Список защищенных диссертаций был составлен по данным сайта Высшей аттестационной комиссии http://vak.ed.gov.ru/. Шифр диссертационного совета КФУ по татарскому языку - Д 212.081.12, код лингвистики – 10.02.02 (Языки народов РФ), литературы - 10.01.02 (Литература народов РФ). Шифр диссертационного совета Института языка, литературы и искусства - Д 022.001.01. В составленный список вошли диссертации, защита которых состоялась в 2012–2017 годах.
«Требования к диссертациям повысились, престиж науки упал»
Директор Института татарской энциклопедии, доктор исторических наук Искандер Гилязов называет несколько причин.
«Диссертаций меньше – но это не значит, что наука стала слабее. Сейчас требований к научным работам намного больше. Намного труднее стало публиковать статьи в журналах Высшей аттестационной комиссии, приводить работу в соответствие с требованиями с формальной стороны. Поэтому сокращение числа диссертаций можно считать нормальным явлением. И это не только потому, что они татарские.
Еще одна причина – упал престиж науки. В науку приходит меньше молодежи.
«Сохранение татфака позволило бы сохранить количество диссертаций»
По мнению научного сотрудника Института востоковедения РАН Ильшата Саетова, причина уменьшения количества диссертаций по татарскому языку и литературе кроется в ликвидации татфака.
«Отдельный факультет был закрыт, кафедры объединены. Ученые татфака чувствуют, понимают свою профессиональную невостребованность. Видимо, есть некоторый пессимизм. Диссертации меньше защищают сейчас и в целом по России, однако, наверное, не с такой динамикой. Требования Высшей аттестационной комиссии изменились, но в них же не сказано “не должно быть татарского языка”. Там требования усложнились с бюрократической стороны – это связано с увеличением количества статей в журналах и т.д. Если бы в университете сохранили татфак, уделяли бы ему внимание, то защит не стало бы настолько меньше. 90 процентов причины этого явления связано с положением татарского института, остальные 10 процентов – другие факторы”.
«Техническая причина»
Доцент Высшей школы татаристики и тюркологии, научный секретарь диссертационного совета Айрат Юсупов сокращение количества защищенных диссертаций связал с тем, что “с 2012 года возможности вузов принимать аспирантов значительно ограничены”.
«Не осталось тех, кто исследует татарский язык и литературу как науку»
Доктор технических наук, экс-президент Академии наук РТ, профессор Ахмет Мазгаров назвал “плачевным” ситуацию, когда диссертаций стало меньше в 12 раз.
«Причина – в ликвидации татфака. Это очень прискорбно. Тяжелые времена для языка. Уже не осталось тех, кто исследовал бы татарский язык и литературу как науку. Ученые больше заняты составлением отчетов и программ. Это относится ко всем гуманитарным наукам. Об этом же один из академиков сказал и перед президентом: “Нам некогда заниматься наукой. День и ночь пишем отчеты и программы”.
Школьники перестали учиться одиннадцать классов, уходят уже с девятого класса. ЕГЭ на русском. Если не готовят в школе, и в вузе татарский язык не преподают. В начале 90-х даже в строительном институте были группы, обучающиеся на татарском языке. Сейчас ни одна из них не осталась. Минтимер Шарипович в свое время очень правильно сделал – основал Академию Наук. Это и есть место сохранения языка. Институт археологии, институт энциклопедии, ИЯЛИ работают, сохраняя взаимную связь.
Надежда только на Институт языка, литературы и искусства Академии Наук. Там вместе с ними работает Дания Фатиховна (Загидуллина – ред.). Еще мои надежды связаны с Институтом энциклопедии и его руководителем Искандером Гилязовым. Организационный период, этап становления у них уже прошел. Коллектив у них хороший.
Невозможно поверить, что у Института языка, литературы и искусства нет диссертационного совета. Татарский дух, настоящие патриоты татарского народа именно там.
В университете (КФУ – Ред.) работают над отчетами-программами, над повышением престижа – у них направление другое. Они, вероятно, гонятся за количеством и за деньгами.
«Это не означает, что защит скоро совсем не останется»
По мнению профессора КФУ, заведующей кафедрой татарской литературы Флеры Сафиуллиной, сокращение числа защит говорит об уменьшении исследований в направлении тюркологии.
«До 2012 года было больше кафедр и больше людей занимались, поэтому и защитившихся было больше. Это связано и с требованиями к диссертационным советам, после 2012 года тысячи советов были вынуждены закрыться. Повторная аттестация проходила именно в эти годы. Наверное, и по русской филологии защит стало меньше.
Сегодня из-за изменений уже нет возможности работать только с аспирантами. Изменились также условия преподавания в университете. Увеличилось количество занятий в аспирантуре. Готовить аспирантов – сложная работа. Раньше у каждого из докторов были по три-четыре аспиранта, сейчас на кафедрах и докторов стало меньше. Цифры говорят сами за себя. То ли не видят возможности работать с наукой, не видят перспектив – эти проблемы возникают во взаимосвязи друг с другом.
Сейчас в нашей кафедре пять аспирантов. В будущем ожидаются изменения в системе ВАК. В этой ситуации должен быть период ожидания, адаптации. Но это не значит, что защит не останется совсем. У нас есть два общих аспиранта с казахами, свои пять аспирантов готовятся защититься. Мы не настроены пессимистично. Смена поколений, объединение институтов – во время таких перемен серьезная работа немного приостанавливается. Я не думаю, что сейчас - две диссертации, в следующем году – одна, а потом их совсем не станет. В июне собираются приехать из Башкортостана, чтобы защититься по лингвистике. Еще только в прошлом году совсем молодая ученая из Тобольска защитила докторскую диссертацию по лингвистике. Я считаю, что в данном случае мы переживаем период адаптации.
«Нет студентов, занимающихся только татарским языком»
Бывший доцент Казанского государственного педагогического университета Роза Асылгиреева считает, что сейчас происходит общее снижение интереса к науке.
«В науке сейчас практически невозможно работать свободно, как тебе хочется. Во-первых, в науке людей остается мало, и они уже не так важны для страны, общества, к ним мало уделяется внимания. Теперь все строится на бизнесе и деньгах. А в гуманитарных науках денег заработать сложно. Поэтому в гуманитарные науки идут только настоящие ценители этого направления, кто понимает и любит эту науку. Раньше к гуманитарным наукам уделялось больше внимания. В технических науках ты можешь сделать открытие и уже идти в аспирантуру. А в гуманитарных сложно открывать что-то новое.
С другой стороны, сейчас диссертации очень строго проверяют. Если раньше их могли просто заказать кому-то, копировать чужие работы, или переписывать, просто переставляя предложения – теперь это аспиранту не сходит с рук. Свою научную работу он должен писать сам. А молодым делать этого не хочется. Сейчас все меньше шансов защититься с написанной на заказ диссертацией. В результате работу делают только те, кто по-настоящему испытывает интерес к науке.
Гуманитарные науки дают огромные возможности для исследований – еще столько не изученных материалов в архивах, отделе редких книг. Но сокращается обучение арабскому языку, закрываются отделы. Если до 2005 года мы языковедов выпускали 90-120 человек, то сейчас их не более 50 в год. Из 90 студентов хотя бы 10 могли пойти в науку, а из тех двадцати, что сегодня поступает, сколько пойдет? Не то, что в науку, и в преподаватели не идут. Сейчас татарский преподается только с другими языками – татарско-арабский отдел, татарско-китайский, татарско-английский. Татарский язык по отдельности не изучается и не преподается, и нет студентов, занимающихся только татарским языком.
«Студенты же попробовали выйти к Госсовету, что получилось?»
Фото: kpfu.ru
Профессор КФУ Фираз Харисов считает, что процедура защиты не может все время идти по прогрессии.
«Происходит процесс масштабных изменений, и он еще будет идти. Эти процессы не в нашу пользу. Сокращение защит диссертаций – это проблема, но есть еще и другая - мы сейчас будем вынуждены думать, где взять абитуриентов. Эта проблема становится все более острой. Нет желающих заниматься наукой – значит, нас ожидает стагнация в науке. Молодые талантливые ребята есть, но куда же им идти работать со званием кандидата филологии? Сократились уроки татарского в школах – и это тоже влияет на татарский в высших учебных заведениях. До объединения университетов кафедр татарского языка и литературы было шесть. За пять лет мы остались с одной кафедрой.
Что можно сделать? Выходить с флагами на улицу? Наши студенты уже пробовали выйти к Госсовету, что получилось? Детей очень жалко. Это общая политика. Я тоже стараюсь говорить об этом и в выступлениях по телевизору, пишу статьи – мы не бездействуем. Вы подумайте, в России 170 национальностей, и только один народ является полноправным. Школьные учебные планы состоят из двух частей. Это значит, что 169 языков вошли в факультативную часть, и даже слова нет о преподавании татарского языка как государственного. В результате тридцать процентов родителей отказались от родного языка – «моему ребенку татарский не нужен». Нам, проработавшим в этой области много лет, наблюдать этим очень печально. Учителя 20-30 лет преподавали татарскую литературу, разработали методические программы, и теперь они вынуждены переходить на другой предмет, потому что их сократили. Подумайте об этом, это же ужасная трагедия.
Это не Москва заставляет, это дело рук некоторых наших соплеменников на местах!
Татарская журналистика исчезла! Подумайте, в столице семимиллионного народа, в одном из главных вузов России перестали готовить татарских журналистов. Это не Москва диктует, это в ответственности некоторых наших татар на местах.
«Молодые ученые недостаточно подготовлены для науки»
Как видно из приведенной графики, начиная с 2014 в Институте языка, литературы и искусства из-за закрытия диссертационного совета не была защищена ни одна диссертация.
Директор Института языка, литературы и искусства Ким Миннуллин остановился на причинах закрытия диссертационного совета.
«В институте в последние 7-8 лет наблюдается смена поколений. Было очень много людей пожилого возраста. С трудом, но приходит молодежь. Если даже взять наш отдел, в каждом отделе сидят молодые. Пожилых можно пересчитать по пальцам. Руководители отделов в большинстве своем люди до сорока лет. Не знаю, наблюдалось ли до этого такое явление в институте.
Однако этому особо радоваться не стоит. Молодежь приходит без основательной научной подготовки. Потому что, как выяснилось, этому поколению идти не за кем, нет поколения, которая отвечала бы за их подготовку. У нас есть пожилые ученые – 70-летние, но нет среднего поколения – 50-60 лет. В свое время мы не позаботились о преемственности. Считаю, что одна из самых больших наших ошибок, допущенных в 90-е годы – то, что мы не смогли татарский научный мир довести до совершенства, до того уровня, которого мы могли бы достичь, о котором мечтали, как задумывали, как хотели. Кадров было подготовлено много, но качество оставляет желать лучшего. У нас мало ученых, относящихся к поколению 50-60-летних. Молодые руководители отделов, кому еще нет сорока, не имеют этой связи с предыдущим поколением, чтобы брать с него пример, чтобы идти за ним. Это одна из самых сложных проблем.
Когда мы говорим, что уровень подготовки научных кадров недостаточно высокий, причину мы должны искать и в себе тоже. Мы не оказали должного внимания идущему за нами поколению. Не спрашивали себя, кого же мы после себя оставляем. Во-первых, у государства должна была быть своя политика. Во-вторых, мы, интеллигенция, находясь в гуще этого научного мира, должны были спрашивать у себя – есть ли у нас ученики, продолжатели, последователи? Можем мы оставить человека, способного руководить нашими учреждениями? Каждый из нас лично должен был задать себе этот вопрос.
«В 90-е годы было понятно, что так долго не продолжится»
В начале 90-х произошли большие изменения в стране. Стали актуальными вопросы подготовки кадров, преподавания национальных языков в других регионах России. Отделы татарского языка и литературы активно работали не только в Татарстане, но и в Уфе, Бирске, Ульяновске, Ижевске, Сибири. Нужны были национальные кадры. Поэтому в вузах стали открываться отделения татарского языка, литературы – появился спрос на кадры. Следовательно, значительно увеличился прием аспирантов и в Академии Наук. Диссертационный совет у нас работал также в направлении фольклора, поэтому защищаться к нам приезжали не только из региона Поволжья и Урала, но и Алтайского края, Мордовии. Рос авторитет диссертационного совета, диссертаций стало больше. Параллельно работали три диссовета – в Казанском университете, в педагогическом институте и у нас. При таком количестве советов нам удавалось вести деятельность на должном уровне. Кому-то, возможно, казалось, что языковой вопрос решен, но было ясно, что так долго продолжаться не может.
С 2013 года поменялись учредители Академии Наук. Если раньше Академия Наук была нашим учредителем, по новому нормативному положению Академия Наук сама не может быть учредителем. Мы вошли в состав АН, и перестали быть отдельным юридическим лицом, стали отдельной структурой Академии Наук. Были также внесены изменения в диссертационный совет. Естественно, он не мог в неизмененном виде перейти в диссовет академии. Из-за изменения юридического статуса диссовет нашего института уже не мог дальше существовать.
Во-вторых, к 2010 годам по всей России началось сокращение диссоветов, не соответствующих требованиям. В 90-х годах диссертации стали защищать и те, кто к науке не имеет никакого отношения. Было море плагиата. У нас такого не происходило – в нашем институте защищались только те, кто отучился в аспирантуре, преподавал в научном учреждении, имеет хорошую подготовку. Случайные в науке люди у нас не могли защититься.
В-третьих, раньше аспирантура готовила научные кадры. В последние годы по законам России бакалавриат, поступление в аспирантуру и обучение в аспирантуре объединились в единый механизм и это рассматривается как продолжение высшего образования. В то время аспиранты имели больше возможности и свободного времени, чтобы самостоятельно заниматься наукой. При поступлении сдавали три экзамена, затем ходили на консультации. Не было необходимости посещать занятия. А сейчас аспирант вынужден ходить на уроки несколько раз в неделю, появились зачеты и экзамены. Это становится ограничением для желающих поступить в аспирантуру. Как 30-летнему аспиранту совмещать учебу и работу, ведь многие из них уже имеют семью, а он вынужден бросать работу и учиться, ходить на занятия. Поэтому эти новые требования не являются мерами, способствующими подготовке аспирантов.
«Диссертации по татарскому языку можно защитить в Чувашии»
С 2014 года в нашем институте нет диссертационного совета, но, несмотря на это, наши аспиранты защищаются. Используем диссовет в Казанском университете, были случаи защиты в Мордовии. По музыке и искусству защищались в Казанской консерватории, это было в 2014 году. По прикладному искусству – в Мордовии, 2017 год. В феврале этого года по языкознанию защитили докторскую диссертацию в Чебоксарах. Желающих защищаться немного, но они есть. Постепенно мы переходим к докторским диссертациям. Кто готов, идет в совет университета и защищает – там проблем нет.
«По прикладному искусству или театру у нас в Казани специальностей нет»
У нас работают в направлениях языка, литературы, музыки, театра, фольклористики и прикладного искусства. Существовавший у нас ранее диссовет позволял защититься лишь по трем направлениям – лингвистика, литература и фольклористика. По новому положению, если две специальности, то в каждом из диссоветов должно быть по семь докторов. Пятеро из них – от самого учреждения, и не более двух приглашенных. Именно из-за этого по направлению фольклористика мог работать только наш диссертационный совет – в других национальных республиках не могли выполнить данные условия. А что касается других направлений, то по прикладному искусству, музыкальному и театральному искусству диссертационного совета у нас не было, так как в институте не было необходимого числа докторов по этим направлениям. Даже в Казанской консерватории, у которой музыка – основная деятельность, диссертационный совет появился лишь в последние годы. А по прикладному искусству и театральному искусству у нас специальностей нет. По фольклористике – вопрос остается открытым...
Как может быть решена проблема?
Ким Миннуллин говорит о возможности создания нового диссертационного совета:
"С прошлого года мы вместе с Институтом востоковедения и международных отношений Федерального университета работаем над созданием нового диссертационного совета. Он будет общий для трех учреждений. Если этот диссовет заработает, то в него войдет и наша фольклористика. Продолжается проработка вопроса с Москвой, с Высшей аттестационной комиссией. Если эта специальность появится, то мы снова вернемся к вопросу привлечения к направлению фольклора ученых не только с регионов Поволжья и Урала, но Сибири, и других национальных республик. И снова выйдем к возможности подготовки кадров".
Нет комментариев-