«Мы люди простые, дорогих вещей особо нет»
— При переезде в Казань возникли какие-либо трудности?
— Честно говоря, совершенно не было никаких трудностей. Первое, что меня больше всего волновало — школа для ребенка, потому что английский для него является первым языком, а русский — второстепенным. Мы понимали, что в обычную русскую школу ему не пойти. А со всем остальным было намного легче.
Нам очень многие помогли ребята, с которыми мы раньше в одном клубе играли, также помогли ребята из нынешнего клуба. Подсказали, где квартиру можно снять. Проще говоря, проблем никаких не возникло.
— Можно считать, что переезд прошел для вас достаточно легко.
— Да, переезд прошел легко, только вот до него было полтора месяца сборов всех вещей, которые мы в совокупности там накопили. За шесть лет в Питере собралось очень много вещей. Половину того, что у нас было, мы отдали либо знакомым, либо тому, кто в этих вещах нуждался. Было очень много хоккейного обмундирования, особенно детского. Баулами отдавали просто-напросто.
— Жалко было расставаться с вещами?
— Нет, совершенно нет. Они до такой степени не перманентные. Если люди могут как-то использовать их, то всегда пожалуйста.
— Как отреагировала, когда узнала, что Виктор переходит из СКА в «Ак Барс»?
— Сказала: «Слава Богу» (смеется). Засиделись, какой-то движухи хотелось. Хочется, чтобы муж играл. Тем более про Казань мы наслышались как раз-таки от его отца, который здесь еще в свое время работал, да и мама его здесь была. Слышали только позитивное. Плюс еще были ребята, которые тоже переехали. Все было намного проще, чем я думала.
— В Казани до этого не была ни разу? Какая она на первый взгляд?
— Ни разу не были. Очень уютная, если честно. Привыкли к Питеру, там очень много всего. Ужасные пробки везде, и, чтобы добраться до места, куда десять минут ехать на машине, нужно отстоять в пробках полтора-два часа. Сюда приехали, и понятие «пробка» вообще перестало существовать. Культура немного другая, интересная. Можно всегда что-то новое узнать, подучить. Пока все устраивает.
— За пределами города не выезжали еще?
— Пока нет. Я очень в этом плане медленный человек. Мне нужно сначала быт устроить, понять — где, чего. Потом, когда голова уже настроится, нужно «пощелкать» что-то. Я очень люблю фотографировать, чтобы, когда буду старой и немощной, показывать своим внуках фото своих приключений.
— Казанцы чем-либо отличаются от петербуржцев?
— Санкт-Петербург — большой город, и люди себя немножко по-другому ведут. Не все, конечно, пафосные, но немножко другой менталитет. А здесь люди попроще, в хорошую сторону. Что есть, то есть, конечно. Людей хороших и плохих везде хватает, здесь плохого пока еще ничего не встретила. Тьфу-тьфу. Надеюсь, этого не будет.
— Места любимые в городе уже появились?
— Времени нет, абсолютно. Единственное место, куда я хожу, — это спортивный зал. Вот любимый бассейн появился, где я занимаюсь с тренером. А пока, в общем-то, никуда не ходила. У нас из окна Кремль виден. И ЗАГС! Его, кстати, очень красиво сделали, необычно. Смотря на него, я даже не подумала, что это ЗАГС. Очень красиво.
— Татарский не выучили еще? Хотя бы пару слов?
— Сын знает, как сказать «это не книга» на татарском языке. Я даже не знаю, повторять не буду (смеется). В иностранной школе, где он обучается, они изучают русский и татарский язык. У него всего лишь два урока татарского языка было, я даже удивилась, что он это запомнил. Я сущность языка пока понять не могу, а ребенок уже может сказать «это не книга».
— Что насчет татарских блюд?
— Только чак-чак знаю. Мы на него подсели сейчас. Мне сказали, что много татарских блюд есть нельзя, потому что потом располнею за месяц (смеется). Питание у меня немножко, как это модно говорить, ПП (правильное питание — Ред.). Поэтому особо даже в ту сторону пытаюсь не смотреть. Моя племянница из Питера наполовину турчанка, она просто обожает это всё. Когда приезжает к нам, идет в магазин и скупает там все выпечки, приходит и угощает нас. Вот только из-за нее я и узнаю, а так — нет. Опять стыдно. Прошу прощения (смеется).
— Дома сами готовите?
— В общем, да. Просто иногда, когда не хватает времени или не хочется, заказываем. Хочется с мужем иногда кино посмотреть, и все остальное. Сидеть у противня — не моя идеальная ситуация.
«Я с детства ужасно не люблю кухню. Это прямо не моя зона»
— В одном интервью ты говорила, что любимое блюдо Виктора — жареная курица.
— Да, курица совершенно обычная. У меня её еще мама делала, когда мы жили в Беларуси. Она делала курицу с майонезом и чесноком — так она получается очень сочной. Вите нужно постоянно держать вес, поэтому он её просто обожает. И не только он! Почему-то все любят, когда я её делаю. А так, я с детства ужасно не люблю кухню. Это прямо не моя зона.
Вот салаты разные люблю делать. Опять же летом. В Калифорнии возможности в плане зелени несколько другие. Я постоянно делаю салаты, и детей приучила их кушать. Выпечка — не мое. Так что, не совсем правильная жена, наверное, по казанским меркам (смеется).
— Родители в Калифорнии живут?
— Мы эмигрировали давно, поэтому его мама с сестрой, мои родители и брат с женой там живут. Как только заканчивается сезон, мы сразу едем туда домой. Это считается нашим домом.
— Как-то ты сказала: «Женский коллектив в хоккейном мире — это как повезет. Бывают адекватные, совершенно обычные девчонки. А бывает сборище модных дам. Я стараюсь держаться в стороне. Так безопасней и им, и мне». А с кем из спутниц хоккеистов «Ак Барса» ты поддерживаешь общение?
— Так уж случилось, что мне на английском говорить легче по многим причинам, нежели на русском. Поэтому сейчас общаюсь с Андреа Азеведо, Патрисиа Фрэтин и Дроганой Викстранд. У нас и дети говорят на английском, и истории хоккейные в общем-то схожи, вот и нашли общую связь. Мы понимаем, что проблемы у всех в какой-то мере одинаковые.
Плюс я являюсь для них неким переводчиком. Если их дети болеют, они пишут: «Женя, какое лекарство купить?» Они же не могут сами себе перевести, я им помогаю в этом плане. Девочки все очень хорошие, простые, веселые, с чувством юмора. Важно иметь чувство юмора! (улыбается) Мы ходим на ланчи раз в неделю, когда дети в школе. Есть девчонки, с которыми мы раньше в команде играли: Валерия Ли, Алина Рукавишникова. Поэтому тоже с ними больше общаемся. Времени не особо есть, конечно.
— Что чувствует жена хоккеиста, когда её муж играет, дерется, забивает?
— Я больше переживаю и нервничаю по другому поводу. Я никак себя не имплантирую на лед. Как бы я хорошо не играла, так, как играют они, я играть никогда не смогу. Я больше переживаю, чтобы он не получил травму. Это мой первый приоритет.
Я очень спокойно смотрю хоккей, не кричу. Мне никто не верит, что я сильно болею. Болею, но я внутри переживаю. Я больше всего хочу, чтобы он забил и остался здоровым. И команда чтобы выиграла кубок. Это уж само собой разумеющаяся. А вот шестым полевым в игре я особо себя не чувствую, да и не хочется. Плюс тебя потом еще посадят на две минуты. (смеется) Нарушение состава же.
— Есть ли отличия в настроении Виктора, когда он побеждает, либо же проигрывает?
— У него есть хорошее качество, которое я очень уважаю. Он никогда не приносит работу домой. Если команда проиграла, то это никогда не отражается ни на мне, ни на детях. Если он какую-то ошибку допустил, сам это знает и понимает. Позже уже когда все спят, он пересматривает игровые моменты, а чтобы сидеть как бука и ворчать, обижаться — такого нет. Мне кажется, его с детства приучили, что любая победа — это отлично, а поражение — урок.
Как отличаются спортсмены профессиональные от непрофессиональных? Они должны понимать, что произошло, переварить это все и стать лучше. Я просто играла с профессиональными людьми. Очень большая разница.
«Если девушкам разрешат бороться на том же уровне, как и парням, я уверена, девушки пробьются на уровень НХЛ»
— Расскажи о себе как о спортсменке.
— Спортсменкой, так сказать, я стала, когда мы эмигрировали. А до этого мама хотела сделать из меня девочку-девочку. Я занималась балетом. Правда, «сделать из меня девочку» у мамы так и не получилось, потому что я все же хотела заниматься хоккеем. Но в один прекрасный момент получила травму колена, после чего больше не могла танцевать.
В штатах после поступления в универ, на физкультуре была возможность заняться хоккеем. Я не думала, что такое возможно. Я забрала у своего младшего брата всю хоккейную экипировку и пошла заниматься. И это как-то постепенно стало моим основным увлечением. Я получала от этого кайф. С детства была огромная жажда играть в хоккей, больше ничего и не хотела. Да и с Витей мы познакомились как раз на льду. Занималась довольно долго, пока могла, пока колено полностью не сдало. Теперь занимаюсь немного другим спортом.
— Если есть выбор между плаванием, боксом и хоккеем, что бы ты выбрала?
— Если бы здоровье позволяло, то, конечно, хоккей. Мне вообще ощущения в хоккее нравятся — это совершенно что-то другое. Даже не могу объяснить. Просто с детства была особая любовь к хоккею. Я еще помню, как папа подключил спутниковое телевидение, и мы могли смотреть НХЛ. Я сидела ночами и смотрела хоккей. Мне вот даже было обидно, что мне нельзя играть!
Мне настолько хотелось получить Кубок Стэнли! Я злилась, что мне не разрешали выходить на лёд с мальчиками. Говорили: «Хочешь-не хочешь, у тебя такого не будет». Надеюсь, в будущем это хотя бы как-то поменяется. Очень надеюсь, что лет так через двадцать женщины смогут всё-таки получить Кубок Стэнли. Я буду только рада за них.
Мне кажется, если девушкам разрешат бороться на том же уровне, что и парням, я уверена, девушки всё же поднимуться на уровень НХЛ. Эх, это прямо больная тема для меня. Я встречаю очень много девушек, которые просто достойно играют! Совсем не хуже мужчин.
— Ты имеешь в виду смешать команды или же отдельную женскую команду?
— С детства идет разделение на команду мальчиков и команду девочек. Изначально, может, они и играют вместе, а позже их разделяют, говоря, что женщины физически не могут делать это, пятое, десятое. Лиги абсолютно разные, даже правила игры совершенно разные, им даже драться нельзя, хотя они дерутся.
Хоккей — это спорт. Он не должен делится на мужской и женский. Впрочем, спорт вообще не должен делиться по половому признаку. Это понятие уже устарело. Нужно разрешать девушкам играть в тех же командах, что и мужчинам. Однако к этому еще долго и долго надо идти.
— А как же физиологические особенности женщин?
— Ну, мужчины и женщины же разные бывают. Раньше в хоккей брали больших, габаритных мужчин, а сейчас всё меняется. В целом, женщины умеют кататься потрясающе, это было доказано на «Матче Звезд НХЛ», когда женщина пробежала быстрее мужика вокруг коробки. Все дело в менталитете, просто нужно разрешить.
Мужикам же нравится иногда ногти рисовать женщинам, почему бы им не дать возможность? Если их физиологические способности отличаются (большие руки, волосатые пальцы), это же не значит, что они будут плохо ногти рисовать. То же самое с женщинами. Если им разрешить, то пусть доказывают, что они могут. Понятное дело, не каждые смогут туда попасть. Но есть те, которые действительно даже по габаритам могут опережать мужчину (смеется). Говорю же, это моя больная тема. И если меня про это спрашивают, то у меня начинает прямо кровь бурлить. Было очень много споров по этому поводу, даже с моим папой.
«Мужикам же нравится иногда ногти рисовать женщинам, почему бы им не дать возможность? Если их физиологические способности отличаются, это же не значит, что они будут плохо ногти рисовать»
— Сейчас ты занимаешься полностью воспитанием детей или же где-нибудь работаешь?
— Я бы с удовольствием работала, но так как я не являются гражданкой России, то не получается. Я просто не имею на это право. Я подрабатывала летом на контрактной основе в той же сфере, где я раньше работала. А так, я для себя чем-то занимаюсь, вот и все. На будущее я себя морально и профессионально готовлю к тому, что хоккей закончится, и я буду работать.
— Как приходят идеи для Instagram? Красивые фотографии, смешные надписи под ними.
— Честно говоря, я не думаю, что я прям такая смешная, но хорошо, что таковой меня считают. Инстаграм — для меня определенная отдушина, он изначально создавался для семьи, друзей. Когда я уезжала, очень много друзей остались в штатах, для них Россия была диковинкой. Инстаграм как раз был создан для них. Всем же не пошлешь фотографии, а тут как бы выставила, все посмотрели, увидели, что все хорошо. А уже потом народ стал добавляться.
На удивление, людям интересно следить за нашей хоккейной жизнью. Вот и получился некий инста-дневник. Хочется показать, наверное, жизнь немного с упрощенной, закулисной стороны. Да и вообще, к жизни нужно относиться с юмором.
— Расскажи о своем знакомстве с Виктором. Я слышала, что это было довольно-таки интересно.
— Это чисто дело случая, скорее всего. Когда я еще была в универе, проходила обязательную практику у одного дизайнера. И этот человек мало того что любил хоккей, еще очень часто играл в гольф. Дело было в начале мая, он просто как-то пошел поиграть в гольф и встретил там одного парня. Они заговорили, босс узнал, что парень является хоккеистом. И почему-то решил, что нам обязательно с ним нужно познакомиться и что у нас что-то получится. Взял у Вити телефон, переслал его мне и сказал: «Обязательно позвони!» Ну я уж подумала, что человек в возрасте, маразм может какой-то у него (смеется). Я благополучно забыла эту историю. Где-то неделю никто друг о друге не вспоминал. Пока босс сам не напомнил мне об этом, спросив о том, позвонила ли я ему. Я говорю ему: «Нет, что я звонить-то буду?» И он тогда сказал: «Позвони, или я тебя уволю» (улыбается). И я немного смутилась. Решила позвонить, чтобы этот босс все-таки отстал от меня. Чисто для галочки, чтобы потом забыть.
Позвонила я ему где-то в двенадцать часов дня. Он поднял трубку и сказал: «Можешь мне через час позвонить? Я еще сплю». В двенадцать часов дня! Когда я уже половину рабочего дня отработала. Я после этой фразы решила, что этот человек — не мой, и забыла, хотя он мне потом сам позвонил через час. Мы договорились встретиться на катке. Потому что каток для меня — это какое-то комфортное место, я там морально отдыхаю. Вот и пригласила его на каток. Мне еще сказали, что он в хоккей играет, а я думала: может, в какой-нибудь пивной лиге (смеется). А я когда увидела, как он встал на свои ржавые коньки и как он покатил, что-то будто бы защемило. Когда человек — профессионал, то ему даже стараться не надо. У него само собой это получается.
Я даже чисто в осанку его влюбилась. Потом мы начали разговаривать и поняли, что у нас очень много одинаковых тем. Мы с ним в первый раз проговорили почти восемь часов до четырех утра. Просто сидели в машине и разговаривали. Я, конечно, могу много говорить, но чтобы со мной еще и спутник поддерживал общение, то это прямо редкость. После этого и не разлучались. Два русских человека, застрявших в Америке.
— Теперь с боссом вы поддерживаете какую-то связь?
— Мы очень стараемся. Но, когда мы приезжаем в Калифорнию, он в разъездах. Его семья живет в другом штате. Раз-два эмейла. На свадьбу мы его не звали, потому что свадьбы у нас в общем-то и не было. Ну мы фотографии детей ему присылаем, поэтому он знает. Из-за того, что у него своих детей не было, он относился ко мне очень по-отцовски. И он безумно рад. Я ему благодарна. Без него бы ничего не получилось.
— С Виктором единогласно пришли к выводу о том, что не хотите устраивать большую свадьбу?
— Да, мы с Витей решили, что свадьба — это необязательно. Мы просто деньги, которые могли потратить на свадьбу, потратили на семью. Взяли родителей в отпуск с нами. Я считаю, что это правильнее.
— Как прошло знакомство с родителями мужа?
— Ну там много чего было (смеется). Папа Вити был строгий, но ко мне отнёсся отлично, только вот мама с осторожностью. Ну, как любая другая мама всегда относится с опаской.
Я помню историю, когда я пришла домой к Вите в первый раз, чтобы забрать его, папа Виктора открыл дверь с голым торсом в полотенце и сказал: «Пошли с нами в джакузи» (смеется). А мама мне его отдала купальник. Вот такая вот незапланированная встреча случилась.
— Как твои родители отреагировали на то, что ты встречалась с внуком Виктора Тихонова?
— Я к этому спокойно относилась. Однако папа говорил: «Этим заниматься не надо. Лучше оставь их в покое. Звездная семья, и от них ничего хорошего не будет». Это было первым впечатлением, потому что телевизор посмотришь, наслушаешься всего этого.
Они просто, наверное, боялись того, что все это меня втолкнет не в то русло, оберегали. А теперь мои родители Витю любят, наверное, больше, чем меня. Позже все сдружились как-то. Они еще одного возраста- что его родители, что мои.
«Если бы он сделал это на улице, я бы сказала «нет“»
— Как Виктор предложение сделал?
— Я не помню. Вот у меня часто спрашивают, а я к этим вещам всегда так спокойно отношусь. Это было на 8 марта в 2012 году. Сделал что-то красивое (смеется). Господи, как же стыдно, даже не помню!
Помню, сделал что-то красивое в ванной, налил там лепесточки и свечки поставил. Почему в ванной до сих пор понять не могу (смеется). В ванную никто не собирался идти, но Витя старался. Он знает, что я человек визуальный, поэтому визуально все было эстетично, красиво. Показал мне колечко, сказал: «Выйдешь за меня замуж?» Вот и все. Ну мы оба знали, что к этому идем. Он, наверное, дату искал подходящую. Ну вот, 8 марта 2012 года. Все. Слава Богу. Если бы он сделал это на улице, я бы сказала «нет».
— Почему?
— Вот не люблю я это все. Хоть у меня инстаграм довольно открытый в этом плане, многие вещи я держу в себе. Не могу делиться. То же самое свадьба. Свадьбу я люблю такую, более спокойную, с семьей. Лучше поужинать, когда все вместе. Это даже легче морально, наверное. Свадьба — это же такой стресс. Такой стресс!
Вот у меня подруги с этой свадьбой с ума сходили, шесть месяцев или даже год нужно это все планировать. Там же поседеешь. А потом, когда еще говорят, сколько это стоило… В Америке особенно. Честно говоря, чем деньги на свадьбу тратить, потратьте их на бездомных. У тебя есть миллион рублей? Отдай ты их кому-нибудь. Старичку помоги хату построить.
— Как ты относишься к тому, что тебя считают «не такой, как все жены хоккеистов»?
— Совершенно спокойно. Я как бы и не хочу быть как все. Опять же есть искаженная «уровняловка», кто-то где-то придумал, что жена хоккеиста должна быть определенной выкройки. Кто-то придумал это клеймо, и его на всех девчонок вешают. Очень много разных девочек. Просто про них мало говорят, наверное.
Я часто встречаю хорошо образованных девушек, у которых свои разные интересные истории. Очень много адекватных девушек. Я обычный человек, просто-напросто так сложилось, что муж у меня хоккеист. Он тоже обычный человек, но с необычной профессией. Вот мы когда в Аризоне играли, [вокруг] очень много девушек-медсестр было. Просто случилось так, что они стали женами хоккеистов. Девушки-журналисты, дантисты там были. Кого только там не было! Была девушка, кстати, которая работала инженером в NASA.
— А как на критику реагируешь?
— Спокойно (улыбается). Каждый имеет свое личное мнение. Обычно как мнение складывается? Из-за своих каких-то жизненных переживаний, ситуаций, опытов. Чьё-то мнение — это их мнение, а не закон или правило. Главное — это, что я о себе думаю. Главное, чтобы маме сильно стыдно не было с папой. А так все остальное неважно.
— Была бы рада, если бы Виктор остался еще на пару сезонов в казанском клубе?
— Конечно, очень была бы рада. Вообще для нас большим и приятным сюрпризом было, когда мы поняли, как здесь относятся к семье. Здесь до такой степени почва для семьи благоприятная, я имею в виду в плане хоккея. Это большой контраст того, что я видела за последние пару лет. Тут и для детей устраивают праздники, и девочки общаются, пытаются что-то придумать. Вот даже есть база, где ты можешь спокойно остаться там жить, если не можешь, к примеру, найти квартиру. Тут все условия есть. Когда я первый раз услышала про эти вещи, я даже не поверила. Тут так позитивно заряжена команда, я бы с удовольствием осталась. Вообще проблем нет.
— В СКА не так всё было?
— Не то, чтобы не так. Просто немного отличалось (улыбается).
— У тебя прекрасные рисунки с отдельным аккаунтом в Instagram. Не было идеи создать свою линию одежды?
— У меня так-то она есть. Мы, несколько человек, просто решили собраться и создали бренд «Хочу. Могу. Буду!», но он начинался и до сих пор идет как благотворительный. Мне просто довелось посмотреть ребят, которые играют во следж-хоккей. Им всем это безумно нравится, но, к сожалению, у большинства из них нет возможности купить за свои деньги экипировку. По понятным причинам родители тратят деньги на более нужные вещи.
Нам хотелось как-то немного мотивации, чтобы творить, и хотелось как-то помочь. Поэтому мы начали создавать свитшоты, костюмы, шапочки и продавать их. А все вырученные от них деньги мы возвращали ребятам, чтобы они покупали экипировку. Мы эту работу делаем уже на протяжении трех лет. Аккаунт в инстаграме есть, все до сих пор можно купить и удостовериться, что это все 100% идет деткам. А так, чтобы чисто fashion-одежду делать — это не мое. Я очень человек практичный.
— То есть главное в одежде для тебя — это удобство? Ты можешь пойти в тот же масс-маркет и одеться в том же CHANEL?
— Некоторые большие фирмы, да, я люблю по определенным понятиям. Я за трендами не слежу. Главное практичность, удобство… и самовыражение, а этого можно добиться даже используя обычным масс-маркет. И если бы сейчас время было, я бы самой себе вязала и сшила. Я это делать умею.
«Когда ты жена хоккеиста, развлечений в общем-то не очень много»
— Расскажи мне историю про Конь-Огонь (официльный маскот ХК СКА — Ред.).
— Вот в СКА очень сильно развит пиар. Ребята, которые работают там журналистами, рекламщиками очень креативные, веселые и добрые. И они, наверное, знают, что я особо не стесняюсь, поэтому все идеи, которые были безумными, я готова была осуществить. И вот мне в один прекрасный день предложили стать маскотом, «местным барсиком». А я такая думаю — почему бы и нет.
А там маскота играл классный и веселый человек, которого звали Колян. Вот кому-кому, а этому человеку нужно быть в театре, но он является маскотом. Мне предложили на один день переодеться в него и попробовать на себе шкуру коня. Готовились не особо долго. Снарядили меня, благо, я умею кататься. Конечно, нервотрепка была жуткая, потому что никому не рассказывали. Это было очень секретное дело. Мне сказали, что, если вдруг проиграем, то никому и не скажем. Меня перед игрой выпустили на лед, чтобы я там как Конь-Огонь со всеми поздоровался, команде всем пятюни раздал. Помню, стою боком и вижу из большой пасти (в голове ростовой кулы — Ред.), как Знарок на меня присматривается очень странно и, уходя, говорит: «Конь заболел что ли… Маленький какой-то» (смеется). И я про себя думаю: «Слава богу, не узнал».
Это большой труд в этих вещах кататься на льду. Очень жарко и сложно балансировать эту голову, и кататься, не видя абсолютно ничего. Мне сказали, что нужно доехать до середины, развернуться к руководству и поздороваться с ними, подъехать к болельщикам и им что-то сказать, а уже позже вернуться к хоккеистам и дать им пятюню. А так как мужики привыкли, что Колян-то большой парень, они меня там со всей дури: один по коленке даст, другой клюшкой по заднице. Мне никто не рассказал, что у каждого хоккеиста свой какой-то ритуал с маскотом. Слава богу, не показали, что я там стояла, материлась (смеется). Главное — устоять и не упасть. Если бы голова упала с меня, то это было бы вообще позорище (смеется). Адреналин, конечно, зашкаливал. Было очень здорово.
— Муж знал?
— Нет, не знал. Я ему не говорила, чтобы не нервничал. Я, конечно, пыталась ему шепнуть, когда он на лед выходил (смеется). Но, мне кажется, ему тогда не до этого было. А так он знает, что я на все готова. Когда ты жена хоккеиста, развлечений в общем-то не очень много. Твои развлечения в том, чтобы подождать мужа с работы, дети, само собой, работа по дому, свои какие-то дела и все. Твоя жизнь вращается вокруг мужа. Он — твое солнце. Я авантюрная в этом плане, он готов ко всему. Самое главное, что он меня поддерживает и ему не стыдно.
Алсу Гильманова
Нет комментариев-