Тогда на сцену вышли столичные феминистки, сначала раскачавшие фем-повестку в интернет-пространстве, а затем вышедшие в классические медиа и даже оффлайн. Но спустя несколько лет фем-активизм в России перестал быть явлением, существующим только в пределах Садового кольца: феминистки в регионах начали объединяться и заявлять о себе - как безобидной просветительской деятельностью, так и довольно громкими перфомансами.
Эта волна докатилась и до Татарстана, спровоцировав появление казанского проекта «Фемкызлар». Как рассказала Sntat одна из основательниц движения Дина Нурм, изначально девушки хотели заявить о том, что в Татарстане есть феминистки, а также помочь прийти в феминизм тем, кто колеблется или боится стереотипов. Сейчас «Фемкызлар» занимаются просветительской деятельностью, волонтерят в кризисном центре «Фатима» и привлекают к проблемам женщин внимание общественности, проводя провокационные акции.
Подробнее о целях казанского движения, искажении смысла праздника 8 марта, проблемах женщин в современном мире - читайте в нашем материале.
«Физически больно слышать поздравления про «украшение коллектива», «весну» и «красоту»
- 8 марта «здорового человека» - это?
- Это не праздник весны, красоты, женственности и цветов. Это день солидарности женщин в борьбе за равные права и эмансипацию. Кстати, в этом году столетие праздника - он был учрежден в 1921 году.
- Как прошло поздравление в рабочем коллективе? Вы нормально переносите традиционные офисные «процедуры», связанные с 8 марта?
- Я работаю дизайнеркой в крупной компании. С началом пандемии мы перешли на удаленку, так что, к счастью, я оказалась избавлена от офисных корпоративов. Для меня идеальный вариант празднования 8 марта - это оплаченный начальством обед и отсутствие речей. Мне физически больно слышать поздравления про «украшение коллектива», «весну» и «красоту».
У меня складывается ощущение, что у нас украли этот праздник. Это произошло в 60-е, когда женщин сбросили со счетов, как политическую и революционную силу. Если посмотреть на открытки и плакаты того периода, можно отследить появление посыла про «женственную женщину», которая дарит улыбки, а не про работницу или ценный социалистический ресурс. Полагаю, именно тогда и началось мракобесие с весной и красотой.
Когда я работала в офисе, бывало такое, что 8 марта после стандартных поздравлений я вставала на табуреточку и напоминала всем о настоящем смысле праздника, проблемах женщин и неравенстве. К счастью, удаленка меня от этого избавила. При этом замечу, что коллеги никогда меня не троллили: я попадала в компании, которые толерантно относились к теме феминизма.
«Выйдя в «большой мир», я начала сталкиваться с какими-то ожиданиями в отношении себя просто потому что я - девочка»
- Как вы пришли в фем-активизм?
- У меня обостренное чувство справедливости. В моей жизни, к счастью, не было адского треша, плюс, у меня очень хорошая семья, понимающие родители. В начале 90-х/середине «нулевых», когда я была ребенком, моя мама много работала, а папа больше занимался домом, так что восприятие гендерных ролей в их консервативном понимании мне всегда было чуждо.
В родительской семье я чувствовала себя в первую очередь человеком, личностью, к мнению которой прислушиваются. Выйдя в «большой мир», я начала сталкиваться с какими-то ожиданиями в отношении себя просто потому что я - девочка. Это было абсолютно непонятно и обидно. Думаю, поэтому феминистская идеология оказалась мне очень близка.
Если говорить об активизме, то несколько лет я сидела тихо, читала фем-паблики, форумы и блоги. У меня было ощущение, что фем-активизм - это история для женщин из столиц.
Долгое время я не чувствовала в себе сил на то, чтобы сделать что-то в Казани, при этом мне безумно хотелось, чтобы у нас появилось свое сообщество, какие-то просветительские проекты.
Катализатором послужило мероприятие, которое в конце 2017 года привезли из столицы в Казань. На нем как раз поднимались темы активизма и феминизма. Я очень вдохновилась и на этой же площадке познакомилась с будущими соосновательницами «Фемкызлар». После этого мероприятия мы решили, что хватит ждать мероприятий и лекторок из столиц, и пора делать что-то свое.
- Для чего?
- Во-первых, мы хотели заявить о том, что в Татарстане есть феминистки, а, во-вторых, помочь прийти в феминизм тем, кто колеблется или боится стереотипов. Наш проект направлен на просветительство и создание сообщества. Моей личной целью было иметь вокруг себя феминисток, поскольку до создания сообщества я чувствовала, что живу в вакууме и мои ценности никто не разделяет.
У «Фемкызлар» четыре соосновательницы, чаще остальных в медийном поле светимся мы с моей коллегой Тасией Альбариньо. Я вижу «Фемкызлар», как горизонтальную структуру, при которой любая участница сообщества может стать лидеркой или же частью отдельного проекта. К сожалению, людей, готовых подписаться на такую деятельность на длительный период, не так много. Это большая работа, которая не приносит денег, славы и большого удовлетворения. «Фемкызлар» существуют 2 года и несколько месяцев и за то время я уже успела словить выгорание и выпасть из работы на пару месяцев.
- Что заставляет вас продолжать свою деятельность? Проводить акции и пикеты, несмотря на последствия в виде штрафов и судебных разбирательств? Плюс, всегда есть вероятность того, что гайки закрутят еще сильнее.
- Это нормально - бояться последствий, особенно в свете сфабрикованных дел и ситуации с признанием физлиц иностранными агентами. Именно с этой системой мы и боремся. Страх - не повод отказаться от деятельности. Активизм - это вообще довольно тяжелая работа. Но если ты чувствуешь в себе силы, то надо продолжать движение.
«Про Татарстан могу сказать, что пока нам достаточно комфортно»
- Как вы считаете, как вас воспринимают местные власти?
- Думаю, нас не воспринимают всерьез, как политическую силу. Я не знаю, плохо это или хорошо. Возможно, если бы нас воспринимали серьезнее, то и последствия были бы страшнее.
Если говорить о политических партиях, то пока что мы сотрудничали только с «Яблоком» - они приглашали нас на дискуссию о домашнем насилии. Кто-то другой с нами еще не выходил на связь.
- А вы бы хотели расширять взаимодействие в этой плоскости?
- Я открыта к предложениям, мне интересно попробовать формат сотрудничества с разными людьми, разными инстанциями. Возможно, из этого вышло бы что-то полезное.
- А как, по вашему опыту, женщины Татарстана относятся к феминизму?
- У многих есть страх, что их назовут феминистками и начнут демонизировать. Если же мы отбросим термины и будем говорить о конкретных явлениях (опыте сексизма на работе, насилии в семье и так далее), то часто выясняется, что многие очень близко подошли к феминизму, но пока боятся себя так назвать.
- Как бы вы оценили фем-активизм в других регионах России? Насколько редкое это явление, как активисткам живется, в других субъектах?
- Пять лет назад я бы ответила, что это достаточно редкое явление, а сейчас есть много разноплановых проектов, которые базируются именно в регионах. Раньше у меня было ощущение, что фемповестка происходит только в Москве и Питере и нам ее просто спускают. Сейчас же мы делаем свое дело без оглядки на столицы.
Про Татарстан могу сказать, что пока нам достаточно комфортно. В прошлом году одна наша активистка попала на штраф за одиночный пикет, но это был единственный случай, когда мы привлекли внимание полиции. Думаю, это связано с тем, что активистка пришла именно под двери отделения.
Что касается других регионов, то по моим наблюдениям, сложно приходится феминисткам, которые живут в кавказских республиках и на Юге России - там, где есть сильное казаческое движение.
Сюда же могу отнести Дальний Восток, где достаточно тяжело с любым активизмом.
В Уфе есть наши подруги из «КвирФем-Уфа». Я знаю, что на них были серьезные наезды за акцию памяти жертв домашнего насилия: они принесли цветы и похоронную ленту к памятнику павшим воинам. Патриотически настроенные граждане заявляли, что девушки таким образом осквернили памятник. Как женщины, погибшие в мирное время, могли его осквернить - большой вопрос.
«На достижение равенства нужно еще примерно 200 лет»
- Для поддержания наших «традиционных ценностей», очень любят спекулировать на том, что феминизм якобы чуждое нам явление, пришедшее с Запада. Насколько справедливо это утверждение?
- Феминистские движения существовали в дореволюционной России, женщины были значимой силой в сотворении революции, а 100 лет назад, когда испекался этот пирог под названием СССР, мы во многом опередили другие страны, если говорить об уравнении прав и эмансипации. У нас достаточно богатая феминистская история.
- Когда «новая этика» только начала просачиваться в российское общество (а это произошло буквально 3-4 года назад), наблюдалось достаточно сильное сопротивление. Сейчас риторика в отношении феминизма смягчилась? Нет ли ощущения, что все больше людей проникаются сутью движения?
- Могу с вами согласиться. За последние пять лет феминизм постепенно достиг уровня попкультуры. Я связываю это с ростом самосознания российских женщин и с увеличением количества феминистских проектов. Сейчас мы наблюдаем беспрецедентное количество подкастов, медиа, блогов и блогерок про феминизм и это очень здорово, поскольку все они раскрывают движение с разных сторон. Обыватели находят в этом какой-то отклик.
Принятие феминизма не произойдет быстро: когда социальные изменения развиваются естественно, а не насаждаются сверху, скорость движения оказывается достаточно медленной. Человеку нужно много времени для того, чтобы пересмотреть свое сознание. К примеру, мне для того, чтобы принять феминитивы, понадобилось примерно два года, хотя на тот момент я уже была убежденной феминисткой.
- К феминитивам сейчас, конечно, крайне неоднозначное отношение.
- Если выйдет огромная и хорошая статья про фотографиню, то все комментарии под ней сведутся только к тому, что автор употребил феминитив, а не к истории героини материала. Какое-то время язык будет сопротивляться феминитивам. Что-то приживется, что-то нет, но в полной мере их игнорировать не получится.
Феминитивы нужны, поскольку главной функцией языка является описание реальности. Если у нас есть женщины, которые выполняют какую-то работу или обладают какими-то званиями, то должны быть и слова, которые описывают все это. Иначе мы оказываемся в мире, где женщины просто невидимы.
- Человечество развивалось в патриархальной парадигме сотни лет. Женщины начали заявлять о своих правах и требовать равенства совсем недавно по меркам истории. Как вы считаете, много еще поколений феминисток и профеминистов сменятся до момента восстановления равноправия?
- Среди социологов и антропологов бытует мнение, что на достижение равенства нужно еще примерно 200 лет. Но надо учитывать, что социальное развитие - не линейное, нельзя достичь чего-то раз и навсегда. Права - это то, что приходится постоянно отвоевывать.
Именно у нас, а не где-нибудь на Западе, в начале прошлого века узаконили аборты, однако уже при Сталине были введены жесткие ограничения, которые были сняты после его смерти. В последние несколько лет власти снова пытаются отобрать у женщин право на аборт, причем не только в России, но и в США, и в европейских странах. Нам все время приходится бороться за права, которые по сути и так наши, поэтому в любом случае стоит ждать откатов.
«Татарстан часто мелькает в повестке федеральных СМИ по тегу «домашнее насилие»
- Кто такая феминистка?
- Если коротко, то феминистка - это женщина, осознающая, что она живет в патриархальном строе, который не очень готов признать ее человеком, личностью, индивидуальностью.
Это женщина, которая понимает системность социальных женских проблем: насилия, виктимблейминга, репродуктивного труда, которым в основном заняты женщины, сексизма в трудовой сфере. Это женщины, которые видят систему, направленную против них, нацеленную на то, чтобы они не достигли успеха и не смогли конкурировать с мужчинами.
- А кого можно назвать профеминистом?
- Если честно, я не встречала профеминистов. В идеале я бы хотела, чтобы профеминистами себя называли те, кто не мешает женщинам. Я часто вижу мужчин, считающих себя профеминистаим, при этом их аудитория на 90% женская. Систему, в которой мужчина вещает женщинам про феминизм, я считаю дико неправильной. На мой взгляд, задача профеминиста - работать с мужской аудиторией. Рассказывайте, пожалуйста, своим братьям про феминизм, рассказывайте им, чем он полезен.
- Одним из вопросов нашей фем-повестки является проблема домашнего насилия. Я уже несколько лет наблюдаю за тем, как Оксана Пушкина и Алена Попова безрезультатно мучаются с продвижением соответствующего закона. Как вы считаете, почему процесс так долго буксует?
- Это многокомпонентный вопрос. Во-первых, у нас нет адекватной статистики. Цифры, которые есть у МВД (по сути только на них и опирается правительство), вообще не показывают реального положения дел. У домашнего насилия очень высокая латентность - оно буквально невидимое. Это сор, запертый в избе. Большинство кейсов не доходят до полиции. Если в деле не появится труп, то большинство жертв продолжают жить в ситуации насилия.
Также бытует мнение, что женщины, переживающие насилие, сами виноваты и им надо было сразу разглядеть абьюзера в своем партнере, а еще они якобы могут встать уйти в любой момент. Никто не видит реального положения дел и системности этой проблемы. Об этом говорят только феминистки и кризисные организации, которые каждый день видят жертв насилия. Если обратить внимание на статистику, которую собирают кризисные центры, то она сильно выше, чем официальная. Однако центрам никто не верит.
Другой момент заключается в том, что никто не видит в женщинах ценного ресурса, который стоит защищать. К сожалению, мы - существа второго сорта, и это отражается на решениях, которые принимает наше правительство.
Вместе с тем, это дорогой закон. Если его просто принять, то он не будет работать. Нужны ресурсы, нужно обучение всех специалистов (полицейских, юристов, врачей), имеющих дело с жертвами домашнего насилия и так далее. На профилактику домашнего насилия денег нет - они направлены в другое русло.
- Под новостями об очередной расправе над женщиной со стороны мужа или парня большая часть комментариев действительно сводится к тому, что «надо было уходить, кто тебя держал». Можете объяснить, «почему сама не ушла»?
- Я являюсь волонтеркой в кризисном центре «Фатима» и тоже имею дело с жертвами домашнего насилия. По моим наблюдениям, очень часто физическое насилие начинается там, где возникает зависимость. К примеру, женщина выходит в декрет и тут ее партнер начинает чувствовать, что он в доме хозяин, он понимает, что жена, будучи беременной или с маленьким ребенком на руках, никуда от него не уйдет, и у мужчины появляется чувство полной безнаказанности.
Еще один важный момент - финансовая зависимость женщин. У нас в принципе довольно бедное население, при этом, большинство людей, находящихся за чертой бедности - это женщины, зачастую - с детьми. К этому приводит трудовая дискриминация, отсутствие яслей, очереди в детсадах. Матери с маленьким ребенком на руках очень сложно жить независимо от других членов семьи. Чтобы буквально не умереть с голоду женщине приходится терпеть физическое, психологическое или финансовое насилие, когда приходится выпрашивать деньги на подгузники. Все это - то, с чем приходят женщины в кризисный центр. Я слышала подобные истории своими ушами.
Еще один момент - особенности нашей психики. Домашнее насилие начинается не с первого дня отношений. Сначала применяется психологическое насилие и уже со временем оно переходит к физическому.
Осознать то, что твой любимый человек поступает по отношению к тебе плохо - довольно сложно. Если у женщины все хорошо с установлением границ, то ей легче уйти на первом ударе. Если же женщина привыкла терпеть, если у нее есть какая-то психологическая травматика, то ей гораздо труднее.
Помимо этого, насилие не происходит постоянно, так что жертва попадает в ситуацию качелей, которые сильно затрудняют уход. То есть, случается избиение, а за этим следует конфетно-букетный период, когда агрессор вымаливает прощение, относится к жертве хорошо, а потом снова происходит избиение и так далее. Из этого цикла очень рудно выбраться, поскольку постоянно поступают смешанные сигналы.
При этом, шансы на то, что жертву домашнего насилия убьют, возрастают именно после ее ухода. Есть соответствующая статистика западных стран, которая, к сожалению, не ведется у нас. Тем не менее, мы знаем о множестве ужасных случаев, произошедших в России: вспомните историю Маргариты Грачевой, которая поступила правильно и ушла, но ее муж похитил ее и отрубил ей кисти рук.
- Еще совсем недавно на всю страну прогремел случай, когда девушку несколько часов подряд убивал бывший парень после того, как та разорвала с ним отношения. И в Татарстане в начале года бывший парень зарезал бывшую девушку и ее родителей. К слову, как бы вы оценили ситуацию с домашним насилием в республике?
- Татарстан достаточно часто мелькает в повестке федеральных СМИ по тегу «домашнее насилие». При этом, есть ощущение, что местные издания не очень любят рассказывать об этом. Вообще, чтобы давать оценку, надо смотреть статистику, а ее нет.
Нет комментариев-