Учитель, как подчёркнуто уважительно называли его всегда во время учебы и долгие годы после окончания ВУЗа студенты, скончался на 92-м году жизни после 11 лет борьбы с раком.
«Татар-информ» собрал воспоминания тех, кто пришёл проводить Андрея Роота, посвятившего журналистике более полувека, в последний путь.
Заслуженный профессор КФУ, доктор филологических наук, академик Академии военно-исторических наук Андрей Роот, являвшийся одним из основоположников журналистского образования в Поволжье, признанным исследователем творчества российских публицистов Александра Герцена и Николая Огарёва, работать начал с 16 лет. До этого за год освоил программу трёх старших классов школы и затем также за год трехлетку военного училища. Первым в его трудовой карьере было торфяное предприятие в Юдино. Будучи призванным в армию в 1945 году, Роот стал создавать дивизионную, затем окружную газету "За Родину". Так журналистика вошла в его жизнь более, чем на полвека.
Генеральный директор ТРК «Новый век» (ТНВ) Ильшат Аминов:
Ему была характерна потрясающая начитанность, любовь к своему предмету и потрясающие ораторские данные. Я был его студентом, и я до сих пор помню, как он входил в аудиторию, протягивал руку: «Здравствуйте, други мои, жаждущие знаний! Я пришёл к вам дать их!» Вот такой он был всегда.
Был даже театрален, возвышен и всегда повторял, что об этом предмете он не может говорить спокойно – это предмет его жизни. Он говорил от сердца, с любовью, он любил Герцена больше, чем кто-либо. Мы знали всего его произведения, и он заставлял нас читать и свои многочисленные труды, в том числе по Герцену. Мы были очень подкованы и в вопросах «Колокола», и в вопросах начала русской революции. Это был особенный преподаватель, который не мог не оставить свой след и в наших умах, и в наших сердцах.
Заведующая кафедрой журналистики КФУ Светлана Шайхитдинова:
В 1975 году я поступила в Казанский университет и почти сразу познакомилась с Андреем Александровичем – почти 45 лет назад. Все это время Андрей Александрович не менялся. Такая уникальная ситуация, прекрасная ситуация: при меняющихся эпохах, временах, окружении, обстоятельствах Андрей Александрович оставался Андреем Александровичем. Это настолько было здорово! Этот образ стабильности, принципиальности, убежденности ассоциировался с образом нашего отделения, кафедры журналистики.
Когда-то мы вдвоём с Андреем Александровичем были в летней комиссии по приему абитуриентов. Тогда ещё не было ЕГЭ, были творческие экзамены, мы сидели и слушали абитуриентов. У нас была команда! Я ученица, но при этом мы сидели как два преподавателя, два коллеги. Он никаким своим жестом, никакой интонацией не демонстрировал своё статусное превосходство. Мы тогда набрали хорошую группу. Когда с ним обсуждали, он по интуиции одним-двумя словами мог охарактеризовать возможные потенциалы абитуриента. Тогда он поразил меня этим.
Он оставался очень внимателен ко всем по-человечески, был включён в обстоятельства жизни, которые соприкасались с работой. На 90-летии Высшей школы журналистики наши выпускники были восхищены его феноменальной памятью: он помнил имена, обстоятельства, выпускников, которые в тот или иной год закончили факультет. Это пример для меня, насколько можно быть преданным работе, людям, окружению, университету, чтобы это составляло жизнь и общее самочувствие по этой жизни.
Последний раз мы разговаривали 9 Мая, я звонила ему... Мне, конечно, в голову не пришло, что это последний наш разговор...
Младший сын Игорь Роот:
Отец любил теннис, соперника просто изматывал. Причём любил он честную игру, ему не нравилось подавать крученые шары, потому что они отскакивали. Ему нравилась больше напористая игра. Очень любил и бильярд, где ему нравилось забивать прямые мощные мячи, а удар у него был как пушечный выстрел – шар залетал в лузу со звоном. Любил дуплеты – удар очень аккуратный, осторожный с большим расчётом. Было очень интересно наблюдать за игрой – в ней он раскрывался полностью.
Нам как детям меньше нравилось, когда он играл в шахматы, потому что в это время он был очень отстранён от всего, игра происходила очень долго. Помню, одна игра началась утром продолжалась очень долго, до послеобеденного перерыва. При этом соперники ничего не ели, ничего не пили, и она закончилась ничьей, когда они усталые расползлись в разные стороны.
Самое любимое место отца – Казанка. В детстве в любое свободное время мы всегда были на Казанке, всегда гуляли вдоль реки, здесь у нас была масса интересных и даже веселых приключений. Помню, подошли мы однажды к ручью, через него была проложена жёрдочка. На берегу ручья стояла симпатичная дама, она пыталась через этот ручей переправиться, была она достаточной полной. Отец, видимо, не мог пройти мимо, чтобы ей не помочь. Он элегантно подал руку, как офицеры дам сопровождают на бал. Эта дама вступила на жёрдочку, при этом отец стоял в ручье босиком. Дама, потеряла равновесие, жёрдочка зашаталась, она убрала руки, отец попытался её подхватить - не получилось, они вместе грохнулись в этот ручей. Мне было стыдно, но тут же мой стыд пропал, потому что им было весело.
Кроме того, он был прекрасный гребец на лодке. У него была очень большая сила, и он очень правильно и красиво грёб. Когда сажал нас в лодку ещё мальчишками и на ялике, у него на столько хватало сил, что ялик даже не выходил на глиссад. Нам нравилось, что ялик выходит на поверхность воды с большой скоростью. Мы вместе с ним хулиганили, шалили.
Заведующий кафедрой национальных и глобальных медиа КФУ Васил Гарифуллин:
Когда я поступал на отделение журналистики, Андрей Александрович Роот проводил с нами консультации, и сразу мы влюбились в него как в будущего преподавателя. И мы не ошиблись: он был великолепным лектором, задорным веселым, с одной стороны, с другой стороны, требовательным всезнающим. Он был величайшим оратором. А ещё он был фронтовиком, многое в жизни видел, был педагогом в средней школе, но более полувека своей жизни он отдал Казанскому университету. Был зачинателем многих проектов.
При нем был создан факультет журналистики, и он возглавлял кафедру журналистики в течение 12 лет. Многие знали его и за пределами Татарстана, и за пределами России – учеников очень много. Запомнится он нам как и настоящий друг, товарищ для студентов, для коллег, хороший педагог, по-настоящему влюблённый в свою работу, и настоящий университетский профессор.
Журналист, преподаватель КФУ Дмитрий Туманов:
Первый урок он преподал мне, когда я только стал студентом. Было холодно, отопление отключено, он явился на лекцию такой же блестящий, как сейчас... Мы посоветовали ему надеть пальто, а он ответил: «Как, стоять перед вами в одежде и рассказывать в одежде?!»
Второй урок случился, когда я однажды зашёл к нему в кабинет и случайно на столе сдвинул бумажку. Он тут же положил её на место и сверху скрепку – как незыблемость. Все должно быть точно, размеренно, так, как должно быть, даже изнанка работы должна быть красивой.
Третий урок я получил, когда мы гуляли по Казани, теми уголками, которые были памятны для него. Он рассказывал о той трудной жизни, и не верилось, что все это было с ним. При этом него никогда не было возможным услышать «я плохо себя чувствую», «я болею» – он никогда не позволял чем-то обременить другого. Наоборот, он всегда старался быть образцом, быть не только теплом, но и памятью, маяком, за которым мы все идём.
Мы постараемся, чтобы имя его сохранялось в сердцах наших учеников и учеников наших учеников...
Журналист, ученик Зуфар Давлетшин:
Хороший был учитель, спокойный, уравновешенный, интеллигентный. К нему всегда можно было подойти посоветоваться. Помню такой случай с моим одногруппником: когда Андрей Александрович задал ему вопрос, что из пройденного курса он больше всего запомнил, тот ответил, как слона пешим ходом из Астрахани вели в Казань – по истории журналистики он нам такое рассказывал...
Старший сын профессора Александр Роот:
Он преподавал какое-то время и после того, как мы узнали о болезни. А выяснилось во время медосмотра КФУ. Посоветовавшись с врачами, не стали говорить ему диагноз и полностью оградили от медицинских забот. Но 11 лет для рака – это очень хороший результат.
Младший сын Игорь Роот:
Я думаю, что он был счастливым человеком: редко кому везёт иметь такое страстное увлечение, которое идеально в его жизни совпадало бы с работой. Качество жизни от этого у отца было наивысшим и помогало быть оптимистом. Надеюсь, что последние его дни были не очень утомительными, потому что он ушёл в окружении ближайших родственников, все четверо внуков были рядом. Мучений не было, мы старались отвлекать его разговорами ни о чем, потому что он все-таки чувствовал, что это последние его дни.
Телеграммы со словами скорби ко дню погребения прислали Санкт-Петербургский, Московский, Южный федеральный, Воронежский и другие университеты и центры подготовки журналистов. Андрей Роот похоронен на Самосыровском кладбище Казани рядом с женой и сестрой.
Нет комментариев-