– Рафис, когда и по какому поводу был снят ролик? Вы знали, что он станет таким популярным?
– В 2017 году мы, выпускники пединститута в Челнах, решили сделать встречу на 20-летие. Мы учились в филиале Казанского государственного педагогического университета. В группе было много девушек, мы очень дружили. В мае девчонки написали: «Рафис, готовим встречу». Завели чат в Ватсапе, началось общение. Это видео было предназначено не для публики, а для двадцати участников этого чата. Я просто сказал девчонкам, как я соскучился. У меня тогда еще и инстаграма не было, такими вещами даже не интересовался.
Говорил я много, целых 20 минут, из них кто-то вырезал эту часть и отправил кому-то, и так пошло-поехало. Сам я был не в курсе, что ролик гуляет по интернету.
Встреча прошла замечательно, все пообщались, плакали, конечно. Я так плакал, что голос посадил, три дня потом на работе не разговаривал.
«Это не шутка была, а искренние слезы»
– Вы плакали по-настоящему или это была такая шутка?
– Не шутка, а настоящие слезы, я действительно не мог удержаться, ревел просто. Я искренне рассказал девчонкам, как по ним соскучился. Чтобы это понять, надо меня знать. Двадцать лет прошло с тех пор, как мы расстались с одногруппниками – близкими друзьями. Воспоминания, чувства нахлынули.
Сами представьте – середина 90-х, ведь очень тяжелые были времена. Я читаю ваши материалы, вы наверняка их тоже знаете. Денег нет, продукты студентам выдавали по камазовским талонам. Мизерную стипендию то выдают, то задерживают. Я не местный, из другой республики, домой могу ездить раз в полгода. И в такие трудные годы меня поддерживали мои друзья, девчата и ребята из 309-й группы. Вот почему я плачу, вот почему всей душой я хотел этой встречи.
Все ребята, девчата были такие хорошие. Девчонки из Актаныша, помню, даже когда совсем нечего было кушать, все равно спускались ко мне: «Пойдем Рафис, у нас салат из лука с уксусом». Вспоминаю все это, плачу, и вот сейчас на глазах слезы. Двадцать лет уже, все время об этом говорю.
– А как вы узнали, что стали популярным?
– Мне мама позвонила. Мне уже почти 46, до сих пор самый большой страх для меня – «что мама скажет». До этого, когда папа был жив, папу боялся. Даже во время учебы в Челнах, находясь в сотнях километров от дома, думал: «Папа узнает – убьет». Мы так воспитаны: слово родителей – закон.
Мама позвонила где-то через полгода, как это видео было записано. «Тебя, улым, на ТНВ ведь показали». Я говорю: «Что случилось, кто показал?» Она: «В “Жэвит-кэмит” (юмористическое шоу на ТНВ. – Ред.), ты там ревешь во весь голос. Что случилось, испереживалась за тебя, по телевизору же показывают – значит, что-то случилось. Почему, улым, мне не говоришь?» Я сказал: нет мама, ничего не случилось, все хорошо. Она: «Вот под яблоней в красной футболке сидишь, ревешь-надрываешься, говоришь, что соскучился. Что случилось, по кому соскучился, мне приехать?» «Не приезжай, – говорю, – через неделю сам приеду!»
После этого стали писать сестра, другие родственники, друзья: «Рафис, что случилось?» А там разошлось уже по всему интернету, пошли разные версии, говорили, этого человека жена выгнала, лежит пьяный, куда-то уехал и исчез, потерялся… Было так забавно.
И даже после этого я его забыл, сказал, ой да ладно, пусть рассказывают что хотят. Вот такой я человек, совершенно равнодушный к тому, что обо мне говорят, наверное, я очень странный.
У меня есть самый близкий мне друг, с ней вместе я учился в Челнах, это Зульфира Гараева из Актаныша. Она мне: “Рафис, тебя же в Инстаграме ищет “Татар радиосы”. “Для чего ищут?” – говорю. “Не дает покоя твой ролик о том, как ты соскучился, он весь Татарстан уже обошел”, – говорит она. После этого я сам написал Гаязу Гайсину, сказал, что плачущий на видео – это я.
Знаете, эта популярность мне не дает ни плюсов, ни минусов, есть – есть, было – было. Кому-то интересно, кто-то посмеется, а кто-то осудит. Народ у нас разный, тысяча мнений.
Однокурсники Рафиса Атаказова
«Салимжанов в театральный не взял»
– Рафис, расскажите о себе. На кого учились в Челнах?
– Я из Чувашии, из села Шыгырдан, Рафис Атаказов, и фамилия у меня такая, немного странная («ата каз» с татарского – «гусак»).
Я поступал в театральный, но не поступил, не взял меня Салимжанов (Марсель Салимжанов, в 1966–2002 гг. главный режиссер ТГАТ им. Г. Камала, преподаватель театрального училища. – Ред.). Ну я ушел в армию. А когда вернулся, надо было куда-то поступать, а то одноклассники все уже студенты, а я еще никуда не поступил. На второй день после возвращения из армии получил очередной номер газеты «Татарстан яшьлэре», а там объявление: Челнинский педагогический колледж набирает студентов на факультет татарского языка и литературы. Я даже думать не стал, взял и поехал. В Челнах никого не знаю, ни родственников нет, не знаю даже, где этот город находится. Впервые узнал о существовании Челнов из этой самой газеты.
Приехал, как-то обустроился. Я сам по образованию преподаватель татарского языка и литературы. Нам в 1997 году выдали дипломы о том, что мы окончили филологический факультет Казанского государственного педагогического университета.
– А после этого где работали, как сложилась ваша биография?
– Оттуда уж я в свои родные края вернулся. В Чувашию. И в Челнах остаться сильно уговаривали. Наш декан Альфия Бареевна Шакирзянова, царство ей небесное, сказала: «Оставайся в нашем колледже, Рафис». Я везде успевал, Атаказов же. В то время в колледже фамилия Атаказов все время звучала, все ее узнали. Я уехал к себе на родину.
Сначала работал редактором отдела в районной газете «Авангард», затем в газете татар Чувашии «Вакыт». И переводы делал. Затем открыли в Чувашском государственном университете факультет татарской филологии и обучали там студентов, пять лет там работал. Преподавал «Введение в языкознание». Создали кафедру татарского языка. Начинание оказалось не особо удачным, продержалось всего 4 года, большого значения у него не было и его не нашли особо полезным. Поэтому упразднили. После этого я уже не работал в сферах, связанных с моей профессией.
Сейчас живу в Москве. Моя работа очень далека от преподавательской деятельности. Но все равно знания и опыт, полученные в колледже, в жизни очень сильно помогают. Без них я не стал бы нынешним Рафисом Атаказовым. Остался бы в колхозе, делал бы там что-нибудь.
Я мишарин, самый настоящий, из «цокающих». Наши шыгырдановские мишаре все такие. Если знаете Азата Абитова, у него такой же говор, он мой земляк. Если надо, и на литературном «казанском» татарском могу поговорить, не зря же я учился на факультете татарского языка. Как в одной миниатюре Рашита Шамкая: «С татарами – по-татарски, с мишарами – по-мишарски, а еще и по-типтярски, и по-башкирски». Все это только потому, что изучал татарский язык.
Все, что связано в моей жизни с татарским языком, – моя работа как ведущего свадеб, то, что работаю на сцене, пишу стихи и песни, – все это результат моего обучения на факультете татарского языка.
– А сейчас вы тамадой работаете?
– Нет, не работаю. Этим я занимался 15 лет. Мы с сестрой начинали на самой заре этой традиции – нанимать ведущих на свадьбы, мероприятия. Но тогда звать тамаду было не особо распространено. Мы с младшей сестрой брали в руки маленькие магнитофоны, работали за тысячу, полторы тысячи рублей. Работа тамады не из легких, если учесть, что свадьбы в наших мишарских краях идут по три дня – вечером четверга приступают и к шести утра понедельника только заканчивают. И вот три дня ты должен обслуживать в большинстве своем не очень трезвых гостей.
Тамадой я больше не работаю, уже с 2008 года живу в Москве.
– Кем работаете?
– Издательский дом ВМС, дизайнер в типографии. Издательство печатает пакеты, коробки, упаковки.
Моя жизнь вне работы проходит в татарском национальном центре, все татарское мне интересно. Проживаю в Подмосковье. Там тоже есть татары, общаюсь с ними. Всегда на связи с татарами из Казани, Челнов, Нижнекамска, Уфы.
Рафис Атаказов в студенческие годы
«Мечтал о том, чтобы не заводить семью»
– Рафис, а вы женаты, есть у вас семья?
– Нет.
Я даже стихотворение сочинил: «Нет у меня ни жены, ни детей, ни горя и ни радости, хорошо мне живется одному».
Никого у меня нет, живу один. У меня есть родные младшие сестры, я их обожаю. Одна живет в поселке Джалиль, другая в Ульяновске. Они для меня самые близкие люди. На этом свете живу только ради них.
– А почему так получилось, что не женились?
– Вы знаете, все мы разные. Человек воспитывает себя как личность. Исходя из множества примеров, чужого опыта, у меня было две мечты. Примерно в седьмом классе такая мысль пришла: я пожелал, чтобы никогда у меня не было семьи и чтобы я жил в Москве. И обе они сегодня сбылись. Вот такой уж я немного странный человек.
– Не девчонки обидели, нет?
– Нет. Что касается обиды, обижаться я не умею. И девчонки не обижали. Так сложилось. Тут уже уходит в психологию, философию, эгоизм это получается? Не знаю. Я больше себя люблю. Не люблю, когда меня учат, хвалят или критикуют. Если меня не трогают, мне хорошо. И поучать не люблю. Если спросят, могу дать совет.
«Татарский язык начинается с колыбели»
– Вы говорите с тревогой о языке. Что вас беспокоит?
– За родной язык очень переживаю. Хотя и не учитель уже, большинство девчонок, с которыми учился, преподают татарский язык. Все, что происходило в последний год: сокращение уроков татарского, введение изучения родного языка по выбору родителей, – вот это все меня сильно беспокоит.
Надо сохранить, спасти язык. Татарский язык – ключ к тюркским языкам. Вот я сам только из-за знания татарского могу общаться с турками, с легкостью смотрю узбекское, казахское телевидение.
Мы говорим, что государство должно сохранять. Государство – это как-то издалека получается, надо взять ближе. Язык в первую очередь должен начинаться в семье, с колыбели.
Вы можете сегодня найти человека, который поет своему ребенку колыбельную? Таких нет не только в городе, и в селе уже мало кто так делает. Даже эта традиция у нас уже теряется – колыбельные не умеют петь. Когда речь заходит о языке, тут трудно оставаться равнодушным. Но все же я не сторонник того, чтобы высказывать свое личное мнение публично, в интернете. Поэтому стараюсь доносить свои взгляды в личном общении. Говорю – начните с себя. Никто не придет помогать, никто не сделает ваш язык государственным, не обучит вас татарскому.
И молодежи говорю: не думайте, что, надев тюбетейку, стали татарами. Начните с того, чтобы сказать «исэнмесез». Что в Москве, что в Казани – идут два татарина по улице, между собой разговаривают на русском. Почему не на татарском? Во-первых, они стыдятся своего языка. Не только молодежь. Бываю на мусульманских домашних мероприятиях, женщины с муллой свободно говорят на татарском. А выходят на улицу – уже переходят на русский – язык будут ломать, падежи, рода путать, но все равно на русском.
Почему так? О каком сохранении языка может идти речь? Если не начать с себя, никто за тебя не начнет.
– А что надо сделать, чтобы люди начали изучать татарский язык?
– Татарский язык должен быть востребованным. Думаю, когда он не используется как государственный, необходимости в нем нет. Мы утвердили русский и татарский государственными языками. А нужно ли, чтобы татарский был государственным языком? Его ведь никто не использует. Оборот документации не идет на татарском. Шел бы, но госслужащий его не знает. Ты попробуй принеси заявление на татарском, он его прочитать не может, прочитает – все равно не поймет. Не хочет понимать, потому что язык не поднялся до государственного уровня, остался лишь в деревне.
И в деревне многие приезжие из города разговаривают на русском. Если со мной начинают говорить на русском, я отвечаю: я понимаю и по-татарски, и по-мишарски, ты давай говори на родном, а русский я лучше тебя знаю.
Сравните с английским, английский ведь нужен, мы его изучаем. А татарский не нужен – так считают люди. Книг не читают, по телевизору тоже на татарском ничего такого интересного нет. Очень многие артисты на сцене споют на татарском, за сценой уже татарский-русский вперемешку. Нет какого-то примера, образца, чтобы люди на них равнялись, видели, как надо относиться к языку.
– Вы критикуете исполнителей за то, что смешивают русский и татарский в своей речи. Считаете, что татарской эстраде не хватает знания языка. А что нравится, что не нравится?
– Когда были маленькие, мы в Чувашии даже татарское телевидение не видели. Артистов эстрады могли видеть только тогда, когда они приезжали на гастроли. Пока учился в Челнах, познакомился с Салаватом, Ханией апа, царствие ей небесное. Тогда они еще были восходящими звездами. Затем Зайнап-Зуфар, всех слушаю, люблю.
А нынешняя эстрада разнородная, пестрая. Мне нравится выражение Салавата Закиевича о том, что тому, у кого талант, надо помогать, поднимать его, дать какое-то направление, а бесталанные люди, они и сами по себе поднимутся.
Время всех и вся проводит через свое огромное сито. Зерна без шелухи не бывает, хочешь получить зерно – придется и шелуху взять, и со временем эта шелуха отсеется.
Вспомните артистов, которые пели в 90-х. Где сейчас эти люди? Каждый со временем проходит через сито. Те, кто прошел, до сих пор поют. Говорит же Ильхам абый, если нет голоса – он не пропадает, а человека, имеющего голос, и слушать приятно.
У нас сейчас особенно нет того, что называется “моң”. Вот певец по имени Ришат Фазыйлэхметов говорит, что людям сейчас моң не нужен, народу нужно шоу.
– Вы ведь сами тоже сделали шоу, получается. И в инстаграме делаете.
– Я это не называю шоу, я же не говорю «подписывайтесь на меня, ставьте лайки». Инстаграм еще только в августе завел. Подруга Зульфира Галиева сказала: «Рафис, сделай страницу в Инстаграме, давай будем смотреть на тебя, говори что-нибудь».
То запою, то стихи расскажу. У меня есть критики. Говорю им – не пишите в комментариях. Если хотите что-то сказать, пишите в виде письма. Со временем, как надоест, и ее я удалю, наверное, в следующем году. Это была такая внутрисемейная вещь, а никак не для того, чтобы люди смотрели.
«Шаблонные свадьбы»
– На видео вы также говорите, что свадьбы изменились. Что изменилось?
– Я не говорю, что только у татар. И у русских так же, и чувашей. То ли у нас народ теперь стал более современный, то ли возможностей больше? Татары мишаре, русские, чуваши – все свадьбы сейчас одинаковые. Показывают же свадьбы в американских фильмах: молодые в платьях одного цвета, жених ожидает в церкви у алтаря, невесту отец за руку ведет по коридору. То же самое стали делать и у нас. Ушли в американский стиль. Мне это совсем не кажется красивым.
У татар же есть очень красивые традиции – проводы невесты, сундук невесты с приданым, подружки приезжают и целый день с песнями, добрыми пожеланиями наряжают дом. Затем на второй день ведут невесту к роднику, показывают ей дорогу к воде. Есть такой обряд – встречать невесту с маслом и медом у порога дома жениха, класть ей подушку под ноги. У нас если и делают это, то смысла многие уже не понимают, забыто всё. Мне одна женщина сказала: «Ну, так должно быть». Говорю, не просто «так принято», а надо понимать главный смысл. Надо дать отведать невесте мед и масло со словами: будь сладкая как мед, мягкая как масло, прекрасная как хлеб, неси в дом благодать, пусть твоя жизнь будет полной, как эта подушка. Даже обрядов не знают. Это было одной из причин, почему я оставил ведение свадеб. Все одинаковые свадьбы стали, шаблонные.
«Татарские юмористы показывают бабушек некрасивыми, гадкими»
– Так как вы любите юмор, оцените юмор на современной татарской эстраде.
– Могу похвалить лишь одного человека – это Алмаз Мирзаянов. Я говорил с одним большим артистом, он сказал: когда юмористу уже нечего рассказать перед публикой, он выходит переодевшись женщиной. У нас юмор больше привязан к образу бабушки. Я не могу понять народ, который до сих пор не может отойти от этого самого образа бабушки. Почему это так? Кто бы ни был, каким бы мужчиной или женщиной ни был артист, берут и показывают образ бабушки. И эту бабушку изображают настолько страшной, некрасивой, грязной, гадкой. Не такие ведь татарские бабушки, очень ведь они красивые. Это я воспринимаю как издевательство.
Нравится юмор Рафиса Фазылзяна, и его юмор тоже из женских образов. Но его юмор нравится наличием сатиры, он ведь очень колко шутит. Всё замечает. «Мунча ташы» вообще не люблю. Оно как дрожжевое перезрелое тесто. У татар пока еще нет такого юмора, который существует в моем представлении. И я не могу сказать – вот такой он должен быть, шутите вот так.
Юмор сейчас ниже пояса. О том, кто, как, с кем спит, показывают пьяных мужчин. Если деревенский житель, то абсолютно безграмотный, тупой, если соседи, то скандалят. Почему-то юмор показывает только отрицательные, неприглядные стороны.
Нет комментариев-