– В городке, откуда я родом – а это оружейное сердце Италии – сконцентрировано большинство оружейных предприятий. И когда я был подростком, было обычным явлением получать профессию, связанную с оружейным делом. Делать приклады, оружие, быть гравером – в целом работать в этой отрасли.
Где-то в 80-е годы ружья начали производить не только для охотников, но и для спортсменов, выступающих в стендовой стрельбе. Стрелок нуждался в нестандартном оружии, его нужно было изготавливать по индивидуальным характеристикам: длина руки, высота шеи… Таким образом, изготовление прикладов под индивидуальные размеры стало пользоваться большим спросом.
«Мы с женой семь лет по будням работали в мастерской, а на выходных ходили на соревнования, чтобы познакомиться со спортсменами»
Можете ли вы вспомнить, когда впервые в руки мастера попал кусок дерева, позже ставший прикладом?
– Полвека назад не было требований к прикладу. Предприятие, к которому ты был привязан, приносило тебе ружья, и к ним ты изготавливал необходимую деталь. Единственное отличие их друг от друга тогда – приклады для левшей и для правшей, размеры оставались стандартными.
Я был знаком со стрелком, занимающимся стендовой стрельбой, его звали Романо Гарньяни. Вернувшись с Олимпийских игр, прошедших в Москве, он приехал ко мне и сказал: «У российских стрелков я видел приклады необычной формы. Что ты об этом думаешь?» Мне было 27 лет, я был совсем молодым и ничего не знал о стендовой стрельбе, не был с ней связан.
Оружейные предприятия еще не специализировались на этом, было лишь одно специализирующееся на ружьях для стендовой стрельбы. У меня была своя небольшая мастерская, я работал индивидуально. Это предприятие приносило мне схемы с размерами и просило меня изготавливать деревянные приклады по индивидуальным характеристикам.
Одним из первых стрелков, пришедших ко мне, стал Андреа Бинелли. Сейчас он главный тренер сборной Италии. Его отец привел маленького Андреа ко мне и заказал индивидуальное ружье. Но большее влияние все равно оказал Гарньяни, рассказавший о чудных прикладах из России. Также нельзя забыть о Тонино Блаззи, еще одной выдающейся личности в стендовой стрельбе Италии. Он был очень обеспеченным человеком, и он тоже обратился на предприятие, которому я помогал. Тонино пригласил меня к себе в гости, показать, как он тренируется, объяснил технику. Если раньше я не понимал правил стрельбы, то тогда я начал понимать ее изнутри.
Тонино дал мне понять, что это за дисциплина, после чего между нами зародились не только рабочие, но и дружеские отношения. Мы даже созванивались во время соревнований. Когда мы были на стенде, я понял, что нет смысла сидеть на месте, нужно ездить по соревнованиям, знакомиться со спортсменами, с тренерами, как-то давать знать о себе. Поэтому пришла идея создать передвижную мастерскую. На протяжении семи лет мы с женой по будням работали в своей мастерской, а на выходных отправлялись на соревнования, где были сконцентрированы сильнейшие спортсмены.
Блаззи в свою очередь также не стоял на месте, он стал главным тренером Италии по стендовой стрельбе в ските. Естественно, сильнейшие стрелки сборной получали мои приклады. Однако на тот момент я уже понимал тонкости, ведь даже незначительные факторы могут влиять на точность. Тренер посылал спортсмена ко мне и говорил: «По-моему, он нуждается в том-то и том-то».
Между нами было взаимное доверие, это очень важно. Тонино подготовил выдающихся спортсменов, ставших в свое время олимпийскими чемпионами. И когда они побеждали, для меня это также был прорыв: мои приклады выигрывают Олимпиаду!
Я проводил много экспериментов в своей передвижной мастерской, испытывал разные приклады. Однажды я сделал четыре абсолютно одинаковых приклада, дал людям их попробовать, но работали они по-разному. Почему? Я понял, что у приклада есть свои внутренние фибры, работающие по-разному. У какого-то может быть вибрация, как у приклада из ореха, у другого волокна этой вибрации нет. Из-за экспериментов мой опыт стал огромным, чего не могли не заметить потребители.
После победы моих прикладов на Олимпиаде необходимость путешествовать, искать покупателей отпала. Благодаря хорошей организации рабочего процесса я пришел к тому, что за один день я мог начать изделие, а вечером заказчик уже получал результат. Никто не мог этого повторить. Повторить могут лишь станки, но разница в том, что приклад теряет индивидуальность.
Итальянские стрелки, хорошо выступая на международных соревнованиях, часто сталкивались с вопросом: «Что это за приклад?» Поэтому ко мне стали приезжать спортсмены из других стран. Поток был из Норвегии, Швеции, Дании.
«В моей голове целая наука о том, как правильно произвести замеры для прикалада»
То есть вам очень помогло сарафанное радио?
– Да, я никогда не вкладывался в рекламу, люди сами ко мне шли. Конечно, мне нравится моя работа, однако я никогда не удовлетворен. Когда работа окончена и спортсмен забирает товар, мои мысли двигаются вперед, я начинаю думать, как же сделать приклад более совершенным. Я не могу спать спокойно, если чего-то не довел до конца.
Неоднократно говорилось про индивидуальные характеристики приклада. Как снимаются мерки? Подобно тому, как это происходит в стоматологических клиниках, делается слепок плеча?
– Когда индивидуальных прикладов еще не существовало проводились какие-то исследования, рассчитывающие средние показатели для человека: длина приклада, высота гребня и так далее. Но мы все очень разные, у нас разная длина руки, и, значит, нам нужна разная длина приклада. Если вы возьмете мой приклад, вам он будет короток, мне же ваш будет длинным. Это влияет на удобство и на результат.
На производстве даются усредненные размеры, поэтому люди, которые там работают, сделали заказ и забыли. Моя же работа – пошить вам платье по вашим меркам. Я меряю вашу кисть, измеряю длину вашего пальца. Ведь я должен сделать такое изделие, чтобы вам с ним было комфортно. Также у людей разный ведущий глаз. У большинства это правый. И это влияет на отвод. Есть разные школы, обучающей разной технике стрельбы, в зависимости от нее меняется форма приклада. Это целая наука, которая содержится в моей голове.
«Я перфекционист, мне плохо даже тогда, когда изделие просто отвратительно отполировано»
Можно ли вас сравнить с изготовителем волшебных палочек Олливандером из вселенной Гарри Поттера, который помнит все свои изделия?
– Конечно (смеется). Я помню каждое изделие, в этом и заключается наша разница с фабрикой. Рабочий оттуда приходит домой, закрывает дверь и отключает мозги. Мои же мысли о том, будет ли человек доволен и как он будет стрелять, постоянны. Мой мозг работает, не останавливаясь. Я думаю о каждом изделии. Для меня важна каждая деталь, мне плохо, даже если изделие просто отвратительно отполировано, я перфекционист.
Вы вкладываете в приклад много души, оставляете в нем часть себя. Сколько стоят ваши изделия?
– Стоимость работы – около 800 евро, если с НДС. Но цена – не единственный показатель, также важно и дерево, из которого состоит приклад. Если раньше стреляли из обычных белых кусков ореха, то потом спортсмены начали хотеть оружие покрасивее, с рисунком. Такие приклады выходят дороже.
Что приносит вам наибольшее удовольствие?
– Наибольшее удовлетворение я получил, когда в Пекине пять моих прикладов завоевали медали, ну, стрелки завоевали (смеется). Когда я пошел в «Беретту» (одна из крупнейших оружейных фирм и старейшая из них – прим. ред.), они признали мои заслуги. Другие мастерские стали перенимать мой опыт, копировать форму изделия. Это самое большое удовлетворение.
Оставляйте реакции
Почему это важно?
Нет комментариев-