«Откуда такой упрямый? Мишарин?»
Мы летим через Стамбул на Бейрут. Вылетать в ночь не очень-то удобно, считай, следующий день будешь сонным, но муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов подбадривает группу: «Давай, егетляр!». Мы таскаем увесистые баулы по Внуково, муфтий не стоит в стороне, хотя ему намекают: вы религиозный деятель, сами управимся. Но Аляутдинов упрямо стоит на своем: «Иначе не успеем на рейс!». Берет тяжеленный баул и ставит на весы. Муфтий нам в пример.
Он оказался прав. Пока проходим, регистрируемся через ливанский портал на въезд, оформляем грузы, стойка закрывается, и мы бежим дальше. На проверке случается казус. Одна женщина с ребенком не может пройти – ее коляска такая здоровенная, что пограничники просят снять с нее колеса. Никого рядом нет – только женщина с ребенком, коляска и наша группа. В итоге Руслан, парень, летевший с нами, делает все, чтобы женщина с коляской прошла контроль.
- Откуда такой упрямый?! – спрашиваю. – Мишарин, что ли?!
- Да папа с Туймазов, - отвечает он.
«Страны Востока были для нас что-то в роли падчериц»
Столица Ливана встречает утренней прохладой и абсолютно пустыми улицами. После Москвы и Стамбула бейрутский аэропорт кажется совсем маленьким. Как, например, в Бугульме. Зато тут уютно и абсолютно нет очередей.
После короткого сна собираемся в лагерь сирийских беженцев в долину Бекаа. В отель подъезжает Дмитрий Зеленин, завбюро ТАССа, и говорит мне: «Давайте вместе, садитесь в мою машину».
Это была большая удача – встретить такого человека, посвятившего всю свою жизнь Ближнему Востоку. Спрашиваю: «Дмитрий Андреевич, как Россия относится к Ливану и Сирии?!». «Все просто, - отвечает он. – Долгое время, в постсоветское, страны Востока были для нас что-то в роли падчериц. Но нельзя так к ним относиться. Хорошо, что ситуация меняется».
Дмитрий Андреевич лучше всех википедий вместе взятых. Он здесь работает уже сорок лет, и знает о политических партиях, лидерах, их особенностях, странах-соседях буквально все.
Мы едем, а за окнами то и дело встречаются слегка выцветшие билборды «Armenian menu». «Ну, армян здесь порядка ста тысяч, - говорит Дмитрий Андреевич. – Большая община и очень трудолюбивая».
Он рассказывает, как несколько десятилетий назад здесь сошлись в танковом сражении сирийские и израильские танки.
- Это в 1982-м? – мгновенно реагирую я.
- Да, - Дмитрий Андреевич доволен, что его собеседник весьма осведомлен. (Знал бы он, как я все это рассказывал на уроках политинформации своим одноклассникам в том далеком 1982-м!). – Жаль только, что сирийцы потом сказали – их танки, советского производства, в бою показали себя не очень хорошо.
Как восточный человек, он дает понять: сражение тогда на самом деле не было проиграно, израильтяне также понесли потери в живой силе и технике, а один из танков Меркава из Султан-Якуба попал в Бронетанковый музей в Кубинке…
«Кушать было практически нечего»
В долине Бекаа мы идем открывать детскую площадку, сажать деревья, дарить сирийским детям подарки. Мы даже успеваем сыграть в футбол, я забиваю гол, на что хозяева протестуют и машут руками, и мы понимаем: «От ворот до ворот не считается!». В конце концов, я все же сыграю одну из главных ролей в этом матче, оттеснив защитника соперника, выдаем острую передачу и замыкаем победным голом.
В этой игре мы теряем гендиректора благотворительного фонда «Закят» Рифата Измайлова. Полностью отдавшись игре, он подворачивает ногу и получает травму. Но, ковыляя, он смеется и говорит, что просто давно не бегал на футболе.
Затем посещение лагерей беженцев. Это самая драматичная сцена всего визита. По прежней встрече с ними три года назад, знаю, что надо подготовиться и держать себя в руках.
Здесь пыль и грязь, здесь холодно и сыро. Слева – большак, справа небольшая замусоренная речка, такая тихая, что в ней квакают лягушки. Раздаем большую партию гуманитарки – продукты, детские игрушки.
В одной из хижин живет Ясмина, беженка из Ракки. У нее четверо детей, мужа нет…(Когда здесь говорят «мужа нет» это означает, что либо он погиб, либо случилось тоже что-то трагическое). Еда у нее так себе... Еда у нее из того, что удается добыть – это и гуманитарка, и помощь местных властей, и продуктовые наборы от международных организаций.
- Бывали дни, когда кушать было практически нечего, - Ясмина заламывает руки. – Приготовлю крупу или макароны, о рыбе или мясе даже не мечтаем. Дети плачут, а я ухожу за ширму и тоже плачу, чтобы они не видели.
Здесь катастрофически сыро. Бетонный пол, на нем видавшего виды матрасы. Печка-буржуйка. Окон нет. Хижина накрыта обычным брезентом. Чтобы ветер не унес холщовую крышу, туда кладут шины. Слышно кваканье дольных лягушек и визг проезжающих мимо машин.
Едем в другой лагерь. Люди выстраиваются в очередь, получают по списку продовольственные корзины и уносят их в лачуги. Конечно, они довольны – им этого хватит почти на месяц. А там время покажет, как жить дальше.
Дети бегают и выпрашивают сладости. Даем, что привезли. Они охотно фотографируются и даже позируют. Большие черные глаза на загорелом лице. Пока их мамы таскают продукты, старшая детвора присматривает за младшими.
Вдруг откуда ни возьмись в лагере появляются бараны. Старший лагеря стыдливо кричит на детей – отгоняйте их, побыстрее, у нас тут гости, подумают еще, что с баранами живем!
«Вся школа жизни тутошней детворы – выжить»
Возвращаемся в Бейрут довольно уставшие и немного расстроенные оттого, что в ХХI веке изгнанные из Родины голодные дети вынуждены спать на вонючих матрасах, живущие изо дня в день мечтой о еде. О школе они понятия не имеют, и школа – это предел мечтаний. Вся школа жизни тутошней детворы – выжить. Они не ведают что такое парта, учебники, что такое, в конце концов, смартфон – любой, самый дешевый.
Муфтий Аляутдинов пытается нас поддержать, и наша компания более или менее отходит от увиденного.
В отеле встречаю Геворга Карапетяна, знаменитого футболиста ереванского «Арарата», он сейчас тренер бейрутского клуба «Ансар», многократного чемпиона Ливана. Карапетян – легенда моего детства. Мы беседуем о том, о сем. Геворг рассказывает, почему переехал из Армении сюда, как тренирует команду, какие отношения с главным тренером. В его словах проскальзывает легкая ностальгия по советскому прошлому, но он реалист – у него все хорошо, он востребован. Желаю ему всего наилучшего. Он дает телефон – приезжай, дорогой, посидим, поговорим, покушаем, какие наши годы!..
«Передайте Путину спасибо»
Утром нас ждут в Сирии, и мы спозаранку отправляемся на границу через те же лагеря беженцев, где вчера раздавали детишкам конфетки. Лагерь безмятежно спит, а над хижинами поднимается пар.
Провожают через границу. Ничего особенного. Прошли метров пятьдесят и все – мы в другой стране! Даже на мобильные приходят смс: «Добро пожаловать в Сирию!».
Пересаживаемся в старенькие «мерсы» и везут нас сдавать тесты на ковид. В это время с нами оказываются представители Красного Креста, европейцы. Услышав русскую речь, тут же замолкают. Я говорю им на английском: «До встречи в Москве!». Моя фраза заставляет их ускорить шаги. Египтянин, сопровождающий их, прыскает в кулак. За пять минут до этого мы с ним разговорились: он тоже журналист, и мы вновь понимаем как коллега коллегу с первых фраз и дерзких подколок.
В Дамаске встреча за встречей. Общественные организации и главы министерств. Они очень рады, что россияне вновь и вновь приезжают с гуманитарными акциями, ждут еще.
- У нас сложная ситуация, - говорят они. – Ваша поддержка – это как привет советского времени, тогда вы нам здорово помогали. В последние годы Россия все больше и больше напоминает о себе, и сирийцы открыты для контактов с вашей страной. Мы видим, мы убеждаемся, мы верим – ваши намерения мирные. Передайте Путину за это спасибо!
Дамаск живет своей жизнью. Я бы сказал, по законам восточного города: люди снуют туда-сюда, очень много машин (хотя нам сказали, что в среднем сирийцу можно купить не более 10 литров бензина в неделю), кафе открыты. Рестораны, правда, не все. Кинотеатр недалеко от нас закрыт. Житель Дамаска объясняет: «Ну, пока закрыт, да. Но когда-нибудь кинотеатр снова распахнет двери». Открыты лица горожан: маски здесь почему-то не очень приветствуются.
После вечерней молитвы в великолепной мечети Омейядов отправляемся на встречу с послом России в Сирии Александром Ефимовым – открытым и очень приятным человеком. Он рассказывает о роли России на Ближнем Востоке, о том, что сюда «мы зашли всерьез и надолго, уходить не собираемся». Посол отвечает на вопросы российской делегации, делится впечатлениями. Так делает только тот, кто делает свое дело на своем месте. Посол России благодарит нас за гуманитарную акцию и выражает благодарность муфтию Москвы Ильдару хазрату Аляутдинову.
«Бейрут: на улицах почти нет освещения»
Наутро мы возвращаемся в Ливан, только на границе случается форс-мажор: принимающая сторона была уверена, что мы едем к ним на двое суток, поэтому не могли оперативно оформить документы. Наш консул Руслан Мамаев что-то терпеливо объясняет сирийцам, убеждает их и показывает на планшет. У Руслана наши паспорта, можно быть уверенным, что все будет в порядке, нас скоро пропустят.
После устранения недоразумений, все становится на круги своя (приходит смс «Добро пожаловать в Ливан!»), и через четверть часа мы едем в Бейрут. За окнами весенний пейзаж. И еще за окнами – лагеря беженцев с жалкими лачугами.
Я долго не мог понять, что не так в Бейруте, когда заходит солнце? И только поздним вечером понимаю: на улицах почти нет освещения. Когда на город ложится черная ночь, силуэты домов вырисовываются контурами. Кое-где, конечно, светят лампы, у каких-то кафе. Но в целом картина немного удручающая, непривычная. Сковывающая.
А наутро едем в детский приют под Бейрутом. Здесь растут дети, которых опекает московский благотворительный фонд «Закят», генеральный директор которого Рифат Измайлов, упрямо, по-мишарски, оправившись от футбольной травмы, лихо раздает подарки от россиян. Дети – они и есть дети, мальчикам нужны машины, девочкам куклы. И девочки есть девочки – одной, видите ли, вот эта кукла не нравится, а вот та нравится, потому что первая кукла похожа на ту, которая у подруги, а этой девочке нужна особенная кукла, да, вот та, что наверху в нарядном платье, вот ее подавайте!
Муфтий Ильдар хазрат произносит речь, в которой подчеркивает, что фонд «Закят» на протяжении многих лет помогает и поддерживает сирот на ливанской земле.
- Несомненно, помощь нужна и российским сиротам. Вместе с тем, я хочу сказать, что мы не делим детей на «наших» и «не наших». Все они – дети! – говорит он.
Несколько десятков малышей благодарят нас на русском – «Спасибо!».
«Тут какой принцип вождения – показал нос машины и проезжай!»
Остается некоторое время, мы звоним Дмитрию Зеленину, он приезжает и забирает нас, везет в центр Бейрута. Показывает, рассказывает, заводит в кафе к знакомому. Тот нас угощает мороженым и чаем, говорит, что с уважением относится к россиянам.
Едем с Дмитрием Андреевичем дальше по узким улочкам города. Он мастерски водит: «Тут какой принцип вождения – показал нос машины и проезжай! Тут все так делают». Пешим ходом в исторический квартал города, нас чуть не смывает дождем, и мы мчимся в кафе «Paul», там французская пекарня. Сушим куртки и пьем чай.
Дмитрий Андреевич что-то спрашивает у кассира, тот смущенно машет рукой, вроде – ну, да, но это так, типа хобби! Дмитрий Андреевич переводит: «Спросил, вы тот, кто ведет передачу на телевидении?! Он отвечает, да. Остальное вы видели». И все становится на свои места, это волшебное журналистское чутье на коллег не передать словами.
Едем на место осеннего взрыва в порту Бейрута. Страшное зрелище до сих пор. Запах гари. Разрушенный элеватор – именно он принял основную силу волны удара, защитив Бейрут от более сильных последствий.
Петляем по городу. Я с Ильдаром Галеевым, представителем Духовного управления мусульман России, слушаем увлекательные рассказы Дмитрия Андреевича. Его магический голос будто забирает нас и уносит в прошлый век, в Бейрут семидесятых, восьмидесятых, период Гражданской войны, роли шиитов и суннитов, христиан, о том, что французскую речь ныне можно услышать крайне редко.
В Бейруте в "Русском доме" проводим презентацию книги посла по особым поручениям МИД РФ Олега Озерова "Карим Хакимов. Летопись жизни". С нами Бейрут, Стамбул, Казань, Москва, Уфа, Оренбург, Симферополь - ученые, востоковеды, журналисты.
Олег Озеров рассказывает, что в данный момент работает над вторым изданием, с дополнениями. Многие факты жизни легендарного дипломата Карима Хакимова всплывают именно во время таких презентаций. Например, известный журналист Римзиль Валеев сообщает, что в начале 1970-х встречался с женой Каримова - Хадичей, своей дальней родственницей. И она поведала, как в одном из балов Лоуренс Аравийский, да-да, тот самый легендарный английский разведчик в пух и прах проигравший в дипломатической битве Кариму Хакимову (Советская Россия в середине 1920-х первым признала независимость саудов) пригласил Хадичу на танец.
Кто знает, если бы не трагические события и смерть Хакимова... Может быть, он поработал бы и в Ливане.
Когда коллега уезжает домой, Ильдар хазрат в сердцах бросает: «Если бы каждый из нас знал и любил Ближний Восток, как наш Дмитрий Андреевич!..».
На обратном пути в Москву муфтий Аляутдинов и гендиректор фонда «Закят» от усталости засыпают на креслах самолета. За несколько дней группой российских мусульман розданы сотни продуктовых корзин, детских игрушек, медикаментов. Эти два человека все это организовали и показали, какими должен быть простой мусульманин и россиянин.
А я от Бейрута до Москвы слушаю Fairuz – Le Beirut:
Приветствую тебя всем сердцем, Бейрут!
Шлю воздушные поцелуи
Морю и домам,
Скале, похожей на лицо старого моряка.
Нет комментариев-