«Суть бизнеса состоит в том, чтобы выкачивать максимум труда, безобразно низко оплачиваемого, из дураков, которые на это идут», – описал основу капиталистического общества в начале прошлого века Скотт Фицджеральд в романе «По эту сторону рая». Это же утверждение вполне можно приложить к одному из самых доходных бизнесов в России конца XIX – начала XX веков, – проституции. Торговля телом была порицаема обществом, но регламентирована законом, при этом не облагалась налогом.
В Казани самыми злачными местами были Пески (позже улица Дегтярная, на месте которой сейчас разбит Парк Тысячелетия), улицы Первая и Вторая Мокрые (сегодня – окрестности ЦУМа).
Лицензия на торговлю собой
– Светлана, как вам пришла мысль коснуться столь деликатной темы, как проституция, да еще вековой давности?
– На самом деле, книга не была самостоятельным проектом. Примерно 10 лет назад я работала над темой досуговой культуры провинциального города, в частности¸ Казани. В процессе работы наткнулась на очень интересные документы, которые невозможно было втиснуть в рамки этого исследования, но оставить которые было просто жалко. Это были списки проституток или женщин вольного обращения, которые с 50-х годов XIX века собирались во врачебных управах казанского губернского правления. Публиковать их просто отдельными списками смысла не было, так и родилась эта небольшая книжечка.
– Проститутки рубежа XIX – XX веков работали легально?
– Небольшая часть – да, те, кто имел желтый билет для работы в публичном доме, либо получал бланк на право торговли своим телом. Однако бланковые и билетные проститутки – только вершина айсберга, основу составляли те, кто работал без регистрации, а эта подводная часть была просто необъятна.
– С «профессионалками» и любительницами» понятно. Кто такие «арфистки»?
– Это тоже очень интересная категория. Проституция проникала и в артистические слои. В начале XX века министерство внутренних дел прислало распоряжение антрепренерам, чтобы они ни в коем случае не предоставляли квартиры своим артисткам, не приводили их на ужин и с гостями, чтобы предотвратить привлечение в проституцию именно артисток. Дело в том, что очень часто артистические профессии были ширмой, прикрытием для иных занятий. В казанских трактирах и ресторанах непременно имелись либо хоры, где пели женщины, либо арфы, на которых играли. Вот эти арфистки и хористки жили при тех же трактирах, в комнатах наверху и очень часто оказывали услуги, несовместимые с деятельностью трактирного заведения. Точно такие же хоры пели на Макарьевской ярмарке, и это было зло, о котором все прекрасно знали.
– Получается, женщине государственные органы выдавали законную лицензию, как это сейчас называется?
– Получается, да. Вообще, у проституции была очень зыбкая позиция. Дело в том, что в 1843 году был создан врачебно-полицейский комитет, и как бы проституция была легализована. Но на самом деле существовала очень странная юридическая коллизия — с одной стороны, медицинский департаментом были изданы правила для содержательных борделей и публичных женщин. Однако при этом она была уголовно наказуема. То есть проституция была незаконна, но существовали правила как ею заниматься. Но все-таки большинство женщин, торговавших собой, работали нелегально, существовал большой слой так называемых любительниц, то есть женщин, занимавшихся проституцией время от времени, как бы такой приработок. Вот это и беспокоило власти больше всего – массово, неконтролируемо распространявшиеся венерические заболевания.
– А легальные дамы легкого обращения платили налог?
– Дело в том, что проституция не облагалась налогом, поэтому бизнес был крайне выгодным. Единственное, работницы борделей зависели от своих владелиц, содержательниц публичных домов.
Как «мадам» сама себя в тюрьму посадила: отрывок из книги
«Формально содержательниц, зарегистрировавших свои заведения и соблюдавших предписания, было трудно упрекнуть в неуважении к закону. Довольно курьезный случай описывают сухие строки архивного дела, хранящегося в фонде одного из мировых судей.
В сентябре 1902 года в Казань прибыла оренбургская мещанка Биби-Фаиза Мухитова, являвшаяся содержательницей одного из домов терпимости в Оренбурге. Целью ее «командировки» был подбор персонала: набор девиц-татарок в дом терпимости. Искомое нашлось довольно быстро. Сентябрьским вечером в парке Черное озеро (где вечерами в изобилии прогуливались проститутки-одиночки) она познакомилась с Биби Камал Назировной Кирбамбаевой, крестьянкой Казанской губернии, Тетюшского уезда, Сюкеевской волости, деревни Балтачевой, которая уже являлась зарегистрированной проституткой, а также с ее подругой – крестьянской девицей того же уезда, Чепчуговой волости, деревни Ямашурмы Магитап Тохватуллиной.
Девушки согласились поступить в ее дом терпимости и на другой день прибыли с багажом на пристань на Устье, собираясь ехать с Мухитовой в Оренбург. Поскольку до отхода парохода было довольно времени, «новобранки» попросили задаток, получили от Мухитовой по 20 рублей и отправились погулять и выпить пива, оставив корзину с багажом, а также свои документы – проходное свидетельство Кирбамбаевой и паспорт Тохватуллиной. Больше Мухитова их не видела. Поняв, что ее обманули и возмутившись нарушению честной сделки, Мухитова – неграмотная иногородняя содержательница борделя, преисполнилась решимости отстаивать свои права и имущество с помощью закона. Она отправилась в ближайший полицейский околоток с жалобой на обманщиц. Причем, ничтоже сумняшеся, женщина подробно изложила обстоятельства дела, не скрывая цели своего визита в Казань.
Полиция отнеслась к заявлению со всем вниманием, провела расследование, дотошно изучила содержание корзины, опросила и свидетелей и между делом заметила, что действия Мухитовой подпадают под проступок, предусмотренный 44-й статьей Установления о наказаниях (занятие недозволенным набором девиц в дом терпимости) и передала дело в мировой суд. Жернова закона вращались неспешно. В марте 1903 года Казанский съезд мировых судей принял следующее решение: невыполнение Кирбамбаевой и Тохватуллиной обязательств по словесному договору и невозвращение ими задатка не является уголовно наказуемым деянием, у Мухитовой есть только право предъявить им гражданский иск. А вот деяния самой Мухитовой подпадают под уголовную ответственность. Ввиду этого наивно «сдавшая» самое себя полицейским властям Мухитова была приговорена к трехнедельному аресту, который полностью отбыла в Оренбурге».
Как проституция «вышла из берегов»
– Сколько было в Казани «ночных бабочек» на момент легализации?
– По поводу «любительниц» статистики нет, они не подлежали учету. Профессионалки ежемесячно приходили в медицинское освидетельствование, то есть врачебно-полицейский контроль был неплохо поставлен до 90-х годов. После он уже падает, и проституция практически не контролируется. Но происходит очень странная вещь: с 50-х до 90-х годов количество официальных проституток падает. В 50-е годы мы видим 600 человек, но это самоописание, это те, кто заявил о своем занятии. По переписи населения в Казани в 1897 году насчитывалось порядка 100 проституток и, что интересно, два проститута. То есть меньше, на самом деле, их не становится, просто они уходят «в тень».
– Почему с 90-х годов XIX века прекратился медико-полицейский контроль?
– Именно в этот период начались бурные общественные обсуждения — что делать с проституцией? Активисты дискуссии разделились на два лагеря. Одни считали, что проституцию надо регламентировать, должны существовать публичные дома, врачебно-медицинский контроль, что минимизирует медицинские проблемы и противоправные действия. Второй лагерь, их называли аболицианистами по аналогии с американскими защитниками прав чернокожих, защищал права женщин. Причем, они не говорили, что проституция не должна существовать. Они были уверены, что любое ограничение, любая регламентация нарушает права женщин, поэтому борделей быть не должно. Если женщина хочет заниматься проституцией, пусть ей занимается, – вот такая интересная позиция. На фоне такого раскола контроль и падает, а в 1900-м году в Казани просто закрыли все бордели. Конечно, это не значит, что проституция исчезла. Наоборот, она растеклась по всему городу, даже в те районы, где раньше ее существование не допускалось полицией.
– Где же были и где стали открываться бордели в Казани?
– Как известно, Казань делилась на шесть частей. Изначально локализована проституция была только в двух районах: во второй части, это так называемая Мокрая слобода (район нынешнего ЦУМа и ЖД вокзала), и в четвертой – район русской стороны Кабана, то есть Суконная слобода. Там находилась специальная улица Пески, предназначенная для публичных домов. На ее месте сейчас проходит центральная аллея парка Тысячелетия. Это было самое гнездо разврата, от 11 до 35 публичных домов существовало там в разное время. Вот они и были в 1900 году все закрыты по решению городской думы. Особую активность в дебатах принимало общество защиты несчастных женщин (и такое существовало!). Нам, конечно, их деятельность покажется смешной. Например, активисты общества шли в места, где проститутки заявляли о своем желании, и отговаривали их просто поступать на такую службу. Они обращались к городской думе, просили запретить работу женской обслуги в трактирах и ресторанах. Они требовали запретить работу номерных бань в субботу, воскресенье и по праздникам.
– Чем им бани не угодили?
– Я имею в виду бани с отдельными номерами, где происходило падение и набор неофиток. Акции, правду скажем, были малоуспешные. Известный профессор Казанского университета Аркадий Елистратов был разработчиком закона о запрете торга женским телом. Он считал, что если публичные дома будут располагаться поближе к центру, их легко контролировать. Но в результате созданы были эти дома в районе нынешнего зоопарка, то есть на окраине города. Все пошло по плохому сценарию. Далее начинает превалировать одиночная проституция, а бордели – открываться, например, в татарской части города, где религиозная татарская община их блокировала до начала XX века. Если мы почитаем Тукая, увидим, что он приводит даже название этих публичных домов. Поэт был яростным противником создания публичных домов, очень переживал за женщин, в основном, за татарских крестьянских девушек, которые оказывались вот в этих домах.
Продолжение следует…
Нет комментариев-