До этого вратарь играл в «Ростове», где за 22 матча пропустил 16 мячей, играя против «Манчестер Юнайтед» в Лиге чемпионов, а в РПЛ Медведев побил рекорд по продолжительности сухой серии — 1034 минуты (до этого принадлежал воспитаннику казанского футбола Руслану Нигматуллину, который не пропускал 939 минут). В августе этого года Никита Медведев стал игроком казанского «Рубина».
Голкипер понял, что клуб не заинтересован в нем
— Давай вернемся в лето. Ты разорвал контракт с «Локо» в середине августа и сразу перешел в «Рубин». До этого тебя из основы перевели в «Казанку». Как и почему это случилось?
— Этот момент как бы назревал. Я не играл и понимал, что после сезона со стороны «Локомотива» будет какой-то прессинг. В итоге мне сразу предложили разрыв контракта, не отпустив ни в аренду, ничего. Так я понял, что клуб не заинтересован во мне.
Получилось как: сыграли заключительную игру сезона с «Уралом», через день звонит Кикнадзе: «Ну что, мы с тобой договоримся или не договоримся?» — «Нет, я хочу играть в «Локомотиве». — «Хорошо, тогда мы тебя с 28 июля переводим в «Казанку» — «Переводите, только этот вопрос со мной больше не обсуждайте и набирайте агенту».
Проходит время, до возобновления тренировок остается два дня. Помощник или кто-то от Кикнадзе звонит агенту (Андрею Талаеву, другие его клиенты — Дмитрий Чистяков, Евгений Марков и Тимофей Маргасов — Ред.), спрашивает, почему мы не выходим на связь. Он отвечает: «Футболист вам все сказал, это вы должны действовать. Прислать бумагу, что переводите в фарм-клуб, указать причину, срок». — «Хорошо, бумагу ждите на почту».
27 июля бумаги нет, 28-го — тоже. Без нее ехать в «Казанку» нельзя, тогда агент пишет Кикнадзе: «Бумаги нет, Никита едет на свое место работы». Приезжаю в Баковку — вижу, что на меня нет тренировочной формы. Администратор — мой друг — говорит: «Мне сказали, что ты сегодня не тренируешься». Ну хорошо, просто сел в раздевалке. Меня увидел Николич, поздоровался с таким лицом, как будто ничего не происходит.
Подхожу к Зауру Хапову: «Залимбиич, такая ситуация». — «Ничего не знаю, не в курсе». Потом вернулся: «Слушай, я все сейчас узнал, тебе сейчас из клуба привезут бумагу, чтобы ты расписался». Я понял, что это та бумага, которую должны были отправить еще два-три дня назад.
Привезли, и это было странно. Потому что по ней меня отправляли в «Казанку» с 30 июля. То есть 28–29 июля не дали работать. Я расписался и вышел с базы.
Так и не понял, зачем надо было так тянуть. Ребята все видели. Может, специально сделали, чтобы они осознали, что такое с каждым может случиться в клубе? Хотя какие ко мне вопросы? Можно у ребят, у любого человека из команды спросить: по тренировкам ко мне никогда претензий не возникало. Если кто-то скажет, что занимался спустя рукава, вообще не тренировался, хоть раз опоздал — для меня это станет удивлением. Такого просто не было.
– Что случилось дальше?
— Пока тренировался с «Казанкой», агент работал над вариантами. Когда было награждение, я сомневался, ехать мне или нет. Позвонил Сухине, он ответил: «Да, тебе надо приехать». Приехал, получил медаль, на 6 вечера стояла тренировка с «Казанкой». Пока ждал ее, в раздевалку зашел Кикнадзе после того самого разговора с болельщиками. Я предложил ему подняться в кабинет и обсудить ситуацию. Там мы спокойно поговорили.
Я сказал, на каких условиях хочу разорвать контракт, объяснил точку зрения. Он услышал и понял, что я не хочу наглеть, не прошу отдать мне деньги за два оставшихся по контракту года. Не так, что «я буду играть в „Казанке“, пока все не выбью из клуба». Я выдвинул приемлемые условия для клуба, он согласился.
— Почему ты не разорвал контракт после его первого звонка?
— Тогда он выдвинул условия, которые меня не устраивали. Я понимал, что надо договариваться по-другому.
— Тебе предложили уйти бесплатно?
— Нет, но сумма была значительно меньше той, что я хотел.
Зимой звали в «Сочи», но не отпустил Семин
— Просто как все видится со стороны: ты — третий вратарь, сыграл два матча за три года, точно не станешь основным в новом сезоне. Тебе предлагают уйти, а ты говоришь, что подумаешь и требуешь с клуба деньги. Это красиво?
— Понимаешь, какой тут момент. Мне просто стало неприятно, как со мной решили расстаться. Я все еще был игроком клуба, а под конец сезона начались высказывания: «Пускай Геркус объяснит, как они подписывали Медведева». Это неуважение ко мне. Плюс меня просто хотели выкинуть из клуба. Можно было сделать нормально: никакие цифры не называть, сесть, поговорить и сказать: «Никит, мы не заинтересованы в твоем развитии в «Локомотиве».
Если бы они были заинтересованы, они бы предложили аренду. Но я понимал, что этого не произойдет, потому что каждое трансферное окно у меня была возможность уйти в аренду — и меня не отпускали.
– Стоп. Серьезно?
— Серьезно. Этой зимой возник вариант с «Сочи», когда Сослан получил травму. Был реальный шанс перейти, но Палыч не отпустил. В тот момент мы находились в Катаре, я зашел к нему в комнату, а он ответил коротко: «Нет». Дальше спорить было бесполезно.
— Пошел бы к Кикнадзе — сказал, что есть такой вариант.
— Хорошо, представим, что он бы одобрил, я бы перешел. Но тогда дорога обратно была бы на 100% закрыта, как бы я ни проявил себя в аренде. Просто потому, что я пошел в обход главного тренера. Я знаю Палыча, он принципиальный человек. Все случилось бы именно так.
— У тебя есть объяснение, почему он отказал?
— Нет, он просто сказал: «У нас есть три вратаря. Если, условно, Гиля ломается, и ты уйдешь, мы останемся с одним вратарем». Хотя я понимал, что даже если у Гили травма или еще что-то, я играть не буду. Он ответил мне с таким подтекстом, что я буду играть, только если что-то произойдет с двумя вратарями.
Мне было обидно, что он надеется на меня в последнюю очередь. Что я должен оставаться только на случай форс-мажора, потому что я хотел играть.
В «Локо» в 2017-м приходил, потому что слышал, что Гильерме могут продать
— Отмотаем еще на три года назад. Лето 2017-го, ты переходишь в «Локо» из «Ростова». Слышал, что окружало тот трансфер?
— Что именно?
— Ты пришел свободным агентом, но клуб заплатил за тебя 4 млн евро посредникам.
— Уже 4? Пусть напишут про 15. Каждый день какие-то новые цифры. Наверное, если бы мне заплатили даже 2 или 3, я бы жил припеваючи, но не было таких денег. И мой агент ничего этого не просил и этих денег не заработал. Это могу сразу сказать.
А кто там был рядом и какие люди зарабатывали — не знаю, надо спрашивать у тех, кто зарабатывал.
— Сколько подъемных ты получил?
— Эта цифра даже рядом не стоит с теми, о которых пишут. Вышло плюс-минус как у игрока «Казанки», который переходит в основу.
— И ты не переживал, что остальная сумма ушла посторонним людям?
— Вообще не переживал. О своих деньгах я договорился, мое дело — выходить на поле и тренироваться. Кто что получил — пусть хоть еще больше получат, дай бог. Деньги эти не мои, я о них не договаривался, а все мое платили в срок. Что случилось дальше — меня не касается.
Только обидно, что при любой конфликтной ситуации, например, между Геркусом и Кикнадзе упоминается мой трансфер. Сначала нормально воспринимал, но сейчас ощущение, что в «Локомотив», кроме меня, никого больше не брали. И одно дело, когда я ушел из клуба, другое — когда был там. Это неправильно, должна быть корпоративная этика. Иначе как-то странно: я не могу ничего сказать о руководстве, а про меня говорят.
Понятно, что претензии шли к Леонидычу [Геркусу], но косвенно они касались и меня, про меня все начинали думать: «Вот, он сидит, не играет, денег заработал». Люди так думают в первую очередь. Я же не пойду каждому объяснять, да и не собираюсь. Пусть думают как хотят.
— Куда тебя еще звали в 2017-м?
— Первый вариант — «Рубин». В него тогда уходил весь тренерский штаб, а мне очень хотелось продолжить работу с Бекиичем [Бердыевым] и Виталичем [тренером вратарей Кафановым]. Но они долго не могли подписать контракт, я сидел, ждал, каждый день звонил Виталичу с вопросом: «Еще не подписали?» Потому что он тогда сказал: «Мы заберем тебя и Сослана (Джанаева)».
В это же время меня звал «Локомотив». В какой-то момент там уже начали настаивать, что пора определяться. Я понял, что потяну еще — и предложение пропадет. Позвонил Виталичу, все объяснил. Он ответил: «Честно, не знаю, будем мы в итоге здесь или нет. Лучше поезжай и подпиши контракт с „Локомотивом“. Это большой клуб, ты заслужил».
Я так и сделал, тем более «Локомотив» был моей мечтой, болел за него с детства. Но случается, что мечты сбываются не так, как мы хотим.
— Ты грустно рассказываешь про «Локо», хотя болел за них еще ребенком, хвалился календарем с Овчинниковым, говорил про две красно-зеленые футболки, которые надевал только по праздникам. Как ты стал фанатом «Локо»?
— Начал серьезно смотреть футбол в 2002 году. Тогда клуб впервые стал чемпионом, находился в топе, играли мощные люди — Лоськов, Пашинин, Маминов, Овчинников, Сычев. Я на них смотрел, равнялся.
— После трех лет в «Локо» есть разочарование? Смотрел на Семина в 2002-м и мечтал играть за него, а реальность оказалась другой.
— Да это с каждым может случиться. Когда смотришь по телевизору — для тебя это кумир, а когда по работе встречаешься — другое. Я не разочаровался. Со всеми остался в хороших отношениях. У меня могут быть вопросы к Семину, но все перекрывается таким: «Никит, мы выиграли чемпионство и два серебра. Результат есть?»
— Спустя три года считаешь, что правильно поступил тогда? Есть мнение, что переходить в «Локо» было бессмысленно: там уже играл Гильерме, который получил российское гражданство и говорил, что мечтает закончить в клубе карьеру.
— Тогда шли разговоры, что Гилю могут продать. И тут я — молодой вратарь, показавший себя, поигравший в еврокубках, что важно для команды, которая тогда вышла в Лигу Европу.
Я пошел, чтобы стать первым номером. Когда идешь, не думаешь, что не будешь играть, что все случится так, как случилось. Тем более в начале первого сезона были моменты, когда Гиля играл не лучшим образом. Я ждал своего шанса, но команда выигрывала, поэтому он продолжал играть. Это интересная вещь, которая происходит в командных видах: ты можешь ошибаться, но если вы выигрываете — все нормально. Если отбираешь у команды очки — другое дело.
Хотя на тот момент психологически и физически я с Гилей находился на одном уровне. Не спорю, что он сильный вратарь, но за эти три года он стал намного сильнее. Еврокубки, победа в чемпионате и призовые места окрылили его. А вспомни его первые годы в России: он пришел в 21-22, сидел в запасе, прошел через большие трудности — через два повреждения крестов, но заиграл и стал основным вратарем сборной. Я смотрел на него и видел перед собой пример. И тоже был готов к трудностям.
Зарплата в «Локомотиве» росла каждый год
— Недавно у нас вышел пост про твою необычную карьеру, один из самых заплюсованных комментов к нему такой: «Учился вместе с Никитой в школе в Ижевске, не так давно с ним общался на эту тему, он честно сказал, что ушел за деньгами. В „Ростове“ он получал 1 миллион рублей в месяц, в „Локо“ — 4 миллиона в месяц. Каждый выбирает свой путь». Ты правда такое говорил?
— Нет, никому. Да и в «Ростове» я близко к миллиону не получал. Моя зарплата там — 250 тысяч рублей в месяц. Если вычесть налоги, то получалось где-то 230 тысяч. Минимальные деньги для игрока основы.
Когда переходил из Ижевска, мне просто сказали: «Такие условия». Я согласился, какой смысл ставить условия, если зовут из второй лиги в РПЛ.
— Но в «Локомотив» ты правда пришел на 4 миллиона рублей в месяц. Точнее, я слышал так: тебе дали 600 тысяч евро в год, каждый сезон зарплата повышалась на 200 тысяч. То есть в прошлом сезоне ты получал уже миллион евро. Подтверждаешь?
— По цифрам — плюс-минус да, но точно не больше этого. Повышение — да, было каждый год.
— Как ты относился к повышению, если вообще не играл?
— Да нормально относился. Я пришел в «Локомотив» в 22 года после хорошего сезона, поиграл в еврокубках, имел право просить такие деньги. Плюс я должен был прийти на другие деньги: оговаривалась одна сумма, получилась чуть-чуть другая, на которую мы были не согласны — и просто договорились, чтобы каждый год было повышение. К тому же Леонидыч надеялся, что я буду играть, поэтому и согласился. Кто знал, что так получится в итоге.
Вообще думаю, что из всех заинтересованных лиц в клубе Леонидыч больше всех хотел, чтобы я играл. Он меня приводил, он верил в меня. Если брать всех остальных — во мне никто не был заинтересован. Хотя про Палыча так говорить не хотелось бы.
Просто смотри, как получилось. В «Ростов» я пришел из второй лиги и понимал, что Сослан проводит лучший сезон в карьере. Что прямо сейчас вместо него в ворота не встать. Я старался на тренировках, Виталич говорил: «Работай, и если тебе сверху дано будет сыграть — ты сыграешь». Так и получилось, я получил шанс.
В «Локомотив» я пришел уже с амбициями, поиграл, что-то знал. И сложилась такая ситуация. Понятно, что к тренеру есть вопросы, правда, я их не задавал.
— Почему?
— Он все выиграл, понимаешь? Его можно любить или не любить, но не уважать нельзя. Чемпионство означает, что он все правильно сделал. Все остальное — моя досада от того, что я мечтал играть в «Локомотиве», но не смог.
— Но ты мог хотя бы прояснить ситуацию, настойчиво попроситься в аренду, а не как зимой в Катаре.
— Это правда, первый серьезный разговор об аренде случился с ним только зимой. Но до этого у меня была надежда. Представь, у тебя контракт на 5 лет, проходит всего полгода, ты не играешь. Понятно, что я надеялся: «Хорошо, есть еще половина чемпионата, шанс точно появится». Заканчивается чемпионат, ты все еще не играешь, но думаешь: «Новый сезон — новый шанс». Я работал на тренировках, находился в хорошем состоянии и надеждами убеждал себя остаться и доказывать именно в «Локомотиве». Потому что это большая команда, я хотел играть в ней.
— Ты сказал, что первое время находился на одном уровне с Гильерме. Понимаешь, что в комментах сразу вспомнят про два твоих матча — с «Крыльями» и «Шерифом»?
— Возьмем «Крылья». Мы проиграли 2:3, но ко мне претензий быть не должно. «Шериф» — два пропущенных гола, но придраться тоже очень тяжело. Во втором тайме, насколько помню, очень хорошо выручал.
— Прямо сейчас смотрю пропущенные тобой голы. «Крылья»: идет подача, ты теряешь позицию, тебе из вратарской забивают в ближний угол. «Шериф»: тоже в ближний угол, ты зачем-то заранее сел на колени, хотя пробили под перекладину.
— С «Шерифом» — да, это единственный гол, в котором я виноват. С «Крыльями» — нужно садиться и обсуждать, но в «Локомотиве» такого никогда не было. Со мной не разбирали мою игру.
И когда хочется найти причину, ты найдешь ее во всем, в любом моменте. Если бы те игры мы выиграли даже с такими пропущенными голами, думаю, моя карьера в «Локо» сложилась бы по-другому. Когда команда выигрывает, ошибки сглаживаются, забываются. Поражение — и они на поверхности, запоминаются надолго. Или если бы я сыграл за «Локомотив» хотя бы 20 матчей, то «Крылья» и «Шериф» мне даже не вспомнили бы. Когда есть всего лишь две игры, конечно, о них будут разговаривать.
— Ты почувствовал, что после них отношение к тебе изменилось?
— Конечно. Уже в следующем матче с ЦСКА играл не я. Тогда понял, что из-за одной ошибки больше шансов не дадут. В этом-то и разница.
Понимаешь, это вопрос доверия. Я не говорю, что Гиля много ошибался. Но он ошибался в начале того сезона, когда я пришел. Только с ним команда выигрывала, а у меня вышло так, что проиграла.
Когда деньги не спасают от депрессии
— Ты сказал, что этой зимой тебя не отпустили в аренду в «Сочи», Куда еще не отпускали?
— В 2018 году в «Арсенал», когда из него ушел Габулов. В «Ростов» — сначала там говорили об аренде, потом меня хотели выкупить обратно, но Виталич сказал: «Все-таки аренда будет правильнее». Я ответил, что хочу, был готов сильно потерять в зарплате, чтобы играть, уже говорил жене, что переезжаем в Ростов, но снова не получилось. Даже Заур Хапов говорил: «Нет, в аренду ты не пойдешь, все будет нормально, будешь играть здесь». Но как время показало, 3 года я не играл.
Зимой, кроме «Сочи», звали в Европу: Голландию, Бельгию. Хотели взять в аренду на полгода, но это сложно. Если в Европу и идти, то надо основательно. А так — ты придешь, только освоишься, и уже пора обратно. Поэтому в аренду надо уходить в России.
— А как же Смолов? За полгода забил «Барсе» и «Реалу», помог команде не вылететь.
— Он знает язык, ему гораздо проще. А я не знаю, плюс у нас разные позиции. Одно дело приехать нападающим, другое — вратарем. То есть мне надо приехать и завоевать место, потому что в середине сезона во всех командах и есть основной вратарь. Чтобы играть, уже времени не останется.
— Перед интервью я говорил с источником из клуба, он рассказал такое: «Медведеву даже Гильерме и Коченков говорили, что ему надо уйти в аренду, что он в отличном возрасте, но три года сидит на лавке. А ему было комфортно, он отказывался от всех вариантов». Подтверждаешь?
— Такого никогда не было. У нас сложились хорошие отношения с Гилей и Антоном, но это бред. Ты веришь, что конкурент может подойти и сказать: «Слушай, не хочешь ли ты в аренду пойти?»
— Еще одна цитата источника: «Смотри, какая разница между Медведевым и Коченковым. Коченков, когда понимал, что шансов нет, уезжал в аренду — в „Краснодар“ и „Томь“. Никита никуда не хотел».
— Я бы с радостью ушел, но меня не отпускали. Поэтому этот источник не совсем знает подробности.
— Другой источник говорит, что как-то — еще года два назад — тебе предложили сыграть за «Казанку» в ПФЛ, чтобы не сидел без практики, а ты отказался, потому что не по статусу.
— Тоже неправда. Если было, я бы тебе спокойно рассказал, в этом нет ничего страшного. Но таких разговоров никогда не велось.
— Последняя цитата: «Никита — классный парень, очень добрый и щедрый, про которого вообще не скажу ничего плохого. В первые два сезона он действительно хотел играть в основе, старался на тренировках. Но в последний год потух, понимал, что на поле уже не выйдет и постоянно повторял: «Из этого клуба я выбью все до копейки». Настрой и правда так сильно изменился?
— Скажу так: я был зол на клуб, но даже в команде не высказывался об этом. Наверное, по моему поведению было видно, что недоволен, но я никогда не переносил недовольство на поле. И выкладывался до последней тренировки. Я понимал, что мы делаем общее дело, а тяжелая ситуация — только у меня, что это мои проблемы. Ребята рядом не виноваты, я наоборот должен им помогать. И я помогал, поддерживал молодых, которые пришли из «Казанки». Во многом потому, что помню, как в Ижевске меня самого поддерживали старшие, мужики, которым по 30-35 лет. Я же из того поколения, когда во второй лиге играли дядьки, крутые мужики.
Мое мнение: молодым всегда надо помогать. Если только пихать, то человек не раскроется даже на 30%. Поэтому я помогал тому же Дане Куликову — он хороший и перспективный парень, будущее «Локомотива». Когда у него возникали вопросы или требовалась помощь, я всегда откликался.
По поводу моего состояния. Знаю, что люди говорят: «Никогда не хотел в аренду, деньги зарабатывал». Послушай, я был готов очень серьезно упасть в зарплате, в «Сочи» я бы потерял колоссальные деньги. Но меня не отпускали.
Просто у меня нет социальных сетей, поэтому люди и пишут, а я не могу ответить. У нас вообще страна такая: народ сам по себе злой, есть агрессия против тех, кто хоть что-то зарабатывает. Многие думают, что человек для этого не прикладывает никаких усилий.
То есть люди не понимают, сколько у меня было переживаний за эти три года. Об этом знают только семья — родители, жена. Она столько вытерпела.
— Объясни, каково это — не играть три года.
— В последнем сезоне я находился уже в тяжелом состоянии. Приходишь домой после матча или тренировки — и просто молчишь, потому что весь в себе. Это своего рода депрессия на самом деле.
Прошлым летом у меня не сложилась очередная аренда, я снова не играл, плюс изменилось отношение клуба. Я полностью отдавал себя футболу, каждый день приезжал на базу и работал. А что шло взамен? Взамен я получал очень хорошие деньги, да. Но этого мало. Все-таки охота идти выше и выше, но шансов никаких.
Наверное, я мог сказать: «Ну ладно, не играю, зато зарабатываю, все хорошо». Но люди разные — я вот другой. Кто считает, что обманываю — пусть, я не хочу оправдываться, у меня своя правда.
— Как сильно три года на лавке бьют по мужскому эго?
— Сильно. Жена как ни старалась вывести на эти разговоры, я не поддавался. Хотя она объясняла, что когда выговоришься — становится легче. Но я отвечал, что все нормально. Хотя она знала правду — каждый день рядом. Спасибо, что вытерпела это, каждый день находилась со мной.
Понятно, что приходилось гнать плохие мысли, чтобы не грузить ее. Если постоянно думать об этом, можно с ума сойти. Поэтому, кстати, я на каждый матч настраивался, как будто выйду в основе. Если так не делать, ничего хорошего не произойдет. Вдруг ты все-таки выйдешь, если вратарь получит травму.
— Те, кто не признают депрессию, — считают, что это выдуманная штука.
— Она и есть выдуманная. А что это значит? Что ты сам себе внушаешь: сейчас все плохо. Не понимаешь, как справиться с этой ситуацией, что делать, чтобы что-то у тебя поменялось. В голову тебе не приходит никаких решений.
То есть понимаешь, что на футбольном поле делаешь все по максимуму, но не знаешь что сделать еще, чтобы тебе сделали основным. И в этот момент понимаешь, что даже через полгода будет такая же ситуация, потому что в аренду не отдали.
Я не говорю, что подобное состояние длилось весь год, оно приходило периодами: одно время ходишь нормально, потом месяц накрывает. Нет настроения, никуда не хочется. Даже гулять не выходил. Единственное, что хотел — приехать домой и там посидеть.
Когда перешел в «Рубин», Викторыч Козко спросил: «Как сейчас психологически состояние?» — «Не поверите! Великолепное. Первый раз за долгое время с женой 40 минут по телефону разговаривал на разные темы».
— И деньги на состояние вообще никак не влияют? Даже когда два раза в месяц падает смс с шестизначной суммой?
— Никак. Возьми богатейших людей планеты. Им каждый день капают миллиарды, но при этом они продолжают заниматься своими профессией, продвигают бизнес, им это нравится. Когда у них что-то получается — они от этого зарабатывают еще больше. И удовольствие получают уже не от денег.
Деньги — это, конечно, отлично, когда ты их зарабатываешь, а не когда сидишь на лавке, как я, и понимаешь: «Деньги деньгами, но через два года закончится контракт — и что потом?» Ну, просижу я еще два года в «Локомотиве» — что хорошего-то? Ничего.
— Как строились твои дни в «Локо»?
— Утром тренировался, часа в 3 приезжал домой. Проводил время с семьей. Любили с женой сходить в кино, в ресторан. Очень нравится русская баня, мог даже один в нее съездить. Часто парились с переводчиком Муратом Сасиевым. Старался ходить раза два в неделю.
Люблю с веничками, запахами, чтобы подышать, прогреться. Поставишь какую-нибудь полынь — и дышишь ею.
— Про переводчика — я слышал, что он был твоим лучшим другом, а с игроками ты не особо общался.
— Почему? У меня были со всеми хорошие отношения. С Владом Игнатьевым близко общаемся, я знаю его родителей. С Борей Ротенбергом на связи, он недавно звонил, спрашивал, как дела, а я у него — как нога. Тарас Михалик — мой друг, мы с ним созваниваемся. Часто до сих пор общаемся с Виталиком Денисовым.
В Москве купил Porsche себе и жене
— Ты сидишь в майке «Чикаго Буллз». Следишь за баскетом?
— Нет, просто так купил. В основном смотрю хоккей. Но когда погиб Кобе Брайант, хотел купить его майку. Сразу приехал на Кузнецкий (там находится флагманский магазин Nike), там ответили, что за сутки все разобрали. А эту купил дома ходить. Но недавно посмотрел «Последний танец» и понял, что не зря выбрал «Чикаго Буллз».
Еще кроссовки люблю. У меня целая коллекция — штук 25-30.
— Какие самые редкие?
— Сейчас покажу тебе. Вот эти — Nike в коллаборации с Off-White.
Самые любимые — высокие «джорданы», у меня их четыре-пять пар.
— А самые дорогие?
— Не знаю, как называются, но эти Nike.
Покупал где-то за 80 тысяч. Раньше стоили дешевле, но сейчас их мало осталось, поэтому такая цена. Из обуви и одежды это моя самая дорогая покупка. Есть еще три-четыре пары дорогих, остальные — сильно дешевле. Так, иногда балую себя.
— Ты рассказывал, что в целом больше всего потратил на машины — себе и жене. Что купил?
— Porsche Cayenne. Жене — Porsche Macan. Просто понравились, была возможность, порадовал себя и жену.
Больше особо ни на что не трачу. На самом деле мне даже жалко зайти в Gucci или Dolce& Gabbana. Обычно одеваюсь в простое.
— Простое для тебя — это что?
— Джинсы Dsquared, например. Думаю, они есть у каждого жителя Москвы, не такие дорогие по московским меркам. Хотя я в основном в спортивном хожу. Жена недовольна, но мне так комфортнее. Джинсы надеваю редко, рубашку вообще только на праздник.
О курсах финансовой грамотности
— Спортсмены по-разному вкладывают деньги. Хоккеист Панарин мне как-то рассказывал, что инвестирует в акции и облигации и проходит какие-то курсы. Как у тебя с этим?
— Тоже прохожу. Знаешь вратаря Андрея Сидельникова? Он закончил карьеру и создал такие курсы, где учат юристы и менеджеры, которые разбираются в инвестициях. Они сделали курс именно для спортсменов. Там простым языком, чтобы все ребята могли понять, объясняют, что делать с деньгами. Не как в заумных книжках, а практические советы.
Называется Sport Business School. Мне Виталич посоветовал. Он в зрелом возрасте тоже хочет пройти обучение. Думаю, никогда не поздно.
Основная идея: нужно откладывать 50% зарплаты. Или лучше вообще по максимуму. И ты должен сам распоряжаться деньгами. Когда к тебе подходят с предложением заработать, то они в первую очередь хотят заработать сами.
Курс делится на две части. Половина — о том, как сохранить деньги, чтобы жить на них после завершения карьеры. Вторая — о том, как и куда инвестировать. Чтобы понять это, ты смотришь уроки, читаешь, потом созваниваешься с человеком и обсуждаешь полученную информацию. Когда все понятно, можно созвониться на 15 минут: преподаватель задает наводящие вопросы, понимает, что ты все усвоил. Но бывают темы, о которых общаемся полтора-два часа.
Лучший вратарь РПЛ — Джанаев, мира — Облак
— Как-то ты сказал, что кумиров среди вратарей нет, но следишь за Буффоном. Почему?
— Когда я был ребенком, он считался самым топовым вратарем. Его стиль, стабильная игра — просто вышка. Тот же Касильяс мне не настолько нравился. Понятно, что Буффон сейчас не в тех кондициях, но тот факт, что в таком возрасте он все еще остается в «Ювентусе», заслуживает уважения.
Сейчас для меня номер один в мире Облак. Особо за ним не слежу, но иногда смотрю тренировки, какие-то видео с ним нахожу, изучаю, как все проходит, что-то беру оттуда. Он нравится мне по стилю.
— Как оценишь Нойера?
— Не люблю такой авантюрный стиль. Плюс его нельзя скопировать, так умеет только он. Был случай: один тренер — не буду называть кто — говорил мне: «Надо выбегать из ворот, смотри, как Нойер играет, наблюдай за ним». Отвечаю: «Слушайте, смотреть — это одно, а вы научите меня так играть. Смотреть я могу и как Роналду голы забивает, но это же не значит, что я так же забивать буду».
Так, подожди, Тара [Дмитрий Тарасов] пишет… Спрашивает: «Ты в интервью про меня сказал?»
— Вы прямо кореша с ним?
— Теперь да. Ха-ха.
Про вратарей — почему Облак. Мне нравится его надежность и статус. Я понимаю роль вратаря в «Атлетико». Все говорят: «Оборона, очень хорошая оборона». Так с подобной обороной сложнее. Когда перед тобой пусто и за матч возникает 10 сумасшедших моментов, из которых ты вытаскиваешь 8, все сразу говорят: «Вот это вратарь!» Гораздо труднее, когда есть 1-2 момента — и в них тебе нужно пропустить ноль. Это сразу показывает уровень.
— Когда вспоминают твою сухую серию, постоянно говорят: «Да это заслуга Бердыева и оборонительного футбола. Они 6 матчей на 0:0 сыграли».
— Так рассуждать неправильно. У Буффона в лучшие годы плохая оборона была, что ли? Нет, отличная, плюс он тащил в те моменты, когда за матч возникало по одному-два удара.
— Кто лучший вратарь России прямо сейчас?
— Наверное, Сослан.
— Неожиданно.
— Просто он играет в ту игру, в которую научил его Виталич. Сейчас в «Рубине» я работаю именно по этим требованиям. А Сослан держал уровень и в «Ростове», и в «Рубине», и в «Сочи». И за счет него попал в сборную.
— В «Локо» было по-другому?
— Конечно. И что еще я не понимал. Вот в «Ростове» и «Рубине» ко всем вратарям одинаковые требования, все вратари должны делать одинаково. Тренер требует одно и то же от всех, говорит, как правильно выходить в этой ситуации, какое решение есть в этой. Одно решение, не два или три. Поэтому при выходе один на один, я знаю, как именно действовать, при угловом — тоже.
А в «Локомотиве» было как: Гиля делает так, Антон — так, я — так. Общего не было, Хапов этого не просил. К Залимбиичу нет претензий, он тренирует как тренирует, хороший человек, много меня поддерживал. Но именно в плане тренировок сейчас они близки к идеале.
— Почему у Хапова не так?
— Потому что у него есть Гиля, основной вратарь, которого просто нужно грамотно подвести к игре. Он делал это хорошо, Гиле все нравилось. Вот и все.
Перешел в «Рубин» из-за Козко
— Куда тебя звали этим летом, кроме «Рубина»?
— Были варианты в ФНЛ, но туда бы точно не пошел. В РПЛ только «Ротор» и «Ростов». Про Волгоград сейчас расскажу, Ростов — все понятно: там три квалифицированных вратаря. Пришлось бы ждать, пока кто-то уйдет в аренду уйдет, или кого-то продадут. Ждать я не мог, потому что начинался сезон.
В «Ротор» не пошел, потому что выбрал «Рубин». Все — из-за тренерского штаба и тренера вратарей. Не сомневаюсь в тренерах «Ротора», но Козко поставлю в один ряд с Кафановым. Он его ученик, я знаю его требования, я знаю, чего он хочет от вратарей. Здесь от каждой тренировки ты получаешь пользу. Понимаешь, какое упражнение делаешь, для чего, и если не так — что нужно исправить. Для меня это совсем другой уровень.
Перед переходом, конечно, советовался с Виталичем. Как только он узнал про «Рубин», сказал: «Даже не думай, поезжай». Я с ним вообще много о чем советуюсь, раз в месяц стабильно созваниваемся.
— Понимаешь, что в «Рубин» ты пришел, как тогда в «Локо» — вторым-третьим вратарем?
— Прекрасно понимаю. И куда бы меня сейчас ни взяли, никуда я бы не пришел первым номером. Но здесь есть Козко — я давно мечтал с ним поработать. Ты в курсе, что путевку в РПЛ дал мне он?
Когда я играл в Ижевске, он хотел забрать меня оттуда в «Рубин»-2. Я даже приезжал в Казань, разговаривал с ним, летом должен был перейти, но команду закрыли. Переход не состоялся, зато он посоветовал меня Виталичу в «Ростов».
— Круг замкнулся.
— Да. Поэтому не скажу, что поехал сюда за деньгами. Нет, я поехал за качественным тренировочным процессом. И я уже его получил на 100%. Я безумно доволен каждой тренировкой. Команда — супер, амбиции есть.
— Поехал не за деньгами. Во сколько раз упала твоя зарплата по сравнению с «Локо»?
— Ой, давай не будем про деньги. Уже столько раз их обсуждали сегодня.
— Но больше, чем в пять раз?
— Пускай будет так.
Нет комментариев-