Цель «войны нефтяников» — американская сланцевая отрасль
Добрый день, Марат Гадыевич. В последние месяцы все мы наблюдаем глобальные изменения во всем мире, и далеко не все из них положительные. На рынках произошел масштабный обвал: падала нефть, вслед за ней биржевые индексы и рубль. Что происходит с мировой экономикой — это полномасштабный кризис?
Ни одна экономика не любит подобных всплесков. И такое резкое падение мировых цен на сырье усиливает неустойчивость глобальной экономики. Симптомы рецессии (спада в экономике, — прим. Т-и) были и раньше, и появление коронавируса стало лишь спусковым крючком для их обострения. Мировая экономика исчерпала тренд на позитивное развитие, который был в предыдущие годы.
Все это произошло на фоне переговоров группы ОПЕК+ по регулированию мировых цен на нефть. Если посмотреть мнения аналитиков по этой теме, то высказываются диаметрально противоположные точки зрения. Кто-то говорит, что выход России из сделки по нефти — это очень хорошо, другие, наоборот, видят в этом негативные моменты. Мне кажется, что люди, принимающие эти решения, понимают: резкие колебания на рынке всегда нежелательны.
Еще один важный момент — невозможность просчитать все то, что сейчас происходит. Почему? Потому что здесь замешана не только экономика, но и политика. Поэтому сегодня трудно говорить о том, что нас ждет дальше. И в каждом прогнозе аналитиков можно проследить те или иные интересы.
ОПЕК и Россия не договорились — чем нам это грозит? Дальнейший обвал цен на нефть?
Игроки мирового рынка принимают решения, преследуя каждый свою цель. В ОПЕК видели, как сланцевая добыча нефти в США изменила всю эту отрасль. Американская экономика, как самая крупная в мире, всегда была импортером нефти. А теперь она вдруг стала экспортером, то есть производит нефти больше, чем потребляет, и продает излишки на мировом рынке. Все это результат технологического прорыва в сланцевой добыче.
Поэтому те, кто добивался нынешнего обвала цен, рассчитывали разорить сланцевую индустрию США. Себестоимость сланца пока остается выше, чем при традиционном способе добычи сырья, — расчет идет на эту уязвимость американцев.
А каков уровень рентабельности американских сланцевых производителей?
Нет конкретной цифры — все зависит от месторождения. Есть участки, где используются более прогрессивные технологии, где-то более доступные залежи — там цена добычи ниже и может достигать всего 30 долларов за баррель. Есть участки, где этот уровень 50–60 долларов.
Да, если цена резко падает, то часть сланцевиков уйдет с рынка. В результате избыток нефти сократится, а спрос и предложение в мировом масштабе найдут баланс. И цены на нефть пойдут вверх.
По сути, нынешняя ценовая война — это борьба резервов. Ведь наш бюджет все еще значительно зависит от продажи углеводородов. Поэтому России невыгодно играть в такие игры продолжительное время.
Одной из падающих компаний на этой неделе стала «Татнефть». Насколько нынешние события скажутся на ее работе и каков минимальный уровень цен, при котором компания находится в плюсе?
Цены на нефть всегда, а не только сейчас, были неустойчивыми. Поэтому быть в постоянной зависимости от нефтедобычи очень опасно. Мы это всегда прекрасно понимали. Поэтому еще с начала 1990-х годов стратегия республики строилась вокруг увеличения переработки сырья.
И «Татнефть» была в числе тех компаний, которые вкладывались в развитие переработки. Сегодня мы перерабатываем в 3 раза больше, чем было в советское время. И этот фактор в значительной мере стабилизирует экономику республики — наша зависимость от сырьевых цен уменьшилась.
Снижение рубля — шанс для российских производителей
Какие перспективы у татарстанского бюджета, который тоже подпитывается от нефтяных доходов?
Развитие переработки сглаживает последствия для бюджета. Но в целом, как для нефтедобывающего региона, низкие цены для нас — негативный фактор. И здесь главный момент в сроках — насколько долго будут держаться эти низкие уровни цен.
Что насчет бюджета, то про какие-то его корректировки пока вопрос не стоит. Посмотрим на то, как будет действовать федеральная власть. Возможно, они пересмотрят налоговую политику в этой отрасли. А пока основные траты на поддержание экономики будут идти из Фонда национального благосостояния (ФНБ). Создание таких резервов, как мы теперь видим, было очень верным решением.
Как кризис может повлиять на другие, несырьевые отрасли республиканской экономики?
Если брать то же машиностроение, его развитие определяет очень много факторов. Эта отрасль сильно глобализована. И если такие ситуации, как коронавирус и санкции, будут продолжаться, то для любого машинострения это плохо. Невозможно создать конкурентную современную отрасль в изоляции. Вспомните СССР, когда машиностроение развивалось в изоляции. После того как рынки открылись, стало очевидно, насколько неприспособленным, отсталым оно оказалось.
Татарстан всегда стремился к открытой экономике, и наши разработки всегда были во взаимодействии с развитыми компаниями мирового уровня. Это нам помогало и помогает создавать конкурентоспособную продукцию. Если будет изоляция, то мы отскочим сразу на несколько десятков лет назад.
Но есть мнение, что кризис — это еще один шанс для наших товаропроизводителей. Это действительно шанс или нет?
При снижении курса национальной валюты всегда становится выгодно экспортировать. В этом наш шанс, поскольку по цене наша продукция становится более конкурентной, чем зарубежная.
Запас прочности: бюджет республики стабилен, но цены на бензин не упадут
Как нынешние события отразятся на простых людях?
Для разных категорий продуктов все будет по-разному. Для продукции внутреннего производства, которая не зависит от импорта, изменения будут минимальными. Потому что товары повседневного спроса нужно продавать, а это сильно зависит от покупательной способности населения.
Не думаю, что массовые товары будут заметно расти в цене. Колебания цен могут быть там, где есть заметная импортная составляющая, которая приобретается за иностранную валюту.
Успеем ли мы занять эти ниши, пока китайцы заняты вирусом?
Сегодня никто не может сказать, когда этот фактор вируса действительно уйдет из повестки дня. Теперь все зависит от ученых, насколько быстро они найдут причину инфекции и сделают работающий антидот.
Пока таких инструментов нет, а значит, никто не застрахован от негативных последствий. Вспомним историю: чума в Европе, эпидемия «испанки» в начале ХХ века, которая просто выкосила огромное количество людей.
Поэтому в последние дни мы видим резкое сокращение деловой активности по всей Европе. В то же время оснований для какой-то паники тоже нет.
Оцените запас прочности нашей республики в этой ситуации. Насколько мы сможем выполнить наши бюджетные обязательства?
На сегодняшний день никаких оснований для беспокойства нет. Стабильность доходной базы бюджета не нарушена, она в порядке.
Мы видим, что население больше не бегает по обменникам при первых колебаниях курса валют, повысилась финансовая грамотность людей. Тем не менее многих беспокоит вопрос сохранения своих сбережений. Куда лучше инвестировать в такое неспокойное время?
Когда курс уже вырос, никакого смысла покупать валюту уже нет. К счастью, никакой паники нет — несмотря ни на что, нужно продолжать работать. Сейчас март, уже недалеко посевная кампания — нужно сеять обязательно, растить урожай.
Республика у нас практически на самообеспечении, мы в состоянии содержать себя в плане продовольствия. Это результат многолетней и слаженной работы руководства Татарстана.
Что со стоимостью топлива, стоит ли ждать ее снижения вслед за нефтью?
Мы продаем нефть, и если выручка снижается, то государство вынуждено регулировать акцизы в сторону увеличения. Поэтому цена на топливо у нас не следует за нефтью. Будет ли нечто подобное на этот раз, сейчас сложно сказать.
Но и какого-то заметного роста стоимости топлива тоже ждать не стоит. Во-первых, экспортировать его за границу теперь не так выгодно. Эти объемы придется продавать внутри страны, и здесь нужно учитывать покупательную способность наших людей.
Проблемы нефтяников и бизнеса — на федеральном уровне
В этом случае государство будет помогать нашим нефтяникам, малым нефтяным компаниям? Есть у нас такие механизмы?
Раньше были. В стенах Госсовета в 1998 году мы принимали закон о нефти, когда цены по-настоящему рухнули. У нас были полномочия по регулированию налогов. Законом мы освободили нефтяников от налогов и спасли население от закрытия целого ряда месторождений, спасли юго-восток от безработицы. Нефтедобыча — это основная занятость там. Это нас выручило.
Эти полномочия у нас были раньше, по договору 90-х годов. Сейчас это регулируется федеральным законодательством. Я полагаю, что сейчас наступает период, когда нефтяники будут нуждаться в определенной поддержке. Надеюсь, что там это понимание есть.
Предпринимателей сильно беспокоит отмена ЕНВД. Этот вопрос поднимался на Совете по предпринимательству. Есть опасения, что наши налогоплательщики могут перебежать в другие регионы. Как депутат будете вносить какие-то предложения?
Комитет, в котором я работаю, всегда стоял на позициях создания больших налоговых льгот для предпринимателей. Она не меняется. Дело в том, что это федеральное законодательство. Да, есть определенные возможности регулирования размеров налогов, дифференцировать ставки. Раньше по ряду налогов наши ставки были выше, чем у соседей. Сейчас при разработке этих ставок учитывается, как у соседей. Есть стремление к выравниванию. Идет определенное соревнование между субъектами в этой части.
В Удмуртию не убежим?
Все может быть, но у нас есть свои плюсы и другие преимущества, связанные с наличием площадок для развертывания бизнеса, промышленные площадки в каждом муниципальном районе, гарантированные поставки по энергии. Моя позиция — я бы поступал более либерально. Надо «пылесосить» всех предпринимателей в Татарстан, чтобы были более льготные условия. Это общая позиция. Я бы не сказал, что здесь все резервы исчерпаны.
Президент РТ на последнем Совете дал задание Минфину и Правительству РТ проработать эти вещи. Депутаты будут подключаться к этому процессу?
Безусловно. Раньше многие эти вопросы относились к полномочиям республики, сейчас нужно стучаться в федеральные двери — в Думу, если это закон, или в Правительство РФ, если это постановление. По налогам это Дума. Здесь мы можем действовать через своих депутатов. Процедура прохождения небыстрая, но других путей нет. Приходится работать так.
Большинство проблем предпринимателей в части налогообложения — это проблемы федерального уровня. Мы не сидим сложа руки, поэтому Президент РТ и собирает Совет, дает конкретные поручения Правительству республики проработать их с депутатами и инициировать на федеральном уровне.
Нагрузка предпринимателей — это не только налоги. Много сопутствующих дополнительных нагрузок, равноценных налогам. Все равно им надо из карманов выкладывать деньги, будь то налоги или затраты на маркировку товаров, включая штучные товары. Это достаточно серьезные затраты. Для самозанятых это большие затраты при небольших объемах.
Или в тень уйти, или закрыть бизнес…
Закон о самозанятых предполагал вывести их из тени, но, чтобы это сделать, нужно лет десять вообще не трогать никакими инициативами, кроме налога в 4–6%.
«Надо быть готовым к любым поворотам судьбы»: об исполнении нацпроектов и советах простым людям
Вы были свидетелем многих кризисов. В чем отличие нынешнего? Есть ли закономерности?
Каждый кризис абсолютно точно никогда не повторяется. Кризис 1998 года больше всего коснулся нашей страны. Он был спровоцирован определенной валютной политикой того времени.
Кризис 2008 года был спровоцирован финансовыми структурами. В США рухнули ипотечные компании, которые считались супернадежными и были образцами того, как вести бизнес.
Вся послевоенная экономика модифицировалась. Создавались новые финансовые механизмы, особенно деривативы, вторичные и третичные ценные бумаги, которые не подкреплялись обязательствами первых структур, которые эмитировали ценные бумаги. Они привели к появлению «бумажной пирамиды», которая рухнула. Это должно было случиться. В первоначальном варианте она опиралась на очень надежные структуры.
В 2014 году сыграли роль политические факторы, включая санкции.
Нынешняя ситуация немного другая, но «перегрев» экономики в виде избытка сырьевых товаров и углеводородов на мировом рынке налицо. Также имеет место неустойчивость экономик в связи с локальными конфликтами, например в Сирии. Катализатором стал коронавирус. Но это не единственная причина. Определенные алармистские настроения наблюдались уже не один месяц, все чего-то ждали. Вот и дождались.
Как эта ситуация скажется на реализации нацпроектов?
По объему финансирования нацпроекты достаточно большие. С другой стороны, они вряд ли занимают определяющий удельный вес в экономике. Деньги под них уже есть, они заготовлены.
В федеральном бюджете есть объемы неиспользованных резервов за прошлые годы. На сегодня их никто не собирается пересматривать. Надо подождать, как будет развиваться ситуация. Никто не прогнозировал, что такими темпами пойдет сворачивание всех бизнес-контактов в мире.
Самый главный совет для населения? Не волноваться, не дергаться?
Простому обывателю дергаться достаточно бесполезно. В ХХI веке надо быть готовым к любым поворотам судьбы, к переменам. В силу разных причин меняется мир и общество. Банальная истина, что надо учиться до конца жизни, — абсолютная правда. Изменения неизбежны.
Спасибо за интервью!
Нет комментариев-