Всем привет, меня зовут Марина, я зоолог беспозвоночных. Летом 2021 года мне повезло попасть в экспедицию на Белое море для сбора научного материала. Занимаюсь я немертинами – это такие морские черви. Обычно в этот момент рассказа я говорю, что немертины могут достигать 30 метров в длину. После этого мои исследования тут же приобретают вес в глазах окружающих, которые в жизни не сталкивались с морскими червями, да ещё и такими длинными.
И вот 2 дня пути и 2 поезда спустя, мы с командой таких же зоологов выпадаем в рекордные (для нашего количества и загруженности сумками) сроки из вагона на небольшой перрон, где вместо вокзала - каморка, покрашенная в бело-синие цвета. Городок Чупа на самом севере Карелии встретил нас холодным ветром и моросящим дождем. Мы кутались в куртки и теплые свитера, а я уже начала задумываться, стоило ли вообще класть в чемодан цветастый купальник.
У нас было всего 2 часа в Чупе, один из которых я провела, сторожа вещи на корабле. Зато успела поговорить с родными, предупредить, что несколько дней вряд ли выйду на связь. Ещё в деталях рассмотрела наш небольшой корабль «Клион», который явно видал лучшие дни.
Мои коллеги за это время успели побывать на местном рынке, сторговать теплую кофту, и выкупить последний выпуск «Май Литл Пони» в единственной пятёрочке города. Отчалив из Чупы, мы направились прямиком на наше место жительства в ближайшие три недели. Острова словно поедали воду. Они смотрелись величественно, возможно, с высоты птичьего полета они выглядели как плесень, пожирающая синее дерево. По крайней мере, мне так представлялось.
Время совсем не ощущалось, мы приехали к 21:00, но было светло как днём. На Белом море летом не существует ночи.
Я чуть не упала, пока тащила свой красный чемоданчик, которой смешно смотрелся среди походных рюкзаков. Я была не так хорошо экипирована, в отличие от моих спутников. Лес вокруг был глухим и всё время казалось, что что-то происходит, но ты едва ли в состоянии это осознать.
Станция состояла из нескольких домиков. Нас встретили очень вкусным супом из фасоли и полной темнотой в избе. Света не было и над нами нависла угроза остаться на ближайшие три недели в глуши без электричества. Даже не знаю, где поломка электричества более фатальна: на небольшом острове в Белом море или в городской квартире где-нибудь в Казани. На кухне стояла печь, здоровая деревенская печь, которая была единственным источником тепла.
Все хотели мыться, но баню назначили на завтра, поэтому самые смелые отправились купаться на пролив. Я не смогла себе отказать в таком веселье, не зря же покупала многострадальный оранжевый купальник.
Незабываемые ощущения от вхождения в холодную воду с илисто-песочным дном, где скрывались острые камни. Ты задерживаешь дыхание, а потом ныряешь, чтобы через несколько секунд выпрыгнуть из воды, словно ошпаренный. Выходя из воды, ты чувствуешь себя другим человеком и Север уже не кажется таким неприветливым. Отдельным видом искусства было наше дефиле в купальниках с высокими резиновыми сапогами.
Поиски холодильника
Так как света на станции всё ещё не было, а огромный генератор, привезённый из Казани, не подавал признаки жизни, остро встал вопрос о хранении продуктов. Никто не любил курятину с душком. На противоположной стороне острова была научная станция питерского вуза и за несколько дней до нашего приезда, когда нарушилась подача электричества, было принято решение перетащить холодильник поближе к их сети. В общем нам предстояло найти этот холодильник по примерным координатам.
Без навигатора или Яндекс.Карт ориентироваться в пространстве было сложновато, так что через 15 минут вместо опушки с холодильником, я стояла перед разобранным каркасом небольшого корабля. Он был полностью изъеден ржавчиной, а вокруг - прямо на песке - лежали его детали. Меня всегда напрягали заброшенные места: в Казани, например, много пустых домов, но одно дело - брошенный дом в городе, и другое - одинокий разобранный корабль на мели. Потом я узнала, что это бывший корабль питерской станции, который списали и больше никогда не будут использовать.
Керетский - святой без жены
Спустя неделю с нашего приезда, когда закончились и сигареты, и мемы, сохраненные на телефон в поезде, мы так хотели чего-то интересного, что отправились в одно из первых поселений в этом районе Карелии на материке. Деревню Кереть основали переселенцы из Нижнего Новгорода в каком-то там веке. В общем-то к 2010 деревни уже не существовало: осталось пару обветшавших изб и деревянная церквушка рядом с горной рекой. Сейчас Кереть пытаются восстановить и там даже есть домики для отдыха с банями.
Мы миновали небольшое рыболовное хозяйство в устье реки, и через лес подошли к деревянной церкви на холме, с которого хорошо просматривалась вся оставшаяся часть деревни. С нами были ученые, которые ездили сюда ещё лет 30 назад: один из них рассказал нам о Варлааме Керетском. Оказалось, что один из самых почитаемых святых в Карелии - убийца, который три года катался с трупом своей жены вокруг деревни, потому что ему так сказал священник. А потом он вернулся в свою деревню и стал почитаться, как святой Варлаам Керетский.
«Вот это история, черт возьми» - думала я, смотря на остатки деревни. Море на их фоне выглядело ещё более опасно, чем, когда мы плавали на корабле.
Икеевские хитогнаты
Корабль в плохую погоду качает из стороны в сторону, стоять почти невозможно, палуба опасно кренится то вправо, то влево, а когда очередная волна врезается в борт, во все стороны разлетается холодная соленая вода. Между безудержными качками вы можете привалится к поручням и рассматривать в просветы между гребнями медуз, одиноко плывущих в этот шторм. А еще куски водорослей, оторвавшихся от своего дома. Или тянуть драгу.
Драга - эта такая барсетка в металлическом каркасе, опускаемая на дно. Корабль давал ходу, и драга собирала со дна глину, камни и придонных обитателей. Нас интересовали двухстворчатые моллюски Arctica Islandica. В штормовые дни тянуть драгу было почти невозможно: веревка все время выскальзывала из тряпичных перчаток, мокрых от дождя и самой веревки, что ещё минуту назад волочилась по морскому дну.
Содержимое драги - это жижа со дна морского. Копаться в ней было интересно, как бы смешно это ни звучало. Ощущение было такое, словно ты распаковываешь подарок. Красивые ракушки, округлые асцидии, что при слишком сильном нажатии выплевывали тебе струйку воды в лицо, и даже немертины - все это можно было найти в глине со дна. Ещё мы бросали планктонную сеть. У нас были те, кто изучал хитогнат - планктонных животных белого моря.
Сеть была длиной с человека, но при этом тянуть её из воды было в разы легче. Думаю, тут сыграло роль то, что камни в неё не попадались. Бывало, что она дробила медуз, но это, скорее, просто грустно, а не тяжело. Если драгу тянули как минимум трое, то с сетью можно было справиться в одиночку. Проблема была в её промывании - тут как минимум должно было быть два человека: один держал слив сети открытым, а второй поливал это добро морской водой, чтобы все животные попали в контейнеры с хладагентом. Контейнеры были, кстати, из Икеи, обычные такие прозрачные, моя мать в них хранит разные штуки для дома, типа бытовой химии, а у нас там хранились хитогнаты, похожие на маленьких прозрачных рыбок в форме стрелок.
Ещё в эту сетку попадались планктонные рачки. Их было видно сразу. Перед зимовкой они отъедались, а жир у них был оранжевый, яркий. Только благодаря этому яркому цвету их было видно без микроскопа, вся нижняя часть сетки была в них.
В хорошую погоду тоже было чем заняться. Корабль слегка покачивался и все спокойно шастали по палубе, не боясь упасть за борт. Мы замеряли соленость воды и радиацию. Все было нормально, это просто записывалось для исследований.
Рутина
Все эти веселые приключения происходили в перерывах между работой. Не думайте, что собирать немертин - легкое занятие. Пока я лазила по берегу во время отливов, несколько раз поскальзывалась на месиве из водорослей и оказывалась в холодной морской воде. После таких приключений я ворчливо удалялась в свою комнату переодеваться в сухую одежду, а потом весь вечер и ночь сидела за микроскопом.
Ночь на Белом море - понятие спорное. Солнце кружит по небу, но никогда не заходит, так что, чем дольше мы были на острове, тем сложнее мне было ориентироваться во времени. Часов у меня нет, а телефон я старалась не носить, так как он был бесплатным приложением без сети.
И, кстати, про сеть! Чтобы позвонить, вам надо было вскарабкаться по чертовым камням и лишайникам на Лысую гору. Там на верхушке стоял стул, обложенный камнями. Когда ты садился на него, у тебя под ногами был весь остров. Обычно я энергично ходила из стороны в сторону рядом со стулом, слушая, что происходит на большой земле.
Кладбище на самом Севере
На севере острова, на котором мы жили, располагалось старое Кладбище. Оно находилось у самого берега, я впервые видела подобное. Большинство памятников заросли или истлели. На некоторых крестах фотографии были в таких железных объемных коробочках со стеклом, видимо, чтобы суровый климат не уничтожил их слишком быстро. Самым интересным было, что за некоторыми могилами точно ухаживали, хотя на этом острове никто не живёт уже очень долгое время. Даты на большинстве захоронений было не рассмотреть. Странно было устраивать кладбище с таким шикарным видом на море. В фильмах в таких местах селились гордые отшельники в стеклянных домах.
Раньше тут была деревня, люди занимались лесоповалом, из-за этого весь северный берег усеян узкими сосновыми брёвнами. Когда мы шли, перешагивая через деревянные преграды, я прихватила с собой небольшую щепку. Море сделало её похожей на облако.
О медведях и грусти
Иногда становилось трудно сидеть на станции, потому что долгое пребывание в одном и том же месте с одними и теми же людьми – это странная фигня. В таких случаях я уходила в лес за багульником – это такое растение, которое мы добавляли в чай. Я могла далеко уйти от станции. Лес был не враждебным, но то и дело слышались разные шорохи из кустов или громкие всплески со стороны моря. Я вышла на широкую тропу и замерла, уставившись на ветви. Нас предупреждали, что на острове раньше появлялись медведи. В бане даже висит череп, оставшийся с тех времён, когда на этих животных охотились. И вот передо мной была пара веток, поломанных кем-то весьма крупным, а на кустах рядом висели клочки шерсти. Когда из-за деревьев послышался громкий всплеск, как будто что-то большое нырнуло в воду, я прикинула всё то, что знала о медведях и дала дёру. Я бежала, как в последний раз, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу, а лес, словно живой, цеплялся за одежду и тянул меня в чащу.
Всё закончилось тривиально. Звуки и ветки – это дело рук туристов, которые приплыли на наш остров, чтобы искупаться, а то, что я приняла за мех, было мхом. Неужели в какой-то момент на острове ты и правда становишься похож на Робинзона Крузо и начинаешь шугаться людей, принимая их за медведей?
Праздник Ивана Купала для зоологов
Шла третья неделя нашего пребывания на острове. Все заметно устали друг от друга, а я очень хотела до отъезда отметить праздник Ивана Купала в декорациях Белого моря и заодно развеять обстановку. Так что выпросила белые простыни и костер на ужин. Весь день женская часть станции придумывала как лучше сделать из простыни платье, а мужская занималась созданием безопасного костровища на берегу. Мы собирали цветы, плели венки, я успела изрезать себе пальцы травой, а вечером все устроились у костра. Это было какое-то сумасшествие: мы пели, танцевали, поправляя наши белые платья, а потом ныряли в воду с разбега, выныривая уже жителем Карелии, а не каким-то городским снобом. Это была незабываемая ночка. Ближе к полночи мы начали выкидывать по старому поверью венки в воду.
Я сидела у костра мокрая и довольная, наблюдая как мой венок уносит течение. И вот, он навсегда исчез в Белом море.
Кажется, в итоге это произошло со всеми нами.
Отъезд
Уезжали мы неохотно. Запаковывали свои научные материалы, сувениры и вещи, а сами думали: «Как так!? Город? У меня ещё не все немертины в мире собраны! А как же водоросли и рыба!?».
В общем, отъезд случился крайне неожиданно и мы его совсем не хотели. Все привыкли жить на острове и город казался чем-то далёким. Я вновь достала свой красный чемодан из-под кровати.
Море было спокойным, словно оно тоже было опечалено нашим отъездом. Капитан корабля сердечно попрощался с нами и сказал, что мы точно вернёмся. Все возвращаются. И я действительно вспомнила, что все работники станции или встреченные нами в эти недели рыбаки – это биологи, которые переехали из Казани сюда
- У вас сохранится загар на целый год! – сказал нам капитан. – Загар с теплых краёв быстро сходит, а этот будет держаться до вашего следующего приезда.
И вот снова Чупа и снова поезд. Такое ощущение, что ты проснулся после долгого сна. Уже на следующий день мы были под Москвой и я впервые за три недели видела, как небо темнеет. Телефон снова работал. Жизнь продолжалась, хоть и казалась теперь чем-то другим.
