«Такси — такая вещь: попадешь раз и уже не сможешь без этого жить»
«Я не перестал заниматься творчеством, так же пишу песни, — говорит Наиль Табанаков. — Это талант, данный Богом, его нельзя взять и выкинуть. Но делать целые концерты у меня пока не хватает сил. И то, что я пропал со сцены, думаю, связано как раз с этим. Кому надо, тот находит меня и приглашает выступать на праздники».
Вы больше пятнадцати лет работали таксистом. Вам не бывало неудобно перед клиентами, которые узнавали вас?
В 1999 году я ездил на «копейке». Тогда только родилась старшая дочь, денег не хватало. Зарплату давали по бартеру. Несмотря на то что мы жили в деревне Ямашурма Высокогорского района, я ездил в Казань, чтобы подрабатывать таксистом. В 2005 году эта работа приостановилась. Такси — такая вещь: попадешь туда раз и уже не сможешь без этого жить. Как только у тебя появляется свободное время, тянет сесть за руль и уехать. И деньги можно заработать, и вечерней Казанью полюбоваться. Кто только к тебе не садится: люди рассказывают о своей жизни, делятся сокровенным. Сейчас я занят в строительстве. Работу таксиста бросил, но даже сейчас, когда появляется свободное время, сажусь в машину и уезжаю. Таким образом всегда можно заработать денег хотя бы на то, чтобы сходить в магазин.
Работать в строительстве выгоднее, чем петь песни?
Работа нужна всегда. Мы работаем, чтобы есть, и едим, чтобы работать. Я всегда благодарен Аллаху. Любому делу учишься и привыкаешь. Зарабатывать деньги песнями можно только в том случае, если у тебя есть свои средства, чтобы оплачивать ротацию и рекламу. Нельзя, не вкладывая ни одной копейки, получать десять. Есть у нас и такие артисты, которые упрашивают кого-то, ищут спонсоров, но я не могу так, как они, пресмыкаться ради денег. Пока всё, что я зарабатываю, уходит на семью.
Вы говорили, что можете определить, какая деталь автомобиля неисправна, даже по звуку. Это правда?
У меня есть опыт работы в автосервисе. Несколько лет я занимался ремонтом машин. Сейчас и свой, и автомобиль дочери ремонтирую сам.
В первую очередь я занимался тем, что писал песни певцам. Когда написал песню Рустему Сарварову, будучи автором, объяснял, как ее надо исполнять. Тогда мне предложили: «Наиль, может тебе самому попробовать спеть». Мы объединились с парнями из группы «Аксу», сделали аранжировку моим песням и начали выступать. Получился отличный проект. Когда вышли мои первые диски, мы дали 15 концертов в Сибири, и они прошли с аншлагом. В то время и ребята у меня не требовали денег. Были хорошие времена, которые сейчас можно только вспоминать. Мы стали популярными через гастроли в районах и деревнях.
«Когда читаешь тест песен, должны наворачиваться слезы и появляться гусиная кожа»
Пишете песни на заказ?
Можно, конечно, писать песни и на заказ. Но если она не идет от сердца, хитом такая не станет никогда. Когда читаешь текст песен, должны наворачиваться слезы и появляться гусиная кожа. Цену я устанавливаю в зависимости от самого человека. Еще неизвестным певцам (они ведь такие же, как я, всегда в поисках денег, зарабатывают своим трудом) снижаю стоимость. Цена начинается от 5 тысяч. Если продать пожизненные права на владение песней, то выходит примерно 60-70 тысяч. Если песня отдается без авторских прав, то певцы обязаны всю жизнь выплачивать автору 1-2 рубля в день, как раз эта сумма потихоньку и набегает.
Сколько берете денег за участие в торжествах?
Одно выступление стоит примерно 5 тысяч рублей, исполняю три-четыре песни.
У вас есть друзья на эстраде?
Признаюсь, я не особенно общаюсь с артистами. Друзей можно сосчитать по пальцам. Баянист Ильнур Саттаров, Нияз Сафиуллин. Друзей не должно быть много. Сейчас такое время — не то что друзьям, даже себе иногда верить нельзя. Даже самый близкий человек может обмануть и отказаться от тебя.
«И у Чачкэ, и у меня была звездная болезнь»
В то время, когда вы с Чачкэ стали очень популярным дуэтом, она обвинила вас в том, что вы ее избили. Вы не могли бы прояснить эту ситуацию?
Мы не общаемся с Чачкэ. Ей я могу пожелать только успеха, пусть поет. Просто как мужчина я не могу перед вами обливать грязью человека. Мне это не нужно. Я никому не желаю зла. Вина, думаю, лежит на нас обоих. У каждого артиста бывает период, когда он болеет звездной болезнью. И у нас с Чачкэ было такое. Мы ведь, совсем не вкладывая деньги, просто со своей аппаратурой собирали полные залы. С нами случилась своего рода эйфория. В такой момент очень важно суметь себя удержать. Разумный человек, конечно, не напишет «избил». После того как она заявила об этом, у меня состоялся концерт в театре Тинчурина, Чачкэ не была приглашена. Однако она пришла и спела. Если бы я ее до такой степени унизил, неужели бы она это сделала?! Кроме моих я еще пока не слышал, чтобы она исполняла песни, о которых можно было бы сказать: «Ах!»
Наверно, мы с Чачкэ устали друг от друга. Мы были всегда вместе. Даже семейные дуэты во время концертов могут ругаться. Если это дуэт, невозможно постоянно работать дружно и в согласии.
Как закончился тот неприятный случай с Оксаной Новиковой?
Будучи продюсером Оксаны Новиковой, я давал ей свои песни. Мне не понравилось, что она сняла без моего разрешения клип на песню «Хочешь — приходи, хочешь — нет» («Килсәң кил, килмәсәң килмә»). Оксана была вправе исполнять эту песню только со мной. В итоге мы с ней судились, и она заплатила мне за авторские права.
Чтобы быть продюсером, раскручивать кого-то, нужны деньги. Если бы у меня был капитал, я бы продолжал эту деятельность. Даже из вас можно сделать звезду. Сейчас на телевидении кого только нет. Сейчас время, когда вопрос, умеешь ли ты петь или не умеешь, может уладить компьютерная программа.
Что ты можешь сказать о состоянии современной татарской эстрады?
Кончина Хамдуны апа Тимергалиевой стала очень большой потерей для нашего народа. Кумиры, которых я слушал с детства: Зуфар Билалов, Зайнап Фархетдинова. Из молодых могу отметить Ирку. Она молодец. Очень трудолюбивая, ни минуты не сидит на месте, смогла собрать ребят из ансамбля «Байрам». Гузель Уразова все еще в ряду самых популярных. Творит, старается, вносит обновления. Но есть одно «но»: все песни похожи друг на друга, так как во время аранжировки берут чужой канал, меняют две-три ноты, подводят к татарской пентатонике и тем самым как будто создают новую татарскую песню.
Недавно некоторые татарские исполнители вышли против Иркэ. Как вы относитесь к такой ситуации?
Я бы не хотел лезть в эти дела. О конфликте я знаю, слышал. Я думаю, это зависть артистов к человеку, который работает с удовольствием, старается и умеет показать себя, вот и всё.
Вас не часто увидишь на телевидении или услышишь на радио. Не боитесь, что слушатели вас забудут?
Сначала, когда я ушел со сцены, было очень тяжело. А сейчас я уже привык. Люди до сих пор узнают меня. Когда узнавали во времена моей работы таксистом, было еще труднее. Даже медведя учат танцевать, ничего не попишешь, со всем свыкаешься. Хотя желание выйти на сцену осталось. Там начинаешь чувствовать себя совсем по-другому. У сцены есть своя энергетика. Хочется работать, и новых песен много. Но нужна аранжировка, всё в конечном счете упирается опять в те же деньги. Есть желание довести до ума новые песни, собрать старые и организовать концерт.
Можно ли будет увидеть ваши выступления в этом сезоне? Вас зовут на концерты?
Сказать по правде, если бы я умел лизать пятки нужным людям, меня бы, может, и приглашали бы на концерты. Но подхалимство — это не мое. Не люблю я все это.
«Своей супруге я бы поставил памятник за то, что она со мной живет»
Трудно быть творческим человеком?
Настоящий творческий человек не может быть разумным. Могу судить по себе, с самого детства, когда еще работал помощником своего отца на комбайне, даже под шум двигателя в голове возникала мелодия, и я ее напевал. Нас нельзя назвать рассудительными. Со мной жить очень трудно. Своей супруге я бы поставил памятник за это. Настроение у меня переменчивое. Когда на сердце становится тяжело, я люблю уходить куда-нибудь один. Очень не люблю, когда на меня обижаются, воротят нос и подолгу не разговаривают.
Когда я ушел со сцены, у меня началась депрессия. Жена после старшей дочери 12 лет не могла забеременеть. А когда я перестал выступать, у нас родилась младшая дочь Дилия. Ее рождение мне очень помогло в психологическом плане. И старшая дочь меня любит, ради детей я нашел в себе силы идти дальше.
Вы не начали пить после этого?
Было время, когда я злоупотреблял спиртным, до того как начал петь. Не скрываю, в праздники или с друзьями я могу выпить, но не как алкоголик. До сцены было даже такое время, когда я сильно выпивал. Но пить и ругаться при этом с семьей никуда не годится. И жена не любит, когда я пью. Без ссор, конечно, не обходится, как и в любой семье. И между нами бывает.
Я счастлив, Аллах наградил меня здоровьем. Когда я был в подавленном состоянии, один мой друг мне сказал: «Наиль, я бы сводил тебя в детский дом, увидел бы ты этих солнечных детей и обрадовался бы тому, что ты нормальный и что руки-ноги у тебя целы. Пробуй, и у тебя всё получится». После этого у меня было выступление в «УНИКСе». Я поехал в тот детский дом, дал им автобус, бесплатные билеты, и дети поехали и посмотрели мой концерт. Тогда я не рассказывал об этом, чтобы это не казалось хвастовством, а теперь уже могу говорить, потому что это я сделал от души.
Если я не ошибаюсь, говорили, что вы в 90-е состояли в группировке. Это правда? Чему это вас научило?
Это трудный вопрос. В те годы, думаю, не было таких, которые не попали бы под влияние группировок. Мы много грешили. Можно ли это простить, не знаю, Аллах судья. Кого-то заставляли страдать, доводили до слез, из-за сына мучили чью-то мать… В то время не вымогали деньги. Всего и не расскажешь. В ту пору было много воровства, страна разваливалась, никому ничего не было надо. Аллах уберег от убийства человека, такого греха за мной нет.
Как смогли выйти из группировки?
Только песня мне и помогла. Я ушел, когда старшей дочери исполнилось 3 года. Но даже сейчас у меня остались знакомые среди таких людей. Сейчас они очень хорошо живут, все предприниматели.
Расскажите о своей семье.
Жена меня и не любит уже. И что она со мной живет, не понимаю. Шутка, конечно. Если б не любила, не терпела бы меня. Супруга Гульнара, с тех пор как закончила учебу, работает в Республиканской клинической больнице. Старшая дочь Наиля сейчас в Казанском юридическом институте на четвертом курсе, учится на следователя. Младшая дочь Дилия в третьем классе. По классу музыки сразу перешагнула через один класс. Голос у нее отличный, хорошо справляется с сольфеджио, нотными диктантами. И старшая на меня похожа, голос у нее очень красивый. Но у нее нет желания петь. Если бы у моих детей было стремление пойти по творческому пути, я бы им, безусловно, помог.
Вы изменяли когда-нибудь?
Я по-настоящему люблю свою супругу. Я ей ни разу не изменял. А в молодости… Такое у каждого случается, мне кажется. Наша деревня находится недалеко от Казани, поэтому мы видели цивилизацию, когда росли.
Вы богаты?
С материальной точки зрения я не могу сказать, что я богатый. Того, что зарабатываем, хватает на детей, еду, жизнь. Мы нищие богачи. В Арске и на Высокой Горе у нас есть два дома, в которые мы вложили много сил, даже если не строили их сами. Сами живем в Казани в квартире.
Остались ли ошибки, сожаления, которые бередят душу?
Есть у меня одна ошибка молодости. Но я не могу о ней рассказать.
Чему научил вас период пандемии?
Два месяца мы жили с семьей отдельно. Жена работает на компьютерной томографии. Так как она была в непосредственном контакте с детьми, больными ковидом, мы, чтобы не заразить моего отца и мать жены, приняли решение жить порознь. В деревне много дел переделали, нашлось время на то, до чего до пандемии руки не доходили. Стройка остановилась, продаж не было. Тогда два с половиной месяца я проработал на заводе. Сейчас вот опять начались строительные работы.
О чем вы мечтаете?
Я хочу поднять на ноги детей, увидеть их замужество и понянчиться со своими внуками. Дай Аллах столько жизни, чтобы все это сбылось.
Автор: Гульшат Нуриева
Нет комментариев-