Почему именно это село, в котором осталось всего 6 жилых домов, по мнению Попова, должно стать Международным центром реставрации и одновременно музеем деревянного зодчества под открытым небом – в материале «Татар-информ».
Жемчужина прошлого в настоящем
Деревянная Михаило-Архангельская церковь по нынешним временам – постройка редкой конструкции ярусного типа, поэтому внесена в перечень выявленных объектов культурного наследия РТ. После того, как бригада Попова аккуратно, по бревнышку, разберет ее, она будет перевезена в город Кириллов Вологодской области, где сейчас находятся его реставрационные мастерские. Туда же недавно перевезли для реставрации деревянную мечеть из села Большая Елга.
На все про все по усеченной смете на Михаило-Архангельскую церковь полагается 16 млн, реставрация мечети в Большой Елге оценена в 20 млн, хотя, по словам мастера, стоимость обоих объектов занижена по минимальным коэффициентам и должна бы составлять не менее 40 млн рублей.
Памятник архитектуры села Архангельские Кляри в аварийном состоянии. Серединная часть церкви разрушена — обвалилась прогнившая крыша и увлекла за собой стены. Внутри устоявших помещений, к удивлению, местами ещё просматриваются следы росписей, сохранились потолочные крепления для освещения. Давно нет окон, двери на старинных кованых петлях распахнуты. Колокольня, по словам Александра Попова, была пристроена к церкви гораздо позднее – только в начале ХХ века, поэтому ее конструкция еще крепкая. Граница между более древней частью и последующей и сейчас хорошо отличима изнутри колокольни.
С 70-х годов здание церкви использовалось как зернохранилище, полностью заброшено оказалось ближе к 2000-м. Из ныне живущих действующей церковь уже не застал никто, даже в воспоминаниях своих предков. Однако до сих пор жители уверены, что от церкви к ближайшей речке существует подземный ход. А за ней сохранились перевернутые надгробия — у церкви, как это бывает традиционно, хоронили её служителей.
Она возвышается среди поля поодаль от домов, слева соседствуя с большой тенистой липой. При этом с дороги летом церковь совершенно не видна: село отгорожено от посторонних взглядов густой полосой высоких деревьев, за которыми трудно предположить и наличие деревни. Впрочем, сейчас жилых домов здесь осталось всего 6 – это 11 человек постоянных жителей. А когда-то…
Дротоевский: дом в Казани, усадьба – в Архангельских Клярях
Деревню в первой половине XVII века основали свияжские помещики, боярские сыновья Косяковские. У Федора Васильевича и Ивана Андреевича на двоих числились 21 крестьянский двор, 76 душ мужского пола. До середины следующего столетия деревня входила в приход села Богородского, пока в 1757 году на средства прихожан здесь не построили свой однопрестольный храм – Михаило-Архангельскую церковь.
Еще спустя почти 100 лет, в 1834 году, деревня принадлежала уже Александру Григорьевичу Дротоевскому – чиновнику канцелярии казанского губернатора, того самого, дом которого в Казани 1837 года (ул. Маркса, 56/11) уже несколько лет находится в стадии реставрации и, по последним сообщениям, может быть передан для организации здесь первого в мире Музея бардовской песни имени Владимира Муравьева. К этому времени крестьян обоих полов в деревне было уже 342, кроме того 27 человек духовенства. Здесь же находилась усадьба Дротоевских.
Затем имение перешло его дочери Анне Смеловской (по мужу). На ее деньги в 1856 году церковь впервые была перестроена. После отмены крепостного права в начале 1870-х Смеловская продала оставшуюся за ней землю и усадьбу польскому дворянину Мечиславу Головне. В 1908 году в деревне насчитывался уже 61 двор – почти 400 человек населения, а также имелось три ветряные мельницы.
До революции Михаило-Архангельскую церковь успели еще раз перестроить, причем на деньги прихожан, которые собрали крестьяне из Малаевки Григорий и Сергей Сергеевы, обходя деревни и города со сборной книгой. Проект, благодаря которому у церкви появилась 13-метровая колокольня, принадлежит архитектору С. В. Бечко-Друзину.
В XIX – начале ХХ столетий деревня была оживленным центром торговли: здесь был круглогодичный базар по четвергам, где продавали преимущественно зерно, и ежегодная трехдневная ярмарка с 28 сентября, куда свозили на продажу еще и лошадей.
В 30-х годах ХХ века здесь сформирован колхоз «Большевик», население после революции начинает стремительно сокращаться. Если в 1920 году насчитывалось 406 жителей, то в 1992-м – уже всего 20. Тем не менее 11 постоянных жителей деревни сейчас обеспечены газом, водоснабжением и уличным освещением, своего магазина нет, но трижды в неделю приезжает автолавка.
«Созданы все условия для роста численности населения, процветания села», – сказано в презентации к проекту реставрации церкви в Архангельских Клярях.
Идеал для мирового деревянного зодчества
Разбирать старинную церковь Александру Попову помогают два мастера из его реставрационного центра — Евгений Исаков и Николай Орехов. Вызвались помочь из профессионального интереса два казанских специалиста по лепному декору – Наиль Валиев и Ринат Сафиуллин. Церковь в Клярях станет для них первым деревянным объектом. Одного из подсобников Попов взял из числа местных жителей, а Сергей с супругой кашеварят для бригады.
– Зачастую даже не подозреваешь, что будет самым сложным на таких объектах, — признался Александр Попов в беседе с корреспондентом «Татар-информ». – Главка, под ней барабан, журавцы — подлинные, XVIII века. В XIX веке они были обшиты, но все равно прогнили. Их можно оттуда вынуть, и это будут уже готовые экспонаты музея. Кроме того, косяки, ставни, фурнитура — все сохранилось внутри подлинным. Это все идёт в музей. Дело в том, что все деревянные памятники, которые у нас более-менее доступны, как правило, реставрировались. При этом все выкинули и поставили новое — подлинных конструкций не сохранилось. Так что таких экспонатов в музеях и нет, — пояснил мастер.
Попов уверен, что Музей деревянного зодчества и, более того, центр реставрации, причем международный, должны располагаться именно в этой почти вымершей деревеньке. Из более десятка мест, которые в Татарстане ему предлагали для реализации этого проекта (Свияжск, Ленино-Кокушкино, Албаш, Лаишево и т.д.), село Архангельские Кляри – лучшее.
«Это – русская деревня. Через дорогу – татарская, еще рядом вторая татарская деревня. Они тоже вымирающие деревни, хоть и побольше. Музеи под открытым небом были очень модны в мире в 80-90-е годы ХХ века – и в Норвегии, и в Швеции, и в России. Но у них есть один колоссальный недостаток: когда подобные памятники выдергиваются из пейзажа и ставятся поблизости друг от друга, каждый из них сильно нивелируется. Очень важно визуальное восприятие: а со всех мест в округе эта церковь смотрится сказочно! Когда у вас на старом поселении старая деревня, старая церковь, старая мельница (то есть вы это восстанавливаете) – это уже комплекс вместе с ландшафтом. И это то, чего нет в других музеях деревянного зодчества. А здесь – вот оно готовенькое!», – эмоционально аргументировал Попов.
По его мнению, типовыми избами в три фасадных окна, скатной кровлей и двором возможно восстановить облик некогда большого поселения, от которого сейчас сохранилось лишь несколько домов. Тогда Архангельские Кляри станут интересны в нескольких аспектах и реставраторам, и туристам: просторы позволяют организовать здесь и лыжный, и пешеходный туризм, места для рыбалки и т.д. Перевезенные или воссозданные избы окажутся связаны с ландшафтом в отличие от других музеев деревянного зодчества во всем мире.
«Я был в Норвегии, в городе Рёрус, весь центр которого состоит из деревянных домиков шахтеров медных рудников. Они построены в XVII – XVIII веках и все вместе являются объектом культурного наследия ЮНЕСКО. В каких-то домах интерьеры сохранили целиком, в каких-то они новые, старые только фасады. Их приспособили для туристов – отбоя нет. Стоят эти домики и идет тропочка, рядом указатель, куда и сколько километров. Реально, чтобы и здесь было так или близко к этому», – уверен реставратор.
Тогда здесь же «живым» и максимально актуальным окажется, по словам Попова, и реставрационный центр, идею создания которого в Татарстане обсуждают не первый год. В нем можно будет осуществлять и проектирование, и само реставрационное производство, а поблизости в стилизованных избах уместно было бы размещать студентов-стажеров.
Я считаю, что это самое идеальное место! И я озвучил Президенту РТ, что центр этот должен быть международный – чтобы держать марку, получать приглашения на статусные мероприятия и быть обязанными предоставить на них качественный продукт. А для этого как раз нужна настоящая структура, которая может проводить все эти работы, в противном случае – она даром не нужна. И еще важно: что на сегодняшний день с тем, что я предлагаю, мы впереди планеты всей. Завтра догонят, обгонят и перегонят. Не стоит дожидаться: если хотите быть в чем-то святее Папы Римского – вот, пожалуйста, почти готовый центр и музей здесь», – подчеркнул Александр Попов.
Он также заверил, что уже сейчас в такой международный центр готовы были бы приехать стажеры из Норвегии, Швеции, США и из разных уголков России. Главной же задачей преподавателей, как минимум четверых из которых Попов уже пригласил к сотрудничеству, будет не обучение, а азартное вовлечение в ремесло реставратора.
«Он должен их заинтересовать, и тогда студент будет сам идти вперед и развиваться. Норвежцы и шведы мне говорили одну простую вещь: если мы чему-то научимся, мы найдем, где нам это использовать, Но нам надо научиться, а у нас нет памятников такого состояния, такого уровня», – сказал реставратор.
Памятник – не копия!
Часть досок, из которых построена церковь, «здоровых» и способных еще послужить, отправится в реставрационный центр Попова в Кириллове. Там их почистят, защитят специальными средствами и затем доставят в Архангельские Кляри, чтобы снова собрать церковь. Прогнившие элементы заменят на новые. Так уже обрушившемуся памятнику деревянного зодчества специалисты вернут силуэт, который формировался в течение двух веков.
«Я еще не знаю, сколько всего здесь можно сохранить. Но в музее могу разместить только то, что сюда обратно поставить не смогу из-за ветхости – гнилое. Но все, что здоровое, будет оставлено. Иначе это не памятник, а копия. Все, что до нас было сделано, мы должны повторить тем же инструментом, по тем же технологиям, сохранив те же самые конструкции, и желательно с тем же мастерством и с той же любовью», — заключил Александр Попов.
Перед началом разбора в уцелевшей части Михаило-Архангельской церкви в заколоченном досками оконном проеме стояли три иконы, рядом были заготовлены несколько свечей. Две из них мягко теплились на полупровалившихся напольных досках алтаря. Но, как оказалось, появились они в порушенном храме не благодаря Александру Попову:
– Я агностик. Верующие говорят, что они знают, как был устроен мир, а я говорю, что я не знаю, как устроен мир. Я не атеист, но для меня, как устроен мир, непонятно. Во всяком случае, достижения науки, которые сегодня есть, игнорировать я не могу.
Церковь в Архангельских Клярях и мечеть в Большой Елге – главные и единственные задачи реставратора и его команды на ближайшее лето. Дай Бог, говорит он, разобрать православный храм, вывезти его в Кириллов и там по обоим объектам провести полный реставрационный комплекс работ. Если в сентябре в Казани все-таки откроется обучение реставраторов на базе Строительного колледжа, практиковаться новому поколению мастеров придется именно на этих двух объектах – пока в Вологодской области.
