Олег Михайлович, приветствую вас. Спасибо, что нашли время после тяжелого концерта, согласились поговорить и рассказать казанским зрителям о ваших секретах и творчестве, к тому же сейчас у вас идут юбилейные концерты, связанные с 50-летием вашей творческой деятельности. Как вам сегодняшний концерт и казанский зритель?
Я определяю настроение зала по аплодисментам, которые звучат, когда свет начинают потихоньку гасить. В этот раз были овации и народ был подготовлен. Я не могу сказать, что где-то хуже или лучше, везде по-своему хорошо. Где-то зритель бывает более насторожен, когда поешь три-четыре песни и реакции нет, зато потом их вообще не остановить и уйти невозможно. Здесь реакция была сразу и до конца.
В Казани довольно искушенный зритель.
Да, но еще я отметил, что очень много молодежи, но были и взрослые люди, ведь я работаю на все поколения.
Это к вопросу, кто слушает ваши песни и кому они нравятся?
Всё зависит не только от возраста, но и от места. В центре Москвы, например, меня молодежь не очень слушает, у них своя музыка. Я больше народный и без понтов, для людей, которые в чистом виде потребляют светлую энергию, потому что я и сам такой.
Вы готовы делиться этой энергией?
Готов. У меня был момент, когда я с воспалением легких вышел на сцену и меня насильно положили в больницу с температурой 40 и сказали, что отпустят меня в Москву через неделю, а я им говорил, что у меня через день шесть концертов в Крыму. Вы не поверите, я на сцене лечусь.
В таком виде я поехал в Москву, потому что не мог допустить, чтобы разорились частные организаторы концертов, которые рискуют своими деньгами и людей, которые купили билеты. Тогда мне нужно было отыграть шесть концертов. Я отыграл первый концерт и ушел со сцены мокрым, с меня можно было одежду выжимать. Утром проснулся — стало полегче. После прошло три концерта, и начались осложнения после антибиотиков. В итоге я выжил, и к тому же то, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Иногда бывает, что выходишь на сцену усталый и на репетиции не идет ни одна нота, но выходишь на сцену, и тебя начинает подстегивать энергия зрителей, и концерт идет нормально.
«Я был в тренде и на мои концерты приходило безумное количество людей»
Насколько отличается ваша публика, которая была 20 или 30 лет назад? На что она больше реагирует, хлопает, стала ли она более равнодушной или, наоборот, заводной?
Тридцать лет назад все, кто сегодня был на концерте, были на 30 лет моложе. Тогда я был в тренде и на мои концерты приходило безумное количество людей. Сейчас их стало меньше, но все-таки пожилые люди ходят не так активно, но поддерживают, как молодые.
Я могу похвастаться, но раньше у меня были абсолютные рекорды. Например, было девять концертов в «Олимпийском» подряд и через полтора месяца еще три дополнительных. В СКК в Санкт-Петербурге приходило 17 тыс. человек. Все это было в начале 90-х.
В 1991 году у меня был концерт в Лужниках, и на него продали около 80 тыс. билетов. В 2005 году я был продюсером и автором идеи концерта на Поклонной горе, на который, по данным ГУВД Москвы, пришло около 1 млн 300 тыс. человек. Это был не мой сольный концерт, я лишь его организовал. Назывался он «Песни Победы», и молодые артисты и группы пели песни Великой Отечественной войны в своих аранжировках. За каждой песней я следил как саунд-продюсер, и мне пришлось перелопатить все песни военных лет.
Тогда я пел песню «Москва» перед аудиторией в миллион человек, и когда все они с тобой поют — это не передать словами.
Что вы тогда чувствовали?
Я чувствовал шелест крыльев за спиной, как я копытами взрыхляю сцену, раздуваю ноздри и отрываюсь от земли. Адреналин бешеный.
К тому же у нас был контракт с телеканалом «Россия», что концерт будут показывать в прямом эфире, а я тогда был еще и ведущим. Мы должны были закончить его к 11 часам, прямо под салют.
Когда закончился концерт, в палатке организаторов я попросил налить мне водки, и мне налили полный пластиковый стакан, который я махом выпил. Через минуту я сказал: «Так, мне кто-нибудь нальет?» Я даже не понял, что уже выпил, и сказал потом тостов пять или шесть с полными стаканами. Потом сел в машину, спокойно приехал домой и только потом отрубился. Такое у меня было несколько раз.
Олег Михайлович, ведь эти ощущения как наркотик, их хочется повторять и, выходя на сцену, подпитываться этим. Вы себя не чувствуете эмоционально зависимым?
У меня счастливая жизнь, потому что меня от этого спасает то, что я композитор и поэт. Я себя считаю мастеровым человеком. Через пять лет после того, как я написал песню, начинаю думать: «Как я все это написал? Вообще непонятно». Тогда я это написал, а сегодня это все сбывается. Состояние эйфории у меня от того, что я пишу слова и музыку.
Когда ты чувствуешь, что твои выражения становятся крылатыми, вроде «Мои мысли — мои скакуны» или «Ты морячка, я моряк»… Я оглядываюсь назад и понимаю, что хотел бы повторить такой же успех.
Сейчас я отрабатываю меньше концертов, но внутри у меня нет пустоты. Я собираю не такие арены, как раньше, но хочу гореть на сцене. Я не делаю подряд тридцать концертов или по два по три в день, потому что хочу выходить свежим и не разочаровывать своих зрителей.
Мне повезло, что я стал популярным примерно в 35 лет. Многие мои коллеги, которые стали популярными в молодости, потом перегорели. А я заметил это только после того, как не смог на улицу выйти, чтобы меня не узнали.
«Все преходящее, а Моцарта до сих пор играют»
Как все-таки рождаются крылатые строки?
Я не знаю. Я верующий человек и иногда говорю: «Господи, спасибо за то, что ты дал мне возможность отражать свет, который ты на меня направил». Это чтобы не возгордиться особенно.
Талант в принципе нельзя объяснить. Голос — что это такое? Это звуковые акустические колебания, там есть амплитуда, их можно определить в децибелах. Вот генератор шумит — у него тоже есть амплитуда, давление и так далее. Но одна музыка идет — и растения чахнут, а другая идет — и расцветают. То есть музыка действует на живую природу. Почему так? Это проявление Всевышнего или объяснимо наукой — я не знаю.
Нет ли у вас рецепта создания хита — такое-то вступление, здесь припев, такие слова и так далее? Есть же продюсеры, которые сейчас все это поставили на поток и штампуют.
Хиты могут быть, но они — недолговечны. Вот в чем проблема. Все-таки хочется написать песню, которая пережила бы тебя. А по поводу хитов «на поток» — берут аранжировку для конкретного направления, берут западные сэмплы (сейчас барабанщики-то практически не барабанят, берут уже готовое), все эти заготовки лепят — и это прокатит. Ну, а дальше что? Все это преходящее. А Моцарта до сих пор играют.
То есть вы сами не знаете, как у вас рождаются хиты?
Я не понимаю. Да, есть какие-то основные моменты. Например, в песне нужны запев и припев. И желательно припев такой, чтобы он оставался в голове. А вот, например, есть великие поэты, у которых есть великие стихи, и на них песню не напишешь.
Потому что они создавали именно стихи, а не песню. Музыка убивает стихи, и оставшиеся слова, через эти барабаны и музыку, они должны зацепить.
Для меня рецепт такой: мне нужно сделать яркую мелодию, которая и без слов была бы самодостаточной. Есть такая Настя Высоцкая — парикмахерша из Кузбасса, которая играет на саксофоне. Недавно она сыграла мою песню «Дождись» — шикарно. И я понял, что мою музыку можно играть инструментально, у нее есть эмоция.
Второй рецепт: наш народ — читающий. И слова, смысл песен для наших людей более значим, чем для западной музыки. Поэтому в песне должна быть какая-то история, чтобы без музыки это были отдельные стихи. Я не говорю, что надо именно так. Но лично я по-другому не могу.
Теперь что касается заготовок. У меня был такой период, когда я открывал хит-парады, и там шесть-семь первых строк занимали мои песни — «Эскадрон», «Свежий ветер», «Есаул», «Дождись» и другие. И я подумал — как-то это неправильно, и решил написать песню, нарушающую все законы шлягеров, с разными сложными переходами. И вдруг — удивительно — это стало хитом. Захожу в ресторан: там все ее поют.
После этого я понял, что нет какого-то единого рецепта хита. А еще ты сам должен верить, что это хит. И если ты так сильно будешь в это верить, то Вселенная в итоге прогнется под твое желание. В этом я абсолютно уверен.
Политика, история и переделанная песня «Офицеры»
Сложно найти более патриотичного исполнителя и автора, чем вы. Что такое патриотизм для вас? Насколько все это близко к политике?
Честно скажу — стараюсь держаться подальше. Но если стараться быть подальше от нее, то политика сама придет внутрь тебя, залезет. Инертным быть тоже нельзя.
А вас не зазывали в разные партии, движения?
Всегда. Куда только ни зазывали, и в партии, и в депутаты.
А вы почему не пошли?
Это отдельный талант, если этим заниматься всерьез. Если бы я стал этим заниматься, то бросил бы писать музыку. Но я не могу усидеть на двух стульях. Я не могу просто так прийти и сидеть — я за народ и со всеми бы переругался в итоге.
Во-вторых, за несколько десятилетий я несколько раз поменял свое мнение и по поводу истории, и по поводу политики нашего государства — откуда мы пришли и куда идем. Когда была перестройка, была эйфория, все винили коммунизм. Оказалось, все значительно сложнее. И с такими мыслями, как у меня, в политику идти нельзя.
Когда я начинал писать песню «Офицеры» в 90-м году, а 91-м был путч. Второй куплет после припева я написал такой: «В ночь у Белого дома зверь в последней агонии, накатившись, разбился на груди у ребят. Что ж мы, братцы, наделали, не смогли уберечь их…» Эту версию я спел в студии, но там какой-то прибор забарахлил и запись не сохранилась, ее нужно было перепеть. Запись отложили на месяц, но меня начала сверлить мысль: с песней что-то не так. Первая мысль, когда я начал писать «Офицеров», была такая — это человек, который защищает Родину, была такая глобальная идея о мужчине, который защищает свою страну, семью, детей. И когда я стал петь, что-то у меня не складывалось, я не мог понять, в чем дело. Кто прав, кто виноват, какие танки шли, баррикады, Ельцин и все было непонятно. Я подумал — если я не могу понять этот исторический период, то пусть время рассудит. Надо по-другому.
И вы переписали?
Я переписал. Кстати, я это первый раз говорю. Я написал строчки, как будто это предвидел. «Господа офицеры, как сберечь вашу веру? На разрытых могилах ваши души хрипят. Что ж мы, братцы, наделали, не смогли уберечь их. И теперь они вечно в глаза нам глядят».
Смотрите, что творится в Польше, в Болгарии, на Украине, когда выламывают Жукова из стены, а у нас вешают мемориальную доску с именем Маннергейма. Красят краской памятник нашим героям Плевны, которые спасли Болгарию. И мы не можем ничего сделать. В Польше могилы наших бойцов, которые сотнями тысяч погибали, чтобы не уничтожили всё население. Я написал, когда не было того, что сейчас творится. Как это объяснить? Никак, я не могу.
Вам нельзя идти в политику, Олег Михайлович. Вы или сердце надорвете, или убьете там кого-нибудь с вашим восприятием.
Сейчас у меня такой диссонанс, я стал изучать фактическую историю, только факты. Потому что столько всякого налили в историю, что не было татаро-монгольского ига (мы как раз в Казани сидим). Как не было? Всё было, это наша история. Да, когда в конце уже все перелопатилось, мы стали братьями, но тогда были великие завоевания. Какой-то там Фоменко говорит, что этого не могло быть. Это было великое гигантское государство Чингисхана, который был великий военачальник, с большой армией, которая прокатилась до Европы. Это читают люди и верят.
Потом сколько про Сталина говорят. Я считаю, что если мы дадим переписать нашу историю, сначала со Сталина, потом войну мы не выиграли. Говорят, что народ выиграл войну, а не Сталин. Я бы не хотел в это долго вдаваться, это отдельная большая история. Есть очень умные люди, которые оперируют настоящими фактами.
А как распознать, где правда, где ложь? Или это только через годы становится известно?
Через годы, но самое главное — нужно включать мозги и исследовать, то есть опираться на факты. Ученые сначала ржали над этим Фоменко, а потом стали все это издавать гигантскими тиражами, понимаете? Сейчас в Ютубе очень интересное есть — ученые против мифов. Они говорят очень скучно, но по делу.
Все равно, если захочешь, разберешься.
Не верь фейкам. Недавно был фейк, что Газманов провалился под сцену в Донецке. Прыгал, прыгал и провалился. И показывают какого-то жирного мужика, который прыгает и проваливается под сцену, а музыку поставили «Свежий ветер». На Украине все радостно написали, что «Газманов провалился в Донецке». Только я не был в Донецке в этот период, да и мужик на меня не похож.
Да, есть такой момент.
Что касается истории тоже. Я вспоминаю свое детство и факты. Факты такие — я родился в 1951 году, я помню, как у нас с каждым годом было лучше. Это факты моей жизни, хотя мы жили довольно бедно, послевоенное детство, разруха. Но за примерно 8 лет, которые после войны был Сталин, каждый год дешевели продукты. Буквально за 4 года Берия, как менеджер высшей категории, создал атомную бомбу (американцы планировали, что это произойдет только через 17 лет). За 4 года! Во время войны началась гигантская индустриализация, появились гигантские заводы, которые могли выпускать такое количество танков! Ничего себе был запас прочности в советской России.
А через примерно 15 лет мы в космос полетели.
Да. Это я помню, что это шло до Хрущева, а когда он стал бороться с культом личности Сталина, это было началом конца нашей державы. Потом только все пошло вниз.
«До прибалтов дошло несколько лет назад, что песня является угрозой их национальной безопасности»
Почему вас не любят в Латвии, на Украине?
Народ меня любит и в Латвии, и на Украине, и в Литве, а вот власти не пускают.
Почему?
Несмотря на то что я написал песню «Сделан в СССР» в 2005 году, почему-то до прибалтов дошло несколько лет назад, что эта песня является угрозой их национальной безопасности. Первое, куда меня лишили возможности приехать, это Латвия, хотя они не имеют права меня не пускать, у меня шенгенская виза. Было очень невнятное объяснение, я сейчас не могу ручаться за точность, сначала стали ругаться, что я написал песню «Сделан в СССР», там есть фраза «и Прибалтика тоже — это моя страна», но вообще-то я родился в Прибалтике, в Калининграде.
Страшная тайна заключается в том, что все, кто меня там закрывает, они все родились в Советском Союзе. А что я такого спел в этой песне?
Исторический факт.
Угрозы в этой песне никакой нет. Я пишу: «Я рожден в Советском Союзе, это моя страна». И где здесь агрессия? Кстати, и Польша Прибалтика тоже, Германия, все они «прибалтики».
Тем не менее они меня не пустили, а потом, уже через много лет президент Литвы тоже не пустила. Не понятно, за что, вроде за поддержку агрессивной политики президента Путина. Но 90% тогда надо лишать возможности приехать в Литву.
Вы человек просто публичный. Как вы относитесь к тому, когда звезды начинают активно вмешиваться в политику через высказывания в Инстаграме, других соцсетях? Вы позволяете себе это или нет?
Конечно, каждый имеет право высказываться, но если ты искренне против, так будь до конца честным. Но если ты ловишь хайп на этом… Все артисты понтуются, даже те, кто не понтуется, потом понтуются тем, что они якобы не понтуются.
Работа у вас такая.
Ссылка на Газманова, обязательно!
Однозначно.
Например, рок-музыка — что это такое? Это протестная музыка, она не имеет права быть за государство, она должна быть в оппозиции. Или рэп. Они должны быть протестными, быть вне закона, телевизор разбить, нагадить, извините, в умывальник. Потому что они такие, все в наколках и так далее. Это просто такой жанр. Но здесь есть определенная грань, на мой взгляд. Если ты искренне такой, как Rolling Stones, они тоже все время ругаются, плевали на всё, матерятся и прочее, такой и будь до конца. Но вряд ли они пойдут против народа.
Да, государство — это инструмент насилия, приведение всех в порядок, как учитель указкой «тихо все, сидеть». Можно не любить государство за это, но законы-то нужно соблюдать, иначе все развалится, и родина твоя тоже не выживет. А если ты против родины, своей земли, своего народа, если ты с врагами, коллаборацию с ними делаешь, если ты встречаешь условного Гитлера и говоришь «это правильно», если более 90% народа за то, что Крым наш, потому что это исторически. Сколько там русской крови пролито, мы его не отжали, а у нас его забрали, своровали вне закона.
Вообще Советский Союз развалили вне закона, если правильно читать. Референдум был? Был. Против были, но потом пришел Ельцин, подписал, и всё развалилось — это не правильно же. Это внутри народа есть. Если ты против своего народа, тогда приготовься, что в тебя будут плевать, кидаться камнями и так далее. Будь своим Че Геварой, только со знаком минус. А когда говорят, народ у нас быдло, да кто ты такой вообще тогда?
Я вообще не понимаю, если есть закон, какой бы артист ни был — народный, заслуженный, с орденами, — я должен закон соблюдать, так же как водитель автобуса. Я никогда бы себе не позволил пользоваться тем, что я народный артист. Да, я могу купить себе место в бизнес-классе на мои заработанные деньги, но это не значит, что я выше человека, который сидит в эконом-классе. У меня такая позиция. Когда мои коллеги ставят себя выше других только из-за того, что они больше денег получают или на них ходят какое-то время, я не понимаю.
Время всё расставит на свои места. И уже расставляет.
К сожалению, очень многие артисты высказываются против Путина и Правительства. Конечно, полно казнокрадов и других, во всех странах это есть, но это же надо понимать. А когда ты, не буду называть фамилии, кормишься здесь и сюда же плюешь. Или как некоторые фильмы делают — берут деньги у государства, мои налоги и делают дерьмо про мое государство. Это как?
Вы против.
Я категорически против.
Твиттер, Инстаграм, YouTube и большое количество пошлости и аморальности
У вас более 500 тысяч подписчиков в Инстаграм. Вы давно начали пользоваться этим инструментом? Нравится ли он вам и сами ли вы его ведете?
У меня в подписчиках честные люди, которые мне верят. Я время от времени чищу аккаунт от ботов и людей блокирую, потому что есть совершенно отмороженные. Я самостоятельно веду Инстаграм, мне это интересно. Еще я есть в Твиттере, он мне нравится, потому что там не нужны фотографии и это своего рода быстрая СМС для всех. Мне нравится, что там можно писать только короткие фразы и так выразить свою мысль.
…И отзывы получить.
Да. Был такой эпизод, когда только начался Твиттер. Когда еще Инстаграма не было, он был очень популярен. Когда я писал посты, иногда не расставлял запятые, чтобы побольше помещалось. Меня какая-то учительница или филолог начала ругать: «Как же так, Олег Михайлович, мы любим ваши песни, а вы речь искажаете?» Я сказал, что это другая форма общения — твитопись, так я назвал. Там законы другие, важно донести мысль, там негде растекаться по тексту. Специально для этой женщины я написал: «Твиттеряне, ловите фразу и напишите, кто ее не понял: „Мы друг друга понима с полу сло и с полу взгля. Буду твиты сокраща, чтобы больше помеща“». Это и есть твитопись.
Раньше я сильно реагировал, когда какой-то юнец или сильно безбашенный начинал материться или ругаться сильно. Он понимает, что ему по морде не дадут. Это из серии: прибежал быстро, нагадил в коридоре и убежал. Так себя в Твиттере и ведут. Потом я себя психологически перестроил и написал: «Я сегодня утром ранним встал, размялся и забанил тех, кто злобно матерился, и за них же помолился». В этом смысле мне Твиттер нравится.
В Инстаграм я читаю все комментарии. Мне интересно, потому что это непосредственно обратная связь от людей. Я же не могу их после концерта всех собрать, поговорить, спросить: «Ну как я вам, ребята? Нравится, не нравится?» Они мне рассказывают, фотографии шлют. Это очень интересный инструмент в этом смысле, не говоря уже о рекламе.
Несколько дней по всем СМИ подковерным, серым СМИ в Сети разошелся фейк, что у меня проблемы с суставами. Что я их лечил-лечил, что колени у меня все разбитые и будто какой-то лечащий врач мне сказал: «Езжай в Германию, здесь тебя не вылечат». Типа в Германии меня приняли и вылечили суставы. Я в ужасе просто! Мне начали звонить мои друзья: «А куда ты ездил? У нас тоже суставы». Я своим 500 тысячам подписчиков сказал: «Осторожно, фейк!»
Олег Михайлович, еще о продвижении и современных технологиях. Вы с песней «Люси» пытались попасть в разные программы на телевидении, после этого стали популярны. Ваш первый выход был именно на телевидении, невозможно было иначе. Разве что «Ласковый май» свои кассеты в поездах раздавал. Сегодня другие возможности для продвижения собственных проектов. Когда, по вашему мнению, оно шло эффективнее, когда тяжелее?
И тогда, и сейчас было тяжело.
А смогли бы вы сейчас, будучи молодым, влететь вот в это?
Не знаю. Еще по поводу хитов. Если бы я сейчас написал «Эскадрон», то не уверен, что эта песня стала бы хитом.
В нужное время и в нужном месте.
Нужно попасть в правильное течение. Сейчас уже другие люди, другие дети. Они слушают другую музыку. Я просил дочку: «Ну-ка, дай послушать», — невозможно это слушать.
С другой стороны, сейчас есть ребята, которые раскручиваются без всякого телевидения через Инстаграм, YouTube. Там целые команды, лейблы собираются. Это просто по-другому, где-то проще, где-то сложнее. У нас в свое время была советская идеология, за которой следила одна бабушка в компартии, не буду называть имя. Ей тогда было за 60 лет уже. У меня была история, когда ты не мог пройти дальше, если не было штампа. Было страшно, такая неизвестность. В этом смысле было сложнее — сейчас что хочешь пой вообще, что хочешь снимай. Но разве эти фильмы сравнятся с теми, что снимали тогда? А мелодии, которые создавали наши великие советские композиторы — Дунаевский…
Да, была идеология, но мы как-то сквозь это прорывались. Зато пошлости и аморальности было меньше, а целомудрия — больше.
Но ведь не надо же цензуру возвращать? Вы ведь не к этому ведете?
Думаю, что все-таки нужно… Оно ведь просачивается по всем каналам. Нужны определенные правила, что со сцены нужно транслировать правильный русский язык. Можешь в Твиттере писать, но на сцене…
То есть мата на телевидении как минимум не должно быть?
Конечно. Это не из-за того, что я такой ханжа. Я такие слова знаю, я в море ходил три года! Могу так сказать, что у некоторых артистов, которые со сцены матерятся, уши трубочкой свернутся. Я это говорю как раз для того, чтобы мат защитить, потому что когда ругаются матом, я за. Когда боец говорит, например. Там надо коротко и ясно сказать. Или стройка идет, там ведь никто не скажет: «Что же вы, ребята дорогие, напортачили тут?» Когда у моряков шторм, надо сказать что-то быстро и доходчиво, тогда да, мат. А когда разговаривают матом, особенно женщины или дети, то это другое. Когда матом разговаривают, он теряет свою силу. Что с американцами произошло? В каждом фильме мат-перемат.
Я считаю, что это должно быть неприемлемым. Надо создать в обществе такую атмосферу. В Советском Союзе было как: сидим мы с мужиками в бане, а если уборщица зайдет, мы не будем материться. Это же не цензура была, что прямо нельзя.
Видимо, внутреннее воспитание было.
Да, я считаю, что в обществе должно быть так. Ребенок матюгнулся — дай ему подзатыльник, чтобы понял, что нельзя в этом месте. Можно там, где пацаны собираются, бравировать этим.
Детские омбудсмены вас не поймут, вы старой закалки.
Дело не в том, что я старой закалки. Я принимаю много нового из того, что пришло, но я стараюсь пропустить через сито, чтобы это было разумное что-то и приносило пользу, чтобы отрывало от плинтуса, а не загоняло под него.
Хит для Татарстана, песня-легенда о строителе и творческие планы
Согласен. Вы пишете песни про строителей, дорожников, десантников, про волейбол, бокс. Вы вообще заказы принимаете? Напишите, пожалуйста, про Татарстан, про Казань! Что нужно сделать, чтобы вы написали хит?
Когда я написал песню про волейбол, я всё про него выучил. Все термины. Как говорил Маяковский, перерыл тонны словесной руды, чтобы найти одно слово. Когда я писал «Бессмертный полк», я практически полгода не спал, меня так это колбасило. «Шагают с нами, смертью смерть поправ», — пока эти слова найдешь! «Течет река, и нет конца колоннам, // Шагают в ряд и маршал, и солдат. // И с фотографий лица как с иконы, // Не закрывая глаз, на нас глядят». В это надо так погрузиться, я полгода писал как минимум. А песню «Мой храм» я вообще лет пятнадцать писал.
Знаете, если у меня идут слова, я и сам волнуюсь, чувствую, что меня колбасит. А если у тебя не поэзия, а ты просто рифмы выписываешь «водка-селедка», «любовь-кровь», это не то.
Если мне придется писать песню про Татарстан, то мне тут всё должно быть известно. Мне нужно мыслить, как ваш Президент РТ. Должен всё охватить, чтобы найти четыре четверостишия и сделать какой-то рефрен. Этим надо жить, а не просто написать.
Я вот написал про строителей, это был анекдот вообще. Они ходили за мной, просили, что нужна позитивная песня про строителей. Я им говорю: «Знаешь, моя муза перекроет мне кислород, если будет какая-то лажа, и я больше не смогу писать». Они мне говорят: «А если музе показать вот такую цифру?» Я посмотрел на эту цифру и думаю, «Ё-моё, муза, иди сюда, надо поработать». Я им сказал: «Ребята, давайте я подумаю. Если будет получаться прямо круто, я тогда возьмусь за такой гонорар. А если почувствую, что фигня, я не буду писать даже если эту цифру в 10 раз увеличить. Я не смогу и не буду».
А мы как раз тогда делали реконструкцию дома, которая вместо восьми месяцев длилась два года. Я такой злой на них ходил. У нас деревянный дом, всё стало ходуном ходить, просто катастрофа. Я понял, что не напишу хорошие и добрые слова про строителей, но мне в голову пришла спасительная мысль: «Напишу-ка я слова как легенду о хорошем строителе». И вот в таком ключе получилось: «Хорошего строителя так просто не найти. Такого, чтоб построил всё как надо. Фундамент, крышу, стены он так должен возвести, чтоб не пришлось краснеть за всю бригаду».
То есть вы от противного пошли!
В итоге, когда они послушали, так мне еще и премиальные выдали.
А вы им рассказали, как написали песню?
Да, они умные люди, всё понимают. Была демоверсия с оркестром. На концерте я их редко пою, только если на концерты по случаю Дня строителя приглашают. У меня очень хорошая песня получилась про Кузбасс. Вот реально хорошая. Но про Татарстан совсем другая песня должна быть…
Последний вопрос на сегодня, Олег Михайлович. Какие планы? Концерты, клипы, где вас можно будет увидеть?
Заканчивается мой тур, который называется «Жить так жить». В следующем году будет новая программа, новые песни. Вышла уже песня «Отбой» или «Давай отменим понедельники». Я ее сегодня спел, слова перепутал в начале. Пришлось перепевать. Но она хорошо пошла, я только начинаю «Давай отменим…», а весь зал «…понедельники». Буду писать, есть интересные задумки. А клипов я сейчас мало снимаю, жалко денег на это тратить, если честно. Мое лицо и так все знают. Но хочу что-то новое изобрести на сцене, нельзя на одном месте стоять. Много разных мыслей.
Самое главное, что у вас эти планы есть и вы будете радовать ваших поклонников.
Да, хочу сказать спасибо моим поклонникам, они у меня самые настоящие, они десятилетиями со мной. У меня много новых мыслей по поводу шоу. Появились такие технические возможности, как экраны. Например, я часть их сам делаю и монтирую, чтобы логично соединялись музыка, текст и видеоряд. Не все получается так хорошо, но стараюсь, чтобы все логично соединялось: музыка, текст и видеоряд.
Спасибо огромное за интервью.
Спасибо вам!
Нет комментариев-