Станислав Галиев: Любимое слово деда — «айда»

В нашем разговоре Станислав сказал, что в Америке наш любимый праздник Новый год практически не отмечают, подтвердил свою полную адаптацию к европейскому хоккею и назвал единственное татарское слово, которое он слышал с детства.

— Ты отыграл девять лет в США и Канаде, там в принципе не отмечают Новый год?

— Да, не особо, там 31 декабря и 1 января нередко приходилось играть. Но мы с женой постоянно отмечали. Это для нас большой и главный праздник. А католическое Рождество, Christmas, мы всегда с командой отмечали. Обязательный общекомандный рождественский ужин. Когда впервые отмечал за океаном Рождество, было интересно, в диковинку, весело.

— Не могу не спросить про атмосферу на улицах городка Херши, где в Американской хоккейной лиге за местных «медведей» ты отыграл пять сезонов. Как известно, там расположен один из крупнейших в мире производителей сладостей. Не пахнет ли там шоколадом?

— Да нет, это старая байка. Хороший городок, ничего плохого сказать не могу. Спонсоров у нас было много, но не помню, чтобы нас там угощали шоколадками, кондитерский концерн был не главным среди спонсоров «медведей».

— За клуб НХЛ «Вашингтон Капиталс» ты сыграл всего 26 матчей, но забил уже во второй игре «Нью-Йорк Рейнджерс» в сезоне 2014/2015. В НХЛ принято первую шайбу оставлять автору, тебе оставили?

— Конечно. В НХЛ в этом плане очень хорошие традиции. Ту шайбу мне торжественно вручили, сделали на ней памятную надпись. Вручили и протокол матча, в качестве документального подтверждения моего первого года в лиге. И шайба и протокол в рамочке у меня хранятся.



— Так почему же тебе не удалось закрепиться в НХЛ?

— Знаете, мне бы не очень хотелось об этом говорить. Мне кажется, что тренеры мне мало доверяли, играл только в четвертом звене, это значит, получал минимум игрового времени. Как можно проявить свои лучшие качества в таких условиях?

— Надо полагать, в «Ак Барсе» у тебя условия во всех отношениях лучше?

— Разумеется. Здесь играть и приятно, и интересно. Мне доверяют. Я и раньше слышал про «Ак Барс» только хорошее, вот сейчас лично смог в этом убедиться.

— Ты подался за океан в 16 лет, вернулся домой в 25. Вместе с тобой летом в «Ак Барс» из-за океана приехали Антон Ландер, Андрей Марков, на этой неделе вернулся в родной клуб из «Ванкувер Кэнакс» и Александр Бурмистров, еще 21 декабря игравший в НХЛ против «Сан-Хосе Шаркс». Это закономерный процесс или все строго индивидуально?

— У каждого из нас были свои причины. У всех разный путь в хоккее. Кто-то раньше вернулся, кто-то позже. У кого-то не сложилось, кто-то решил поменять в своей жизни. Но, может быть, именно в этом году так сложились обстоятельства, скорее всего, Олимпиада предстоящая повлияла, есть шанс туда попасть. На кого-то это повлияло. Не могу судить обо всех.

— Хорошо, а у тебя что послужило главной причиной возвращения на родину?

— Я хотел сделать шаг вперед в своей карьере. Думаю, что я уже перерос АХЛ, и следовало сделать шаг в правильном направлении, вперед, в КХЛ. Вот и вернулся домой.

— Чем можешь объяснить свой самый успешный сезон, 2011/2012: Юниорская лига Квебека, клуб «Морские собаки из Сент-Джонса». В 83 матчах ты набрал 92 очка, 47 шайб забросил и сделал 45 результативных передач.

— Там мне было 18 лет, а в юниорских лигах какая тактика? Все бегут забивать, вот и я бежал, еще и партнеры неплохие попались, так и набрал столько очков.

— Игроки разных лиг Северной Америки знают, сколько зарабатывают их коллеги в КХЛ?

— Да, и хорошо себе это представляют. Контракты сопоставимы с НХЛ.

— Думаю, твоя супруга, как, вероятно, исполнительница семейного бюджета, больше других оценила большие плюсы от твоего возвращения на родину?

— Это точно. Даже при схожих размерах контрактов налоги в России в несколько раз меньше, чем в Америке. Да и жить на родине, говорить на родном языке, это никакими деньгами не оценить.

— За девять лет заокеанской практики ловил себя на мысли, что начал думать по-английски?

— Бывало такое несколько раз. Все логично, все кругом там говорят на английском.

— Казанскую прессу читаешь? Одно из изданий накануне закрытия трансферного окна в КХЛ отправило тебя в уфимский «Салават Юлаев». Ты якобы был против и поэтому провел лучший матч в сезоне в Омске против «Авангарда», отметившись дублем за 112 секунд. Так и было?

— Иногда читаю. А про обмен в Уфу впервые от вас слышу. Что я могу комментировать? Одно могу сказать. Я счастлив играть в Казани.

— В октябре ты сказал, что процесс адаптации к новой команде и европейскому хоккею у тебя завершился. Это ты почувствовал именно в октябре, не раньше и не позже?

— Да, в октябре я начал чувствовать себя в своей тарелке и все равно еще некоторое время потом привыкал к командной игре и системе «Ак Барса». Привыкал к партнерам, находил общий язык. И вот сейчас могу сказать, что на 100 процентов адаптировался. Наслаждаюсь хоккеем.

— К слову об общем языке. По отцу ты татарин, до 16 лет жил в Москве, потом в США и Канаде. Почти уверен, что до приезда в Казань в татарском тебе практиковаться не приходилось?

— Да, отец не говорит по-татарски, а вот дед по отцу говорит, с детства помню его любимое слово «айда». Теперь это слово постоянно на слуху, как девиз «Ак Барса».

— Динамовское прошлое не напомнило о себе в Казани? Играешь вместе с воспитанником столичного «Динамо» Марковым под руководством одного из лучших в динамовской истории защитника Зинэтулы Билялетдинова?

— Да нет. Давно это было, уехал из «Динамо» я в 16 лет, но, конечно, благодарен клубу за хорошую школу. Сейчас все мои мысли только об «Ак Барсе».