«Анонимность в Телеграме условная»
Юрий, вас знают как автора Телеграм-канала «Татарское Прииртышье». Это один из немногих неанонимных каналов в Татарстане. Как вы к этому пришли?
— Анонимность вообще вещь условная, с моей точки зрения. Недавно была история с некоторыми Телеграм-каналами, свежепоявившимися неделю назад, и, вроде как, пытавшимися быть анонимными... Вычислить авторов можно не только с помощью каких-то технических средств. Элементарная аналитика все равно позволяет сопоставить, кто что ведет. Лично у меня изначальной цели не было что-то от кого-то скрывать. У меня есть свои взгляды, и я прекрасно понимаю, каких суждений люди могут от меня ждать, каких не могут.
Даже те каналы, которые сейчас влиятельны и вроде бы анонимны в Татарстане — мы все прекрасно знаем, кому они принадлежат. Я просто пропустил период этой «ролевой игры». И мы начали сразу примерно с той точки, где сейчас находимся. Я не могу сказать, что у меня канал дико популярный с точки зрения количества подписчиков, но он цитируемый, меня это радует. Цитируемость в Интернете значит, порою, гораздо больше, чем как таковой трафик.
Откуда появилось название канала?
— Название — это чистой воды шутка. 9 лет я провел в Омской области, и там есть город Тара, это райцентр. В регионе вообще очень креативные названия районных газет. И газета Тарского района называется «Тарское Прииртышье». Прииртышье — синоним Омской Области. И, соответственно, получился парафраз: «Татарское Прииртышье», потому что я сам из Татарстана, а любого человека из Татарстана в России, за пределами региона, механически считают татарином. Смысл от этого открещиваться?
Кстати, газета «Тарское Прииртышье», когда я приехал в область 9 лет назад, была скандально знаменита. Ее главный редактор имел прямой личный конфликт с начальником ГУИП (Главное управление информации и печати), то есть со своим учредителем. Проще говоря, он его ни во что не ставил, если выражаться народным языком. И конфликт этот был публичный. Для меня это было дико, как для человека из Татарстана. Ведь речь шла о конфликте издания со своим владельцем, тем более, с государством. То было, конечно, экзотикой. Поэтому название «Тарское Прииртышье» я запомнил. И когда пошла эпоха Телеграм-каналов, появилось «Татарское Прииртышье».
К вопросу о креативности названия — недавно я узнал, что газета другого омского района называется «Пламя всегда с вами». Я думаю, что это хорошая идея. Если еще один канал надумаем заводить, наверное, так и назовем.
Вы один ведете канал?
— Админ — я. Мой соредактор, воображаемый друг — единорог Викентий. Это, конечно, чистой воды постмодернизм. Он появился из сериала Нарру, где главному герою явился воображаемый единорог. Это просто шутка, потому что писать обо всем абсолютно серьезно, тем более, когда ты пишешь о политике, экономике, немного о хоккее — нельзя. Сейчас все-таки эпоха, когда люди хотят, чтобы их еще и развлекали. Воображаемый друг-единорог появился вот так. Дочь меня как-то спросила: «У тебя есть воображаемые друзья?» Я задумался, после этого все пошло.
«Обычному читателю я бы посоветовал относиться ко всему с долей скепсиса»
Какие каналы в Telegram вы сейчас читаете?
— Массу. Я читаю «Караульного» как главный агрегатор. «Незыгаря», потому что это политика. Я читаю массу каналов Татарстана, не только «Неудащу». У нас есть «Немуравьев», который хорошо справляется с функцией локального агрегатора, дай Бог им здоровья, процветания и подписчиков побольше. И все те каналы, которые они цитируют, конечно, тоже читаю.
Времени мало катастрофически, читать все подробно нереально. Читаю специализированные каналы про хоккей, читаю немножко каналов про фондовый рынок, потому что это важные вещи, тоже надо знать. Еще у меня есть хобби. Я очень давно и упорно занимаюсь «Хорекой» (HoReCa — Hotel, Restaurant, Cafe/Catering — Ред.), то есть, ресторанным и барным бизнесом. Я подписан на каналы про барную индустрию. У меня есть диплом бармена, есть диплом бариста. Это хобби, которым я способен заниматься достаточно профессионально, эта сфера позволяет отвлечься. В принципе, наверное, из основных – все.
Насколько стоит доверять информации из этих источников?
— Обычному читателю я бы посоветовал относиться ко всему с долей скепсиса. Есть официальные СМИ, которые обязаны быть зарегистрированы. Мы все знаем, что отрасль жестко регулируется, что для этого есть масса всевозможных инструментов: Роскомнадзор, блокировки. Я в свое время был совладельцем сети региональных информационных порталов, и мы все это проходили. Я знаю, как это работает. Телеграм-каналы — это некие нерегулируемые СМИ. Сейчас они занимают эту нишу.
Не надо питать иллюзии, что они анонимны, беспристрастны и там «всю правду пишут». Всю правду не пишет никто, потому что всей правды никто не знает. Талант современного потребителя информации должен заключаться в том, что он должен уметь собирать информацию из разных источников, анализировать и делать собственные выводы. Потому что если мы посмотрим телевизор, то там постоянно скандалы, непрерывные ток-шоу, крики или «что там у хохлов?». Если мы послушаем политическое радио, «Эхо Москвы», например, то там будем «кровавая гэбня», режим Путина и т.д. Но, к чести того же «Эха», они собирают все точки зрения.
Если читать самый популярный а-ля политический канал в ТГ «Футляр для виолончели», то там все воруют. Нужно уметь сложить какую-то свою мозаику. Делать однобокие выводы я никому бы не советовал. Не может же быть, что все только воруют. В этом не может быть смысла госслужбы. Они же все равно все еще что-то делают. То есть должны быть выводы, который делает разумный человек, и все они должны быть взвешенными.
Телеграм vs СМИ
Вы сказали, что Телеграм-каналы — это некие нерегулируемые СМИ. Как вы считаете, эта ниша нуждается в принципе в регулировании?
— Если мы говорим о Телеграме как об инструменте, разумеется, его можно пытаться регулировать. Проблема одна: если мы заткнем эту нишу, появится другой носитель. Это бесполезно. Нельзя создать информационный вакуум в условиях развития современных технологий. Нельзя, чтобы информация шла только в чью-то пользу, чтобы она вся была государственная, чтобы нам рассказывали, как хорошо жить в нашей стране. Все равно будут появляться новые возможности других носителей информации. Эти носители информации какие-то будут резко оппозиционные, какие-то, наоборот, будут провластные. Бессмысленно пытаться это регулировать. Это инструмент: на нем надо играть.
Например, когда мы играем в хоккей, мы же не может регулировать пять полевых игроков противоположной команды, мы должны выиграть у них. Здесь то же самое. Поэтому других способов взаимоотношения с этим носителем я не вижу. Запретить все? Пытались. Телеграм до сих пор официально блокируемый мессенджер, но итогов-то... Особых успехов в этом деле не видно.
Телеграм сможет заменить традиционные СМИ?
— «Пусть расцветают сто цветов». Информационная картина мира тем и хороша, что в ней есть разные носители. Должны быть канонические СМИ, аналоговые, пусть этот рынок сейчас и сдувается. Должны быть какие-то электронные СМИ, сайты, Телеграм-каналы. Может быть, еще что-то появится. Соцсети в свое время сыграли более чем очевидную роль, мы все видим, что с соцсетями научились или вынуждены были научиться работать. Это приносит определенный результат.
Прошел бум соцсетей, случился в России бум мессенджеров. Как видим, одного мессенджера. Скорее всего, процесс убыстряется. Независимое телевидение и радио в России прожило с 90-х годов до нынешнего времени. Эпоха соцсетей началась позже и уже прошла. Эпоха мессенджеров пройдет еще быстрее. Потому что что-то новое, модное, будет еще быстрее устаревать. Об этом говорят все бизнес-гуру, все аналитики. Цикл жизни сокращается у всех модных носителей, это неизбежно.
Финал проекта в Омске
Вы также пишете в Телеграме об Омской области, а что вам ближе?
— С омской повесткой, я думаю, нужно завязывать. У меня есть наноканал на 50 подписчиков для того, чтобы люди из Омска могли прочитать, что я думаю о тенденциях, происходящих в регионе. Мне интереснее татарстанская повестка для «Татарского Прииртышья»: процессы, происходящие здесь, увлекательнее, хотя я ничего не исключаю.
Мы свернули сейчас проект в Омской области, которым я занимался последние девять лет. Мы занимались продажами «Русского радио» на аутсорсинге, мы были тем агентством, через которое радио продавалось в Омске. Свернули мы его по причине экономической нецелесообразности. Это связано с негативными процессами в локальной экономике области, потому что «кормовая база» сжалась до таких размеров, что себестоимость процесса стала выше объемов реализации. Это элементарная экономическая теория, так получаются убытки. Мы зафиксировали их по состоянию на прошлый год. Сейчас мы занимаемся их урегулированием.
Из-за чего это произошло?
— Это негативные процессы, которые происходят в экономике регионов, которые не так сильны, как экономика Татарстана. Сетовать тут на что-то бесполезно. В Омской области сейчас новый энергичный губернатор (Александр Бурков — Ред.), который пытается перестроить все на нормальное русло. Он выстраивает конструктивные отношения с федеральным центром, и у него, вроде бы, получается.
Я искренне желаю ему успеха и могу сказать, что остаюсь приверженцем его внутриполитического курса, но политика — политикой, а бизнес — бизнесом. Это разные вещи. Я никого не хочу упрекать и делать виноватым, но омская повестка по сумме этих факторов для меня лично сейчас менее актуальна, чем татарстанская.
О карьере на «Эфире»
Вы начинали карьеру на телевидении в 1995 году. Можете рассказать как вы пришли в эту сферу?
— Пришел я, потому что Сережа Шерстнев (ведущий на телеканале «Эфир» — Ред.) привел меня за руку к Ильшату Аминову и сказал, что «мальчик хочет попробовать». Тогда это было реально. В начале было ужасно. У меня еще остались кассеты VHS с того времени. Когда я смотрю свои первые сюжеты, мне хочется уволить самого себя. Время было лояльное, и меня терпели. Потом стало получаться лучше, я стал парламентским корреспондентом, потом мы работали в программе «Республика». Как раз мы работали с Андреем Кузьминым, Шамилем Садыковым, с Рамисом Латыповым. Все они мои коллеги.
Потом мальчик в лице меня вырос, и я перешел на командную работу. Я стал директором радио «Пассаж». Мы сделали из него сетевую радиостанцию, то есть взяли сетевого партнера, который на тот момент назывался «Динамит FM», сейчас это «DFM». Радиостанция жива и здорова, до сих пор и вещает, в том числе и в Казани, и многих других городах РФ.
Потом я стал директором компании, которая называлась «Алькасар Казань» — это был партнер «Газпром медиа». Она занималась продажей рекламы на телеканалы «НТВ» и «ТНТ» в локальных блоках. Потом мне повезло еще раз – я перешел в другую компанию, которая называлась «Видеоинтернешнл Тренд», мы были партнерами «Первого канала», «России», «СТС». Я возглавлял дочерние общества этой компании в Кемерово и Тюмени.
Что касается молодости и времен «Эфира», то это был интересный опыт. Мы тогда были моложе, но мне кажется, что именно там мы научились быть людьми ответственными за свои слова и информацию, которую мы распространяем. Было не без перегибов и их я вспоминать не буду, потому что нам их многие припоминают до сих пор.
С чем были связаны перегибы?
— Все-таки мы участвовали в публичной политике. «Город» был самой популярной информационной программой на локальном ТВ. Оттуда ежедневно узнавали новости, по крайней мере, жители Казани. «Республика» была итоговой программой. Говоря о перегибах, я имею в виду истории с коттеджами глав администраций, нецелевым расходованием средств, заседания Комитета парламентского контроля. Все это было. Я считаю, что на тот момент эта информация была актуальна для людей и вызывала общественный резонанс. Причем резонанс этот, к счастью для общества и к несчастью для нас, был не только общественным: он доходил до кабинетов Губернаторского дворца и других важных кабинетов.
Расскажете о самом любимом и запомнившемся сюжете?
— Из того, чему я был свидетелем, мне запомнилось заседание Комитета парламентского контроля. Тогда не было Счетной палаты, был Комитет парламентского контроля, который должен был отслеживать расходование бюджетных средств в соответствии со статьями.
Главу Тукаевского района вызывали и говорят: «Слушайте, вы N-миллионов потратили на Праздник урожая, перекинув их с другой статьи». Он смотрит на собравшихся и говорит: «Конечно, урожай же собрали и праздник людям провести все-таки надо. Кстати, скоро у нас День колхозника, приглашаю всех».
Это был стиль того времени. Но я запомнил эту вещь, потому что понятно, что человек допустил нарушение, но с другой стороны, он же не себе в карман положил, он же праздник людям организовал, еще и пригласил всех на другой праздник. Очень показательная история, с моей точки зрения, потому что власть — это всегда тонкая грань. Ты всегда должен балансировать, либо ты за этих, либо ты за тех.
«Если человек хочет чем-то заниматься, он все равно будет этим заниматься»
Почему вы решили уйти из журналистики?
— Так я не уходил. Люди очень часто какие-то занятия делают взаимоисключающими. «Ну ты где?», «То есть ты где живешь?», «Где твой дом?» Все эти вопросы я слышу постоянно. Но если человек хочет чем-то заниматься, он все равно будет этим заниматься. Руководящая работа и управленческая карьера никогда не отрицают возможности занятий творческими вещами, если они нужны.
Более того, возьмем закон о госслужбе: писательство — одна из немногих незапрещенных госслужащим вещей, с которых можно получать доход. Даже будучи директором «Алькасара» я раз в неделю вел «Город». Работая в Москве на «Рен ТВ» региональным директором, раз в неделю прилетал, чтобы вести «Город». Мне было интересно, и это была для меня некая возможность переключиться. Мне не нравится слово «отдушина», потому что я занимался в любом случае любимым делом. Что менеджмент, что написание текстов — вещи, которые я люблю.
Что касается «Хореки» и барной индустрии, то мне нравится смешивать напитки и я хорошо это делаю. Люди, которые с этим сталкивались, знают, что у меня большинство счастливых гостей, надеюсь, так и останется. Но это не отдушина, это просто разные грани твоей личности, разные занятия. Ты можешь заниматься одним, другим и третьим, никто этого не запрещает. Более того, чем больше развивается общество, тем ближе мы подходим к эпохе универсальности. Потому что человек не может быть специалистом в чем-то одном.
Тяжело совмещать это?
— Я считаю, что у меня получались две параллельные карьеры. Опять же начало эпохи Telegram, я считаю, очень сильно облегчило многим людям возможность высказаться. Раньше люди, добившись успеха, допустим в менеджменте, считали своим долгом купить газету или запустить телеканал, чтобы было где выступить. Сейчас, если тебе есть что сказать, — иди и пиши. Мы видим, что у людей, которые успешны в публичных сферах — Минаев, Канделаки, Венедиктов, есть свои каналы. Они высказываются там, и их также репостят и цитируют. Для них это еще один канал коммуникации.
Instagram прекрасен. У меня есть там аккаунт, я горжусь им, и мне нравится пилить stories, но Instagram — это не там, где читают. Это то, что смотрят. Если ты хочешь, чтобы тебя услышали, то надо вести либо видеоблоги, либо Telegram. Ты пишешь или говоришь то, о чем думаешь, и если людям интересно, то они тебя смотрят. Я считаю, что это замечательная возможность. Это позволяет параллельно строить менеджерскую карьеру, не тратя на творческую сильно много времени.
«Отключение аналогового вещания ровным счетом ничего не поменяет для жителей крупных городов»
Сейчас татарстанское телевидение смотрите?
— У меня дома на стене висит телевизор, как у каждого нормального человека. Я знаю модный паттерн «Я телик не смотрю». Я периодически включаю «Татарстан 24» — это ведь тоже продукт моей родной компании. Это хорошее фоновое медиа. Как «татарстанский CNN» он выполняет свои функции. Я не могу сказать, что я слежу в плане погруженности и вовлеченности, понимания, кто там сейчас звезды. Я потребитель, такой же, как и рядовые зрители. Меня этот продукт устраивает в том плане, что он позволяет мне положить еще один паззл в мозаику.
В октябре в Татарстане отключат аналоговое вещание. Как это повлияет на жителей республики и региональные телекомпании?
— Отключение аналогового вещания ровным счетом ничего не поменяет для жителей крупных городов. Это давно всеми понятный посыл. Поскольку в 99% городов используют домашнее кабельное ТВ. В итоге хотели как лучше, получилось как всегда. Минсвязи запустило кампанию об отключении аналогового вещания. Мама мне звонит и говорит: «Сынок, нужно будет телевизор перенастроить». Я говорю: «Мама, кабельный оператор должен об этом волноваться, для вас ничего не поменяется». Для жителей деревень и отдаленных районов — это прорыв в новую реальность. Возможность смотреть 12 каналов вместо одного, двух или трёх, как у них было раньше.
Что касается региональных каналов, как ТНВ в Татарстане, 12-й канал в Омской области, ОТС в Новосибирске, то для них это сложная задача, потому что они боятся потерять аудиторию этих отдаленных районов. Как будет решаться эта задача, до конца непонятно. Есть большой набор вопросов, о которых говорят наши старшие товарищи, например Ильшат Аминов. Но насколько я знаю, есть проект, согласно которому региональным каналам дается несколько часов цифровой врезки в «Общественное телевидение России», для того, чтобы в составе мультиплекса их программы могли быть донесены до жителей отдаленных районов, где не может быть кабельного телевидения.
К счастью, у нас индустрия находится в диалоге и нет такого, что один решил и все исполнили, это все-таки не силовое ведомство. Этот диалог продолжается, и заместитель министра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин курирует эти вопросы.
В конце мы придем к тому, что у каждой бабушки в деревне будет планшет и общероссийский спутниковый интернет, и она будет смотреть новость на YouTube. Думаю, что в течение 10 лет мы к этому придем, потому что проникновение интернета абсолютно, он проще с точки зрения доставки сигнала. А дальше только вопрос контента — насколько интересный контент ты делаешь, и будут ли люди его потреблять.
Как от всех этих процессов изменится рекламный рынок?
— Рекламный рынок непрерывно меняется. Парадигма кризиса 2014, который мы вначале восприняли как трагедию, заставила бизнес стать дисциплинированнее и мобильнее. Бизнесмены нового поколения научились ориентироваться на точечную коммуникацию, стали заниматься соцсетями, таргетированным размещением. Сейчас очень модно, когда владелец бизнеса — звезда Инстаграма и ведет блоги, это выстраивание личного бренда, которому на семинарах учат в последние 5 лет.
Рекламный рынок тоже поменялся в сторону таргетированных коммуникаций, но в регионах с развитой экономикой, как в Татарстане, до сих пор существует и продолжит существовать классическое эфирное радио, телеканалы. А то, что в Омской области у нас закончился проект с аналоговым радио, показывает, что в регионах, где экономика не так сильна, как в Татарстане, это отмирает. Но воспринимать это как драматическую гибель бессмысленно, это эволюция, все равно люди что-то будут потреблять, перейдут с радио на Apple Music. Потребитель прав всегда.
Тенденции развития коммуникации понятны — ты должен делать все более точечные вещи. А если бизнес федеральный или международный, то пятерка крупнейших рекламодателей на ТВ была, есть и не поменялась — Procter & Gamble, Unilever и другие. Это массовый продукт, которому нужна вся Россия, и они заинтересованы в повальных коммуникациях, это целесообразно для их бизнеса. Есть тенденции для глобального бизнеса, есть для локального.
«Этот разрыв Правительству Омской области надо преодолевать»
Вы продолжаете жить в Омске?
— У меня там остались незавершенные дела, которые в течение пары месяцев планирую завершить. Омск — регион с достаточно неуверенной экономикой, но с понятным лидером. Ему нужно дать время, чтобы он попытался что-то преобразовать в области в лучшую сторону. На том фундаменте, который ему достался, надо строить здание с нуля. Разрыв между двумя городами-миллионниками — Казанью и Омском, он лет в 30. Этот разрыв Правительству Омской области предстоит преодолевать. Мы с ними в диалоге, предметных предложений от них нет, но я все-таки остаюсь сторонником внутриполитического курса губернатора, потому что все, что он делал до сих пор, он делал правильно.
Это очень татарстанский вопрос — ты здесь или там. Я за то, чтобы везде было хорошо. В Казани сейчас значительно лучше. Дело не только в категориях, которыми привыкли объяснять неудачи представители отстающих регионов: «У вас есть нефть, преференции, вы — национальная республика». Наша нефть платит налоги так же, как и вся другая, никаких бюджетных преференций нет уже давно, то, что мы национальная республика, так Россия в принципе многонациональная страна. Основная разница в том, что властям Татарстана всегда было «надо», потому что это их дом, все в семью и титанические усилия вкладывались местными людьми в развитие именно этой местности.
Что мешало Омской области?
— В Омской области было не так, потому что все были извне, воспринимали регион как проект, а не как гавань и обитель. Нынешний руководитель субъекта тоже не из Омской области, но у него есть понимание, что нельзя относиться к этой работе как к проекту.
Мне часто пытаются привести контраргумент, что нигде нелегко, и в Татарстане есть люди с зарплатой в 15 тыс. рублей. Но одно дело быть человеком с зарплатой в 15 тыс. рублей, который живет здесь, и другое дело жить с такой зарплатой в Омске. Там достаточно неопределенная ситуация в здравоохранении, транспорте. Психологический фон тяжел для тех, кто там живет, наблюдается рекордный отток населения. Здесь лучше, интереснее и роднее, но там тоже есть интересные возможности.
Я татарстанец, искренне желающий успехов и омичам тоже, я считаю, что в России должны быть крупные, благоустроенные города, удобные для жизни. И не обязательно их должно быть всего три.
Нет комментариев-