Настоящий ресурс может содержать материалы 16+

Нурбек Батулла: В Петербурге и Москве не так актуально искать национальную идентификацию

Нурбек Батулла: В Петербурге и Москве не так актуально искать национальную идентификацию
Хореограф и обладатель «Золотой маски» Нурбек Батулла рассказал об любви к борьбе корэш, культурных ценностях, помогающих в творчестве, и о том, почему решил вернуться в Татарстан из Петербурга спустя шесть лет, — в интервью Андрею Кузьмину для проекта «100% Татарстан».

Приветствую, Нурбек! Рады видеть вас в проекте «100% Татарстан», где лидеры мнений рассказывают о себе, своей жизни, перспективах и развитии в республике. Год назад вы ушли из театра Кариева, как вы чувствуете себя «в свободном полете»? 

Ровно год понадобился, чтобы я понял, что быть свободным — значит брать на себя больше ответственности. Пандемия это ярко показала. 

Раньше вы сидели и спокойно работали на ставке, а сейчас приходится бегать и напрягаться? 

Да, и это хорошо. Совсем по-другому начинаешь относиться к собственному творчеству, делаешь это более ответственно. Появляется больше мотивации.

Что вам удалось сделать за этот год? 

Последняя победа — наш эскиз для конкурса молодых хореографов Context. Diana Vishneva. Отправили во время карантина видео, нас отобрали в финальный тур, и мы будем 14–15 октября показывать свою работу в Москве, а 18 октября — в Санкт-Петербурге. 

Мы прошли в финал, и мне посыпались звонки от моих коллег, с поздравлениями, и только после этого я ощутил масштаб конкурса. Узкая профессиональная среда очень за ним следит, и было даже больше откликов, чем после «Золотой маски».

Члены жюри театральной премии приезжали смотреть спектакль «Отукан», который мы сделали с Йолдыз Миннуллиной по инициативе творческой группы «Калеб». 

Как соединились борьба корэш, стихи, танец и пластика в спектакле «Отукан»? Кто был генератором идей?

У группы «Калеб» была идея сделать творческий вечер для поэтессы Йолдыз Миннуллиной. У нее есть цикл из семи стихотворений, который так и называется: «Отукан». Он посвящен истории 552 года, когда появился Тюркский каганат. Мне хотелось уйти от формата творческого вечера. 

Я хотел подарить от себя самую ценную идею для Йолдыз и нашего общего продукта. Тогда у меня начала просыпаться любовь к национальной борьбе.

Борьба как хореграфия и лень на самоизоляции

Салават Камалетдинов

А вы сами боролись на татами?

По-настоящему нет. Все началось с того, что космическим образом на «Алиф» пришел популяризатор татарской борьбы Азат Нурмухаметов. И так совпало, что я попросился на тренировки и Нурмухаметов познакомил меня с удивительным тренером — Вакифом Давлетшиным. Он красиво рассказывает, очень спокойный и больше похож на восточного учителя. Замечания Вакиф абы сразу завоевали мое сердце.

Например, он говорит: «Чувствуйте ритм, сильно не напрягайтесь и воспитывайте умное тело». Такие замечания скорее похожи на подсказки хореографа.

Своего рода корэш — это спортивный танец. А вы сейчас занимаетесь?

Салават Камалетдинов

К сожалению, нет. Мне бы пришлось бросить танец ради борьбы. Поводом хотя бы иногда вставать в стойку и стал спектакль «Отукан». В 2018 году ребята просили сделать показательное выступление, и мы съездили в Японию с борьбой корэш. Японцы устраивают фестивали этнических видов единоборств, куда поехали наши борцы, и в том числе я. 

Причем на тренировке борьба смотрится намного красивее, чем на Сабантуе или соревнованиях, потому что там чувствуешь себя расслабленнее. 

Эту эстетику вы попытались передать спектаклю? 

Владимир Васильев

Да, но идеально это сделать невозможно, если только сами борцы не выйдут на сцену. Тут скорее нужно снимать документальный фильм, придя с камерой в зал. Очень интересно, когда борцы делают бросок и потом обсуждают его между собой, лежа на татами какое-то время… 

Над какими еще проектами вы работаете?

Мы делаем «Сак-Сок» для Context на основе татарского баита. Есть версия, что это самый древний литературный памятник, созданный еще в доисламскую эпоху. Мы не будем делать сюжет, потому что нам интереснее показать свои ассоциации в связи с этим произведением. 

Участвует в постановке четыре человека. Например, уличный танцор, который занимается брейкингом и хип-хопом, — Марат Казиханов, который уже вырос из этого формата и пытается выйти за него. Мне интересно с ним работать, я у него учусь. Далее Таня Ефремова, которая участвует в «Алифе» и владеет народным вокалом и фольклорным пением.

У вас идет колоссальное смешение жанров…

Да, мы вообще не формат для конкурса Context, и именно это заинтересовало жюри!.. 

Чему изоляция может научить артиста и как вы выживали во время ограничительных мер?

Первые два месяца прошли нормально. За пандемию три страницы прочитал от силы, и была намеренная или, скорее, ненамеренная деградация… Физические упражнения свелись к самым примитивным повторениям, что постепенно начинает отнимать у тела интеллект. Тело становиться менее подвижным и импровизирующим. 

Все давило на вас морально? 

Не было энергии и не хотелось развиваться. Я смотрел вокруг: кто-то смотрит кино, кто-то осваивает новый кейс… Но я подумал, что перерыв, возможно, это даже хорошо. Можно отойти назад, чтобы разбежаться и прыгнуть дальше, чем ты был до этого. 

Может, все дело в том, что вы подпитываетесь энергией на сцене? 

Рамиль Гали

Если говорить языком психологии, то у меня отняли инструмент сублимации и энергия не находила выхода.

Многие артисты в это время стали находить себя в соцсетях и придумывали новые ролики для интернета. Ведь это своего рода искусство. Вы себя не находили в этом?

Я поначалу что-то пробовал, но потом перестал этим заниматься. Я для себя понял, что прежде чем подавать что-то онлайн, нужно офлайн это сформулировать на сцене. Это смотивировало меня собрать курс актерского мастерства, который длился на протяжении месяца и скоро подойдет к концу. 

Психическое здоровье, сохранение татарской культуры и гранты

Чем для вас является перформанс? 

Как оказалось, это прежде всего здоровье, в первую очередь внутреннее и психическое. Все это имеет колоссальное терапевтическое свойство, и это я понял благодаря пандемии. Я вспоминаю, как мы четыре года плотно учились в Санкт-Петербурге и там нас настраивали на творческую акцию. У нас было задание: каждое мастерство начинать с творческой акции. Не было никаких рамок, единственное — ты должен делать то, что тебя «прет». 

В какой-то момент ты постоянно начинаешь думать акциями. Например, тебя тронуло бездомное животное или ситуация в стране. От этого в тебе начинает произрастать некая форма, текст или музыка. Все это притягивает друг друга. 

Вы неоднократно высказывались о сохранении языка и культуры, бережно ко всему этому относитесь с помощью своего творчества. А хотели бы вы уехать из Татарстана, были ли у вас такие мысли?

У меня не было мысли уехать, скорее была крепкая установка вернуться. Как говорят социологи, кто четыре года прожил вне родины, у того вернуться на родину все меньше желания. Я шесть лет прожил в Петербурге, и тем не менее у меня не было сильного желания остаться там. Я один из немногих, кто вернулся на родину. У меня сейчас нет ощущения, что я вернулся в провинцию и что-то потерял. Здесь ощущается вектор вверх, несмотря на то что еще не все четко работает, не хватает кадров, но желание есть. 

Много проектов у вас сейчас в разработке?

Сейчас параллельно мы работаем сразу над тремя-четырьмя проектами. Недавно на TatCultFest мы танцевали вдевятером на одной сцене, причем все представляли разный стиль, от уличных танцев до контемпа. Также с нами выступали девять музыкантов, среди которых современные электронщики, домбристы, кураисты и другие. Также я там проводил мастер-класс. То есть в Татарстане есть чем заняться.

Как вам помогают? Дают гранты или кто-то спонсирует?

В основном это грантовая поддержка. Мы обращаемся также в Минкульт и Минмол, в просьбе помочь нам с организацией лаборатории. Год назад мы делали импровизационную лабораторию на базе Кариевского театра, и нам очень быстро помогли Министерство молодежи, Министерство культуры. 

Но чаще всего мы подаем заявку на фестиваль, нас приглашают, и туда часто приходится добираться за свои средства. Тогда мы обращаемся за помощью, и нам помогают.

А на чем вы сейчас зарабатываете? 

Средств хватает. Если смотреть с финансовой точки зрения, то оказалось, что в нише постановщиков-хореографов драматического театра не так много специалистов. Я чувствую драму и учился этому и позволяю себе не танцующим ребятам подсказать в плане несложной пластики. 

Что вас подпитывает в Татарстане?

Связь с культурой. Стены напоминают о чем-то, идешь по набережной озера Кабан и воображаешь, что там же сто и более лет назад могли проходить Габдулла Тукай, Фатых Амирхан… По тем же улицам могли ходить люди, которые оставили нам культурное наследие. У меня теплится надежда и вера в то, что кому-то еще интересно то, что я делаю. В Санкт-Петербурге и Москве это было бы не так актуально — искать национальную идентификацию. Мне кажется, здесь я не один, кто пытается разобраться со своей идентичностью, найти энергию на дальнейшее развитие, чтобы говорить с детьми своими на родном языке. Здесь запрос есть.

Вы чувствуете поддержку власти, друзей, зрителей? Вы чувствуете себя комфортно здесь?

В целом да. С одной стороны, мне не с чем сравнить. Но иногда здесь есть такое ощущение, что твое искусство воспринимается чуть более радикально, чем оно могло бы восприниматься в мировом сообществе. 

Выпрыгиваете из классики?

Рамиль Гали

Да, коллективное бессознательное иногда дает тебе роль маргинала. Начинаешь эпатировать. Когда я возвращался, у меня вообще таких мыслей не было. Может, это реакция на критику, такой способ защиты: «ах так, тогда я вот так еще могу»…

К мнению какого критика вы прислушиваетесь? Кто вам может сказать: «Слушай, Нурбек, тебя унесло. Это не то». Есть что-то, кроме ваших внутренних ощущений?

Я бы слукавил, если бы сказал, что я слушаю только себя. Я стараюсь вообще слушать любого, стараюсь не делать в голове градаций. При этом я бы попытался послушать аргументы. Иногда бывают просто эмоциональные замечания, в этом нет зерна. 

Открытость и желание развиваться в республике

Что и каким образом изменится в Татарстане через десять лет и через сто, на ваш взгляд?

Через сто лет здесь точно будут летающие машины, автобусы. Механизм общения государственных органов и народа будет отрегулирован в положительную сторону — прозрачности, открытости. Сейчас этого не хватает.

Какое место в РТ у вас самое любимое?

Билярск. Там проходит форум «Сэлэт», я там вырос. Я посещаю его с 1999 года, с 10 лет. И каждый год там большой форум, с каждым годом масштабы увеличиваются, и это вдохновляет. Мы все знаем эти фотографии, где в 1994 или 1996 году там были три-четыре палатки, а теперь это целый палаточный город с интересной инфографикой, который вдохновляет. 

Например, меня очень вдохновило, что в XII–XIII веках Билярск был больше, чем Париж или Киев того времени. Это был крупнейший город, центр торговли, а там, где торговля, всегда передовые мысли, искусство, наука. Ты опять начинаешь воображать, что ты стоишь там, где когда-то кипела жизнь. 

В чем сила Татарстана?

архив

Мне кажется в открытости и желании развиваться. 

Чего не хватает республике?

Еще большей открытости. Если фантазировать, то если бы была возможность как-то внутри регулировать правила, чуть больше надо свободы в этом регионе. Адекватный регион, с вектором вверх, — почему бы не дать больше свободы? Здесь живут ответственные люди, готовые развиваться во всех направлениях.

Здесь не хватает еще большей свободы?

Да. Как в Штатах, там же законы даже отличаются.

Если бы вам пришлось уехать отсюда навсегда, что бы вы взяли на память из республики?

Я бы ничего не взял. Все бы забрал внутри.

Как вы воспитываете своих детей?

Я как мантру им начитываю, чтобы они получили какой-то опыт за границей или в другом городе и все-таки вернулись. Почему-то у нас такая семейная установка. Я, сам до конца этого не понимая, вкладываю в них.

Чему можно научиться у сегодняшней молодежи?

Они позитивнее. Я иногда позволяю себе жаловаться, жалуюсь, что мало помогают… А мой братишка, с которым у нас всего пять лет разница, но колоссальная разница в мышлении, говорит: «Чего ты жалуешься, делай сам». 

Они более независимы? И этому нужно у них учиться?

Да. У них другое отношение к деньгам. Почему не сделать какой-то коммерческий проект и потом ты вложишь эти деньги в свой проект…

Если бы у вас было несколько жизней, в каких странах или городах вы бы их провели?

Говорят, есть такие страны, в которых счастье разлито по воздуху — Италия, Индия. Хотелось бы пожить в этих странах, где счастье не привязано к материальному.

В Индии религия, философия, идеология...

Анатолий Васильев кажется рассказывал, в Италии можно увидеть такую ситуацию: два безработных человека стоят на углу, пьют кофе. Один говорит другому «ты гениальный человек, мне так приятно с тобой пить кофе», а он ему отвечает «а мне то как с тобой приятно, ты такой гениальный». Вот так пьют кофе двое безработных.

Если бы вы стали руководителем республики, повысили бы зарплату артистам, разогнали государственный театры, всех отправили в свободное плаванье? Пофантазируйте.

Разгонять не надо, но…

…подсократить.

Да, возможно подсократить государственные театры можно было бы. Я не знаю. Тут должен быть другой склад ума.

Конечно бы зарплату всем поднял. У меня мама очень мудро говорит. Она приходит из какого-нибудь учреждения, магазина или больницы: «что-то грубо там со мной общались, видимо зарплата у них низкая». Мне кажется, это взаимосвязано.

То есть своим указом вы всем бы подняли зарплату?

Да. Люди становятся добрее и веселее, когда у них зарплата побольше.

Спасибо за интервью! 

Спасибо вам! 

 

Оставляйте реакции
Почему это важно?
Расскажите друзьям
Комментарии 0
    Нет комментариев