– Лилия Зелимхановна, расскажите о своем участии в создании этого конкурса.
– В оргкомитете конкурса я работаю с самого начала, с 2014 года, когда заведующая кафедрой фортепиано и теории музыки Татьяна Юрьевна Гордеева (кандидат философских наук, доцент, член оргкомитета конкурса – прим. ред.) предложила организовать конкурс самодеятельных композиторов в Казанском государственном институте культуры. Идея конкурса принадлежит ей, но в процессе совместной творческой работы мы вместе дорабатывали и придумывали правила конкурса, его концепцию. Мы понимали, что подобный формат очень важен для многих творчески и музыкально одаренных людей. В последнее время люди почувствовали особое желание свободно выражать себя в музыке, в поэзии. А на примере нашей республики и Башкортостана видно – это массовое явление связано с бурным развитием популярной эстрадной музыки. Сотни, если не тысячи самодеятельных композиторов и поэтов имеют возможность сочинить, предложить исполнителям, записать в студии, сделать клип на свои песни. В этом процессе есть и негативная сторона – это проблемы плагиата, художественного однообразия, музыкальной неграмотности некоторых самодеятельных композиторов.
Наш конкурс не похож на другие в первую очередь желанием помочь самодеятельным композиторам изучить азы нотной грамоты, освоить музыкально-компьютерные технологии, знания об авторском и смежных правах и многие другие вопросы, которые они ежегодно изучают в рамках конкурса. Перед финалом конкурса проводим для желающих обучающие курсы «Творческие мастерские» на базе нашего института.
Лично мне этот конкурс приносит одновременно много хлопот и чувство радости от принесенной людям пользы в виде новых музыкальных знаний, открытия для общественности новых талантливых композиторов. Большинство участников оставляют после конкурса искренние отзывы со словами благодарности за профессиональную помощь, за внимание к их творчеству, за теплую атмосферу на соревновании. О положительных результатов конкурса свидетельствует тот факт, что некоторые композиторы ежегодно участвуют в нем, постепенно повышая свое мастерство в сочинении музыки. Еще одной особенностью нашего конкурса является выпуск нотного сборника с произведениями участников, который они все получают в финале турнира. Нотный сборник с этого года помимо бумажной версии имеется и на сайте «Библиоклуб», доступ к которому получила огромная аудитория студентов и преподавателей учебных заведений России.
– Нынешний конкурс допускает к участию и профессионалов. Почему принято такое решение?
– Под влиянием участников конкурса: профессионалы тоже стали присылать письма в адрес оргкомитета с желанием принять участие. В прошлом году мы отобрали таких композиторов в отдельную категорию, а с 2017-го создали две отдельные секции – для профессиональных композиторов и для любителей. У конкурса есть свой сайт, который фиксирует все итоги, архив видеоматериалов гала-концертов за все годы. На мой взгляд, это также является способом продвижения музыки наших композиторов, ее популяризации. И одновременно это инструмент открытости, честности нашего состязания, так как любой желающий может посмотреть видеоматериал и оценить музыкальные достоинства всех произведений. Уровень конкурса за четыре года вырос с регионального во всероссийского, а затем стал международным. Здесь были представлены Казахстан, Украина, самопровозглашенные республики Донбасса и другие регионы.
– Расскажите, пожалуйста, о «кухне» конкурса. Как два человека справляется с работой оргкомитета?
– «Кухня» пока очень маленькая и тесная – нас двое-трое основных членов команды, хотя работы очень много. В организации финала конкурса нам очень помогает администрация КазГИКа – выделяются помощники из числа студентов, предоставляются учебные аудитории и прекрасный большой актовый зал для репетиций и концерта. Проректор КазГИКа по творческой и воспитательной работе, профессор Ольга Анатольевна Калимуллина всегда с особым чувством старается всесторонне помочь нашему конкурсу, лично отслеживает качество проведения мероприятия, следит за тем, чтобы все большее количество зрителей посетили гала-концерт и услышали новую музыку, радуется нашим успехам.
– Считается, что преподавательский труд – дело благородное, но неблагодарное. Расскажите о своем опыте.
– Я думаю, что мне очень повезло с преподавательским трудом – это вот точно мое! Мне нравится вести занятия с молодежью, тем более такой интересной и талантливой, как в Казанском государственном институте культуры, которому уже более 45 лет. Все самые творческие люди собрались у нас – знаменитые певцы и актеры, музыканты-исполнители, хореографы самого высокого уровня, именитая профессура. И поэтому на уроках никогда не бывает скучно, любое музыкальное задание можно менять, импровизировать. Я стараюсь, чтобы на занятиях было интересно, весело и быстро, так как сама ненавижу медленные скучные уроки. Это, конечно же, отнимает энергию, но, видя радостные и довольные лица студентов после хорошего урока, снова заряжаешься позитивом.
Наш институт отличается от других вузов Казани именно позитивной яркой атмосферой, когда, проходя по коридору, можно увидеть фехтующих артистов, играющего баяниста, поющих и танцующих студентов, которым почему-то именно в фойе надо репетировать свои новые танцы (смеется). Поэтому у нас достаточно много студентов, пришедших за вторым высшим после технических и юридических вузов. Они поют джаз, играют на гитаре, саксофоне и ударных инструментах, учатся быть актерами, режиссерами и продюсерами телевидения.
Случаи неблагодарных студентов достаточно редки, я даже уже не помню точно этих людей, хотя за 17 лет, которые я работаю в институте, бывали и такие случаи. В основном это были просто ленивые и неталантливые люди, которые позже не стали знаменитыми певцами и музыкантами.
– Как вы начали сочинять музыку?
– Я редко кому про это рассказываю. В пять лет я стала настойчиво просить родителей купить мне пианино, которое увидела в детском саду и сильно полюбила. Конечно же, никто мне сразу не купил пианино за 650 советских рублей – это была огромная сумма для 1970-х годов! Мне купили игрушечный рояльчик, кстати, очень приличный, и я сразу начала играть что-то свое. Ведь нот я еще не знала. А когда родители поняли, что с музыкой я останусь надолго, то меня отправили учиться в хоровую студию при Дворце строителей (сегодня – КЦ «Сайдаш»). Настоящее пианино «Казань» купили в кредит, и это был настоящий праздник! Я начала «сочинять» сразу же в стиле 1-го концерта для фортепиано с оркестром П. И. Чайковского – мне очень нравилось играть аккорды во всех октавах, как у него во вступлении. Но это были мои аккорды!
Первые сочинения я сама записала, не консультируясь у учителей музыкальной школы. Я просто наивно подумала лет в девять-десять, что музыку сочинять легко и я смогу! Взяла новую нотную тетрадку, выбрала стихи про ленивого школьника и решила сочинить юмористическую песенку. Сейчас, как взрослый грамотный музыкант, я понимаю, что мой личный принцип сочинения музыки был заложен именно тогда. Это примерно так: для песен я стараюсь не сочинять заранее мелодию, а наоборот – сочиняю мелодию под конкретные стихи, стараясь чутко следовать за переменой настроения поэта – то есть, пытаюсь «озвучить» стихи. Так делали и многие известные композиторы. Это гораздо сложнее, но в результате музыка и поэзия становятся единым целым – песней.
В основном я люблю сочинять песни, но делаю это не часто, так как это не поточный конвейер и не бизнес. Я люблю персональные проекты, когда песня или романс сочиняется под конкретного исполнителя, определенный голос, характер и образ артиста. Конечно, большинство моих песен – это татарская эстрада, но она неформатная, как говорят татарские продюсеры, хотя есть и несколько популярных песен. Их много ротировали на радио и телеканале ТНВ, особенно в период с 2006-го по 2008 год в хит-параде «Жиде йолдыз» («Семь звезд» – прим. ред.), а позже – в «Музыкаль дистэ» («Музыкальное десятилетие»). Кстати, большинство исполнителей моих песен – это наши выпускники: заслуженнные артистки РТ Эльвира Хайруллина, Алсу Хабибуллина, заслуженная артистка РБ Гузель Асылбаева; лауреаты музыкальных конкурсов Лилия Хамитова, Асылъяр, Ильнар Ялалов, Алина Шарипжанова, Гульназ Султанова, Ильвина Габдулхакова, Ильнар Миранов и другие.
Особенно запомнились периоды работы с теми певцами, которые не просто хотели спеть мою песню, но и довести ее до широкой аудитории слушателей в виде клипа или фрагмента сольного концерта. Мы вместе обсуждали сюжет и сценарий, костюмы и сценические моменты – это было совместное творчество. Также выделяются песни, сочиненные по особому случаю, по определенному событию, например, песня «Минем бэгърем», которую великолепно исполнила Асылъяр. Эту песню в память о погибшем в пожаре муже заказала одна казанская женщина: сначала появились стихи замечательной поэтессы Гелсэрвэр, а потом они попросили меня облечь в ноты этот печальный текст. Позже был снят и клип на эту песню – вот так и рождаются неформатные песни, их не ротируют, из них не будет хита, но они надолго врезаются в память. Коллеги на работе, послушав эту песню, сказали в шутку, чтобы я больше не сочиняла такие трагические – их трудно слушать, все сразу плакать начинают. Попробуйте послушать и вы в качестве эксперимента – сможет ли эта музыка заставить вас рыдать или хотя бы проронить слезинку?
– А семья и домашние заботы не мешают творчеству?
– Моя семья мне никогда не мешала сочинять музыку, так как я это делаю, когда никого нет дома или когда все спят. Ничто не должно отвлекать, это процесс погружения внутрь себя. Я точно знаю, что самое трудное – это сочинить песню или романс, так как в малое время надо уместить целую идею, или картину, или образ, успеть его развить, и чтобы это не было плагиатом. Это очень трудно! Мне повезло, что я училась в Казанской государственной консерватории на теоретико-композиторском факультете у самых лучших педагогов и музыкантов. Всех их перечислять очень долго – это было время, когда еще были живы корифеи: Н. Жиганов, М. Яруллин, Р. Белялов и другие композиторы Татарстана. Дело в том, что композиторы и музыковеды большинство дисциплин изучают вместе, а в конце обучения специализация разводит их по разные стороны баррикад – одни сочиняют, а другие их критикуют (смеется). В итоге я получила диплом музыковеда.
Я всегда остро чувствовала эту двойственность труда музыковеда и композитора – тот, кто критикует труд сочинителя, и сам должен уметь сочинять. Поэтому стараюсь внимательно и бережно относиться к участникам нашего конкурса композиторов, потому что я понимаю их труд.
– Ваш перевод работы «Музыка и Ислам» опубликован в 2010 году Казанской государственной консерваторией в научном сборнике «Из истории татарской музыкальной культуры». В настоящее время вы завершаете масштабную монографию по истории татарского исламского искусства в аспекте суфийской эстетики и символики. Насколько характерны для татар суфийские традиции, в том числе в музыке? И в чем это выражается?
– Это очень сложный и малоизученный вопрос, поэтому эту монографию я пишу уже несколько лет. Все началось с защиты кандидатской диссертации по искусствоведению на тему «Традиции суфизма в татарской музыке», это было в 2004 году. И тогда мой научный руководитель – профессор, доктор искусствоведения Вадим Робертович Дулат-Алеев сказал мне, что это настолько важная тема для татарского искусства и культуры, что на защиту «хорошо бы позвать телерепортеров». Мы, конечно же, никого не позвали, потому что это серьезное научное собрание. При подготовке диссертации мне необходимо было перевести на русский язык книгу Хади Кильдебаки «Музыка и Ислам». Этот столетний трактат достался мне в начале 2000-х годов в виде плохо подготовленного издания с множеством ошибок. Поэтому переводить было очень трудно, но работа была завершена и опубликована. Этот факт был очень важен, так как до сих пор приходится слушать самые разные научно не подтвержденные размышления о роли музыки в исламе.
Конечно, канонический обряд запрещает музыку, но широкое развитие именно суфизма в эпоху средневековья позволяло мусульманам распевать нравоучительные стихи, мунаджаты, салаваты и зикры. Их исполняли не только во время суфийских обрядов, но и простые мусульмане у себя дома, особенно в те годы, когда мечетей было очень мало или вообще не было. Вот именно тогда суфийские музыкальные жанры стали спасительным духовным ориентиром для многих татар-мусульман. Часто, не имея дома Корана, только из текстов мунаджатов люди могли узнать о Пророке, о рае и аде, о Судном дне, услышать шахаду и басмалу.
Сегодня, когда большая часть работы уже проделана, я вижу, что суфизм в истории татарской мусульманской культуры занимал многие столетия центральное место.
Татарский суфизм совершенно другой – это не отшельничество или сектантство, как в других странах, а исламский институт наставничества, воспитания молодежи в духе традиционных исламских ценностей. Мудрые шейхи передавали духовное влияние Пророка по цепочке от учителя к ученику. Особенность татарского суфизма заключается именно в духе просветительства, в толерантности, в пропаганде классической модели ислама.
В татарской музыке много отголосков традиционных тем ислама, которые воспевали суфии в своих мунаджатах. Эти важные образы пришли в татарский музыкальный фольклор из Корана, из книг шейхов суфийских тарикатов Ясавия и Накшбандия, из суфийских стихов. Я не могу заранее раскрывать все секреты изучения татарского суфизма – тогда читателям моей монографии будет неинтересно! Надеюсь, мне доведется ее дописать, и тогда читатели узнают, сколько таинственных и прекрасных суфийских образов хранится в музыке, ювелирном, декоративно-прикладном, поэтическом и других видах татарского искусства.
Оставляйте реакции
Почему это важно?
Нет комментариев-