В экспозицию вошли уникальные снимки известных политиков и общественников конца 80-х – начала 90-х годов, митингов времен первых президентских выборов, референдума о суверенитете Татарстана, а также реалий жизни простых казанцев. В залах манежа представлено 100 фотографий, 60 из которых напечатано на метровых пластиковых пластинах, остальные 40 снимков, к большому сожалению Гали, не вместились в зал, поэтому транслируются на специальном экране в цифровом формате.
В этом году Гали отмечает 60-летие. За плечами у фотохудожника длинный профессиональный путь: с 1985 года Рамиль Гали работал в татарстанских СМИ, его снимки можно увидеть в уже ставших историей выпусках газет «Вечерняя Казань», «Татарстан яшьлэре», «Шахри Казан». В 2000 году он переехал в Москву по приглашению издания «Комсомольская правда», в дальнейшем сотрудничал с «Коммерсантом» и газетой «Гудок». Любопытно, что именно издание «Коммерсант» Гали считает настоящей школой жизни, во многом создавшей его как художника.
Срез с 1988 по 1993 год, представленный на снимках, отложился в памяти Рамиля Гали как время надлома, изменений, необъяснимых парадоксов и ожидания неизбежного и неясного в то время будущего. На многих фотографиях запечатлена именно митинговая часть – религиозные митинги, посвященные возрождению мечетей, передаче их духовным органам, крестные ходы, политические протесты.
«15 октября 1991 года я попал на свой первый митинг коммунистической партии, это было время, когда пошли первые послабления, они тогда здесь только начинались, – вспоминает фотохудожник. – Во время митинга пошел очень сильный ливень, и участники демонстрации стали разрывать плакаты коммунистической партии и укрываться ими от дождя. Увидев этот назревавший перелом, я больше не пропустил ни одного митинга, я ходил буквально на все шествия. Поэтому большая часть фотографий на выставке посвящена социально-политическим процессам, я очень много их публиковал в разных изданиях, это был востребованный материал».
Изначально выставка называлась «Окно в прошлое». Гали хотел изготовить для фотографий рамы, очень похожие на оконные, поставить рядом герань. По задумке автора, гости выставки должны были подходить к каждой фотографии, заглядывая в «окно». Итоговое название и концепция экспозиции – результат совместной работы Гали и директора Казанского кремля Зили Валеевой, согласившейся принять выставку на своей площадке. Особую благодарность за помощь в организации выставки фотохудожник высказывает компании Inwells и агентству «Татар-информ».
Проект «Железные люди», по мнению фотохудожника, должен ознаменовать собой начало системной работы по созданию фотоархива исторической хроники Казани, в котором были бы собраны снимки хотя бы с 70-х годов XX века. На данный момент работа в этом направлении никем не ведется, сетует художник: последняя историческая фотовыставка, посвященная городу, прошла в Казани около 25 лет назад, когда на чердаке нашли ящик с негативами фотографий Арнольда Бренинга.
«Фотографических архивов просто не существует, никто этим никогда не занимался. У нас фотографы умирают, уходят, и мы не можем найти ни Василия Мартенкова, ни Николая Седова, ни Алика Биктимирова, ни Анатолия Андронова. Это люди, которые фотографировали до меня и сельскую местность, и заводы, и магазины. Как журналисты они фотографировали всё. Поэтому если сейчас мы будем составлять какие-то учебники истории Татарстана, найти иллюстрации будет крайне сложно. Мы должны понимать, что фотография – это документ. Можно по-разному описать словами головной убор или обувь, но запечатлеть предметы на фото можно только объективно. Показать татарскую деревню, подменив ее русской, чувашской или украинской, – невозможно.
Мы сейчас можем остаться без истории, если не будем заниматься сбором и оцифровкой архивных фотографий.
Эту выставку я делаю как раз для того, чтобы привлечь внимание к важности этой темы: если сейчас фотографы-журналисты, которые плотно снимали всю свою жизнь, собирали архивы, уйдут, то пласт уйдет, и мы останемся без истории. Хочется, чтобы после этой выставки наши компетентные люди обратили внимание», – подчеркнул Гали.
Мы попросили фотохудожника составить топ-7 снимков его коллекции, вошедших в экспозицию «Манежа». Специально для «Татар-информа» Рамиль Гали рассказал историю появления самых сюжетных, редких или просто любимых фотографом кадров. Авторские комментарии мы публикуем без правок.
№ 1. Фаузию Байрамову выносят без чувств с политической голодовки на Площади Свободы
– Одним словом очень сложно описать этот снимок. Очень много было в начале 90-х политических партий и организаций, а Татарстане существовало влиятельное национальное движение «Азатлык». Оно состояло из двух частей: интеллигенция Казани, которая ратовала за дипломатическое урегулирование и введение новой конституции Татарстана, и была более радикальная часть. Ее возглавляла Фаузия Байрамова, активисты этой части «Азатлыка» в основном базировались в Набережных Челнах, но были и в Казани. Они часто проводили митинги и акции против коммунистической партии, один раз во время их митинга даже были некоторые беспорядки – активисты бросали железные шары и балки. На фото Фаузию Байрамову выносят с политической голодовки. Ее несут на руках после того, как она обессилела. Это был 1992 год, после того, как прошел референдум.
Свой протест она выразила голодовкой, к ней присоединилась и татарская интеллигенция, журналисты. Они сидели на площади Свободы, не ели. Им приносили цветы. Тогда умерла моя мама, и Фаузия Байрамова встала, подошла ко мне и выразила свои соболезнования. Для меня это было удивительно – как человек, находясь в таком положении, сделал это. Там была сильная команда со своим духом, но они проиграли. На снимке, видите, несут знамя, вот этот человек тоже принимал участие в голодовке. Тогда просто было зеленое знамя – государственных символов и Конституции у республики еще не было, белый барс и современный флаг возникли позднее. На нем был белый или желтый полумесяц.
№ 2. Татарская деревня
– Это сельские жители Апастово где-то в конце 80-х, я снимал их по заданию редакции. В каждом доме имелся портрет или несколько портретов, которые вывешивались в татарских домах. Здесь видны эти портреты. Также интересно – здесь видна одежда. Сейчас может показаться, что этот снимок ничем не примечателен, но на самом деле татарская деревня – одно из белых пятен, фотографий сохранилось крайне мало. В сельской местности очень сложно сделать качественную фотографию, у нас практически нет снимков татарской деревни до 50-х годов: мы не можем представить, как держали скот, как кушали, за каким столом сидели, были столы или нет.
№ 3. Обнаженная красотка в общаге пединститута
– Эта фотография имеет две истории, и я расскажу их обе – пусть читатель сам определит, какая из них правдивая. Первая история: я пришел в пединститут в гости к своему брату, который там учился. Он решил напоить меня чаем, но, когда мы его разлили, выяснилось, что нет сахара. И он сказал: «Спустись этажом ниже, там живет мой друг, попроси у него сахар». Я спустился на этаж ниже, дверь была приоткрыта. Так как я фотографировал брата, фотоаппарат у меня был с собой. Я сделал этот снимок и потом уже зашел, попросил сахар. Это раннее утро, неожиданный такой ракурс. Общежитие пединститута тогда находилось на улице Пушкина, напротив памятника Бутлерову.
Вторая история такова: у нас были такие прямые мосты, и один из них проходил между Америкой и Россией – после падения железного занавеса обычные люди общались друг с другом и задавали вопросы. Телевидение организовывало видеомост, и вся наша страна потом обсуждала это очень долго. Тогда сказали: «В СССР секса нет». И когда я понял, что это звучит в тему, я решил организовать эту съемку, очень долго готовил ее, искал портрет Высоцкого, кассетный магнитофон, уговаривал девушку, чтобы она мне позировала, и выставлял снимок полностью в течение часа. А там лежит мой коллега-фотограф, и я сделал такой постановочный кадр.
№ 4. Каторжный труд советских женщин
– Этот снимок сейчас планируют на обложку выставки с названием «Железные люди» (интервью с Рамилем Гали проходило за неделю до открытия выставки, название на тот момент еще находилось в работе. – Ред.). Снято было на Ленинской дамбе, через нее раньше ходил трамвай по девятому маршруту на железнодорожный вокзал. Здесь хорошо, на мой взгляд, показано то, что коммунисты на самом деле обманули – не дали «рабочим фабрики, а крестьянам землю», хотя они обещали. Но каторжный труд был всем обеспечен: здесь видно, как наши женщины машут кувалдами, двигают железные рельсы. Эти фотографии в то время не публиковались, поскольку считались очень правдивыми и не соответствовали режиму времени.
№ 5. Рядовая коммуналка на Баумана
– Коммуналка на улице Баумана, обрушившийся потолок, кусок которого может оторваться и упасть на голову ребенку. Это здание богатых людей, у них жили коммунальщики – несколько комнат и общая кухня. Здесь календарь висит, Год обезьяны, 1992-й. Жители таких коммуналок в то время часто писали в журналы «Чаян» или «Крокодил» и просили помощи по ремонту. А мы выезжали с журналистами в одну из таких коммуналок, фотография была сделана в такой коммунальной квартире. Их еще называли «трущобники». На Баумана тогда были еще туалеты на улице, они ходили целыми семьями. У меня есть даже снимки этих туалетов. Вид был впечатляющий для такого большого города.
№ 6. Закат эпохи коммунизма
– Площадь Свободы, последний парад, 1992-й или 1991-й год, как я сейчас помню. Каждый год на площади Свободы проходил настоящий парад, 1 мая и 7 ноября шли колонны людей, заводчане несли свои знамена, все это проходило на государственном уровне. И это один из последних парадов – видите, спина Ленина. Коммунисты сворачивают свои ковры, закончилась эпоха коммунизма.
№ 7. Автолавка приехала
– Это примерно 1988-й год. Грузовик с опущенными бортами, который привез продукты питания на Сабантуй в деревню Кунь. Комунистическая партия очень хорошо отчитывалась на бумаге, поэтому в колхозах было очень много «приписок» мяса, молока, шерсти. Допустим, корова дает 10 литров молока, а пишут, что она дает 20 литров. Потом оказывалось, что эти приписки были завышены, а затем требовалась сдача молока государству в Москву и так далее. Поэтому в республике не оставалось молока и мяса, была талонная система. На фотографии видно, как продавцу суют деньги, в этот момент привозили какой-то дефицит: и только так можно было отовариться на праздники – закупали по возможности не только себе, но и всем родственникам.
Тогда самым дефицитным товаром считался торт «Татарстан», нужно было отстоять всю ночь в очереди, на руке писали номерок, и только после этого его можно было приобрести его на кондитерской фабрике «Заря». Здесь могли привезти огурцы, сгущенку, мороженое, могли быть шпроты. Много товаров дефицитных было – колбаса, мясо, консервы, хорошая рыба, конфеты шоколадные. В сельской местности даже хлеб был дефицитом: они сдавали зерно в общак, а за хлебом ездили аж в Казань и покупали сразу по десять буханок.
Нет комментариев-