Алексей Михайлович, расскажите о визите делегации Татарстана в США.
Мы посетили несколько штатов Америки. Целью поездки было изучение технологии переработки вторичного сырья. Это технологии, которые уже были предварительно рассмотрены в рабочем порядке здесь в Татарстане. Несколько компаний приезжали в этом году, была встреча в рамках заседания «Татнефтехиминвест-холдинга». В ходе всех этих мероприятий Президентом Татарстана Рустамом Миннихановым нам было поручено лично вылететь в США и уже на месте ознакомиться с их технологиями, определить, что может в дальнейшем использоваться на территории республики.
Речь идет о восстановлении молекул углерода из всех отходов, которые перерабатываются. Те установки, которые нам показали, — это мини-нефтеперерабатывающие заводы. Происходит перегонка отдельных фракций отходов и вырабатывается синтетический газ. В дальнейшем, исходя из потребностей рынка, реализуется продукция либо в виде газа, либо синтетический газ перерабатывается в топливные составляющие — можно сделать бензиновую, дизельную фракцию. Было интересно посмотреть.
Технологии всех компаний (InEnTec Inc., American Renewable Technologies Inc.), которые мы посмотрели, схожи.
Как в Америке обстоит дело со сферой обращения отходов?
Практически 70% отходов у них захоранивается, земли достаточно много. Но законодательство более жесткое в прибрежных штатах, они у себя принимают нормативную базу, чтобы не производить захоронение, а перерабатывать отходы.
Есть пиролизные установки, где идет переработка фракций под высокой температурой и давлением. Технологии позволяют перерабатывать уже отсортированные отходы. Мы видели, как перерабатывается пластмасса, эта же установка может перерабатывать резиновые покрышки. Есть установки, перерабатывающие медицинские отходы, которые предварительно под вакуумом измельчают и сгоняют в установку для дальнейшего пиролиза.
В зависимости от экономических процессов каждая компания выстраивает свои подходы. При этом мы понимаем, что большая часть проектов на территории Америки реализуется за счет грантовой поддержки. За счет различных НИОКР идет разработка технологий и поддержка экономического процесса в части переработки отходов.
Как правило, островные государства более самостоятельны на рынке. Если исходить из государств-партнеров тех компаний, с которыми мы встречались. То есть у государств с небольшими территориями, которые вынуждены и обязаны для себя максимально внедрять технологию переработки всех отходов и не экономить на этом, цена процесса переработки другая и цена конечной услуги для всех образователей отходов формируется по-другому.
Речь идет о сжигании или других методах?
Речь идет о пиролизе. Это тоже нагрев, но химическая реакция другая – здесь идет плавление и выделение из отходов уже газовых фракций, которые проходят дальнейшую очистку и получается синтетический газ. А синтетический газ можно перерабатывать в другие виды топлива. Они даже восстанавливают фракцию сырья для получения дальнейшего пластика. То есть некая густая масса, которую дальше продают как сырье для химических заводов.
Плюс перерабатывается большая часть резины, выделяется много серы, и эту серу могут тоже продавать на шинные заводы.
Какие-то американские практики будут внедрены в Татарстане?
Мы для себя почерпнули информацию о переработке отходов в части определенных конечных фракций, требующих утилизации, — те же тяжелые металлы, как сегодня научное сообщество видит это направление, какие стандарты и экологические нормативные документы есть в других государствах.
Что касается проектов, которые по результатам поездки мы сможем реализовывать. Для нас важно сейчас сформировать бизнес-модель. Есть вопросы с капитальными вложениями, затратами на эксплуатацию установок.
И конечный продукт, который будет выделяться в виде топлива, газа, жидкообразной фракции, — его тоже нужно будет как-то реализовывать.
Сразу напрашивается одно из решений, что у регоператоров должны быть машины на газу. Когда этот проект будет построен, произведенный газ можно было бы использовать в машинах, которые связаны с транспортированием отходов на территории республики.
Американские компании озвучивали стоимость своих проектов?
Стоимость озвучивалась, но по объему производства установки, которые мы смотрели, они, откровенно говоря, очень небольшие. Их стоимость на сегодняшний день ориентирована не под нас. Если формировать под наши объемы отходов, то там, вероятнее всего, придется более мощную установку делать.
Их установки заточены под конкретные небольшие уже отсортированные фракции отходов, то есть под пластик, уже чистый, дробленый. Мелкие гранульные фракции засыпают через транспортер и дальше перерабатывают. Крупные установки по переработке отходов или иловых осадков, к сожалению, на территории не удалось посмотреть. Они, как правило, находятся в других странах.
Мы встречались уже с конструкторами, с собственниками бизнеса, которые занимаются разработкой этих установок. Как будет принято решение, тогда появится реальная цена.
На заседаниях «Татнефтехиминвеста» они заявляли свои разработки как альтернативу мусоросжигательным заводам. Могут ли они действительно заменить проект «РТ-Инвест»?
Заменить завод по термической обработке отходов они не смогут однозначно. Технология нагрева отходов на колосниковых решетках позволяет переработать большие объемы. Но при этом мы получаем готовую продукцию в виде электроэнергии. Сегодня у нашего государства есть определенные меры поддержки таких станций в части договора на поставку мощности (ДПМ) — то, что инвесторам позволяет отдать электроэнергию в сеть.
То есть такие заводы будут иметь гарантированный рынок сбыта энергии. За счет этого инвестиционные вложения, которые вкладываются в станции, не перекладываются на население. Здесь возникает вопрос по объему и калорийности отходов, которые мы должны собрать на эту точку, чтобы завод работал под максимальной нагрузкой. При этом у завода после переработки образуются зольные фракции, которые требуют дополнительной переработки или утилизации. Те станции, которые мы смотрели, должны по сути забирать эту фракцию золы и дальше ее перерабатывать, для того чтобы извлечь максимально все тяжелые металлы. Дальше на захоронение эти фракции пойдут в структурированном жестком стекле, чтобы они не растекались дальше, не выделялись в других направлениях.
Когда мы создадим инфраструктуру и будем отсортировывать максимальное количество фракций пластика на тех территориях, где у нас должны быть межмуниципальные полигоны, в этих точках нужно будет ставить именно эти установки, которые из уже отобранных фракций будут перерабатывать пластмассы, и дальше уже мы получим топливо.
Это две немного разные технологии: пиролиз по объему не может быть альтернативой колосниковым решеткам.
Насколько экологичны технологии пиролиза?
Выбросов в атмосферу нет. Технология пиролиза и переработки газов сводится к тому, что на площадке нет дымящей трубы. Там стоят колонны, которые перерабатывают и очищают газ. Мы видели, что есть факельные установки. Тот объем лишнего газа, который они не могут перерабатывать, открыто сжигается. Если идет переизбыток, факелы работают — это как на всех нефтеперерабатывающих заводах.
Дальнейшая система — то, что конденсируется внутри установок, которые очищают газ. Там тоже есть разные технологии фильтров. Используется вода. Есть параллельные сопутствующие технологии, когда уже всё, что сконденсировалось, также дальше идет на очистку и переработку. Все остатки, которые образуются в процессе пиролиза, также аккумулируются для дальнейшей переработки, как правило, в плазменных печах.
Мы были на одном заводе в Портленде. Там, где строят установки для переработки медицинских отходов, ставят плазменную печь, которая все остатки пропускает через плазму. Под большой температурой идет кристаллизация всех конечных отходов в стекло.
Речь идет только о пластике или любом виде отходов?
Они рассказывают, что туда можно запускать любой мусор, даже без сортировки, но мы прекрасно понимаем, что если это делать, то экономика процесса будет неэффективной.
Все установки, которые мы видели, рассчитаны и заточены под конкретные фракции отходов. Есть установки под медицину. Там есть свои ограничения, связанные с тем, что есть, например, шприцы ВИЧ-инфицированных. Их привозят в специальной упаковке, закладывают отдельный шредер, который находится внутри под вакуумом, перерабатывают и дальше запускают на пиролиз.
Есть установки под пластики. При этом пластик, который мы видели, не из ТБО, а с промышленных или сельхозпредприятий, которые используют большие тары. Они перерабатывают эту тару и превращают в крошку и двухкубовыми ящиками привозят и загружают в эту установку.
Поэтому, как я и говорил, это не альтернатива колосниковым решеткам, где за счет нагрева отхода снимается температура и идет выработка электроэнергии. Это более узкое направление, которое дает возможность выработать топливную составляющую. По-простому, как они говорят: «Мы восстанавливаем молекулу». То, что уже уходит, они повторно перерабатывают и восстанавливают сырьевую базу — либо газ, либо нефтепродукт.
С точки зрения организации, это же разумный подход: медицинские отходы уже сортируются, промышленные тоже. Им проще привить, чем населению.
Проще, конечно. По казанскому «Водоканалу» я уже сразу вижу, что это нужно нам синхронизировать. Мы строим завод по обезвоживанию, где нужен газ, и можем также перерабатывать накопленные иловые осадки и из них получать газ и сразу же пускать на осушение текущего ила, который идет ежедневно.
С точки зрения промышленных предприятий, тем более у нас серьезные нефтяные компании, у них, конечно, должны быть такие установки для своих решений, чтобы можно было перерабатывать нефтешламы и извлекать из них сырье.
Есть ли проекты, связанные с утилизацией илового осадка на очистных сооружениях?
Сейчас мы реализуем проект по строительству завода для обезвоживания илового осадка в Казани. Но у нас есть еще и накопленные иловые поля. Сейчас прорабатывается решение по их переработке либо консервации. Как вариант можно рассмотреть реализацию одного из проектов по установке этих машин, которые позволят перерабатывать иловые поля. А синтетический газ, который будет там образовываться, можно использовать на том же заводе, который мы строим по обезвоживанию илового осадка.
Потому что газ идет как раз на процесс нагрева и сушки ила. То есть здесь сразу можно было бы этот вариант просчитать, и мы уже с МУП «Водоканал» Казани сделали предварительные наработки, они сейчас расчеты делают, чтобы с теми командами, которые владеют технологией, можно было дополнительно просчитать, у кого будет какая установка эффективнее.
Когда и в каком виде бизнес-план будет презентован?
Сроки нужно рассматривать исходя из потенциальных источников финансирования, которые мы сможем найти для того, чтобы эти вопросы реализовать. На следующей неделе мы совместно с экспертами должны подготовить определенный срез информации, но это будет оценка технологий, то есть мы обменяемся мнениями, сформируем заключения. До бизнес-планов мы пока, наверно, не дойдем. С «Водоканалом» начнем прорабатывать детально в части иловых полей, там уже зависит от американской стороны, как они оперативно будут отрабатывать. Я думаю, с точки зрения принятия решений — куда мы будем двигаться — в ноябре будет сформирована определенность.
Когда будет построен завод по сушке ила?
По этому заводу задачу мы должны решить к середине 2020 года. Он сейчас уже на этапе строительства, стройка развернута. В части иловых полей решается вопрос по проектированию, определения затрат и источника в рамках Национального проекта «Экология». Есть пока горизонт по проектированию, а потом, исходя из готового проекта, можно будет планировать, что будем делать. При этом у нас внутри республики среди экспертного сообщества нет единого мнения, как лучше поступить с этими иловыми полями — либо их черпать и перерабатывать, либо герметизировать, потому что от них там запах идет, особенно летом.
Что будет делаться в Восточной зоне Татарстана?
В Восточной зоне нас беспокоит то, что там пока нет проектов по переработке отходов. У нас в рамках терсхемы запланированы муниципальные полигоны, то есть в Восточной зоне тоже напрашивается решение по строительству завода по переработке отходов.
В каких городах они могут появиться?
Пока мы по Восточной зоне конкретной привязки к населенным пунктам не имеем, не видим. Есть несколько площадок, но напрашивается зона где-то между Альметьевском, Бугульмой и Лениногорском. Исходя из транспортного плеча в части экономики процесса, именно в этом месте нужно сформировать эту точку. В зависимости от объема вторая точка планируется где-то в районе Нижнекамска и Набережных Челнов. Чтобы сократить плечо движения отходов, их надо максимально отсортировать и перерабатывать уже именно рядом с основными образователями отходов.
Как будут финансироваться эти проекты?
Мы будем прорабатывать все моменты, искать методы государственной поддержки этих проектов, возможно, и в рамках национальных проектов что-то получится реализовать. Потому что на федеральном уровне в рамках проектов по экологии тоже есть определенные ресурсы, которые пока еще не распределены на конкретные мероприятия. Мы надеемся, что в сфере обращения с отходами тоже будут федеральные меры поддержки субъектов.
Известно, когда начнется строительство МСЗ?
Проект «РТ-Инвеста» на стадии экспертизы. Текущие замечания, которые были по экспертизе, «РТ-Инвестом» отрабатываются. Задача, конечно, построить его в рамках обязательств до 2022 года. Этот срок никто не сдвигал. Как только они получат экспертизу, можно будет говорить о выдаче разрешения на строительство.
Имеется в виду государственная экологическая экспертиза?
В комплексе — и федеральная Госглавэкспертиза, и экологическая экспертиза. Одно без другого не может быть. Без экологической экспертизы строительную экспертизу не пройдешь.
Как будут выбирать подрядчика?
Предусмотрена схема ГЧП между республикой и «РТ-Инвестом» (или их дочернее компании «АГК-2»). В рамках соглашения обязательства по строительству лежат на инвесторе. Они уже самостоятельно ищут источники финансирования, получают разрешения на выход мощности на продажу электроэнергии, а республика вкладывает денежные средства в строительство необходимой инженерной инфраструктуры для этой станции.
Помимо этого, ожидается оценка международными экспертами в части непосредственно технологий, которые будут использоваться. Это делается для того, чтобы послушать мнения экспертов других стран, которые имеют опыт работы в этом направлении.
Республика берет на себя все инфраструктурные вопросы?
Да. В рамках соглашения ГЧП, которое сейчас находится в стадии проработки, эти обязательства будут за республикой. Цена вопроса — около 450 млн рублей, пока на стадии разработки проектов. Это проект и строительство инфраструктуры.
Нет комментариев-