В проведении гонки случился перерыв после сезона-2010. Вновь пилоты Red Bull Air Race вышли на старт в 2013-м в усеченном составе: именно по этой причине Рахманин прекратил выступления в чемпионате мира. До участия в гонке он занимался пилотажем, летал в сборной России, дважды был чемпионом мира и однажды – чемпионом Европы.
Сейчас Сергей Рахманин является одним из судей Red Bull Air Race. Во время пресс-тура на аэродром гонки в Казани Рахманин обстоятельно ответил на все вопросы журналистов.
– Сергей, расскажите, чем в первую очередь Red Bull Air Race так «цепляет» людей?
– Это будет первый этап Red Bull Air Race в России. Были попытки провести этап в Питере в 2006-м, но они не увенчались успехом. В 2007 году также в Санкт-Петербурге я участвовал в показе: мы ставили в парке 300-летия небольшую трассу и показывали, что же такое Red Bull Air Race. Вообще, это довольно необычное зрелище: низко летящий самолет на больших скоростях. При этом, как показывает практика, зрелище это достаточно безопасное.
– Самолеты класса Master чем-то принципиально отличаются от класса Challenger?
– Challenger – это начинающие пилоты: они только готовятся к гонкам и летают пока на двухместных самолетах. На следующий год, наверное, будут летать на одноместных. В таком случае разница в качестве самолетов сильно сократится. Сейчас же она видна – двухместный самолет более тяжелый, менее скоростной, поэтому прощает больше ошибок.
– Как пилотам удается справляться с перегрузками? Говорят, на это счет у вас есть какие-то специальные костюмы.
– Мы несколько лет летали в костюмах, но сейчас пилоты летают без них. К перегрузкам можно подготовиться физически с помощью тренировок, но для этого надо летать. Это такой специфический вид деятельности. Для того, чтобы справляться с перегрузками, надо летать. Ну и должна быть общая физическая подготовка.
– Почему отказались от костюмов?
– Они повышают переносимость перегрузок примерно на 2 единицы. Сейчас ввели много ограничений на скорость. Да и дизайн трека сейчас такой, что таких перегрузок, как раньше, сейчас быть не должно. Убрали некоторые элементы, где мы хватали длительные перегрузки. Сейчас таких маневров нет, поэтому и от костюмов отказались.
– Red Bull Air Race – дорогое удовольствие?
– Для организации дорогое. Сами видите, сколько самолетов в ангарах. Чтобы все их перевезти с одного места на другое, надо много грузовых самолетов. Если говорить о пилотах, то тоже дорогое – самолет стоит денег, его модификация, чтобы он быстрее летал, тоже стоит немало.
– В «Формуле-1» есть рента-драйверы – гонщики, которые сами платят деньги за возможность участвовать. В Red Bull Air Race такое практикуется?
– Я не знаю таких.
– То есть, у всех контракты?
– У всех контракты на то, чтобы все тратили (улыбается). Сейчас я, по сути, вне гонок, поэтому не могу об этом говорить. Когда я летал, у меня был контракт. Но контракта, как правило, не хватает, чтобы поддерживать самолет в рабочем состоянии.
– Пилоты для Red Bull Air Race – штучный товар?
– Да. Чтобы попасть сюда, пилотам нужно долго тренироваться и учиться высшему пилотажу. После этого кто-то попадается в различные авиашоу. А Red Bull Air Race – это спортивная деятельность, чисто спортивная.
– Технически самолеты абсолютно одинаковые?
– Двигатели одинаковые. Сейчас летают три типа самолетов: EXTRA 330LX у пилотов класса Challenger, а также EDGE 540 b MXS-R у пилотов категории Master.
– Можно ли за счет чего-то достичь преимущества в техническом плане?
– Эргономически можно сделать так, что самолет будет быстрее летать или меньше терять скорости при маневрах. Поэтому я и говорю, что это затратный вид спорта – такие модификации очень дорогие.
– Взлетная площадка на автодроме – это что-то особенное?
– Бывало и поинтереснее (смеется).
– Когда пошли разговоры о проведении этапа гонки в Казани?
– Пилоты тренируются на каких-то симуляторах?
– Вы знаете, в гонке и в высшем пилотаже очень много информации идет извне. Не только из глаз. Например, перегрузка – по ней можно понять, на какую траекторию ты выходишь. Когда ты смотришь на экран, кажется, что у тебя отрезали половину органов чувств. Непонятно, что происходит на картинке. А в реальности много факторов влияют: перегрузка, периферия. Готовиться по какой-то картинке, наверное, сложно. Сейчас есть компьютерная игра, но я не знаю, насколько пилоты ее используют. Когда я летал, таких игр не было.
– Какое значение имеют погодные условия? Организаторы говорят, что проведению гонки не могут помешать даже дожди и грозы.
– Этот вопрос можно поделить на два. Первое – это ограничения по причине погодных условий.
– Сильный ветер?
– Да. При сильном ветре, когда пилоты начнут падать, гонка не сможет состояться. В принципе, такое ограничение есть. Предполагается, что это около 15 метров в секунду. В таком случае пилоны будут стоять нестабильно. Есть еще два параметра – край облачности и видимость. Есть правила полетов, в соответствии с которыми мы летаем. Если погода позволяет летать визуально – полеты состоятся. Нет – так нет. Вторая часть вопроса – это то, как погода сказывается на пилотировании. Могу сказать, что очень большие коррективы вносит ветер: и направление, и сила. Он может поменять трек до неузнаваемости. Пилот может провести тренировку, и будет все понятно. Но назавтра изменится ветер – и летать будет очень сложно.
– Форс-мажорные изменения трассы в последний момент возможны?
– Нет, трассы очень сложно поменять. Она же на воде, там понтоны, якоря. Очень сложно сдвинуть понтон с места, если он за якорем.
– Сколько в среднем весят самолеты?
– У самолетов есть ограничения по минимальному весу. То есть, весить меньше конкретного количество килограммов он не может. По-моему, это ограничение составляет 520-530 кг. Сделано оно для того, чтобы не модернизировали самолет за счет конструкций безопасности, чтобы не трогались тыловые части самолета.
– Вы говорили о ветре…
– Абсолютно не важно, сколько весит самолет. Ветер сказывается как на самолете весом в 100 тонн, так и на самолете весом в одну тонну. Ветер – это то, что двигает самолет из точки А в точку Б, понимаете?
– Гонщики, наверное, тоже следят за минимальным весом, сидят на каких-то диетах?
– Летчик должен нормально питаться, поскольку этого требует перегрузка. Если не доедать и сгонять вес, то на перегрузке можно просто вырубиться, потерять сознание. Это вещь такая, с этим играть очень опасно. Но я знаю, что некоторые пилоты гоняли вес.
– В Red Bull Air Race появился российский этап, но до сих пор нет российского пилота.
– Вы хотите, чтобы я вернулся, или что? (смеется).
– Как вариант.
– Ну, это надо спрашивать не меня, вопрос не ко мне. Это вопрос к организаторам.
– Как вам в Казани?
– Много говорить не буду, но Казань меня поразила, честно говоря. Красивый город очень. Я первый раз здесь. Приходилось очень часто летать в аэропорт: туда и обратно, туда и обратно. И я Казань увидел только вчера (19 июля), когда ехали из аэропорта. Впечатлен.
– Казанская трасса чем-то отличается от других этапов?
– Трассы везде примерно одинаковые. При этом готовиться нужно к каждой трассе, но чего-то особенного ни на одной из них нет.
– Насколько вообще интересно заниматься таким видом спорта?
– Интересно, конечно. Но Red Bull Air Race отличается от высшего пилотажа. Многие спрашивают, похожи они или нет. Но это абсолютно разные вещи. Вот, к примеру, есть фигуристы, которые катаются на коньках. А есть конькобежцы, которые на коньках бегают. Аналогия такая же: высший пилотаж – на красоту, а Red Bull Air Race – на скорость.
Нет комментариев-