Гузель, вы когда-нибудь писали Тотальный диктант как участник акции?
— Нет. С большой симпатией отношусь к этой акции, с интересом читала о ее проведении ранее, но сама не писала.
Как вы восприняли предложение стать автором текста для диктанта?
— Совершенно этого не ожидала. Первой реакцией была радость, а затем — осознание чувства ответственности. И чем больше я работала с экспертным советом, тем отчетливее понимала, насколько это все серьезно: осознание пришло, когда стали «взвешивать» каждое слово, знак препинания. Но, на мое счастье, это уже было после того, как тексты были утверждены, и мы сообща стали их обсуждать, дорабатывать, чтобы три фрагмента для разных часовых зон были примерно одинаковые по уровню сложности.
На тот момент, когда Вам предложили стать автором, все три текста уже были готовы?
— Я находилась в процессе написания романа. Выныривать из темы, которой давно и глубоко занималась, мне было бы сложно, поэтому предложила подготовить тексты, которые позже вошли бы в роман. Когда члены Экспертного совета согласились, я была просто счастлива. Так что в этом году участники Тотального диктанта будут писать о поволжских немцах.
Вам не жаль было отдавать части «живого» романа для такого лингвистического и орфографического препарирования?
— Я понимала, что Тотальный диктант — это особый жанр, и над текстами будет вестись серьезная работа, они будут изменены и сокращены. Мы обсуждали все правки, и многие предложения экспертного совета я приняла — с моей стороны не было какого-то внутреннего протеста. Больше того, некоторые правки я включила в финальную версию романа.
«Многие» — то есть не все предложения вы приняли?
— Те слова, которые были мне очень дороги, экспертный совет согласился оставить. Теперь эти тексты и устраивают экспертный совет, и мне за них также не стыдно.
Работу над текстами вы назвали «ювелирной». В чем она заключалась?
— Филологи внимательно разбирали буквально каждое слово и каждый знак препинания, прорабатывали все возможные варианты написания тех или иных предложений: эталонный, правильные, допустимые и неверные варианты. Я была свидетелем, к примеру, как жаркая дискуссия об одном единственном причастии длилась более часа: эксперты — с привлечением словарей, примеров из классической и современной литературы — решали, какой из двух возможных вариантов написания считать правильным. А уж если говорить о пунктуации в сложных предложениях, то вариантов могут быть десятки.
Вы любите авторскую пунктуацию?
— Да, грешу избыточными тире, к примеру. Как раз-таки в текстах для диктанта пришлось авторскую пунктуацию в некоторых местах исправить.
Итак, тексты были приняты советом, и началась работа. Экспертный совет предложил мне все правки, которые им показались важными, нужными. Это были, во-первых, сокращения, потому что тексты не должны превышать 280 слов. И было добавление некоторых правил, которые экспертный совет предлагал проверять в ходе диктанта. На эти правила будет делаться упор в ходе подготовки. Соответственно, тексты дорабатывались так, чтобы в каждом из них эти правила были.
Не секрет, что в диктантах этого года будет многосоставное предложение, части которого отделены друг от друга точкой с запятой. В процессе обсуждения возник вопрос, разделить ли такие предложения на несколько, чтобы облегчить пишущим задачу, или оставить их в первоначальном виде. В итоге решили оставить, т.к. по мнению экспертного совета, нужно продвигать точку с запятой как знак, постепенно уходящий из обращения. А многосоставные предложения в диктанте как раз позволят напомнить об этом знаке препинания.
Получается, это правило нынешнего Тотального диктанта продиктовано структурой Вашего текста?
— Да, это так. Экспертный совет вообще всегда отталкивается от текста автора, а не навязывает какие-либо правила извне.
Сначала было обсуждение, потом я прочитала с авторской интонацией тексты на видео, и какие-то вопросы были сняты в ходе этого чтения. После было еще несколько мелких исправлений, штрихов. В итоге получились три текста — для трех разных часовых зон. Эти тексты содержат все правила, которые хочется проверить в ходе диктанта; при этом они примерно одинаковые по «ошибкоопасности» — это прекрасное слово я узнала от членов Экспертного совета. Кстати, они считают, что тексты по уровню получились не сильно сложнее или легче тех, что были в прошлые годы.
Сейчас подготовка текстов уже завершена?
— Они были готовы летом прошлого года, ранней осенью мы их доработали, так что к моменту объявления автора Тотального диктанта все тексты уже были в финальном виде.
До диктанта вы не имеете права их публиковать даже в том виде, в каком они были до работы с советом?
— Нет, конечно. Есть договоренность, что впервые они будут прочитаны — то есть станут известны широкой аудитории — 14 апреля, а уже после этого могут появиться в печати.
Вам предстоит читать диктант во Владивостоке. Как получилось, что именно в этом городе?
— В 2017 году впервые было решено выбрать столицу Тотального диктанта. Было два этапа: сначала в результате народного интернет-голосования было отобрано пять городов-лидеров из шестнадцати городов-претендентов. Очень здорово представить их на карте, потому что они охватывают всю Россию, да еще и выходят за ее пределы: в шорт-лист конкурса вошли Таллин, Тюмень, Иркутск, Красноярск и Владивосток. С самого начала Иркутск и Владивосток очень серьезно оторвались от остальных конкурентов, фактически соревновались друг с другом. В конце концов, на первом месте по результатам предварительного голосования оказался все-таки Владивосток.
А потом был второй этап, когда на родине Тотального диктанта, в Новосибирске, прошла очная защита этих пяти городов: координаторы рассказывали о том, что было и будет сделано в городе к Тотальному диктанту, предлагали свое видение того, как пройдет акция 14 апреля 2018 года. В результате столицей был выбран Владивосток, где мне и предстоит читать диктант.
Презентации городов были очень интересны: основные цифры по акции (количество участников, волонтеров и пр.) я знала и раньше, но не представляла разнообразия площадок. К примеру, в Иркутске есть площадка с видом на Байкал. И там же была организована первая в России площадка для написания диктанта слабовидящими людьми. В Красноярске с площадки будет видно Красноярскую ГЭС, а в Тюмени диктант будут писать в областной филармонии. В Таллине заявлена выездная площадка на теплоходе, а также площадка-рекордсмен по количеству участников — это Дворец спорта, где диктант будут писать три тысячи человек. Во Владивостоке — девиз «Мы пишем Тотальный диктант на суше, в воздухе и на воде (и даже при качке!)». Площадки там расположатся на судах, которые выйдут в океан, впервые будет задействован новый океанариум, и главная площадка — атриум корпуса «А» Дальневосточного Федерального университета — это огромное пространство с большой стеклянной стеной, выходящей на Тихий океан. Именно там будет читать тексты автор, и оттуда будет вестись трансляция.
Во Владивостоке запланированы также консульские площадки: в консульствах разных стран будет писаться не сам диктант, а специальный тест TruD для иностранцев в рамках этой акции. Организаторы рассказали, что если посчитать все страны, которые в прошлом году писали тест TruD во Владивостоке, получится более 50 стран.
Вы уже знаете, кому, кроме вас, предстоит диктовать? И будут ли звездные чтецы?
— Знаю, что уже дали согласие быть «диктаторами» в Таллине Дима Билан и Виктор Сухоруков.
Три текста для Тотального диктанта: «Утро», «День», «Вечер» — они распределяются по часовым поясам?
— Да, кто первый пишет, тому достается «Утро», а, скажем, Москва и Санкт-Петербург будут писать уже «Вечер».
Это фрагменты романа, который, как вы сказали в одном из интервью, выйдет в мае?
— Да, я очень на это надеюсь. Речь о романе «Дети мои», он выйдет в «Редакции Елены Шубиной» (издательство АСТ). Текст готов, остались корректорские правки и далее — подготовка к печати. Надеюсь, что в мае книга появится в продаже.
Сколько времени ушло на его создание?
— Двадцать месяцев, если взять с того момента, когда я села и начала писать, не отвлекаясь больше ни на что. Идеи были и раньше, но сконцентрировано и непрерывно работала я в течение именно такого периода.
Подготовкой к написанию романа стала в основном работа с архивами? И общались ли вы с потомками поволжских немцев?
— У меня есть друзья — российские немцы, с ними я общалась и раньше. Специальных интервью перед написанием романа не проводила, в основном была работа с письменными источниками, причем именно с первоисточниками: дневниками, воспоминаниями и биографическими книгами самих поволжских немцев (тех, кто жил в Поволжье до революции и в ранние советские годы), газетами того времени.
В архивы я, конечно, заглянула, но это была небольшая часть работы. Практически все, что было необходимо, нашла в открытых источниках. Читала научные труды, диссертации, статьи, мемуары, преимущественно на немецком языке. Некоторые книги, недоступные у нас, выписывала из Германии, Австрии — это в основном мемуары, изданные эмигрантами уже за границей. Ездила на место действия — в Саратов, Энгельс, Маркс; ходила там по музеям, преимущественно этнографическим. Кстати, есть единственный фильм, выпущенный студией «Немкино» в 1927 г. — «На переломе» (он более известен под вторым своим названием — «Ковер Стеньки Разина»). Я долго не могла его нигде найти — и вдруг случайно обнаружила в Энгельсском краеведческом музее, очень внимательно посмотрела.
Чем роман вам особенно дорог?
— Объект описания в романе — поволжские немцы, их культура, фольклор, язык. Когда я задумывала книгу, была мысль начать с депортации. Но чем больше я изучала материал, тем лучше понимала, сколько там всего яркого, сочного, красивого, самобытного, поэтому захотелось рассказать и о том, что было до депортации. Идея изменилась: сейчас романное действие охватывает период с 1916 по 1938 год. С одной стороны, мне хотелось рассказать об этом мире, который создали пришлые люди в чужой стране, принеся с собой свои языки, культуру, сказки, свою ментальность. И пронеся это все в малоизмененном виде через сто пятьдесят лет, практически до депортации: контактов с русским и киргизским населением было немного, немцы жили достаточно закрыто в Поволжье. И остров этой культуры в чужой стране как раз и был мне интересен.
Если говорить о психологическом измерении, наверное, для меня это роман о двойственной природе любви. С одной стороны, страстная любовь — женщины к мужчине, мужчины к женщине, родителей к ребенку — она рождает страх: страх потерять любимого человека. С другой стороны, в этой же любви скрыт и источник избавления от этого страха, сила и мудрость. Вот об этом роман.
Есть в книге и политическая линия. Я постаралась понять и рассказать о взаимоотношениях государства в лице вождя Иосифа Сталина и этого маленького народа, советских немцев.
Нет комментариев-