Предлагаем нашим читателям ознакомиться с этим рассказом. Он публикуется впервые.
Вводное слово: кандидат филологических наук, доцент КФУ, исследователь жизни и творчества Аяза Гилязова Миляуша Хабутдинова
«17 января 2018 г.. А.М. Гилязову (1928-2002) исполнилось бы 90 лет. Это один из тех татарских писателей, чье творчество ознаменовало собой целый этап в истории татарской литературы. Народный писатель Татарстана, лауреат Государственной премии ТАССР им. Г. Тукая и Государственной премии РСФСР им. М. Горького, литературных премий Союза писателей Татарстана им. Г. Исхаки и С. Рафикова, Заслуженный деятель искусств ТАССР и РСФСР А. Гилязов по праву может считаться одним из самых талантливых и самобытных представителей татарской культуры ХХ-ХХI веков.
Он вошел в литературу сложившейся личностью, человеком со своей выстраданной общественной позицией, со своими выношенными творческими принципами. За плечами у него, кроме филологического факультета Казанского университета, учебы на Высших литературных курсах в Москве, еще университеты коллективизации, когда в стране ломался вековой крестьянский уклад; Отечественной войны, в горниле которой погибли отцы и старшие братья многих его ровесников; шесть лет тюрем и лагерей, сделавших, по его собственному признанию, из него писателя. Это во многом определило специфику творчества А. Гилязова. Судьба писателя могла бы стать учебным пособием по истории татарского народа.
А.М. Гилязов был признанным талантом во всех жанрах татарской литературы, видным прозаиком, самобытным драматургом, ярким публицистом и очеркистом, наконец, острым критиком. Он знал и любил как татарскую и русскую классику, так и мировую литературу, особенно ценил Ремарка, Г.Маркеса, Метерлинка, Г. Ибсена, Э. Хемингуэя, Б.Шоу, Ясунари Кавабато, Ф. Достоевского, А. Чехова, Л.Толстого, Д. Мережковского, А. Солженицына, В.Белова, В. Быкова, Ю. Казакова, Г. Кановича, Ч. Айтматова; Г. Тукая, Ф. Амирхана, Ш. Камала, М. Галяу, Х. Такташа, А. Еники, М. Магдиева, Н. Фаттаха.
За последние пять лет в РТ и за рубежом проделана огромная работа по увековечиванию памяти великого писателя:
· увидело свет издание «Собрание сочинений» А.М. Гилязова в шесть томах, благодаря чему в научный оборот были введены письма, дневники, публицистика, варианты и неизданные произведения писателя;
· итоговый роман А.М. Гилязова «Йэгез бер дога!» («Давайте помолимся!») за год был опубликован на трех языках: татарском, русском и венгерском. Презентации изданий проводились как в РТ, так и в Венгрии;
· переиздан сборник повестей на русском языке «При свете зарниц», за который в 1987 г. А.М. Гилязов получил Высшую литературную премию в России;
· переведены на турецкий язык и изданы в Турции повести писателя «Три аршина земли», «В пятницу, вечером….»;
· переведены на турецкий язык и ждут своей публикации повести «Яра» («Рана»), «Мэхэббэт хэм нэфрэт турында хикэя» («Повесть о любви и ненависти»), «Язгы кэрваннар» («Весенние караваны»);
· переведена на русский язык и ждет своей публикации повесть «Яра» («Рана»);
· переведена на хакасский язык знаменитая пьеса писателя «Три аршина земли»;
· в репертуар татарских и российских театров вернулись пьесы писателя «Оч аршин жир» («Три аршина земли») (Набережночелнинский государственный татарский драматический театр, Хакасский национальный драматический театр им. А.М. Топанова), «Кар астында кайнар чишмэ» («Под снегом горячий ключ») (Сибайский государственный башкирский драматический театр им. А.Мубаракова, Альметьевский татарский государственный драматический театр), «Ефэк баулы былбыл кош» («Соловушка с шелковым пояском») («Татарский государственный театр драмы и комедии им. К. Тинчурина»), «Югалган кон» («Один потерянный день») (Атнинский государственный драматический театр им. Г.Тукая);
· на татарскую сцену поднялась проза А.М. Гилязова: «Ожмах капкасы» («Врата рая») по мотивам повести «Жомга кон, кич белэн» (Альметьевский татарский государственный драматический театр), «Яра» («Рана») по мотивам одноименной повести (Нижнекамский татарский государственный драматический театр им. Т. Миннуллина)), «Этэч менгэн читэнгэ» («Петух взлетел на плетень») по мотивам одноименной повести (Татарский государственный академический театр им. Г.Камала).
· Началась работа по переводу на русский язык романа «Балта кем кулында?» («В чьих руках топор?»).
Наследие А.М. Гилязова с честью выдержало испытание временем.
Вахту памяти из рук ученых Казанского федерального университета (памятное мероприятие прошло 19 октября 2017 г.) подхватили ценители наследия писателя, живущие в Венгрии и Турции. Одним из первых откликнулся друг Аяза Гилязова венгерский переводчик Арпад Галгоци. В 90-е годы бывшие ГУЛАГовцы обратились к страницам прошлого и увековечили память о сталинских лагерях. Десятилетиями они молчали, старались забыть об ужасе своего поколения, а в 90-е годы в разных уголках мира появились книги, рассказывающие об ужасных последствиях тоталитарной системы для современников и будущих поколений.
А.Гилязов написал роман-воспоминание «Давайте помолимся!». Арпад Галгоци закончил трилогию о венграх в ГУЛАГе. В двух первых были представлены портреты венгерских узников ГУЛАГа, а третья книга носила автобиографический характер.
Во время своих визитов в Казань по приглашению Казанского федерального университета Арпад Галгоци рассказал о дружбе с татарским писателем, которого в лагере величали все Алексеем, Арпад – ханом Батыем. Многое их объединяло. Они были ровесниками. Арестовали их в стенах учебных заведений. Арпад Галгоци сдавал экзамен за курс гимназии, а Аяз Гилязов учился в университете. Во время ночных разговоров они говорили о тоталитарном режиме, литературе, истории. Хотя А.Гилязов был бригадиром, но ему разрешалось брать из библиотеки лишь одну книгу в месяц. Арпад Галгоци был художником, поэтому всегда имел доступ в библиотеку. Он приносил другу книги каждый день. Рисунки Арпада помогали бригаде сделать жизнь более сносной. Они приносили «живые деньги», давая возможность отовариваться в лагерном ларьке. Арпад и Аяз абый встретились в период, когда сталинские лагеря себя изжили экономически: заключенные получили послабления в режиме. Как признается Арпад, жизнь стала более-менее сносной, если ее сравнивать с первыми годами заключения. По приговору оба писателя должны были провести в лагерях по 25 лет.
Факт, описанный в рассказе, имел место быть, встречается в письмах, дневниках А.Гилязова. Татарский писатель не переставал удивляться этому происшествию, когда неожиданно заключенные пошли против конвоя... Каждому было, что терять.... Заключенных уже начали отпускать домой... Но ветры свободы, достигшие просторов казахстанских степей, разморозили сознание узников, в них проснулось человеческое достоинство, на миг они забыли о страхе за свою жизнь... Аяз Гилязов также рассказывает о конвоирах, получивших обморожение... В воспоминаниях с другом они расходятся лишь в характеристике температуры воздуха. Неожиданное воодушевление, охватившее узников в конце рабочего дня, привело к столкновению с новыми конвойными.
Рассказ «Ни шагу» достоверно характеризует настроения этих лет: смерть Сталина, расстрел Берия... заставили многих задуматься об истинных «врагах народа»... Все жили надеждой оказаться за пределами лагерями, хотя бы на поселении в его окрестностях. И узники, и лагерное начальство не знали, как существовать в новых реалиях. Инструкции с опозданием приходили на места. Однако ветер перемен уже коснулся карагандинских лагерей. Красный крест активно защищал права заключенных. У всех появилась надежда. Особенно вольно чувствовали себя иностранные заключенные. У них появилась защита. Вот это переломное время и увековечено в рассказе.
В лагере Арпад познакомился с тремя узниками-татарами, поэтому в 4-й книге три рассказа. Галгоци поделился с нами с рассказом вопреки своему принципу: не печатать книгу по частям. Это подарок к дню рождения друга, дань его памяти. Надеемся, и четвертая книга Арпада Галгоци скоро появится на наших книжных полках. В ноябре 2018 г. венгерскому писателю также исполняется 90 лет.
Свои поздравления татарскому народу передают и турецкие читатели. На днях должна выйти в свет на турецком книга А.Гилязова «Яра» («Рана»). Турецкие ученые откликнулись на повесть научными статьями, которые скоро будут представлены на суд читателей в региональной прессе.
Аяз Гилязов зашагал по миру, завоевывая сердца все новых и новых читателей! Его книги формируют представление не только о советской эпохе, в них воссоздан портрет татарского народа, указаны пути сохранения человеческого достоинства в кризисных жизненных ситуациях.
Ни шагу!
Арпад Галгоци
Литературный перевод на русский язык: Наиль Ишмухаметов
Смеркалось… В необъятных заснеженных степях Казахстана это всегда происходит внезапно. А для колонны из трёхсот политических узников лагеря время бежало ещё быстрее, ведь они спешили вернуться «домой», в свой небольшой лагерь, где уставших за целый день арестантов ждут небольшие радости: отапливаемый барак, мягкая кровать, кусочек сливочного масла, кружок колбасы и вожделенный продуктовый ларёк. С лета заключённым стали выплачивать небольшую зарплату, что давало им возможность помимо обыденной, паршивой лагерной пайки прикупать ещё какие-нибудь продукты или полностью перейти на ассортимент ларька.
В последние месяцы произошли грандиозные события в жизни огромной Империи, кардинально изменившие немыслимые для простых обывателей судьбы прозябающих и нищенствующих в лагере политических заключённых. 5 марта 1953 года умер самый кровавый диктатор всех времён: Иосиф Джугашвили, создавший вокруг себя беспрецедентный культ личности Отца всех народов, Великого Учителя Сталина. Подданные Империи Сталина слепо верили, что не за горами эпоха коммунизма, эра всеобщего счастья, которое Он распространит по всему миру.
Джугашвили-Сталина сменил примитивный, необразованный, но очень хитрый Н.С. Хрущёв, успешно сместивший с партийных постов соратников Сталина: Молотова, Маленкова, Ворошилова, Берию, Кагановича, Булганина и их приспешников, которые могли бы продолжить его политику. Затем Хрущёв с помощью хитрых манипуляций захватил пост Первого Секретаря Коммунистической Партии. Он снизил налоги для колхозов, поставил на ударные рельсы развитие лёгкой промышленности, а самое главное, смягчил условия содержания сотням тысяч политических заключённых. Он понимал, что «холодная война» наносит непоправимый ущерб экономике страны, а настоящая, «горячая» война привела бы к победе Запада и обернулась бы крахом СССР. Необходимо было прийти к соглашению с главами ведущих стран Европы, которые постоянно заявляли в последние годы о недопустимости содержания в невыносимо мученических условиях большого количества политических заключённых в советских лагерях. Таким образом, с лета 1953 года начался процесс регистрации и фотографирования заключённых, а в ноябре уже и отправили домой первые группы.
***
Когда в окрестностях Караганды сгущались сумерки, группы заключённых, ускоряя шаг, иногда переходя на бег, стали сбиваться в нестройную толпу. Под усиливающимся снегопадом я бежал впереди колонны рядом с Аязом Гилязовым, молодым однокамерником, с которым подружился несколькими неделями ранее, и слушал рассуждения своего нового друга.
Друзья Аяза величали Алексеем, а я дал ему прозвище – Хан Батый. Он был эрудированным, образованным парнем, которого забрали с первого курса Казанского университета за неоднократные выступления, осуждающие советский строй.
После небольшой паузы Аяз изменившимся голосом выкрикнул в мою сторону:
– Обернись, мы похожи на туристов, спешащих на шикарный банкет. Подумать только! Где то время, когда строго по пять человек в шеренге, с руками за спиной, с опущенными головами шли мы в безмолвной колонне, шаг вправо, шаг влево – и охранник застрелил бы тебя, как паршивую собаку. Жизнь начала улучшаться, жаль, что тебя скоро увезут от меня.
– Но возможно, случится обратное, ты оставишь нас здесь. Люди освобождаются в силу разных причин, думаю, что ты раньше. На всякий случай, я с радостью буду ждать тебя в Венгрии. Только армию с собой не приводи….
От души посмеявшись над шуткой, мы ускорили шаг. Внезапно сзади раздался грозный оклик:
– Стоять! Не двигаться! Разобраться в шеренгу по 5 человек!
Толпа остолбенела. Охранник проорал вновь:
– Идёте как быдло! Сейчас я наведу порядок!
– Он что, сдурел?… – возмутился мой татарский друг. – На восемь месяцев опоздал!
Аяз резко развернулся и зычным голосом приказал:
– Ни с места! Всем стоять! Ни шагу!
Повисла немая тишина. Все с любопытством ждали, чем закончится противостояние. Коренастый охранник заспешил во главу колонны, пытаясь заставить замерзших арестантов рассредоточиться и начать движение. Но никто не пошевелился. Приказ Аяза никто не нарушил.
Совсем стемнело, ветер усилился, лица на 10-15-градусном морозе начали деревенеть. Поскольку ветер дул слева, мы повернулись направо, подняли стёганые воротники бушлатов, плотнее натянули ушанки. Охранники, стоящие слева, сделали то же самое, а вот охранникам справа пришлось повернуться лицом к нам, навстречу ветру. Ситуация накалялась. Сержант начал нервно ходить перед застывшим строем, явно не понимая, что предпринять в создавшейся ситуации.
– Эй, ты! Однополчанин Берии! Не слышал, что твоего друга выстрелом в затылок завалили в подвале Лубянки? Ты ещё не понял, что мир изменился!? Что песне вашей – конец?
Эти слова, прозвучавшие откуда-то сзади колонны, молнией пронеслись над шеренгой и заставили, похоже, задуматься начальника охраны. После долгой паузы, избавив свой голос от приказного тона, он мягко произнес:
– Ну что? Готовы, наконец, сдвинуться с места?! Все уже устали.
– Вызовите сюда начальника гарнизона, до этого – не сдвинемся ни на шаг! – раздался чей-то голос далеко позади, но я догадался, что это крикнул поляк Левандовский, любимец бригады Фомина, которого свои называли просто Паном.
Спорить начальнику гарнизона с заключёнными, обретшими чувство собственного достоинства, было уже слишком поздно, да и холод изрядно поджимал! Однако вскоре один из солдат побежал в казарму и через 15-20 минут появился начальник гарнизона – полковник Лебедев, которого гонец наверняка уведомил о возникшей проблеме. Иначе с чего бы это ему по-человечески обращаться к замерзшей, переминающейся с ноги на ногу толпе заключённых:
– Помиритесь, люди! Возьмите себя в руки и возвращайтесь в лагерь. Спокойной ночи!
Колонна тронулась, но кто-то из арестантов всё же успел прокричать в темноту притихшей ночи:
– Больше не желаем видеть этого сержанта!
Действительно, этого сержанта мы больше не видели, а вскоре узнали, что все охранники, сопровождавшие колонну справа, так обморозили лица, что попали в больницу.
Утро следующего дня было ослепительным и лучезарным.
Мир стал краше…
Нет комментариев-