ЗА ГОД НОВОМУ ГОСКОМИТЕТУ ПО БИОРЕСУРСАМ УДАЛОСЬ УСИЛИТЬ НАДЗОР ЗА ОСОБО ОХРАНЯЕМЫМИ ПРИРОДНЫМИ ТЕРРИТОРИЯМИ
Спасибо, что нашли время поговорить на такую тему, как охрана животного мира. Наша республика богата в этом плане. Первый вопрос: у нас есть Министерство экологии, Министерство лесного хозяйства. Так или иначе, они соприкасаются с темой окружающей среды и ее защиты. Почему ваш комитет выделен в отдельный орган и какие функции на него возложены?
— Еще в составе Кабмина существовал такой орган, как Госохотинспекция, а в советское время было управление Главохота, которое занималось вопросами регулирования деятельности в охотничьей среде. С распадом СССР неоднократно эта отрасль реформировалась как в России, так и в самой республике.
В 2008 году было принято решение и создано Управление по охране животного мира и водно-биологических ресурсов РТ при Кабмине, но как самостоятельный орган. Время идет, и в 2016 году на Совете безопасности республики с учетом вопросов, возникших по безопасности водно-биологических ресурсов, было принято решение передать часть полномочий от Минлесхоза в Управление по охране животного мира.
Понятно, что к тем полномочиям, которые были у управления (выдача разрешений на охоту, заключение охотхозяйственных соглашений, контроль и учет, а также воспроизводство животного мира), добавились новые: ведение работы на особо охраняемых природных территориях и ведение Красной книги. Это разностороннее и многопрофильное направление, поэтому в конце 2017 года руководством республики было принято решение о ведении данного направления работы таким органом, как Госкомитет РТ по биологическим ресурсам. Он объединил все эти направления в одно ведомство. Чуть больше года мы работаем в новом статусе.
Фото: Рамиль Гали
Что вам это дало: работы прибавилось, расширились полномочия, вы стали лучше контролировать?
— Когда этот вопрос только обсуждался, мы посмотрели полномочия Управления по охране животного мира и полномочия, которые осуществлялись на особо охраняемых природных территориях. Мы увидели, что основная задача — это сохранение биологического разнообразия в нашей республике.
С созданием Госкомитета полномочия, конечно, расширились: в части надзора за особо охраняемыми природными территориями (ООПТ), в части ведения Красной книги, в части проведения заседаний научного совета, где мы обсуждаем, насколько Красная книга актуальна в наше время.
Конечно, вопросов стало больше, полномочий больше, но результаты есть. Например, в создании новых видов особо охраняемых природных территорий. Также усилен надзор, потому что сложили усилия сотрудников Дирекции ООПТ и усилия районных инспекторов. Качество надзора также улучшилось, ведь самое главное — сохранить то, что есть, и приумножить.
ЕЖЕГОДНО В ТАТАРСТАНЕ ПЛАНИРУЕТСЯ СОЗДАВАТЬ ДО СЕМИ ОСОБО ОХРАНЯЕМЫХ ПРИРОДНЫХ ТЕРРИТОРИЙ
Кто главный враг разнообразия животного мира в республике? Браконьеры, коррупционеры или деятельность человека? Химикаты, вырубка лесов, строительство?
—Думаю, что все-таки — деятельность человека. У нас лесистость в республике 15%, а антропогенная нагрузка на животный мир очень высока. Конечно, животные приспосабливаются, но мы сейчас говорим о другом. Мы поднимаем вопрос о низкой экологической заинтересованности среди наших коллег из других ведомств и населения.
В течение года мы проводили инвентаризацию и вот с чем столкнулись. Во-первых, небольшая площадь ООПТ — у нас всего 5,6% от всей площади республики. В других субъектах повыше, так что нам есть с чем работать.
Фото: архив / Рамиль Гали
То есть в Татарстане всего 5% особо охраняемых территорий, где нельзя охотиться и где животные спокойно живут?
—Где не только животные под защитой, но и растения. Там ведь и ландшафтные территории, и водно-болотные угодья. Надо смотреть шире.
Почему я говорю о низкой экологической заинтересованности в ведомствах и среди населения. Мы сейчас поставили задачу не одну ООПТ в год, а пять-семь, а может, и более. Это нужно, чтобы сохранить для будущих поколений уникальные места, которые пока еще есть в республике. Понятно, что надо соблюдать баланс между экономической, хозяйственной деятельностью. Понятно, что мы не сможем жить без дорог, без путепроводов и т.д., но нужно соблюдать баланс, чтобы и животный мир, и растения не пострадали.
С вами советуются, когда прокладывают дорогу, например?
— Да, конечно. Первое, что мы сделали, — внесли изменения в некоторые нормативные документы РТ, чтобы с нами согласовывали ряд вопросов. Отвод земли, перевод земли, согласование генпланов — все это идет через Госкомитет.
Недавно в Мамадышском районе открылся заказник «Нократ». Как прошло открытие?
—В республике 183 ООПТ. Из них два федеральных — Волжско-Камский государственный природный биосферный заповедник и Национальный парк «Нижняя Кама». Остальные регионального значения. Все они разного профиля — есть зоологические, есть ландшафтные. Мы сейчас работаем с тем, чтобы вычленить те участки, которые подвержены наибольшему воздействию и при этом ценны в экологическом плане.
Если говорить про «Нократ», то это уникальное место по воспроизводству утки кряквы. К сожалению, было время, когда ее численность в республике снижалась. Эта территория уникальна тем, что пойма реки Вятки труднодоступна и воздействие человека минимально, поэтому воспроизводство более успешное.
А утка разве знает, когда безопасно?
— Не поверите, но это действительно так. В Нижнекамске лебедь живет рядом с контрольно-пропускным пунктом ГАИ. Рядом проезжая часть, населенный пункт. Животные и птицы понимают, что они под защитой, потому что их никто там не беспокоит. Они приносят потомство.
Фото: архив / Салават Камалетдинов
В ПЛАНАХ — УВЕЛИЧИТЬ ПЛОЩАДЬ ОСОБО ОХРАНЯЕМЫХ ПРИРОДНЫХ ТЕРРИТОРИЙ В ТАТАРСТАНЕ С 5 ДО 13%
Что еще в планах? Ты уже сказал, что пять-семь ООПТ в год, а что еще? Можешь перечислить районы, места, где вы планируете это делать?
— Мы поставили задачу на этот год — семь, в том числе в Алькеевском районе, в Нурлатском, Зеленодольском, Арском районах и т.д. ООПТ разного профиля. Есть и степные для восполнения ресурса зайца, есть и по глухарю. Есть Черное озеро в Алькеевском районе — уникальное место, где можно получить не только эстетическое наслаждение от общения с природой, но и лечебный момент.
Мы готовим концепцию ООПТ, в дальнейших планах — программа лет на пятнадцать, может, двадцать. Имея такое богатство в республике, мы понимаем, что гордиться можно не только нефтью, КАМАЗом и Универсиадой, но и уникальным природным окружением в республике. Например, гора Чатыр-Тау. Это уникальное место, но кто его в республике знает? Только местные. Это не должно лежать мертвым капиталом, такие места надо открывать для населения и для гостей республики. Мы хотим взять несколько таких знаковых объектов и запустить программу экологического туризма.
Ты уже сказал, что только 5% территорий охраняется? А к чему вы стремитесь — 10, 20%?
— Не менее 13%, такой показатель зафиксирован в экологических стандартах. Нам есть к чему идти, но мы понимаем, что делать и сколько времени нужно. По нашим расчетам, лет десять-пятнадцать.
ТОЛЬКО 60% ТАТАРСТАНЦЕВ, ИМЕЮЩИХ ОХОТНИЧЬИ БИЛЕТЫ, РЕАЛЬНО ВЫХОДЯТ НА ОХОТУ
Давай поговорим об охотниках. Насколько в Татарстане воспитанные охотники, сколько их примерно, какая часть регулярно охотится? К примеру, у меня есть охотничий билет, но я последний раз был на охоте лет пять назад.
—Охотничья отрасль в республике — это 6 млн 300 тыс. га. Примерно 74% — это охотничьи угодья, которые закреплены на охотпользователями. Это частные хозяйства, часть — общественные организации, буквально пять-шесть — ИП, которые совершают свою деятельность в сфере охоты. Фактически все частники. Только 26% — это общедоступные охотничьи угодья.
Порядка 58 тыс. человек имеют охотничьи билеты федерального образца, но 35 – 40 тыс. получают разрешение и реально могут охотиться. У остальных оружие просто хранится дома.
Если посмотреть по запасам охотничьих угодий, то порядка пяти-семи лет мы занимались вопросами воспроизводства. Всего в республике 98 охотхозяйств. Когда мы пришли, то поставили задачу остановить снижение видов животных и заняться воспроизводством.
Сидя в кабинетах, этого не сделаешь, поэтому мы стали встречаться (а не проводить совещания — я это подчеркиваю) с охотпользователями на земле, в районах республики. Мы организовали это на регулярной основе. Мы обсуждаем, какими методами действовать, какие новшества появились в законодательстве для охотпользователей. Добились того, что пришло понимание.
Мы также обратились к руководству республики с просьбой об укреплении материально-технической базы. Когда мы пришли, было порядка восьми автомобилей. Больше половины районов не имели сотрудников. Тут и говорить не надо, на каком уровне был надзор.
Фото: Рамиль Гали
ГОСКОМИТЕТ РТ ПО БИОРЕСУРСАМ НАШЕЛ СПОСОБ ЗАЩИТИТЬ ДИКИХ КАБАНОВ ОТ ЗАНОСА АФРИКАНСКОЙ ЧУМЫ СВИНЕЙ
Что изменилось, когда вы обратились к руководству Татарстана?
— Мы обратились к руководству, и при всей своей занятости президент нашей республики уделяет очень серьезное внимание к нашему направлению и всегда откликается на те просьбы, с которыми мы обращаемся.
Практически во всех районах мы укомплектовали штат, наладили работу с муниципальной властью. Мы закупили порядка 40 автомобилей, начали совместную работу с охотпользователями и усилили надзор. Эти меры дают свои результаты. Например, численность лося, подорванную в 90-е годы, нам удалось восстановить. Сейчас 8300 голов в республике, это максимум экологической емкости Татарстана. На 11% выросли запасы по косуле – это исконное животное, охотничий объект, который существовал на территории республики.
А кабан?
— Да, кабан более пластичный, но есть вопросы по африканской чуме свиней. Мы регулируем численность, для того чтобы не допустить миграции и заноса, даже снижаем.
А как снижаете? Уменьшаете цену лицензии или специально даете охотникам-профессионалам команду отстреливать?
— Существует механизм регулирования численности. Есть понятие «Максимально допустимое изъятие без ущерба для будущего восполнения». Сейчас кабан выведен из лимитируемых, то есть нет понятия лимита или квоты.
Если есть необходимость, там, где плотность превышает норму, мы проводим регулирование численности. Это делают либо охотпользователи, либо сотрудники комитета в общедоступных охотничьих угодьях. Плюс к этому мы сделали буферные зоны по всей границе республики, 20 км оттянули. Биотехнические мероприятия проводятся, чтобы не подтягивать животных из соседних регионов, чтобы уменьшить миграцию.
Вы кормушки в глубину республики затащили?
— Да, и за этим очень жестко смотрим. Плюс к этому еще сделали вокруг крупных животноводческих комплексов тоже буферные зоны. Там практически нет кабана, чтобы уменьшить риски заноса африканской чумы свиней.
Фото: архив / Ильнар Тухбатов
Заражения?
— Да. Еще говоря о численности, конечно, мы проработали вопросы по биотехнии с охотпользователями по куропатке, по тетереву на 30%. Если мы говорим о запасах, то они стабильны, а по основным видам вы видим рост. Это дает возможность увеличение доступности для наших охотников.
Доступность хорошо. Но цены-то растут на лицензию. Среди охотпользователей же и бизнес есть, правильно?
— Совершенно верно. Тут, если мы говорим, 74% всей охотничьей территории — за бизнесом. Ценовая политика выстраивается самими охотпользователями из экономической целесообразности.
Вы не регулируете цены?
— Нет. Мы не имеем права вмешиваться в эти дела. Почему стоимость повышается? Потому что цены выстраиваются из того, какие затраты охотпользователи понесли на содержание: корм, егеря, бензин и т.д.
За год было выдано 36 тыс. разрешений, 12 тыс. — это в общедоступные угодья. Видите соотношение? Почему пользуются популярностью общедоступные охотничьи угодья? Например, существует ценовая политика. У нас госпошлина: на утку или на зайца — 650 рублей, а у пользователей на эти же ресурсы — порядка 3 тыс. рублей, не меньше.
ПРОГРАММА ПО ВОЗВРАЩЕНИЮ МАРАЛОВ В ЛЕСА ТАТАРСТАНА ПРОДЛИТСЯ НА 15 ЛЕТ
С участием Рустама Нургалиевича у нас были запущены маралы в 2017 году. Как реализуется эта программа? Дали они потомство? Как они у нас прижились?
— В 2017 году мы выпуск сделали, а саму программу начали в 2013 году. Тогда мы обратились к президенту республики Рустаму Нургалиевичу с вопросом о замещении того же кабана на альтернативные виды охотничьих ресурсов. Еще в довоенное время в нашей республике наблюдался олень, поэтому мы решили попробовать это направление. Тогда были выделены бюджетные средства, серьезные деньги. На них в Республике Алтай было закуплено 78 голов маточного поголовья.
Этим вопросом занялся Центр внедрения инновационных технологий в сфере животного мира — это наше подведомственное учреждение. В Зеленодольском районе был создан огромный вольер со всеми условиями: полевые угодья, лесные угодья, водные угодья, где практически в естественной среде обитает это маточное поголовье. Но с 2013 года были ошибки. Мы несли потери, потому что новое направление, но мы привлекали специалистов, изучили опыт Алтая, и работа была налажена. У нас стабильное поголовье: один-два теленочка от каждой матки.
Сейчас сколько их уже вообще? Или вы отпустили?
— Мы отпустили только часть, а именно 50 голов одновременно в трех районах республики. С участием президента был произведен выпуск поголовья, рожденного в республике, которое адаптировалось к нашим условиям. Среди них были единицы, привезенные с Алтая. Сейчас с учетом миграции (из Самары еще подтянулись к нам) где-то порядка 300 голов в естественной среде.
Фото: архив / Арсений Маврин
То есть в вольере еще остались?
— Конечно. Эта программа действует.
И плюс еще 300 голов по республике?
— Да. В семи районах республики мы за ними наблюдаем, контролируем их состояние. Понимаете, даже отъявленные браконьеры не пытаются что-то там делать.
Случаев не было?
— Нет. Практически все поголовье находится в стабильном состоянии и приносит приплод.
Когда разрешите охоту? Сколько голов должно быть?
— Я боюсь ошибиться, но лет 12 минимум еще нужно, если не больше. Чтобы воспроизводственный потенциал остался у маточного поголовья и чтобы с изъятием не потерять основное стадо.
То есть 12 – 15 лет мы будем еще разводить.
— Не менее. Это программа не только государственная. Это государственно-частное партнерство. В республике сейчас шесть хозяйств, которые занимаются этим направлением. Порядка 600 голов в неволе в аналогичных условиях, то есть в таких же вольерах, содержат охотпользователи. Они уже делают выпуски. Например, в Рыбно-Слободском районе ООО «Дикая ферма» выпустило оленей в естественную среду. Мы благодарны нашим охотпользователям за понимание, что этим нужно заниматься. Это восполнит нашу республику таким красивым животным, как олень.
ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ В ТАТАРСТАНЕ ВЫРОСЛА ЧИСЛЕННОСТЬ МЕДВЕДЯ, А ВОЛКОВ СТАЛО МЕНЬШЕ ЗА СЧЕТ ЛИКВИДАЦИИ СКОТОМОГИЛЬНИКОВ
Расскажу историю, которая произошла с моим другом в Сабинском районе года три назад. Медведь на него напал, даже машину повредил, но мой друг все-таки его застрелил. Как у нас с медведями дела обстоят? Они вроде выведены из Красной книги.
— Последние десять лет численность медведя подрастает. В связи с чем? Во-первых, произошли изменения в законодательстве охоты на медведя: в зимнее время охота на берлоги запрещена. В России ее практически нет, но в соседних регионах (Удмуртия, Марий Эл, Кировская область) охота на медведя разрешена, там достаточно серьезные поголовья. В этих регионах и лесистость выше. Из-за того, что законодательно запрещена охота на берлогу, численность стала подрастать. Два медведя не могут в одной берлоге жить – они расходятся. С учетом миграции в нашей республике их порядка 80 – 120. Говорю о 80, потому что столько у нас остается на зимовку.
То есть всего на всю республику 80 медведей у нас, да?
— Да. В предшествующие периоды медведь у нас, конечно, водился. Как охотничий ресурс я не могу оценивать, но как редко встречающийся он был занесен в Красную книгу. Сейчас численность подрастает.
Мы вопрос по выводу ставили на ученом совете по Красной книге, но пока мы не нашли поддержки — численность недостаточна для того, чтобы свою небольшую группировку поддерживать. Но, конечно, здесь нужен баланс. Понятно, что есть вопросы безопасности населения, сельскому хозяйству наносится вред, пасеки разрушаются. Есть вопросы, но мы в каждом частном случае находим решение, регулируем эти моменты. Если где-то появился медведь и он вред наносит, то стараемся минимизировать.
Как? Отлавливаете и перевозите их куда-то?
— Нет, есть специальное устройство «электропастух». Есть мероприятия по отпугиванию, что мы и делаем, но вопрос отстрела как охотничьего ресурса, конечно, в республике не стоит. Зверь учится жить в наших условиях, приспосабливается.
Фото: Рамиль Гали
В Камском Устье бабушки жалуются: «Спасите нас, вечером невозможно в огород выйти, там кабаны бегают».
— Это правда. Мы в этот год выдали повышенное, так скажем, количество разрешений, с учетом снижения порядка 300 голов, чтобы понизить. Такие ситуации наносят ущерб и сельскому хозяйству. К сожалению, потери кормовых и зерновых культур. Мы это тоже понимаем, поэтому работы проводим совместно с Министерством сельского хозяйства. Должен быть баланс.
Опровергни или подтверди: года два назад публиковали страшные кадры, как волки разорвали собак. В Камско-Устьинском районе, по-моему.
— Нет, это не в нашей республике
Да, потом сказали, что это фейк. Есть у нас волки вообще, заходят к нам?
— Есть. Раньше относительно большое количество было для нашей республики. Сейчас на отдельных территориях, как Нурлатский, Аксубаевский, Буинский, Камско-Устьинский районы, появляются местные группировки – одна, две, три, пять голов. В основном заходят через Ульяновск, Самару.
Раньше численность волков была больше. Почему? Опять же скотомогильники. Рядом с фермами складировали павших животных с ферм. Сейчас этого нет. А это был один из основных источников питания, к которому подтягивались волки. Сейчас большая программа в республике проведена по созданию биотермических ям, где все изолированно и доступа практически нет. Поскольку кормовой базы у волков нет, то миграционные моменты тоже практически исключены.
Нашим маралам ничего не угрожает?
— Да. Но при появлении информации мы тут же выписываем документы на регулирование численности и мобилизуем местных охотников, проводим мероприятия по снижению рисков, чтобы такие вещи не происходили.
А у тебя есть какая-то специализированная группа охотников?
— По волкам — нет. У нас две группы, которые работают с браконьерами. Эти охотники появляются там, где их никто не ждет.
ЗА ГОД В ТАТАРСТАНЕ ЗАВЕЛИ ПОРЯДКА 90 УГОЛОВНЫХ ДЕЛ О НЕЗАКОННОЙ ОХОТЕ
А как ты относишься к беспределу начальников, когда в берлоге медведю в голову. У нас такого нет в республике, надеюсь?
— Нет, конечно же. Мы уже много лет проводим информационную и воспитательную работу с населением и людьми, которые только вступили в ряды охотников. Могу сказать, что усилен надзор, и спрос очень серьезный.
Вплоть до уголовного дела, насколько я понимаю?
— Да. Хотел бы еще сказать, что у нас на всю территорию 40 сотрудников плюс сотрудники 11 дирекций. При этом мы возродили институт общественных инспекторов, которых более 120. Только с их помощью было выявлено 35 административных правонарушений.
Мы также создали институт производственно-охотничьих инспекторов. Это штатные сотрудники частных хозяйств, прошедшие подготовку и сдавшие экзамены. Они получили у нас удостоверения «Производственно-охотничий инспектор». Раньше эти егеря были бесправны, они не имели права даже досмотреть, проверить документы. Сейчас у них права, аналогичные тем, которые есть у наших сотрудников, за исключением одного: они не имеют права составить административный протокол. Осмотр документов, остановка транспорта в хозяйстве, осмотр вещей, находящихся в автомашине или снегоходе, незаконной добычи, составление документов об обнаружении административного или уголовного деяния – на это есть право.
Фото: архив / Арсений Маврин
Они пользуются этим правом или как?
— Конечно. К фактам беспредельной охоты мы резко негативно относимся. У нас налажено взаимодействие с правоохранительными органами и органами прокуратуры. Поверьте, это дает свои результаты, но нарушения есть.
Представьте себе — к главе приехали гости, москвичи, питерцы: «Айда, поехали поохотимся».
— Нужны документы, порядок. Главы тоже все понимают, поверьте. Сейчас нет такого беспредела. Мы неоднократно с главами встречи проводили, вместе работаем на земле, рассматриваем, какие случаи происходят на территориях. Выписываются законные разрешения на охоту в установленные сроки. Без этого никаких охот. В республике эта работа налажена. Конечно, есть нарушители. Конечно, есть браконьерство. Конечно, мы еще не победили. Более 1000 административных правонарушений выявлено за год.
А уголовных не возбуждали?
— Порядка 90 уголовных дел возбуждено. Еще скажу по теме усиления надзора. Мы создали в структуре нашего комитета две группы, в народе их называют «Летучий голландец». Об их передвижениях в республике знают один, может быть, два человека.
Но вы знаете?
— Да. И мой заместитель. Они появляются там, где их никто не ждет. Они полностью экипированы. Опять же, президент республики эту тему поддержал – есть автомобили, ночное видение, видеофиксация, квадрокоптер.
Вы используете что-то типа горячей линии или просите «отправляйте нам видео»?
— Да, люди помогают. Сообщения к нам на сайт приходят, есть горячая линия.
Отмечу, что мы усилили работу с МВД, ФСБ, прокуратурой. Мы им показываем, что происходит. Также с судами наладили работу. Представьте: поехали на автомобиле большие руководители поохотиться на зайчиков. Что делается? Уголовное дело. Автомобиль изъят в доходы государства, ружье – штраф 200 тысяч. Снегоход BRP за миллион с лишним – изъят. Порядка десяти снегоходов, несколько автомашин, лодки, снегоходы, ружья изъяты. Более 40 граждан решились права заниматься охотой по решению суда.
За минувший год?
— Да, они больше не охотники пожизненно, мы внедряем эту практику. Такие моменты мы показываем с помощью медиа, спасибо вам, транслируем эти вещи. Они носят серьезный воспитательный характер. Но еще есть с чем работать.
Республика большая, на каждом дереве камеру не поставишь же?
— Мы здесь еще дальше пошли.
Поставили?
— «Лесные» камеры у нас действительно есть в тех местах, где природа больше подвержена риску пострадать от незаконных деяний. Мы раскрывали такие случаи с участием сотрудников полиции. Были примеры, когда люди не ожидали, а мы пришли.
Фото: архив / Арсений Маврин
А видео, сделанное вами при задержании, является доказательной базой?
— Да, суды используют.
Это такое хорошее предупреждение из серии «Знаете, за вами «Большой брат» наблюдает». Сколько камер и где?
— Ну, все больше и больше мы их используем.
БАТКОВ РАСКРИТИКОВАЛ НОВЫЙ ЗАКОН О ЛЮБИТЕЛЬСКОМ РЫБОЛОВСТВЕ ЗА НЕДОРАБОТКУ
Давай о рыбе поговорим, все-таки «водно-биологические ресурсы». Это теперь моя любимая тема, я увлекаюсь рыбалкой. Всколыхнуло буквально месяц назад все наше рыбацкое сообщество видео того, как в одном из соседних регионов бедного дедушку, у которого судачки лежали в ведре, хотели наказать. Наказывать вроде не стали, но пригрозили, что вышло постановление по поводу ограничения лова. Типа не больше трех особей в одни руки. У вас такое постановление приняли? И как вы будете его реализовывать?
— Что касается полномочий по водно-биологическим ресурсам, к сожалению, полномочия есть только у федерального центра. Мы дважды обращались в федеральный центр с вопросом передачи полномочий с федерального центра на субъект хотя бы по аналогии с животным миром. Понятно, что есть океаны, моря, есть интересы государства, центрального федерального органа Росрыболовства. Но мы считаем, что по вопросам внутренних водоемов нужно придерживаться мнения субъектов.
Надзор по исполнению федеральных постановлений осуществляется территориальным отделом Самарского управления Росрыболовства. Знаете, сколько там сотрудников?
Человек пять, наверное.
— Нет, побольше, 14 – 17 единиц. На такой огромной территории – Волга, Вятка, Кама, где огромные рыбные запасы. Там и промысловая рыбалка, и огромное количество любителей.
С этим вопросом мы обращались в федеральный центр, но решение пока не принято. Хотя мы считаем, что все-таки на это должны обратить внимание. Почему? Правила игры устанавливаются Росрыболовством России. Конечно, закон есть закон, и он должен выполняться. Но должно учитываться мнение субъектов в этом направлении. Если проводятся изменения такого характера, они должны быть научно обоснованными. Сколько человек потребляет рыбы? Сколько рыбак поймал в день? Сегодня повезло, немножко побольше, а завтра пустой ушел. Просчитано ли это? Большой вопрос.
Фото: архив / Рамиль Гали
Лично я считаю, что, проводя такие изменения, надо все-таки посоветоваться с общественностью, какие-то научные работы провести, чтобы обосновать те или иные изменения. Привлекать дедушку, который поймал рыбу, бабушка из нее уху сварила и на вечер рыбу пожарила, — это неправильно. Рыбаки-любители свое нам тоже высказывают, а мы в свою очередь предложения формируем.
Но вы будете контролировать исполнение или это за отвечает Росрыболовство?
— Росрыболовство.
В каком виде вы будете свою позицию высказывать?
— Мы имеем связь и с депутатским корпусом, и в Совете Федерации наши представители есть. Кроме того, официальную позицию от субъекта направим в Росрыболовство, конечно.
Скоро вот уже сезон начнется, нужно поторопиться.
— Да, мы этим занимаемся. И я думаю, что какую-то общую точку зрения мы представим в Росрыболовство.
В ТАТАРСТАНЕ СНЯЛИ БРАКОНЬЕРСКИЕ СЕТИ ОБЩЕЙ ДЛИНОЙ КАК РАССТОЯНИЕ ОТ КАЗАНИ ДО МОСКВЫ
Там ведь не все отрегулировано. Например, заранее ведь не знаешь, какая рыба к тебе на крючок села. Что ее, обратно потом отпускать? А если подходит инспектор, рыбак сразу на 2 тысячи рублей «попал».
— Это формализм. Мы должны считать количество прилова. Какое количество – этого, к сожалению, тоже в законодательстве нет. Допустим, попался нестандартный судак, которого подняли с глубины 20 метров, — он не способен после этого к жизни, его уже бесполезно отпускать. Это нерационально, не по-хозяйски.
А в целом по республике для сохранения водных биоресурсов, отталкиваясь от решения Совета Федерации 2016 года, Президент РТ утвердил создание двух постоянно действующих комиссий. Одна занимается воспроизводством, вторая – контролем и надзором за состоянием водных ресурсов.
Что удалось сделать? Во-первых, собрать все надзорные органы в единый кулак – это и ветеринарная служба, и Роспотребнадзор, и сотрудники полиции, и сотрудники нашего госкомитета, и муниципальные власти. Удалось выстроить систему работы на земле. На регулярной основе проходят заседания комиссии, где рассматриваются важные вопросы этой сферы. На местах созданы районные комиссии. Президентом РТ также принято решение о выделении плавсредств – часть районов республики оснащена водным транспортом (моторы, лодки, снегоходы).
В муниципалитеты были приняты люди на определенные ставки. Мы заключаем договор по закреплению техники, проводятся работы по очистке водоемов от браконьерских сетей. Более 8 тысяч сетей снято за год.
Восемь тысяч?
— Да, 8 тысяч сетей по 100 – 150 метров каждая. Это расстояние от Казани до Москвы. Вы представляете, какой ущерб они могли бы принести водоемам? Мы посчитали. Если на одну сетку приходится в среднем по 20 кг рыбы и браконьер поднимет ее три раза, то в целом это более 150 тонн. А в деньгах — более 20 млн рублей предотвращенного ущерба.
Фото: Рамиль Гали
Но вы поднимать их замучаетесь — такая сеть стоит копейки, браконьер просто купит другую. Будет ужесточаться наказание?
— Мы выходили с такими предложениями.
Может, стоит принять запрет на продажу китайских сетей – сколько уже говорят об этом.
— Нужно отметить, что рейдовые мероприятия – это еще и огромная работа на берегу. Порядка 80 браконьерских станов, более 40 из них ликвидировано муниципалами. Большая работа проводится по линии ФСБ. Силами МВД возбуждаются уголовные дела. Изымается имущество браконьеров, вплоть до автомобилей и лодок. Идет работа с «перекупами».
Среди примеров этой работы — Нижнекамск, Чистополь, Зеленодольск, Актаныш. Там серьезно взялись за браконьеров.
Из того, что на слуху, только актанышская история.
— В Чистополе тоже серьезная разработка. Там браконьеров осудили, дали им реальные сроки, изъяли автомобили, плавсредства и так далее. Это очень серьезная работа. МВД проводит подрыв экономической базы браконьерства — перекупов.
Но вы совершенно правы в том, что касается штрафов. Деяния тут неадекватны мерам наказания, к сожалению. Но это — предмет нашей совместной будущей работы.
Я надеюсь, что законодательное регулирование еще будет доработано. Потому что, например, уже туристы в Астрахань отказываются ехать — чего ехать за тысячу километров за тремя щуками, а тебя ловят с четвертой.
— Закон один, он работает и в Астрахани, и в Татарстане. Другой вопрос — нужно работать с рыбаками-любителями. Их надо слышать.
В ВОДАХ ТАТАРСТАНА ВСЕ ЕЩЕ ВОДИТСЯ БЕЛУГА, НО ЧЕТЫРЕХМЕТРОВЫХ ЭКЗЕМПЛЯРОВ УЖЕ НЕ НАЙДЕШЬ
Расскажите об уникальных случаях, кого самого большого поймали у нас за последние годы – лося, рыбу или еще что-то. Есть ли уникальные экземпляры?
— Есть. Помните, в 1980-х страну хотели накормить с помощью промысловой охоты. Тогда в каждом районе были бригады, которые отстреливали животных, в основном лосей. Тот период очень сильно подорвал наши ресурсы. Ведь страдали, как правило, крупные особи. Тем не менее есть в нашей республике и кабан в 300 кг. Его и сами охотники не будут стрелять – гастрономической ценности в нем нет.
По водным ресурсам. Система регулирования Волги и Камы привела к тому, что запасы, которые раньше поднимались из Астрахани, к нам не идут. И это большой отпечаток наложило на состояние наших ресурсов. И такие виды, как лещ, уже не пополняются. А осетр, белуга и другие ценные виды уже не могут подняться через систему плотин. Хотя иногда рыбаки присутствие белуги наблюдают. В Национальном музее РТ хранится самая большая белуга в мире. Такие экземпляры сейчас не ловят.
По законодательству рыбаки-промысловики должны ставить сети на определенном расстоянии друг от друга. Это не китайские сети-капронки, это промысловые сети. Они сделаны из специальной нити, очень прочные. До десяти сетей прошиваются насквозь, дыры метровые. Их прошивает не сом, а скорее белуга.
Когда вам про такие случаи рассказывали?
— Год-два назад были среди рыбаков-промысловиков такие случаи. Это Набережные Челны, Рыбная Слобода, Чистополь, Лаишево.
То есть прямо рвет сети. Это точно не подлодка, которая из Зеленодольска идет?
— Точно-точно, это же не на Волге было, а на Каме. Видимо, пока еще есть. К тому же время от времени у рыбаков попадается помесь белуги и стерляди. Они называют ее бестер. Это подтверждает, что белуга еще присутствует, но так, чтобы массово вылавливать, такого нет.
ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ИДТИ НА ОХОТУ НА РАВНЫХ СО ЗВЕРЕМ
Еще одну тему хотел бы затронуть. Технический прогресс на месте не стоит. Все более изощренные способы придумываются как охоты, так и ловли. И лазерный прицел, и ночное видение. Зверь все чаще оказывается в неравной ситуации. Какие-то законодательные действия против этого будут применяться? Как зверя и рыбу защитить?
—Исконно русская охота — что это? Это человек и зверь на равных условиях, без применения каких-либо технических средств. Есть помощник — собака, но не более того. Человек должен идти на охоту на равных со зверем.
Законодательство пока не определилось с рядом вопросов. Например, есть лук и арбалет — с ними нельзя охотиться. Но ведь это только способ охоты, он не позволяет вычислить зверя. А квадрокоптер поднял — и видишь зверя. Какая это охота? Это убийство. Я против, считаю, что это неправильно. Применение технических средств оправдано, если возникает опасность. Например, медведь. Законодательно эти вопросы разбираются, с нашей стороны запросы направлялись в Госдуму, в Совфед. В том числе по вопросу охотничьего билета.
Фото: архив / Михаил Захаров
Мы настаиваем на обязательной сдаче охотничьих умений. Раньше, прежде чем стать охотником, человек минимум год был кандидатом. Он проходил зимне-маршрутный учет, расчищал родники, участвовал в биотехнических мероприятиях, строил кормушки, изучал виды охоты. Кроме того, у кандидата должны были быть один-два поручителя. Только после этого человек получал охотничий билет. Об этих вещах мы сейчас просим. Мы просим, чтобы законодательно было утверждено, что человек должен пройти подготовку и сдать экзамен. Надо воспитать, привить культуру, только после этого можно заводить разговор об использовании технических средств.
Нет комментариев-