Предпоследним казанским ханом в третий раз было суждено стать Шах-Али. 16 августа 1551 г. после приведения казанцев к присяге новый-старый хан въехал в хорошо знакомый ему город.
В течение 1547-1551 гг. Шах-Али, как касимовский правитель на московской службе, был непременным участником всех казанских походов Ивана IV, одним из руководителей строительства Свияжска. Именно его кандидатура оказалась приемлемой как в Москве, так и в Казани.
13 августа 1551 г. в Казань въехал дворецкий и конюший нового хана, подготовившие дворец для Шах-Али. На этот раз московскому ставленнику удалось продержаться в Казани чуть более полугода.
Положение Шах-Али в Казани было исключительно сложным. Как хан он должен был хотя бы формально защищать интересы ханства, от территории которого Иван IV оторвал Горную сторону, что и было документально зафиксировано. С другой стороны, Шах-Али не мог не считаться с мнением царя.
На деле Шах-Али активно выступал за возвращение ханству Горной стороны, неоднократно ставя этот вопрос перед Иваном IV. Великий князь уступать не собирался. Более того, царь требовал от хана «укрепить» Казань русскими людьми, чтобы не было кровопролития «на векы». Очевидно, Шах-Али не форсировал и процесс освобождения русских пленников из Казани, о чем воеводы тревожно доносили Ивану IV.
Такое балансирование между двух огней долго продолжаться не могло. Некоторые казанцы уже стали «ссылаться в Ногаи». Недовольство ханом, не сумевшим вернуть Горную сторону, росло. В такой обстановке хан пустил в ход испытанное средство, истребив за пару дней до 70 знатных феодалов, но и это не помогло.
«Бусурман де есми, не хочю на свою веру стати, а государю своему царю великому князю изменити ине хочю же; ехати де мне инуды некуды, еду ко царю великому князю...» – жаловался Шах-Али одному из фаворитов русского царя Алексею Адашеву. Тем не менее, хан вновь отверг требование Адашева впустить в Казань русский гарнизон с наместником.
Шах-Али поступил иначе. Есть упоминание о прямой диверсии Шах-Али в пользу русских – «...да пушки и пищали и зелие перепорчу, и государь приди сам да промышляй, сколко ему бог поможе за их измену», говорил хан тому же Адашеву.
Подтверждение таких действий мы находим в известном татарском летописном отрывке и в исторических песнях казанских татар.
6 марта 1552 г. Шах-Али выехал из Казани, якобы на рыбалку, вместе с русской охраной и многочисленной свитой из казанской и касимовской знати.
За городом хан объявил о своем решении покинуть казанский престол в соответствии с волей царя. Немалую роль в решении великого князя сыграли тайные послания казанцев в Москву, в которых Шах-Али обвинялся в убийствах и грабежах своих подданных, насилии над женами феодалов и прямо предлагалось убрать хана и посадить в Казани русского наместника, что Иван IV и попытался сделать.
Дальнейшие события показали, что эти челобитные были ловким ходом противников Москвы, убравших руками царя ненавистного ими ставленника русских. После чего ворота города были захлопнуты перед самым носом назначенного казанским наместником князя С.И. Микулинского. Вновь казанцы решили дать бой, но для этого им был нужен новый хан, которым стал астраханский царевич Ядкар.
Что касается Шах-Али, то он до самой смерти верой и правдой служил Ивану Грозному в качестве касимовского правителя, умер он бездетным 20 апреля 1567 г.
В следующем очерке речь пойдет о последнем казанском хане Ядкаре.
Нет комментариев-