За что можно и нужно любить волейбол, и за что вы его любите?
– Те люди, которые приходят впервые, говорят, что эмоции, которые вызывает этот зал, команды, ритмика игры, напряжение, сама игра несравнимы ни с чем.
Если кто-то немного разбирается, то он видит, что молодые игроки растут, а старички отдают себя полностью ради победы и дают пример молодежи, которая приходит. Ведь мы работаем со школами, со студентами, и если хотя бы несколько человек захотят быть похожи на Максима Михайлова, Мэтта Андерсона, Артема Вольвича, Алексея Вербова или Александра Бутько, считайте, что мы заслужили любовь.
Как вы пришли в волейбол? Помните первые матчи?
– Сложно сказать, что я помню, но меня привел старший брат, который занимался еще до меня. Хоть и обладал не такими физическими данными, как я, он был чуть поменьше. Он привел меня в 10-11 лет, и с того времени я здесь.
Если бы не волейбол, в каком спорте видите себя?
– Точно не футбол, потому что для каждого вида спорта есть свои параметры. Для футбола я подхожу в меньше степени. Хоккей – вопрос.
Как определить родителям склонность ребенка к тому или иному виду спорта?
– Определить взглядом очень сложно, хотя, если мальчик или девочка в 13-14 лет ростом под 185 и с 44-45-м размером ноги, а его на аркане тащат в футбол, хоккей или теннис, только потому что он в старости накормит, – это глупо. Есть очень много примеров, когда высокорослые ребята идут в футбол. Ну и вы представляете: более одаренный, небольшого роста, юркий, скоростной набор детей – и среди них два-три человека с ростом 185. Естественно, что они отстают в технике, в скорости, а в детском возрасте это все чувствительно. Я знаю немало случаев, когда ошибочный выбор вида спорта отбивает охоту заниматься чем-либо вообще. Поэтому очень важно правильно определить и направить ребенка.
В данный момент я являюсь членом Общественной палаты, и есть программа, разработанная Ириной Винер (тренер по художественной гимнастике – Ред.), которую мы пытаемся внедрить в жизнь и которая уже отчасти работает, где на каждом этапе дети проходят подготовку и исследование. Они проходят общий курс от младенческого возраста для укрепления скелета, на дальнейшем этапе – мышечной массы, скоростных качеств и так далее. В конечном итоге к семи-десяти годам курс позволит подготовить ребенка к спортивной жизни, а потом и определить, в каком виде спорта ребенок смог бы раскрыться.
Как развит волейбол в Татарстане? И за те 10 лет, что вы здесь живете и работаете, вы чувствуете развитие, чувствуете, что благодаря успехам «Зенита-Казани» пошло движение в волейболе?
– Да. Может быть, хотелось бы большего и лучшего, но сегодня благодаря Фариду Мухаметшину, который небезразличен к этому виду спорта… Он сегодня пытается не просто привлечь сюда игроков, а именно уделяет огромное внимание развитию волейбола, открытию школ в районах и в деревнях. И это здорово.
Что касается результатов первой команды, сегодня у нас выстроена некая пирамида, есть школа олимпийского резерва, где мы можем набирать талантливых мальчишек и девчонок, которые учатся и тренируются там по специальному режиму. И это всё за счёт федерального бюджета. Потом есть некий техникум, который потом позволяет поступить в академии с более облегченной программой. Плюс открытая школа Гамовой для девчонок более старшего возраста очень хорошо функционирует, ее ведет хороший тренер Светлана Сафронова, и идёт неплохой «выхлоп талантливых детей». Поэтому могу сказать, что мы потихоньку движемся в этом направлении.
В хоккее и в футболе часто говорят: давайте нам наших воспитанников, когда мы приходим болеть за своих. У нас такое будет или уже есть?
– Меня часто спрашивают: «Когда мы увидим хотя бы одного татарина в команде?». Руководитель Аппарата Президента РТ Асгат Сафаров так вообще мне ультиматум поставил (смеется). Поверьте, для этого делается все.
Селекционеры какие-то ездят, смотрят?
– Есть такое, конечно, есть. Это тренерский штаб училища олимпийского резерва, который занимается непосредственно детско-юношеской школой. Конечно, смотрят, конечно, отбирают. Я знаю, что наш спортивный финансовый директор клуба Олег Брызгалов тоже уделяет этому огромное внимание. В силу своей загруженности мы, может, в меньшей степени можем организовать или посетить детские соревнования, но те люди, которые непосредственно направлены и заточены под эту идею, вовсю занимаются этим.
Что ждёт профессионального игрока? Не секрет, что зарплата, как таковое внимание к волейболу, баскетболу, гандболу несколько меньше, чем в хоккее, в футболе. В чём ваши парни находят в себя, что из них получается после окончания карьеры?
– Тяжелый вопрос, потому что, как правило, если он с раннего возраста талантливо уходит под колпак профессионального спорта, есть возможности получать высшее образование, создать какую-то базу для будущего. Последние годы у нас в России, конечно, много сделал для этого Николай Патрушев, ведь с его приходом произошел огромный скачок развития волейбола в стране. Также всячески помогает развитию клуба Федерация, она поддерживает клубы, несмотря на тяжелые ситуации в командах.
Когда современный игрок заканчивает карьеру, у него есть минимальная возможность закончить какие-то ВУЗы, если он все-таки не лентяй. У него есть какой-то капитал, потому что это в наше время выходили нищими в 35-40 лет и начинали жить с нуля. У них есть какая-то экономическая база, которая помогает им встать на ноги и двигаться вперёд. Но, в общем, это тема, тема для обсуждения.
Сколько составляет возрастной потолок игрока? 39, 40 лет? И в 42 играют.
– Это зависит от образа жизни. Можно играть в 42, как Тетюхин, а можно и закончить в 25.
И медицинская база ведь улучшается? Потому что волейбол довольно травмоопасен.
– Да, это самый травмоопасный вид спорта. И это определение дано не мной. Естественно, если ты ставишь какие-то серьезные задачи, значит, ты игрок высокого уровня. Соответственно, этот игрок задействован и в сборной, и в клубе, а значит, травмы неизбежны. Если нет медицинской базы, медицинского обеспечения, то помочь на этом этапе шансов нет.
В Татарстане эта база выстроена. В клубе, конечно, благодаря возможностям руководства и так как спонсором является Газпром, у нас Президент к этому всегда подходит с пониманием. Сегодня это имеют не много клубов.
Нет ли усталости от побед? За последние годы «Зенит» собрал всё, что можно собрать, и как в этих условиях мотивировать игроков и себя в первую очередь. Как вы себя мотивируете на дальнейшие победы?
– Отвечая на первый вопрос, хотелось бы отметить, что главное, чтобы наши зрители, публика от этого не устала. Когда мы побеждаем и видим полные залы, это автоматическая мотивация идти дальше. Хотя опять же хотелось бы большего.
Я помню, когда в 2009, в 2010 году мы становились чемпионами, нас встречала половина города. А в последнее время встречают несколько групп студентов. Поэтому задумываешься: не устали ли они, не надоели ли мы здесь в городе. Но когда ты смотришь на заполненный зал, например, в матче против «Перуджи», «Факела», а что еще будет на финале?
Зрители же приходят ни от того, что это финал, а потому что ждут побед, ждут результата, значит, им небезразлична команда. Они живут этими днями, поэтому стоит играть для них. Проигрывать устаёшь, а побеждать не устаешь.
Что касается лично вас, продолжают ли очередные победы приносить радость, удовлетворённость?
– Если я сейчас скажу, что после победы начинаю прыгать зайцем, то, конечно, я бы слукавил. Я не умею проигрывать. Это есть плохо. Иногда в спорте не всегда получается выигрывать, поэтому состояние, в котором я нахожусь после поражения, толкает меня вперед, мотивирует. Сегодня от побед зависит уровень нашего финансирования, сегодня от побед зависит развитие волейбола в Татарстане, сегодня от побед зависит благосостояние всех, кто не выходит на площадку: медицинский штаб, административный штаб, руководство. Их жизненное благосостояние также зависит от этих побед. И в какой-то степени ты не имеешь права на ошибку, ведь эти люди делают свою работу по максимуму.
Если работать в пол-листа, то эти люди тоже будут страдать. Это называется команда. Командные мысли, командные действия, поэтому побеждать не надоедает, ведь мы это делаем не только для очередной медали.
На площадке видно вашу работу: как вы настраиваете, мотивируете игроков. Вы тренер-тиран? Или находите к каждому игроку индивидуальный подход?
– Я думаю, что тот этап, где нужно было надавить, зажать, заставить, уже прошел. Сейчас я имею статус, статус тренера, при котором волейболисты понимают, что, когда я захожу в зал, мы будем работать.
И в то же время за пределами этой площадки они могут шутить надо мной, подкалывать меня, могут позволить себе многое, чего не может позволить в другой команде тренер. Они не называют меня по имени-отчеству, я для них Романыч, и для меня это дорогого стоит. Но как только мы выходим на площадку, мы начинаем работать.
Если вы чувствуете, что игра не пошла, как психологически вы взаимодействуете с игроками?
– Я бы ответил правдой, но эту передачу может смотреть Президент РТ, а он не любит, когда ругаются матом. Шучу.
Это тонкий механизм команды. Нужно знать игроков, понимать, что на кого-то нужно надавить, а кому-то сказать доброе слово. Тут главное не перепутать, иначе это может возыметь плохое воздействие. Если на того, кого нужно поддержать, чуть надавил, хоть они и мужики бородатые, бывают, зажимаются, и потом до него не достучишься.
Вы действуете как шахматист, продумывая шаги, кого менять во время игры в зависимости о ее хода, или это происходит по наитию?
– Это скорее второе, чем первое. Есть запланированная модель игры, но как можно запланировать или предвидеть, что кто-то сегодня плохо сыграет и я его буду менять? Все зависит от ситуации.
За последнее время мое самое большое тренерское наитие возможно было в Лондоне, когда мы уступали бразильцам 2:0.
Как это воспринимают игроки?
– Они привыкли, что могу сделать что-то неординарное, нестандартное, теперь уже с пониманием относятся и готовы к этому.
На сколько планируете вашу жизнь, на два, на три, на пять лет вперёд? И на сколько планируют вашу жизнь игроки? Я не беру в расчет контракты, а вообще… Вы уже неоднократно говорили о том, что строите в Татарстане дом и мечтаете, чтобы ваша вся семья собралась здесь. Какие перспективы у вас на ближайшее будущее?
– Что касается дома и семьи, то это да. Об этом можно говорить, что ты можешь распланировать, потому что дом достраивается, семью вроде бы собрать получилось. И надеюсь, что они будут рядом хоть какое-то время. А что касается работы, или вообще каких-то жизненных планов, то есть замечательная фраза: «Хочешь рассмешить Всевышнего, расскажи ему о своих планах».
Команде предстоит какая-то замена? Потому что некоторые игроки уходят из «Зенита».
– Конечно, будет небольшая ротация. Но основной костяк сохранен. Тем не менее, сегодня рынок становится все тяжелее. Мне кажется, что сейчас из-за общей тенденции в мире очень редко появляются такие самородки, как Вильфредо Леон, Ореоль Камехо, Георг Грозер, Максим Михайлов, которые заточены для чемпионата России, которые очень способны.
Ты берешь игроков и понимаешь – это люди, которые изменят волейбол. Такие как Ллой Болл, Клейтон Стэнли, поэтому иногда приходится придумывать что-то нестандартное. Например, в следующем сезоне Макс Михайлов пойдет у нас принимать, это нестандартный ход, для него это загадка. Хотя мы это уже пробовали.
Вы наверняка знаете об уходе из «Ак Барса» Зинэтулы Билялетдинова, как вы к этому относитесь? Когда появляется усталость?
– Отнесся с очень большим пониманием. Порой, ты понимаешь, для всего есть предел. Во-первых, эта профессия не прибавляет здоровья. А во-вторых, уходить нужно, когда понимаешь, что ты не можешь от себя отдать то, чего от тебя ждут.
Как в данном случае, команда – это инвестиция, работа ведь заключается не только в составлении тренировок, это огромная энергетическая инвестиция, в командовании людьми, огромная инвестиция временем жертвования: семья, друзья, хобби, жизнь. Только хоккейная площадка, спортивный зал, футбольное поле, ты отдаешь себя в это полностью, и порой приходит предел.
У вас столько воспоминаний, столько всего произошло. Когда вы напишите книгу?
– Дострою дом, который требует времени. Буквально полчаса назад у нас начали сажать деревья. Посажу дерево, сына вырастил. Поэтому, наверное, нужно завершить следующий этап. Шутка конечно, но пока написание книги для меня своеобразный вызов, написать про какие-то там события, произнести в этой книге слово «Я» больше, чем другое имя – это мне неинтересно.
А вспомнить именно те события, которые может быть были бы интересны народу, любителям, и вспомнить там каждого человека, который участвовал в этих событиях, – это сложно. Я не веду записей, поэтому нужно будет сидеть и все вспоминать.
Матч с Бразилией по накалу по значению для страны, не менее памятный, чем баскетбольный матч с США, когда наши выиграли. Посмотрите, какой фильм сняли. Может, книга ваша будет прообразом фильма, который сняли про волейбол?
– Есть идея снять фильм. Я разговаривал с Владимиром Машковым на одном из заседаний, он сказал: «Мы думали, но мы если бы приняли решение сейчас снять фильм про этот матч, то матч бы 1971 года ушёл бы в историю без воспоминаний». Поэтому решили дать какое-то увековечение фильмом сначала этого матча. Я так думаю, что всё ещё впереди.
Популяризация спорта в современных условиях, в условиях Интернета, в условиях социальных сетей. Как вы к этому относитесь? Вы же видите, они все, так или иначе, находятся в социальных сетях и какое это оказывает влияние на популяризацию этого вида спорта? Вы говорили, что в социальных сетях вас нет?
– Нет. Нужно ведь еще грамотно вести эти социальные сети. В последнее время слышу негатив про соцсети от самих игроков, что раньше их посты и записи был обменом информации: как ты тренируешься, где ты отдыхаешь, что кушаешь. Сейчас это превратилось в рекламу.
Я знаю, всё время есть какие-то спорные ситуации в Интернете у Алексея Спиридонова. Он популярный человек, медийный, его отличительная черта – эмоциональность, он говорит то, что думает, и это не всегда дипломатично. И из-за социальных сетей, это всё в момент взрывается.
Работе это не мешает, но мешает прежде всего его персональному имиджу.
Он сталкивается в Интернете с оскорблениями. Иногда Спиридонов подходит ко мне и говорит: «Романыч, ты представляешь, как они со мной разговаривают?!»
Поэтому сложно сказать, насколько развита популяризация волейбола через соцсети, но через интерес к жизни игроков, к тому, что они делают, конечно, есть, наверное. Так как я не там, о больших деталях не могу сказать. И не собираюсь, мне не интересно.
Высказывали мнения, что спортсмены тоже люди, просто не нужно переступать грань. Поэтому у нас у всех на слуху поведение некоторых наших футболистов, беспредел, который они устроили.
– Конечно. Во-первых, все это уже предусмотрено, вплоть до отдельных пунктов в контрактах, где указано, что они могут делать, что не могут делать. Но они все равно люди. Поэтому, возможно, просто выходного или прогулки с ребёнком в парке порой для них недостаточно.
Например, я с пониманием отношусь к некоторым вещам. Я знаю, что кое-кто в команде курит. Спортсмены успокаиваются этим, хоть раньше это не соответствовало образу спортсмена в глазах общественности.
Я не приветствую это. Ни в коем случае. Им всем сказано, что этого не должен видеть я, иначе их ждут серьезные наказания. Если я увижу, что кто-то курит, а рядом стоят дети, причем не важно, его или чужие, я просто уничтожу его. Если кто-то курит в костюме «Зенита» и с него могут взять пример, ему кирдык. А если кто-то курит у себя на кухне или в своей машине, я не могу на это повлиять, то это уже его решение. Может, он в этом нашел отдушину, хотя ещё раз, я это не приветствую, и игроки прекрасно знают это.
Такое же отношение и к алкоголю?
– Если кто-то пьет один на кухне, то он уже алкоголик, а не спортсмен. Волейболисты могут втихаря организоваться и где-то выпить по кружке пива. Это в зависимости от периода. Бывает, им объявляешь, что на месяц, на два у нас табу на вечерние заведения, на алкоголь. И они знают, что в этот момент какая-то информация дойдет до меня, я не буду выяснять, правда это или нет – кирдык. Но иногда могу закрыть глаза на это.
В «Зените» играет ваш сын Лоран. Продолжаете ли вы и дома заниматься с ним тренерской работой?
– Нет, ни в ком случае. Стараемся просто в меньшей степени волейбол обсуждать дома, его и так хватает. Для Лорана это непростая ситуация, ему тяжело носить эту фамилию. Потому что где-то ещё может не может ей соответствовать, но должен. А когда ты должен, это очень тяжело. К нему приковано пристальное внимание в социальных сетях и от этого никуда не денешься. Ему еще предстоит пройти через это.
Какие планы на сезон? Понятно, что везде первые места.
– К счастью, уже последние 10 лет в «Зените» второе место расценивается как провал. В то время, когда для тысячи команд, таких, как «Кузбасс», сыграть в финале – это мечта, это праздник. И в этом наше отличие, тем и ценнее эти победы.
Жить в постоянном стрессе, без права на ошибку очень тяжело, поверьте. В последнее время порой стало не так просто комплектовать команду. Потому что в команде есть игроки, которые хотят быть чемпионами, хотят жить в условиях жесткой конкуренции. А есть те, которые рассуждают: «Играю реже, деньги те же».
На площадке бывает страшно? Это случается в преддверии проигрыша, когда вы чувствуете, что не получается?
– Бывает, конечно, бывает страшно. Когда вижу, что в ситуации тяжело что-то изменить. Волейболистам часто говорю, что волнуюсь и переживаю больше, чем они. Это они в последнее время больше меня успокаивают, чем я их. Не знаю почему.
При наличии такой нервной нагрузки нужно как-то снимать стресс. Я знаю, что вы занимаетесь охотой, удалось сходить на уток?
– Не удалось, остался сегодня, чтобы дать вам интервью. Серьёзно, я не шучу.
Как вы расслабляетесь?
– Не получается. Я средне отношусь к алкоголю и не получается им расслабиться. А то я часто слышу: «Стакан виски на ночь и спать». Я пробовал – не получается. Да и не моё это.
Мы только недавно прилетели с полуфинальной серии из Нового Уренгоя, поэтому, возможно, дам своим подопечным отдохнуть, а сам поеду смотреть на строящийся дом, на то, как там сажают деревья. Порадуюсь там. Вот и всё, пока отдых такой.
Я желаю вам и вашей команде побед, желаю, чтобы наш волейбол был очень популярен в Татарстане. Во многом благодаря вашим победам. Спасибо, Владимир Романович.
–Спасибо. Спасибо за приглашение.
Нет комментариев-