Курайван (прежнее название — Кер-Хайван) существует еще с XVII века, однако сейчас это уже умирающая деревня с пустующими домами. В селе осталось чуть более полутора десятка хозяйств, молодежи почти нет. Есть начальная школа, в ней учится всего один ребенок.
До этого в селе не было мечети. Имам соседнего села все время говорил, что Курайвану нужна собственная мечеть. Год назад Фанис Ахметханов обратился в сельсовет, затем провели собрание жителей. Сельчане поддержали идею. Здание уже готово, в декабре торжественно установили полумесяц. Ожидается, что в скором времени мечеть заработает.
Чуть подальше, на краю деревни — двухэтажный кирпичный дом фермера. Рядом с домом ферма. Из окна открывается вид на простирающиеся до горизонта снежные поля.
Ахметхановы — это глава семейства Фанис, его супруга Гузель и три сына. Старший уже подрос и помогает родителям на ферме, а также учится в колледже МЧС в Тетюшах. Средний сын — школьник, младший в этом году пойдет в первый класс.
«В одном конце деревни ферму сносили, а в другом я начал строить новую»
По словам главы семейства, этот двухэтажный коттедж они поднимали десять лет. Фундамент был заложен еще в 2010 году, затем строительство отложили — все силы бросили на коровник. Только в 2014 году, когда пошла первая прибыль от молока, вернулись к строительству дома.
«Заниматься молоком я особо не планировал. В 2011 году купил тут поля, хотел заняться земледелием, но дело как-то не пошло. В то время государство призывало строить фермы, обещали гранты. В 2013-м я тоже участвовал в конкурсе, но не выиграл. Позже уже сам взял кредиты. Тогда у меня было три коровы», — рассказывает Фанис Ахметханов.
К идее фермы односельчане отнеслись скептически.
«Раньше здесь были три-четыре фермы, но от них ничего не осталось. В одном конце деревни ферму сносили, а в другом я строил новую. Когда односельчане узнали, очень удивились: “Ты что, дурак? Люди будут смеяться”. Тогда на этом месте было голое поле», — вспоминает Фанис.
Фермер не жалеет, что перешел в животноводство. Это более надежная отрасль, говорит он, потому что земледелец сильно зависит от погодных условий.
«В первое время долгов было много, кредиты и сейчас есть, потому что купили технику. Не хочется работать со старой техникой, кредит берешь, потому что знаешь, что выплатишь. Конечно, это сильно бьет по нервам — все время о долгах думаешь, наверняка и для здоровья вредно. Поэтому я бы не советовал брать кредиты, надеясь на прибыль от одной только земли. Если засуха, урожая практически не будет, а коровы хоть сколько-нибудь молока все равно дадут», — рассуждает фермер.
Он считает, что сейчас помощи от государства фермерам стало больше, дают субсидии. «Не так много, как рассказывают по телевизору, но помощь есть», — говорит он. По его мнению, раньше грантов давали много, но не всегда «правильным» людям — многие хозяйства закрылись уже через три-четыре года.
Сейчас в хозяйстве Фаниса Ахметханова около 30 голов скота. Это и коровы, и нетели, и телята. «Такого количества мне на содержание семьи хватает», — говорит он. По его оценкам, прокормить семью можно, имея в хозяйстве пять-шесть коров, а если просто для себя, то достаточно и двух-трех.
«Рос с пониманием, что останусь в родном доме»
Доение коров — работа Гузель. «С четырех утра на ферме. Так и проходит день между фермой и домом. Отлучаться из хозяйства надолго не можем, потому что за коровами следить некому. Если очень нужно, просим соседа. Есть работник, он помогает, но доением он не занимается. Но все равно, хоть изредка, выбираемся — ездим в гости, на концерты. В город я и сама особо не хочу. И в деревне можно обустроиться не хуже, чем в городе, поэтому ни разу не пожалели, что здесь остались. При желании и двухэтажный дом можно построить», — рассказывает она.
По словам Фаниса, фермеры в селах часто сталкиваются с нехваткой рабочих рук. По этой же причине не могут увеличить поголовье — работать некому. Сельчане предпочитают ездить в Казань на заработки.
«Если в летнее время еще можно найти пастухов, помощников для посевных работ, то скотником идти никто не желает», — говорит фермер.
Он надеется, что в будущем его дело продолжит младший сын. Он же и будет, как положено по татарскому обычаю, хранителем родового гнезда. Сам Фанис был младшим в семье с пятью детьми. Отец с детства ему объяснял, что ответственность за родовой дом лежит именно на нем.
«Я детства знал, что должен буду здесь жить. Все разъехались, а я остался. Деревня вымирает, а родовой дом, “нигез” надо сохранить. Если я уеду, он тоже исчезнет», — говорит глава семейства. Вспоминает, что с малых лет был приучен к труду. «В советское время у нас в деревне была овечья ферма, летом я пас овец. В месяц платили 150 рублей, за лето зарабатывал 450 рублей. Для 1987 года 100 рублей были большие деньги», — вспоминает он.
«Не смог бы один»
Фанис Ахметханов уверен, что их семейное дело держится на согласии и взаимопомощи мужа и жены. «Все фермы так — если жена не участвует, не помогает, не поддерживает, то это дело обязательно развалится. Я тоже не смог бы один. Знаю случаи — мужик старается, и коров доит, сам все делает, но не выдерживает, сдается. А жена даже не выходит к коровам. Нанять работника тоже не выход, он не будет так сильно стараться. А корова чувствует, когда человек по-настоящему близко это дело воспринимает», — говорит Фанис.
Гузель скромно подмечает: «Ты здесь главный, я просто помощница». Бесспорно, огромная доля забот по хозяйству ложится на плечи женщины — помимо фермы она воспитывает детей, готовит для семьи, а летом и для наемных рабочих. Но Гузель не жалуется.
Она выросла в соседней деревне. С Фанисом учились в одной школе. Поженились в 2001 году. Тогда они оба работали в колхозе.
«В тот год я потеряла и маму, и папу. Осталась одна с дедушкой, которому было почти девяносто лет. Решили с Фанисом пожениться, надо было налаживать свою жизнь. Слава Аллаху, муж оказался очень хорошим человеком, не пожалела ни разу», — рассказывает Гузель.
По ее словам, муж редко выходит из себя. Но и совсем безоблачными их отношения не назовешь — бывает, поругаются. Но в основном характер у мужа спокойный, сдержанный. «Я его ставлю детям в пример. Он человек очень смелый, раз вот так в чистом поле создал столько всего», — говорит хозяйка дома.
«Дети перешли на русский»
Говоря о детях, Фанис и Гузель отмечают, что новое поколение совсем другое. «Они и на улице не играют. Мы так хотели на улицу — сбегали от родителей. Сначала в чулан выносишь одежду, затем сам потихоньку выходишь. А там уже — на каток или катание с горы», — вспоминает Фанис свое детство.
Огорчает родителей и то, что сыновья практически не говорят на родном языке. При том, что между собой мама и папа используют только татарский и деревня исконно татарская.
«Дома никогда по-русски не говорим, а дети общаются на русском. У нас и в садике, и в школе все на татарском и деревня чисто татарская. Старший сын рос с бабушкой, он еще может говорить на родном языке, а средний, младший сыновья перешли на русский. Ничего с этим не можем поделать, они все впитывают из мультиков», — говорит мама мальчиков.
Неправильным Ахметхановы считают сокращение часов татарского языка в школе. «В деревне язык и так вымирает, а в школе сократили уроки татарского. Зато ввели немецкий, один урок в неделю. Было бы лучше, если бы вместо него был татарский. Английский нужен, понятно, а если ребенок захочет знать другие языки, он сам их выучит», — считает Гузель.
Ревнивое Солнце
Наведались мы и к животным на ферму. По пути насторожились, услышав громкие птичьи крики, доносившиеся со стороны зернохранилища. Показалось, что птицу где-то зажало и она отчаянно кричит. Хозяин пояснил, что это специальная пугалка — отгонять воробьев от зерна. Правда, пернатые так и продолжали летать рядом с хранилищем — видимо, они уже привыкли к этому звуку.
У входа слева — месячные телята, любопытно тянут головы через ограждение. Замечаю, что у одного на вдетой в ухо сережке написано «Кояш» («Солнце»).
Чтобы коровы не ранили друг друга, у большинства рога спилены. У коров тоже живописные имена: Айлы (Лунная), Кырлай, Балан (Калина), Кубэлэк (Бабочка).
Нет комментариев-