вовлечены в процесс не только как зрители,но и им тоже хочется почувствовать себя футболистами. Тольколенивый не дает совет во время матча. Они тоже хотят поиграть, и этонадо использовать.
В Германии собирают отдельную программу длябизнесменов-болельщиков и привлекают их под красивой «пенкой»чемпионата мира по футболу посетить ту или иную территорию, гдепроходит этот матч. Параллельно у них в программе стоитне только дружеский матч и посещение основного международногособытия, но и деловая программа. Это ряд встреч, которые мы дляних назначаем. И это, конечно, презентация нашей экономики,промышленности, инвестиционного потенциала.
То есть такую работу мы проводим под каждый матч,который будет проходить здесь. Условно говоря, 16-го числа у нас играютФранция и Австралия. В данном примере у нас акцент больше ушелна Францию, мы готовим для французских болельщиков отдельнуюпрограмму.
Мы стараемся туда интегрировать французских инвесторов,которые у нас уже работают. Одно дело я, незнакомая девушка, будуим рассказывать, как у нас здесь красиво и хорошо, а другоедело, когда сам француз, свой в доску парень выйдет и расскажетим на своем чисто французском «лямур-тужур», какой у нас здесьинвестиционный климат, как он ведет свой бизнес, с какими проблемамион сталкивается и сталкивается ли, как он их решает.Мы такую форму тоже используем и в поездку за рубеж тожеберем с собой наших иностранных инвесторов, чтобы они на родном языкемогли высказаться. И здесь тоже хотим этот ход применить.
— Отлично. ТалияИльгизовна, нельзя объять необъятное. Мы поговорили на большоеколичество тем, еще больше вопросов у меня появилось. Я надеюсь, чтовы останетесь в рядах людей, которые будут частыми гостями нашейпрограммы. Через некоторое время я бы хотел с вами еще встретиться, подвестинекоторые итоги. Вам огромное спасибо за интервью, за то, что нашливремя.
— Я вас тоже хотела поблагодарить и задать вамвопрос. Как вы думаете, кем вы будете в 2030 году?
— Оченьхотелось бы быть пенсионером, сидеть с удочкой где-нибудь у насна Каме, на Волге, которая благодаря инвестициям превратитсяв самое зарыбленное место в Российской Федерации, наслаждатьсяжизнью.
— То есть вы себя уже вне профессиональнойдеятельности видите?
— Бывших журналистовне бывает, я это лучше всего знаю. У меня работают люди далекоза 70, за 80 даже есть, сохранившие ясность умаи возможность к деятельности, в том числе журналистской.Надеюсь, что это от меня тоже никуда не уйдет.
— Стратегия социально-экономического развития Татарстанадо 2030 года как раз в этот момент будет реализована. Мы сейчасприкладываем усилия для того, чтобы качество жизни нашего населения,татарстанцев, росло. Мне бы очень хотелось, чтобы в 2030 году,я надеюсь, мы с вами будем живы и здоровы,мы могли бы сказать, что мы были внутри этих процессови мы на них положительно повлияли. И сказать: да,действительно в Татарстане стало жить лучше.
— И наши мечтысбылись. Спасибо, Талия Ильгизовна.
Нет комментариев-