В старинном здании в центре Казани, в уютном зале открывшегося лишь месяц назад ресторана, стоя у векового немецкого рояля, Мубай дал двухчасовой концерт. В зале площадью 80–100 кв. метров его слушали 80 человек. По словам арт-директора ресторана Дмитрия, 65 гостей разместились за столами — это те, кто успел забронировать себе место. Около 15 человек приютились на диванчике у входа. Одним словом, аншлаг. Было много тех, кто был вынужден уйти, так и не попав на концерт. Даже если кто-то и мог пройти в зал, то смотреть концерт им приходилось стоя.
Вот на небольшую сцену — к вышеупомянутому роялю — вышел Мубай. Поздоровался. «Нуждаюсь в поддержке, как всегда. Постараюсь оправдать ваши надежды», — после этих слов, без долгих разговоров, запел. Прозвучала одна песня, вторая, третья… Люди слушают, затаив дыхание, аплодируют. Ильдар рассказывает, как у него началась «аллергия» к официозу, — оказывается, на одном из телеконкурсов на него надели остроносые ботинки. «С тех пор не вылезаю из футболок», — пошутил певец, кивнув на свою черную футболку.
А песни все льются. Шесть, семь... десять, одиннадцать.
Наконец, «Ядрэн дингез» («Адриатическое море»). Боже, какие только варианты этой песни я не слышала. Начиная от Ильгама Шакирова… К слову, в 2016 году это произведение великого Сайдаша смогли услышать и зрители «Узгэреш жиле» в уникальном исполнении известного джазового музыканты Вадима Эйленкрига. Удалось мне его послушать и в одном из музыкальных вечеров в Доме Аксенова в исполнении квинтета Dr.V.Aks Band — получила истинное удовольствие.
Объявили антракт.
— Неправильно ты делаешь, Ильдар! — сказала я Мубаю во время перерыва.
— Почему?
— У тебя есть зритель, любящий твое творчество. Ты должен думать о нем — пора сделать настоящий концерт, — говорю.
— Чтобы сделать концерт, нужно много сил.
— А у тебя сил нет?
— Нет. И времени у меня нет.
— Выступать в таких маленьких залах — просто дразнить своего зрителя. Так нельзя.
— Я не думал, что так будет. Давай без «наездов» на меня, ладно?
— Значит, ты и дальше собираешься выступать в таких небольших залах?
— Для меня это очень удобный формат. Здесь очень комфортно. По-домашнему…
— А ты знаешь, сколько человек были вынуждены уйти, а сколько просто не пришли, потому что бронь столов была закрыта?
— Да могли бы и пустить тех, кто пришел.
— Не могли бы. Мест нет. Ты должен дать концерт, Ильдар!
— Нет, на это у меня нет времени.
— На что? Готовить репертуар?
— Репертуара наберется на два концерта. Но выйти на сцену с одной лишь гитарой — так ведь концерты не делаются. Чтобы организовать залы, нужны финансы. Если концерт, делать его надо большим, с музыкантами, подготовиться, все сделать правильно. Таких концертов было немного. Один-два всего… Мне не хочется его готовить. Времени нет! Работы у меня много…. Чтобы заниматься концертом, мне придется на время оставить свои дела. Этого сделать я не могу. Мне надо кормить семью…
— А песни, говоришь, есть…
— Есть. Ищу. И так, время от времени появляются…
По словам Мубая, он иногда поет на банкетах, для знакомых — очень редко, если только очень сильно попросят. «Лишь для тех, кто пришел специально для того, чтобы меня послушать», — пояснил он.
Конечно, мы немного поговорили о состоянии современной татарской музыки. «Татары слушают то, что привыкли слушать. Чуть отклонившаяся от этого музыка не пользуется спросом, она не нужна татарам», — считает Ильдар.
«Большинство моих слушателей ты видишь здесь. В первую очередь я их оцениваю как интеллигентов. Они разной национальности, одна треть из них могут быть татары», — сказал он о своих слушателях.
Самым удивительным для меня было то, что о ситуации с переходом на добровольное изучение татарского языка в системе образования Ильдар узнал довольно поздно, только после того, как в школе по этому поводу началась возня. «Но в нашей школе все осталось по-прежнему», — сказал он.
— Значит, ты «Туган тел» не пел, с национальными призывами не выступал…
— Нет, не пел и ничем не махал. Возможно, и надо было. А вы, журналисты, что вы сделали? Вы же пишете то, что вам скажут!.. Короче, так: я никогда в шумихи и скандалы не ввязывался, что могу, делаю здесь. Это та же работа. Русские слушают, евреи, татары. Никто же не уходит — слушают по-татарски. А что еще ты собираешься заставить меня сделать?
— Здесь всего восемьдесят человек!
— И что? Эти восемьдесят придут домой и расскажут еще восьмидесяти…
— Ильдар, тебя ведь сейчас нет ни в одной из соцсетей. Ты теперь живешь так, не впуская никого в свой мир?
— Да, мне так удобно. Я же технарь. Я ближе к миру компьютера, с интернетом я познакомился раньше вас. В этот мир я пришел лет на десять раньше. И раньше вас ушел. И вы уйдете...
— Стареем, — сказал, прощаясь, заметно поседевший за последние годы Ильдар. — Я, видимо, и дальше буду так петь, а ты — так и будешь приходить, чтобы писать?..
Буду приходить, если ты будешь петь, как же не прийти?
На его концерте прошлым летом журналист, например, был один — от «Татар-информа». Летний концерт был в том же джаз-кафе, работающем только с выступающими вживую музыкантами.
Ильдар направился к сцене — чтобы спеть еще десять-двенадцать своих песен. Зритель уже занял места за столиками и был в ожидании… Прозвучали «Минем таныш оянкелэр» («Мои знакомые ивы») Рустама Яхина и Сибгата Хакима, «Мин сине шундый сагындым» Луизы Батыр-Болгари и Фираи Зиятдиновой, «Син гомер агышларым» из репертуара Фидана Гафарова и «Апипа».
К слову, на фестивале «Узгэреш жиле» «Апипу» спела итальянка Люси Кампети. Спела круто. И сейчас остаюсь при своем мнении. Но «Апипа» нашего, своего Мубая для татар все же «апипастее», оказывается.
Таким образом, второй в нынешнем году концерт в татарском мире дал Мубай. А первый концерт татарского мира в 2018 году состоялся 4 января в сквере Аксенова, в рамках новогодней программы «Зима в парках». Организаторы концерта — Ильяс Гафаров, Нурбэк Батулла и другие в этот вечер были в зале в роли зрителя.
Нет комментариев-