70-е годы прошлого века. В погоне за научным прогрессом одновременно нескольким сотням населенных пунктов Татарстана подписали «смертный приговор». Когда в Нижнекамске началось строительство Камской ГЭС, нужно было поднять уровень воды до 68 метров. По расчетам под водой должны были остаться обширные территории Башкортостана, Удмуртии, Пермской области и Татарстана. Руководители из райцентров постоянно приезжали в села и деревни, убеждали жителей скорее переехать, а то и пугали. Но сельчане соглашались нехотя. Никто не хотел оставлять свои дома, свой родной уголок.
Я родилась в деревне в Актанышском районе, которая расположена вблизи реки Белая, и поэтому с детства слышала рассказы бабушки о том, как они месяцами валили лес, не оставляя ни одного дерева и куста. Ладно деревья, даже кладбища они переносили с места на место. Пожилые жители плакали, вынужденно откапывая останки своих близких.
Яблоневые сады погибали — на лунки деревьев сыпали хлор. Разрушали, разбирали на бревна добротные дома, оттаскивали тракторами в другие населенные пункты. Жители уходили — села пустели.
Такая же история случилась и с деревней Семиострово, расположенной на месте слияния двух рек — Белой и Камы. В более чем двухстах хозяйствах жили около 800 человек. Русское название деревни — Старое Семиострово, татары сокращенно называют «Семистрау». Колхоз назывался Көрәш, что означает «борьба», и сельчане доказывали свое название делом — были в числе передовиков района. Здесь жили люди строгие, но старательные и трудолюбивые. Такая же участь досталась и соседней деревне Чиялек. Так же стерли с лица земли поселок рабочих — Дербышкинский поселок, расположенный в нескольких километрах. Все три населенных пункта значатся в списке исчезнувших сел района.
«Те, кто переехал на новые места, возвращались и плакали»
Габдулла бабай никуда не уехал из родной деревни. По завещанию своей матери, он не бросил отчий дом. До 2003 года жил с матерью. И до последних своих дней 82-летний старик в одиночестве проживал в семи километрах от цивилизации.
«В 70-х годах нас стали выгонять из деревни. В 1979-80 годах мы с матерью остались здесь одни. Мама сказала: “То ли потопит, то ли нет. Остаемся здесь”. Я послушался. Все родственники уехали, уговаривали последовать за ними», — рассказывал Габдулла бабай.
Жена Габдуллы тоже уехала, забрав с собой пятимесячного ребенка. Хайбуллин остался.
Его дом нигде не обозначен. Сам старик был прописан как житель ближайшей деревни Ямалы. Дважды в неделю он преодолевал 7 километров до Ямалы на своих двоих. Таскал продукты, забирал пенсию, ходил в гости. Лишь в зимние морозы и метель запрягал лошадь. Он уже давно закрыл глаза на свою судьбу. Но до последних дней не мог забыть, как разрушили родную деревню… Помнил каждую улицу, каждый дом бывшей деревни.
«Дома, что получше и покрепче, перевезли в соседние села и деревни Ямалы, Чалманарат, Гареево, Шабызово. Продали по дешевке и уехали на чужбину. Те, кто уехал далеко, сильно пожалели. Ведь даже птицы вьют свои гнезда на родной стороне. Люди возвращались на покинутую землю и плакали. А ты попробуй разрушить все свое имущество и уехать! Народ пугали сильно. Приезжали из райцентра. А если иначе, то никто бы и не уезжал. Теперь-то уж поздно жалеть. На месте разрушенной жизни разве можно построить новую…
Пожилые умирали в тоске. Недолго прожили на чужой земле. Может, год или два прожили всего. Когда приходится разрушать родную деревеньку, где жили твои предки, тут уж задумаешься. Сейчас, может быть, людей старше меня в живых остались единицы.
А те, кто моложе, часто приезжают. Показываю места, где раньше стояли их дома. Когда имущество увозили, землю ровняли. Сейчас всё поросло травой. Осталась лишь память, до сих пор помню, кто и где жил», — рассказывал Габдулла бабай.
«Пришлось перезахоронить брата»
Из сел и деревень «выживали» не только живых, но и умерших. Люди вынужденно раскапывали могилы близких и переносили останки на кладбищах соседних деревень.
«Мне пришлось перезахоронить могилу родного брата. Нужно было получить справку из сельсовета, потому что потом за них платили деньги. У кого-то хватило сердца стереть с лица земли наши деревни. Живые вытерпели, но ведь потревожили даже умерших», — с болью в сердце вспоминал Хайбуллин.
В 1979 году для запуска ГЭС потребовалось поднять уровень воды до 62 метров. В результате 78 тысяч гектаров земли из выделенных 173 тысяч оказались под водой — в Татарстане, Башкортостане, Удмуртии и Пермской области.
В 1987 году к ГЭС подсоединили последний, 16-й агрегат. Для получения объема энергии, предусмотренного в проекте, к 1990-му году нужно было довести уровень воды до 68 метров. Но этот план стал причиной экологических протестов. И тогда правительства Татарстана и Башкортостана приняли решение оставить воду на отметке 62 метра. А в 2002 году Татарстан, Башкортостан и Удмуртия пересмотрели проект и подписали соглашение довести уровень воды до 63-63,5 метра. Потому что на отметке 62 метра ГЭС работает не в полную силу.
«Приезжали из района, говорили, уезжай, тут все затопит. Ответил, как и прежде: придет вода — тогда и уйду. А вода так и не пришла. Даже в весеннее половодье вода близко не подбирается.
Моя мать родилась в селе Старое Балтачево, расположенное на другой стороне Актанышского района. Она рассказывала, что ее даже не хотели выдавать замуж в Семиострово, якобы тут все равно всё затопит. Она умерла в 96 лет. Провела тут всю жизнь — а деревню так и не затопило…» — рассказывал Габдулла Хайбуллин.
Воду — из озера, электроэнергию — из генератора
Прошлое Габдулла бабай вспоминал с грустью, но человек он был жизнелюбивый. Его дом — как маяк среди бескрайнего моря. Проезжающие мимо непременно заезжали к нему. Кто-то заготавливает сено поблизости, приезжают отдыхать и ловить рыбу на озеро, что совсем рядом с домом. А многие наведывались просто так — узнать самочувствие, проведать. Каждого гостя хозяин встречал добродушно, с улыбкой на лице.
Хозяйство у Габдуллы бабая было немаленькое. Несмотря на свои 82 года, он держал двух коров, трех лошадей, пятнадцать овец и бычка. Сено заготавливал сам. Рядом с домом стоят два трактора. Одному, правда, требуется ремонт. Прикупил электрокосилку. «У меня тут раздолье, куда ни ходи — везде трава растет», — говорил он.
Домашнюю птицу он не держал — лисы. Голодным плутовкам и замки нипочем, и собаки не страшны. «Как-то раз к утру лиса убила 18 куриц. Сейчас обхожусь без птицы, не лис же мне ими кормить», — говорил Габдулла бабай.
Дом, в котором хозяин жил, он достроил лишь в 80-х годах. До этого жили в доме по соседству. Да и этот дом уже не новый — комната всего одна, с одной стороны стоит большая печь — источник тепла в холодное время года. Плита на газу — из баллона, а электроэнергию подает генератор.
Совсем недавно про единственного жителя Семиострова сняли документальный фильм «Между семью островами». По инициативе съемочной группы главному герою фильма подарили новый электрогенератор.
Когда жизнь в деревне еще кипела, тут были и газ, и электричество. «Сами проводили электричество, а потом сами же и пообрывали провода», — вспоминает он.
В доме даже комнатные растения имеются. Герани утопают в цветах. В огороде хозяин посадил немного картошки. За бабаем всюду следовали коты, а псы Фунтик и Байкал защищали «усадьбу» от чужих.
Совсем рядом есть небольшой водоем. Чтобы было удобно брать воду и купаться, Хайбуллин смастерил мостик. Рядом стоят две лодки. «Рыбу не продаю, ловлю только себе на еду. Но если кто-нибудь просит, отдаю», — говорил он. Питьевую воду хозяин дома брал из того же озера. Недавно пробурил скважину.
«Жить хорошо!»
«Жизнь хороша, Габдулла бабай?» — не могла я не спросить героя.
«Жить хорошо-о-о! Пока не болею, и слава Аллаху. Я ведь постоянно в движении, без дела не могу. С утра как встану, так до вечеру и тружусь. Приходят люди, общаюсь с ними. Лишь в зимние метели иногда мысль закрадывается, вроде как зачем это всё. Но весной и летом у меня от посетителей нет отбоя, грустить не приходится».
«Судьба целой исчезнувшей деревни соединилась с судьбой одного человека — Габдуллы Хайбуллина. Хотя нет, не так, это большая трагедия всего татарского народа, а не только отдельно взятой деревни. Масштаб трагедии тем более ощущается в наш современный век, когда судьбы тысяч сел и деревень висят на волоске. Потеряны корни, следы предков, многие даже не знают, где похоронены их родители. А последний из могикан — Габдулла бабай, благодаря Аллаха за каждый новый день, встречает на своей исторической и единственной родине вот уже 82-ю осень», — так хотелось мне закончить свой рассказ.
Но Габдуллы бабая уже нет. Несколько дней назад его на скорой доставили в больницу в Набережные Челны с воспалением легких. Вскоре сердце Габдуллы бабая перестало биться. По неподтвержденной информации, причиной смерти мог стать коронавирус.
Нет комментариев-