- Ильдар, в последнее время ты занимаешься разработкой проектов, которые служат популяризации татарского языка и культуры. Например, мобильное приложение «Алифба», обучающее детей татарским буквам и словам. Кто оказывает финансовую помощь в реализации этих проектов?
- Никто. Мы сделали их своими силами. Хотя, и не просили помощи. Даже если бы попросили, все равно не дали бы (смеется). Поэтому сделали за свои деньги.
- Откуда появилось желание создать «Алифба»?
- Потому что сейчас дети постоянно в телефоне. Там много разных приложений на русском, английском, и мы решили попробовать сделать и на татарском. Детям вроде понравилось.
- Сколько времени и денег уходит на создание такого приложения?
- Времени уходит не очень много, потому что это было простое приложение. Мы его для Android и iOS сделали за два месяца. Но не занимались им целыми днями, только когда есть время, поэтому растянулось на два месяца. Если работать весь день, то думаю можно и за месяц.
А что касается финансов, то на разработку приложения «Алифба» ушли 200-300 тысяч рублей.
- Кто работает в команде?
- Иллюстратор, два программиста, звук записывали отдельно. Я сам был также и менеджером.
- Приложение окупает эти затраты?
- Нет, конечно. За 2-3 месяца, может быть, пришли 10-15 тысяч рублей. Но мы на это так сильно и не надеялись. Программа максимум была вернуть вложенные деньги. Мы были бы счастливы, если так получится. А программа минимум… еще и не думали. Мы сделали это, потому что хотели, чтобы такой продукт был.
- Сколько стоит приложение?
- Загрузить его можно бесплатно. В бесплатной версии открываются 15 слов. А если ребенку понравится эта игра, то за 140 рублей открываются еще 100 слов.
- Если честно, деньги совсем небольшие. Любая татарская семья может себе позволить. Но почему тогда скачиваний не так много? Как думаешь?
- Нет, неправильно будет сказать, что 140 рублей есть у всех, потому что даже маленькие выплаты ведь идут из семейного бюджета.
Мало скачиваний – это показатель спроса. Значит, сейчас спрос именно вот такой: несколько десятков человек купили его за деньги.
Нельзя сказать, что о приложении не знают, потому что и рекламу мы делали, распространяли информацию. Люди о нем знают, потому что количество скачиваний большое, но продаж нет.
- С чем это связано, как думаешь?
- Конечно с общей ситуацией. Здесь, наверное, другого ответа нет. Связано с низкой потребностью в татарском языке. Мне кажется, родителям не особо хочется обучать детей татарскому языку, сейчас широко распространено мнение «зачем детям татарский язык». Поэтому здесь не стоит искать какие-то глубинные причины.
«Это значит, что татарский язык будущему поколению не нужен»
- Ильдар, ты сам отец троих детей. За последние два года татарский язык, конечно, встретился с большими трудностями, но в то же время мы, журналисты, и те, кто находится в этой среде, чувствуем – после этих событий внимание общественности к татарскому языку, вроде бы, немного увеличилось. Или мы обманываем себя? Ты как считаешь?
- Думаю, что так только кажется. В последнее время мы боролись за татарский язык – что-то делали с целью его подъема, популяризации. И, мне кажется, мы проиграли. Теперь уже нам надо вернуться во второй эшелон.
Я и по своим детям знаю: первого ребенка мы учили татарскому, у него даже был период, когда он не знал русского языка, знал только татарский и английский. Но сейчас он в день, когда надо идти в садик, переходит на русский, а садик в татарской деревне! В татарской деревне все говорят на русском. Бабушки и дедушки, родители учат этих детей, чтобы они говорили на русском.
Мы живем не в Казани, а в татарской деревне. И за несколько месяцев ребенок перешел на русский. И сейчас он думает «вот он, нужный мне язык». Татарский знает, понимает, когда мы с ним говорим, с нами говорит на татарском, но перешел на русский. Что это значит? Это значит, что следующему поколению татарский язык не нужен.
- Можно как-то изменить эту ситуацию?
- Надо, чтобы у людей изменилось самосознание, и скажу тривиальную мысль – надо пробуждать гордость за свою нацию и рождать спрос. Надо, надо - но этого нет. И чтобы это создать, у нас должна быть другая ситуация. У нас люди любят повторять – изучение языка зависит от семьи. От семьи ничего не зависит, мы это видели и в своей семье. Ребенок больше общается не в семье, а на улице. С родителями он общается короткими фразами типа «Давай чай попьем», «Айда сделаем это, то», и все. Дома мы с детьми разговариваем очень простыми предложениями. А настоящие разговоры, общение идет с друзьями. А если друзья не говорят по-татарски, как же его татарский язык будет развиваться? Как пополнится лексика, как он изучит грамматику? И эту ситуация в нынешних обстоятельствах изменить нельзя, мне кажется. То есть, мы потерпели поражение.
- Ильдар, все же в этом случае я как редактор самого популярного татарского сайта могу сказать: на некоторые татароязычные продукты спрос есть. Например, в СМИ есть потребность на материалы на легкие темы, их много читают и читающая эти материалы интернет-аудитория растет. Но мы представляем, какого рода интеллектуальный продукт нужен этой аудитории – люди ищут информацию развлекательного характера, например, кулинария, шоу-бизнес. Может быть, тебе тоже попробовать предложить продукт попроще?
- Если придет идея, я конечно не против. Потому что я людей не разделяю на простых и сложных, это наша жизнь и она состоит из таких простых вещей. Конечно, не только у татар, везде эти темы легче воспринимаются и читаются легче, у них аудитория шире. И если появится идея, сделаем, конечно. Но это ведь не так легко, нельзя сказать, дай-ка, сделаю приложение для такой аудитории. Это у тебя самого должно быть такое состояние.
- Да, надо жить в этой среде. Чем больше работаю, тем больше понимаю – мы все время стараемся сохранить татарский язык в аудитории, которая и так болеет за родной язык. В 90-х годах переживали, что татарский язык опустился до уровня кухонного. А сейчас, мне кажется, чтобы сохранить язык, его надо поднять до уровня кухонного языка. Когда люди говорят, что «татарский нужен только для разговоров о балише и чтобы за чаем поболтать» - мне кажется, это не нужно воспринимать в негативном ключе, иначе татарский уйдет и оттуда. Может быть надо собирать людей, которые пусть на бытовые темы, но говорят на татарском, может быть нам надо пропагандировать именно этот образ жизни? Сейчас я пришла вот к такому мнению.
- Язык кухни, или нет – такое разделение на какие-то категории показывает некоторую мелочность татар. Думать о таких категориях, вообще, думать – давайте, будем развивать его в виде кухонного языка, вообще ведь показывает, в каком мы сейчас состоянии…
- Это от безысходности…
- Я хочу сказать: состояние языка – это следствие, это результат того положения, в котором народ находится.
- Некоторые татары и вовсе живут, не осознавая, что они татары.
- Бывают же этнические мусульмане, эти – этнические татары, ведь так? Им в детстве сказали, что они татары.
- И ты не считаешь, что с ними что-то надо делать?
- Показать им какую-то дорогу, да?
- А как указать дорогу?
- Что делать с теми, кто считает себя татарином, но нет национального самосознания… Мне кажется, ничего не надо делать. Мы все смотрим на цифры, что нас должно быть больше. Вот есть у нас одна группа, они себя видят татарами, любят свой язык и знают свою историю. Давайте жить в этой группе и чувствовать себя счастливыми. Если мы себя будем чувствовать счастливыми, возможно, в эту группу придут и другие.
Мы все время говорим – идите к нам. А вы кто? А мы здесь изучаем историю, любим язык. А они говорят - зачем мне это надо…
Конечно, наверное надо что-то предлагать, чем-то их привлекать. Но в них должна появиться потребность. Прийти к нему и сказать – смотри, ты же татарин, давай-ка, изучай язык – так он его изучать не будет.
Мысль простая: как-то насильно вернуть их нельзя, но надо создавать какие-то причины. Должны быть пособия, проекты, концерты, татарские СМИ. Человек ведь в пустоту не идет, ему становится близким какой-то материал, и потихоньку идет на это. Он не думает «я татарин, дай-ка я вернусь и стану татарином».
- Вот ты сказал, что есть некая группа людей, которые живут в татарской среде и любят родной язык. А не окажется в какой-то момент так, что эта группа – все, что осталось от нации? Мы сейчас живем, думая, что мы целая нация, народ, а однажды будем вынуждены сказать, что мы – всего лишь группа…
- Любая нация это группа: большая, маленькая – бывают разные группы. Процесс всегда куда-то идет. И возможно, сейчас наступил тот период, что нам надо его пройти как маленькая группа. Возможно, нас будет всего один миллион, но это будут те, кто знает татарский язык, понимает, что он татарин и гордится этим. Возможно, так даже лучше: с одной стороны – один миллион счастливого народа, а с другой – например, 10 миллионов непонятно кого, смешанных, не понимающих себя и не нашедших себя в этой жизни. Что лучше?
"Без аудитории конкуренция не появляется"
- Вернемся к проектам, которые вы осуществляете. Вы сказали, что финансовой помощи у государства не просили. Но ведь сейчас, кажется, такое время, что государство стало больше поддерживать такие начинания, нацеленные на развитие современной татарской культуры. Не кажется ли вам, что сейчас уже можно обращаться за помощью?
- Конечно, надо обращаться к государству как к финансовому каналу или информационному, потому что это самый открытый и понятный путь: вот мы делаем такой-то продукт, дайте нам денег. А с другой стороны – ты эти деньги взял, и возвращать их не надо. Это ведь значит, что нет конкуренции, значит исчезает мотивация и снижается качество работы.
Например, если бы при разработке нашего приложения «Алифба» уже имелось другое такое же приложение, мы возможно, свой сделали бы лучше, не 100 слов, например, а 200. Может быть, сделали бы какие-то анимации. Потратили бы больше сил. А здесь конкуренции нет: пришли и за пару месяцев сделали приложение, все о нем знают, все СМИ о нем говорят. Это опять же показывает, в каком мы сейчас положении.
Настолько свободны эти ниши. Здесь ты можешь делать что угодно – все равно будешь первым.
И даже в случае со СМИ. Вот есть «Татар-информ». Если ты хочешь сделать татарское СМИ, тебе надо обойти только одно СМИ. Конкурировать с одним СМИ – этот нормальная задача. Были бы десять СМИ, возможно, даже не стали бы браться за такую задачу в татарской сфере. Или попросили бы больше бюджета. Конкуренция важна.
А просить деньги у государства – тут есть два момента. С одной стороны – это хорошо, как один из каналов. Но с другой стороны есть опасность превратиться в грантоеда, это, конечно, не будет продвигать интересы нации.
Чтобы была конкуренция, эта область тебе должна приносить деньги или популярность. Их дает аудитория. И деньги, и популярность создает аудитория. Без аудитории конкуренция не появляется. Когда говорят – давайте, сейчас соберем, проведем конкурс – это ложная конкуренция.
Вот смотрите: в советские времена писателям, ученым давали какие-то субсидии, квартиры и ставили им задачу – вот тебе год, два года, напиши вот такую книгу, создай вот такой труд. Они делали, среди них были хорошие и плохие, но это в какой-то степени была конкуренция. Конкуренция, чтобы тебя знали в государстве. Возможно, была конкуренция внутри соцреализма, в этом стиле, и они соревновались в этом смысле.
Сейчас есть такая вещь, как план, идет соперничество для попадания в этот план. Если писатель попадает в план, он знает, что его книга будет издана, например, тиражом в 3 тысячи экземпляров. Ему продавать эту книгу не надо. Мы тоже выпускаем книги (жена Ильдара Аюпова Айгуль создает книги для детей – Ред.). Продавать эти книги мы выходим на «Печэн базары», другие фестивали, и думаем: сколько надо будет заплатить продавцу, за место, то есть составляем какой-то бизнес-план. А писатель, чью книгу выпускают по госплану, об этих вещах не думает. У него нет никакой мотивации для того, чтобы писать лучше. Чтобы писать, недостаточно вдохновения. Это работа, требующая больших усилий. А если такие силы не прикладываются, книги получаются плохие. Сколько у нас хороших, качественных книг? Пытаюсь почитать их детям – им неинтересно. Мы читаем скандинавских писателей, они написаны таким легким, простым языком, и детям нравится.
И, во-вторых, наши писатели не могут выбраться из каких-то рамок, штампов. Они что, детей не видели? Сидят и думают – напишу-ка текст для детей. У них в голове засел какой-то детский язык, и они начинают писать этим языком. А есть, например, та же Астрид Линдгрен, или другие писатели – их книги интересны и взрослым. Они не написаны для детей, возможно, язык немного проще, но и темы, и мотивы, и герои написаны так, как для взрослых.
А у нас какие-то "уси-пуси". Придумали форму «детский язык». И эту форму дети не понимают. Ребенок ведь не понимает, когда с ним говорят на детском языке, он же хочет быть взрослым.
- Ильдар, интересно также узнать твое мнение о татарском интернете.
- Он в том же состоянии. Его почти нет. Есть какие-то проекты, татарская Википедия развивается, это проекты отдельных энтузиастов. Но ни в эти сайты, ни в созданные нами сайты аудитория не заходит. Татароязычные проекты работают очень тяжело.
Нет развития. Нет Татнета наподобие Рунета.
- Мы, татары, не умеем вести себя в интернете. Я сейчас не о моральном-нравственном поведении, о другом. Допустим, есть татарские продукты, и есть люди, которые сидят в социальных сетях. Они ведь могли бы в какой-то степени популяризировать эти продукты? Например, ту же информацию об «Алифба» публикуешь на своей странице, говоришь, смотрите, обратите внимание, а люди поставят какое-то количество лайков - и все. Нет привычки делиться, распространять, показать друзьям они и не думают.
- Это отсутствие спроса, мне кажется. Если человеку нравится, и он хочет это показать другим, то он это делает. Это не проблема. И здесь не так важно, татарин ты или нет.
Я сам такого не замечал. Никто не ставит себе цели распространять чью-то информацию.
- Но ведь речь идет не просто о чьей-то разработке, например, а о разработке, полезной татарскому народу. Ты не считаешь, что люди должны делиться и помогать распространению?
- Никто не просыпается с мыслью «я татарин, я сделаю что-нибудь полезное для татар». Вообще, человек думает о простых вещах – о еде, работе, семье. И за это нельзя их упрекать. Это не их работа. Он нигде не подписывался «я буду популяризировать татарское», и поэтому такие претензии, мне кажется, неуместны.
Нет комментариев-