В 2010 году певец стал гостем авторской программы Лейлы Давлетовой «Адам и Ева» на телеканале ТНВ (полную версию видеоинтервью можно посмотреть по ссылке). В беседе с журналисткой Ильгам Шакиров рассуждал о таких понятиях, как счастье, судьба, любовь и долг. ИА «Татар-информ» публикует текст этого интервью с легендарным артистом.
– Ильгам абый, вот говорят, что вам 75 лет. 75 – это много? Говорят же – «душе всегда восемнадцать». Вы тоже так считаете?
– Я бы и не знал, что 75, если бы не напоминали постоянно. Все уши уже прожужжали. Теперь уже стал замечать. Люди такого возраста уже потихоньку покидают этот мир. А я себя все еще молодым считал. Мне говорят – тебе 75. А я – ай-яй, этих людей ведь уже нет на свете. Вот я бессовестный.
– Торопиться не надо. У вас ведь и природа такая – вы все делаете потихоньку, и даже говорите неторопливо.
– Я не тороплюсь. Не из-за этого, просто странно, непривычно.
– Ильгам абый, расскажите, что вы сейчас чувствуете в душе? Вот спросят вас – как себя чувствуешь, что ответите?
– В душе все так же, никаких изменений. Если не напоминают, с просьбами-вопросами не приходят, я и забываю. Жизнь все так же – идет и идет.
– Ильгам абый, если бы вы могли у Всевышнего попросить что-то в подарок, что бы это было? Еще сто лет жизни, очень крепкое здоровье?
– Только мира пожелал бы. Благополучия людям, нашему народу, нашему миру. Когда есть мир и покой в душе, все можно сделать, все можно обрести. Если у тебя самого есть желание, силы, умение, так скажем. Мир так создан, так и идет, по своим законам. Что бы ты ни предпринял, все равно жизнь берет свое. Я пробовал строить планы – вот это сделаю, вот так поступлю. Ничего из этого не осуществилось, жизнь сама ведет по своей дорожке. Ты не можешь повернуть туда, куда хочешь. В большинстве случаев так.
Восхвалять себя, ставить выше других – этого во мне никогда не было, и не надо. И жизнь нас так не учила, каким-то капризам. У людей не выпрашивал. Дадут – спасибо, не дадут – просто молчу.
– Ильгам абый, за вами ведь очень бережно ухаживают. Вот и сейчас смотрю – помогли снять куртку, тюбетейку на голову надели… Вам нравится, что с вами так нянчатся, или все же хочется самому заботиться о себе?
– Не-ет, не нравится. Но если человек сам проявляет инициативу, разве скажешь ему – иди отсюда? Я к таким ухаживаниям не привык, наоборот, это меня злит, я только раздражаюсь. Откуда нам привыкать к такому – ведь мы росли в нищете и нужде.
– К хорошему привыкнуть не получается, да, Ильгам абый? Или запомнилось только плохое?
– Удовольствием назвать это не могу. Больше раздражает.
Сколько себя знаю – я всегда пел. Чуть ли не с колыбели. Меня все время просили петь. Иногда и злился, плакал – почему вы надо мной так издеваетесь? Они просят петь, буквально заставляют, а ведь не всегда бывает настроение петь.
– Бывает, не хочется?
– Такое даже чаще бывает.
– И вы тогда заставляете себя? Или просто отказываетесь?
– Нет, отказаться не получится. Раз уж взялся за это дело, пошел по этому пути, пусть хоть пистолет сзади приставят, ты уж должен петь, работать.
– Петь так петь, значит?
– Да. Это уже судьба, которую мы выбирали сами.
– Ильгам абый, сейчас ведь много говорят о пении под фонограмму. А вам приходилось петь перед публикой под фонограмму? Сейчас ведь уже не секрет, что многие так делают.
– Пока у тебя есть собственный голос, пока ты жив и здоров – ну как же можно открывать рот под запись, кому от этого хорошо? Ни зрителю, ни тебе самому. Ведь ты тоже должен получить удовольствие, без этого уже не творчество. Если ты не получаешь наслаждение от пения всей душой и телом, то и жить в таком случае не стоит!
– Ильгам абый, перед выступлением вы волнуетесь? Неужели даже такой человек, как вы, может волноваться перед выходом на сцену?
– Волноваться всегда нужно. Значит, ты чувствуешь в себе ответственность. А уж если ты идешь на сцену и тебя аж парализует от страха – значит, ты не артист.
– Ильгам абый, а после выступления что вы ощущаете – пустоту, удовольствие?
– Пустоту.
– Ильгам абый, есть место, где вы себя чувствуете лучше всего?
– В лесной чаще в нашей деревне. У нас сразу за огородом лес. Я вырос в этом лесу. Прогулка среди деревьев мне дает огромное здоровье, очень большое удовлетворение. Разговаривать с деревьями, слушать пение птиц – это отдельная жизнь, отдельный мир. Вот это все всегда в моей душе, и в этом я нахожу себе силы.
– Ильгам абый, а гулять в лесу любите в одиночестве или с кем-то?
– Один. Пойдешь с кем-нибудь, пусть даже это твой друг, если будут обрывать твои мысли, мешать этому состоянию – конечно, удовольствия от прогулки не будет.
– Все равно не найдется настолько умного, как я, хотели сказать, Ильгам абый?
– Нет, если человек так говорит – значит, он дурак. Если скажет, что никто с ним в уме не сравнится, он не умный, а глупец, это даже не человек.
– Такие тоже есть?
– Есть уж, да. Но за человека не считаю.
– Ильгам абый, если человек вам неприятен, душа не ложится, вы ему об этом скажете, «опустите на землю» или даже разговаривать не станете?
– Если станешь такому человеку что-то говорить, попытаешься его исправить – это само по себе глупость. Будешь спорить с дураком – сам значит дурак. Может быть, даже глупее него. Поэтому нужно скорее бежать от такого человека.
– Пока не сошлись два дурака, да?
– Да. Он все равно себя дураком не признает, будет говорить, что он умный. Дурак себя дураком не назовет.
– Ильгам абый, а как вам можно поднять настроение? Что вас радует?
– Не знаю. И причину этого сказать невозможно, это сам Всевышний так распоряжается.
– Ильгам абый, вы говорите – Всевышний. Многие ведь читают намаз, верят в Бога. Вы молитвы читаете?
– Я уже с колыбели читал молитвы. И сейчас умею читать аяты и суры Корана, умею читать и писать на арабском, просить никого не надо. В Аллаха верю, опираюсь на него. Думаю, живу согласно довольству Аллаха. Никогда ничего ни у кого не крал, никогда людей не обижал, всегда старался делать добро. Если это люди тоже так восприняли, то я очень рад, доволен.
– Обычно человек боится смерти. Вы боитесь?
– А чего ее бояться? Это ко всем приходит. Если бы тебе одному было суждено умирать, а остальных это миновало, то было бы обидно, неприятно душе. Это судьба каждого, каждому Всевышний так предписал. И это очень естественно, а естественное не страшно.
– Вы даже не думаете об этом, не хотите, чтобы она повременила, и до ста дожить не хотите? Неужели и в мыслях такого нет?
– Нет, будешь так делать – тут же помрешь, если будешь жадничать. Нельзя быть алчным, такой человек долго не проживет.
– Ильгам абый, по молодости бывает, девушки влюбляются, особенно в тех, кто поет со сцены. Попытки добиться взаимности, цветы, объяснения в любви… Вам запомнилось все это?
– Станешь все запоминать – можно взорваться.
– Но все же, как это было?
– Было много, но больше было таких, что очень-очень раздражают и вызывают тошноту. Если к тебе по-человечески подойдут, чтобы поговорить, обсудить, что происходит в жизни, дадут советы – с таким обычно разговариваешь. Ты видишь – человек не лишен ума. Большинство ведь ходит, чтобы потом похвастаться – вот, поговорил с ним, был с ним. Таких полно. Ты уже по его походке, по взгляду на тебя знаешь, что за человек.
– Ильгам абый, вы думали когда-нибудь «почему я не женился в молодости?». Столько женщин в вас были влюблены…
– И в молодости думал, и в старости думаю. И есть этому причина, была одна, имени не скажу, она мне изменила, после этого я вообще разочаровался.
– Во всех женщинах?
– Да. Имени не скажу. В школе учились примерно в одно время. Вот укоренилась обида на нее, за ее непостоянство, что не сдержала слово… Это такое чувство, что надолго остается, длится долго. Вот и всё.
– Значит, вы тоже влюблялись без памяти?
– Да. И уроков получал много. Если не оправдывают твое доверие, то и смотреть уже не хочется. Ведь у человека природа такая.
– Ильгам абый, как из-за одной женщины можно разочароваться во всех женщинах?
– Что говорят об одной корове?
– Все стадо портит.
– Да.
– Ильгам абый, все же чувство любви – каким оно запомнилось вам?
– Как у тебя – у меня так же.
– Ильгам абый, про артистов ведь обязательно распространяют сплетни. Как вы к этому относитесь?
– Пусть говорят. Если не говорят – значит, ты уже пропал из поля зрения. Такой человек людям уже и не особо нужен, он выпадает. Говорят хорошее – прекрасно, плохое – тоже замечательно. Ты еще интересен людям, ты на виду.
– И не злитесь, когда говорят плохо?
– А что поделаешь, даже если неприятно? Пусть болтают. Хуже если вообще перестанут говорить – тогда тебе конец!
– Ильгам абый, а приходилось ли вам испытать безответную любовь? Знаете, что это за чувство?
– Много такого было, наверное.
– Хотели кого-нибудь влюбить в себя?
– Как же нет! Но если сам будешь ходить за человеком, он точно не посмотрит на тебя.
– Но вы так пробовали делать, верно?
– Да. Вот пожелаешь, чтобы человек влюбился в тебя, – не получится. Это как приставучая жвачка, это сразу чувствуют, что очень естественно. Этот человек надоедает, даже смотреть на него не хочется. Такое и не нужно. А настоящий влюбленный чувства не показывает.
– Считаете, что любовь надо скрывать?
– Любовь необходимо показывать делом. Не кричать «я тебя люблю».
– Ильгам абый, говорят, у вас был роман с Альфией апа (легендарная татарская певица Альфия Авзалова, 15.01.1933 — 15.06.2017. – Ред.). Вы друг друга любили? Недавно брали интервью и у Альфии апа. Она со слезами призналась, что до сих пор любит вас.
– Я дам только один ответ. Да. Больше ничего рассказывать не буду.
– Ильгам абый, если человек вас разозлил, сложно будет уже поднять вам настроение? Или вы чувствуете лишь отвращение к этому человеку?
– Нет, закрыл дверь – в тот же момент все улетучивается, забывается. Если копить злость, ты пропал. Безвременно в могилу отправишься.
– Ильгам абый, как вы любите передвигаться – на машине или пешком?
– Пешком.
– Люди говорят – кризис, вы его ощущаете?
– Это всего лишь оправдание для самого себя. Если не будешь стараться, будешь лениться – кризис на каждом шагу. Это самооправдание.
– Ильгам абый, очень много говорят о счастье. Что это для вас?
– Счастье? Влюбляться, жениться или выйти замуж, хорошо жить – это еще не счастье. Счастье – это поставить себе какую-то цель и дойти до нее. Сделать то, что хотел, чего желал – называется победа. Победивший – он счастливый. Эта победа само по себе большое счастье.
– Ильгам абый, а вы сами счастливы? Чувствуете себя счастливым?
– Нет, если постоянно чувствовать себя счастливым, ничего в этой жизни делать и не остается. Нет, не счастлив.
– Или бывают разные времена?
– Ну как же так, если человек будет себя называть счастливым – это же дурак получается. Такого человека нет на счете, который всем доволен и счастлив. Это действительно настоящий глупец.
– Ильгам абый, что вы обычно желаете людям? Вы как аксакал, что посоветуете еще не повидавшему мир молодому человеку?
– Совет был бы такой. Пусть ему удастся идти по своему полю, которое он искал, пусть сможет достичь желаемого. Это желание, конечно, должно быть добрым. А если, делая добрые дела, сможешь принести людям удовлетворение, это уже большое счастье, удовольствие для тебя самого.
– Сами какой вопрос задали бы Ильгаму абый? Что спросили бы у себя?
– Ты, товарищ, для чего родился на свет? Раз пришел, выполни свою задачу, а если не можешь выполнить – уйди. Вот так бы сказал.
– Довольно жестко спрашиваете, Ильгам абый.
– Все должны так делать.
– И как сами ответите?
– Поэтому я и занимаюсь сейчас тем, что стараюсьвыполнить долг. Это дает мне удовлетворение. У каждого перед собой должна бытьзадача, план. Только тогда человек живет. Тогда у него есть стремление жить.
Нет комментариев-