— Расскажите о ценообразовании топлива. Этот вопрос сегодня беспокоит многих, особенно потребителей.
Е.А.: Я хотел бы сначала сделать презентацию, чтобы иметь некую фактуру для дальнейшего анализа. На экране вы видите динамику изменений биржевых и мелкооптовых цен на внутреннем рынке начиная с середины прошлого года и по сегодняшний день.
Первый график — это изменение цены дизельного топлива. Видно, что в течение года цены менялись, но не очень значительно. Мы потом поговорим об абсолютных значениях, пока посмотрим относительные.
Следующий график — это изменение биржевой и мелкооптовой цены на бензин АИ-92. Видно, что где-то с конца прошлого года было достаточно серьезное снижение цен, но буквально после выборов Президента (видимо, это случайно, а, может, не очень случайно). Виден резкий рост оптовых цен, и биржевых, и мелкооптовых. Такая же картина наблюдается и по 95-му бензину. Видно, что сегодняшние цены превысили максимальные цены прошлого года.
Очень важны несколько следующих графиков, которые показывают, так называемую, маржинальную доходность рыночной реализации. Здесь данные за несколько лет, с 2014-го года по 2018-й год. Были года, когда доходность от продаж дизельного топлива была достаточно существенной — 20 — 30 процентов. Это абсолютно нормальная доходность, которая в том числе обеспечивает получение прибыли конечному реализатору. Но если вы посмотрите прошлый год (зеленый цвет) и этот год (заштрихованный), вы увидите, что прошлый год был самым тяжелым с точки зрения получения доходности для этого вида бизнеса. А в этом году маржинальная доходность составляет какие-то единицы процентов. Январь, февраль, март, апрель — четыре месяца, вы видите, что доходность ниже пяти процентов. Об этом поговорим отдельно.
По 92-му. Зеленый график, прошлый год, доходность ниже, чем 10 процентов. Вообще у нас прошлый год был самым тяжелым годом с точки зрения розничных трейдеров. В этом году, до выборов, мы наблюдали доходность на уровне 15—16 процентов, но март — уже ниже 15 процентов, апрель — ниже 10 процентов.
По 95-му ситуация немножко получше, но видно тоже, что на сегодняшний день доходность падает ниже 15 процентов.
Что такое маржинальная доходность? Это разница между ценой покупки и ценой продажи в процентах, отнесенная к цене продажи. 15 процентов от сегодняшних цен это где-то на уровне 4,5 — 5 рублей. Для нас эта 15-процентная маржинальная доходность является той критической величиной, ниже которой теряется эффективность розничных продаж. Мы специально проводили исследования и представляли их Министерству энергетики и в Федеральную антимонопольную службу, какая необходимая маржинальная доходность должна быть, чтобы покрыть эксплуатационные расходы, с одной стороны, и платить все налоги, с другой стороны. Эти исследования мы проводили для разных сетей, крупных и мелких, и с использованием данных рыночных сетей нефтяных компаний. Исследования показали, что в среднем в цене одного литра топлива на АЗС пять рублей — это эксплуатационные расходы и налоги. То есть если маржинальная доходность опускается ниже пяти рублей, мы работаем без прибыли, то, что выше пяти рублей, конечно, идет в прибыль.
Из приведенных графиков видно, что в прошлом году доходности по реализации дизельного топлива не было вообще. Ее нет, собственно, и в этом году, но если раньше эти убытки как-то покрывались доходами от продажи бензина, то на сегодняшний день и по бензину маржинальная доходность ниже требуемого значения.
Это связано, как мы считаем, в первую очередь с необоснованным ростом оптовых цен. Цены мелкого и крупного опта определяются в соответствии с ценовыми биржевыми индикаторами, которые формируются по результатам биржевых торгов. Вы помните, что несколько лет назад было несколько волн разбирательств антимонопольной службы по факту установления нефтяными компаниями монопольно высоких оптовых цен. Тогда, действительно, нефтяные компании были оштрафованы на достаточно крупные суммы — миллиарды рублей — по мнению ФАС, выведение товара из обращения привело к установлению высоких оптовых цен.
Были суды, ФАС их выиграла, нефтяные компании заплатили штрафы, но так как это, что называется, вкусовые ощущения — высокие — не высокие, оспаривали в судах, было принято решение установить критерии рыночного ценообразования. Был принят совместный приказ Министерства энергетики и ФАС, который постановил: если компании являются доминирующими на рынке (на тот момент их было пять или шесть), если эти нефтяные компании в ходе биржевых торгов продают определенные объемы топлива в процентах от производства, то ценовые индикаторы, которые сформировались по итогам этих биржевых торгов, признаются рыночными. Совместный приказ не обязывал нефтяников продавать определенные объемы на биржу, а просто установил некоторые критерии формирования рыночной цены.
В начале, действительно, все было хорошо, но с течением времени оптовый рынок и рынок производства становился более монополизированным, нефтяные компании уходили. Сначала ушла «ТНК-BP», потом ушла компания «Башнефть». «Газпром газэнергосеть», которая была в числе доминантов в группе «Газпром» тоже не смогла долго жить. На сегодняшний день, по сути дела, у нас три доминирующих компании, которые попадают под действие приказа: «Лукойл», «Роснефть» и «Газпромнефть».
Сейчас рынок все более и более монополизируется. Известно, что монополист имеет возможности управлять ценами в своих интересах. Мы понимаем, что нефтяные компании сегодня работают в условиях действия налогового маневра и все более убыточных процессов переработки и производства. Необходимо повышать цены.
Мы видим, что биржевые ценовые индикаторы сегодня подвержены управлению со стороны монополистов, но в начале этого года, когда произошло резкое снижение оптовых цен, что видно на графике, у нас в день через биржу продавалось 50 — 60 тысяч тонн по бензину. На фоне повышения предложения над спросом цены пошли вниз. Прошли выборы, объем продаж уменьшился в разы. Сейчас продают около 15 — 20 тысяч тонн через биржу бензина. Снижение объема предложения сопровождается еще и тем, что в первую торговую сессию, по которой формируются ценовые индикаторы, нефтяные компании, с одной стороны, продавали эти объемы, а с другой стороны, сами же эти объемы скупали. Мы видим, что скупка самими нефтяниками или их аффилированными структурами в первую торговую сессию достигает 30 процентов. Мало того, что они снижают объемы производства, так они еще и сами эти объемы скупают.
— Уменьшение количества товара на бирже уже дефицитное или пока потребности еще покрываются?
Е.А.: У нас в принципе дефицита в стране нет. Это очень важный момент. Очень часто связывают рост цен с наличием дефицита. Дефицита нет. По дизельному топливу его вообще никогда не было. Его производится в два раза больше, чем потребляется внутри страны.
Несколько лет назад у нас производство по бензину было на грани. Ачинский завод несколько лет назад стоял несколько месяцев, и это привело в 40-процентному росту оптовых цен внутри страны. Сейчас такого нет. Четырехстороннее соглашение, которое заключили нефтяники с федеральными органами исполнительной власти, выполняется. Вводятся новые установки, повышается глубина переработки, повышаются объемы производства. На сегодняшний день у нас рынок по бензину не дефицитный.
Но еще раз повторяю: есть оптовые цены, а есть ценовые индикаторы. Оптовые цены ориентируются на ценовые индикаторы, а ценовыми индикаторами монополист может управлять.
Снизили предложение, сами же скупили, на рынок идет меньше товаров, возникает ажиотажный спрос, соответственно, цены идут вверх. Это хорошо видят регуляторы, пытаются управлять этим процессом, но, к сожалению, наложился еще и внешний фактор. То, что сегодня происходит с мировой ценой на нефть — она достигла максимальных уровней за последние несколько лет. И если раньше курс рубля относительно доллара действовал в противофазе с мировой ценой — цена шла вверх, курс рубля укреплялся, и это стабилизировало так называемый экспортный паритет. То есть нетбэк — это внешняя цена, приведенная к внутреннему рынку. Одно другое стабилизировало, и не было такой высокой премиальности экспорта.
На сегодняшний день позиция Центробанка изменилась. Растет цена на нефть, одновременно с этим падает курс рубля. Это приводит к тому, что сегодня экспортный паритет премиален к внутреннему рынку примерно на 10 тысяч рублей за тонну. Это очень много. Как правило, внутренний рынок должен иметь премиальность по отношению к внешнему, чтобы товар оставался внутри страны.
Сегодня ситуация другая. Премиальность экспорта, к сожалению, приводит к тому, что нефтяники всеми правдами и неправдами, товарный бензин или какие-то полуфабрикаты, из которых потом делают товарный бензин, отправляют на экспорт. Это не приводит к дефициту, но снижение объема поставок на внутренний рынок так или иначе через аналитические агентства, через экспертные сообщества, через всякие прогнозы влияет на рост цен в оптовом сегменте.
Есть два рынка — оптовый и розничный. Розничный абсолютно конкурентный. В стране действуют около 23 тысяч АЗС, из которых примерно 60 процентов — АЗС, которые принадлежат независимым трейдерам, не аффилированным с нефтяными компаниями, а 40 процентов — АЗС нефтяных компаний. По объему продаж АЗС нефтяных компаний превалируют над независимыми.
Это конкурентный рынок, а конкуренция — это тот фактор, который сдерживает рост цен. Это абсолютная истина. Оптовый рынок монополизирован. ФАС называет это коллективным доминированием, но есть отдельные регионы, где просто действует одна нефтяная компания, один или два завода. Конкуренция отсутствует. Дальний Восток и Сибирь особенно чувствительны. Да, в Поволжье конкуренция более или менее соблюдается, но чем дальше за Урал, тем с конкуренцией все хуже и хуже.
Конечно, монополист диктует свои условия. Российский топливный союз два раза обращался к Президенту РФ. Первый раз письмо было написано летом, второе письмо было отправлено совсем недавно. В нем мы обращали внимание Президента на то, что нерыночное ценообразование оптовых цен приводит к их необоснованному росту, что ставит розничных трейдеров в условия диспаритета, при которых оптовые цены сравниваются с розничными, а в ряде случаев даже их превышают. Это то, что сейчас происходит по дизельному топливу. Входная цена дизельного топлива в ряде случаев на него выше, чем розничная. Причем эти ценовые индикаторы формируются на основании тех критериев, которые были выработаны в прежних условиях. Мы считаем, что их необходимо на сегодняшний день, безусловно, изменить.
Хочу показать график, где приведены две кривые: зеленая — это объем продаж нефтяными компаниями в первую торговую сессию. У нас на бирже есть две торговые сессии. Вторая торговая сессия была введена специально для покупок товара нефтяными компаниями, чтобы первая торговая сессия работала только на рынок. Чтоб не было такого, что покупки и продажи совершает одна и та же компания. На сегодняшний день критерий по бензину — это 10 процентов: если компания продает 10 процентов от объемов производства, то цена признается рыночной.
Вы видите горизонтальную линию на уровне 14 процентов, и как только объем продаж снижается ниже 14 процентов, верхняя кривая, красная, цена идет вверх. Особенно наглядно это видно в конце графика с правой стороны. В начале графика наоборот. Объем продаж увеличивается, цена идет вниз. Объем продаж уменьшается, цена увеличивается.
Сегодняшний критерий 10 процентов, с нашей точки зрения, это устаревший критерий. Это подтверждает и этот слайд по 92-му бензину, и слайд по 95-му. Это презентация биржи, их данные. И биржа подтверждает, что необходимо пересмотреть нормативы продаж, при которой цена признается рыночной.
Мы предлагаем увеличить до 15 процентов по бензину и до 8 процентов по дизельному топливу.
И.С.: На сегодняшний день тоже не понятно, может, будет и 15 процентов не хватать. Но сегодня хотя бы так нужно, это первый шаг.
Е.А.: Более того, мы неоднократно говорили о том, что взаимные покупки и продажи одной и той же нефтяной компании — это тоже продажи не в рынок, снижается объем предложений. Наконец нас услышали.
На сегодняшний день появились изменения в Совместном приказе, которые позволяют не учитывать в объеме продаж для выполнения критерия совместного приказа те покупки, которые нефтяные компании совершают в первую торговую сессию. Этот документ сейчас находится на подписи у заместителя министра юстиции, потому что эти изменения должны быть зарегистрированы в Минюсте. Надеемся, что в скором времени он выйдет, и каким-то образом это окажет воздействие на ценовые индикаторы.
Нам известны случаи, когда нефтяные компании покупают те же объемы через третьих лиц. Достаточно большие объемы. Мы эти данные представили регулятору, в антимонопольную службу. Сейчас он запрашивает нефтяные компании, у которых эти продажи осуществлялись. Мы считаем, что продажи через третьи лица тоже должны исключаться из тех объемов, которые идут в счет выполнения Совместного приказа. Об этом всем написано Президенту.
Вывод понятный — с нашей точки зрения, необоснованный рост оптовых цен за счет манипулирования ценовыми индикаторами приводит к большому диспаритету оптовых и розничных цен для независимых трейдеров, что делает их бизнес, грубо говоря, убыточным. Мы в этих условиях работаем давно, где-то с 2011 года. Да, действительно, кто выжил за это время, научился работать. Да, появился большой объем продаж сопутствующих товаров, и фастфуд, и дополнительные услуги. Безусловно, это спасает в определенные моменты времени. Но все равно розничная торговля топлива в убыток, это неправильно. За этим, к сожалению, идет целый ряд негативных явлений.
Чтобы не работать в убыток, трейдеры начинают искать более дешевое топливо. Оно присутствует на рынке в виде контрафактного топлива, суррогатного топлива. К сожалению, эти объемы велики. Принимаются меры со стороны контрольно-надзорных органов по ужесточению ответственности за продажу топлива, которое не соответствует требованиям технического регламента.
Введены оборотные штрафы, очень большие — один процент от оборота за предыдущий год за продажу топлива, не соответствующего техническому регламенту по физико-химическим свойствам. А повторная продажа в течение года, второе нарушение — три процента от оборота. Это очень большие цифры. Но, к сожалению, вот это ужесточение наказания нивелируется плановостью проведения проверок с предупреждением.
Есть план, который в начале года доводится. Известно, когда к тебе придут, еще за неделю предупреждают: «Готовьтесь, мы к вам через неделю придем». Получается, что эти проверки бессмысленные. У нас недавно в Северо-Западном округе был проведен большой эксперимент. Мы привлекли общественную организацию, имеющую право делать проверки без предупреждения, внезапно. Эти проверки показали достаточно большой объем, доходящий до 50 процентов, продажи суррогата под видом дизельного топлива.
К сожалению, сегодня так называемый суррогат — это не контрафакт. Печное топливо, судовое маловязкое топливо, дистиллят газового конденсата — их там десятки наименований, которые выходят, как правило, с небольших с заводов, без уплаты акцизов. Чем выше акциз, а он растет каждый год, тем более эффективной становится реализация этого топлива.
В прошлом году попытались ввести изменения в налоговый кодекс, собственно, и ввели, попытались улучшить ситуацию. Были изменены параметры идентификации среднего дистиллята, но на сегодняшний день мы имеем паспорта, которые сопровождают партию этого товара. В паспортах указываются параметры, которые позволяют им не уплачивать акциз, поскольку эти параметры соответствуют не подакцизным видам топлива. При этом контроль за соблюдением соответствия истинных параметров топлива и тех, которые указывают в сопроводительных документах, отсутствует.
Мы не раз этот вопрос поднимали и на межведомственной рабочей группе Росстандарта, которая создана при Госкомиссии по противодействию оборота контрафактной продукции, и в Министерство энергетики, и в силовых структурах. Нет контроля. И непонятно, кто этот вопрос должен контролировать, что позволяет достаточно большие объемы этого суррогатного топлива выпускать в обращение.
В прошлом году, по нашим оценкам, оборот суррогата был 10 — 15 млн тонн при 38 млн тонн потребляемого дизельного топлива в стране. Сейчас эти объемы, нам кажется, снизились раза в два. Мы оцениваем по нашим внутренним параметрам, но даже если относительно 15 осталось шесть — семь, это все равно большая цифра. Эта цифра подтверждается результатами контроля.
Безусловно, плановый контроль с предупреждением просто бессмысленен. Мы считаем, что надо вносить изменения в законодательство, которое позволило бы контролирующим органам делать внеплановые проверки, без предупреждения и по мере необходимости. Будет это контрольная закупка или что-то другое. Мы считаем, что борьба с суррогатом, в том числе должна ввестись на уровне заводов. Необходим контроль за соответствием параметров выпускаемой продукции сопроводительным документам, чтобы все-таки все это топливо уходило с уплатой акцизов. Таким образом, суррогат будет убран с рынка.
Резюмируя, могу сказать только одно: мы считаем, что рост розничных цен, конечно, будет, потому что нет у нас факторов, которые могут привести к снижению розничных цен. К сожалению, налоговая нагрузка каждый год растет.
Более того, если помните, совсем недавно был принят так называемый «налоговый маневр», цель которого была увеличить ставку налога на добычу. Один раз взять налоги в начале всей цепочки, впоследствии обнулять экспортные пошлины, но чтобы рост налога на добычу полезных ископаемых не приводил к росту внутренних цен, изначально в параметры налогового маневра было заложено ежегодное снижение акцизов, пропорционально увеличенному НДПИ.
К сожалению, за все это время НДПИ растет, как и было заложено, а акциз, ни то, что ни разу не уменьшился, он каждый год повышается. Один раз он остался на том же самом уровне. В этом году принято решение о повышении акциза с 1 января и с 1 июля.
Естественно, ежегодный рост НДПИ и дополнительный рост акциза приводят к росту налоговой нагрузки и, как известно, все налоги перекладываются на плечи потребителя. На сегодняшний день налоги в цене одного литра топлива составляют около 70 процентов. То есть условно из 40 рублей цены одного литра 28 — 30 рублей — это налоги, остальные 10 рублей распределяются по всей цепочке от добычи до конечной реализации. Поэтому факторов снижения розничных цен нет, но конкурентный рынок сдерживает рост розничных цен.
Если вы посмотрите, как меняются розничные цены, вы увидите, как каждый год мы наблюдаем плавный рост где-то в пределах инфляции. В прошлом году ситуация, действительно, была немножко другой, инфляция была низкая, около двух процентов, а розничные цены выросли на 7 — 10 процентов. На 7 процентов — по бензину, на 10 процентов — по дизельному топливу. Но если посмотреть за несколько прошлых лет, то в среднем цены выросли на уровень инфляции.
Мы получаем сейчас некие сигналы от регуляторов: вице-премьера, министра энергетики, антимонопольной службы. Все говорят: да, рост цен будет. Это признается. Но рост цен в пределах инфляции.
Мы с этим согласны, что не должен быть рост цен выше уровня инфляции. Но если такой безудержный, как мы сейчас наблюдаем, рост оптовых цен будет продолжаться, к сожалению, это будет подталкивать вверх и розничные цены. В ряде регионов розница растет уже сегодня. В Москве розничные цены, особенно по дизельному топливу, выросли почти на два процента по отношению к прошлому году, бензины выросли где-то на 1 — 1,5 процента, но при этом оптовые цены выросли на 7-8 процентов.
Естественно, опережающий рост оптовых цен подталкивает вверх розничные. Поэтому, с нашей точки зрения, задача регуляторов — это обуздать безудержный рост оптовых цен для того, чтобы рост розничных цен сохранялся в пределах инфляции. И все наши обращения направлены именно на это.
— Получается, система так выстроена, что этот рост выгоден оптовым продавцам?
Е.А.: Конечно. Задача любого производителя и реализатора — максимальное извлечение прибыли. Максимальную прибыль можно извлечь, если у тебя высокие продажные цены, само собой. Конечно, это выгодно нефтяным компаниям, потому что все-таки равнодоходность поставок на внутренние и внешние рынки — это некий фактор, который всегда является доминирующим для любой нефтяной компании.
У нас есть два регулятора: министерство энергетики и антимонопольная служба. Это такое негласное разделение: Министерство энергетики отвечает за объемы, ФАС отвечает за цены. Естественно, мы понимаем, что объемы и цены всегда неразрывно связаны. Поэтому у нас есть два органа контроля и мониторинга — это штаб при Министерстве энергетики, штаб за контролем объемов, добычи, цен и так далее. И биржевой комитет при антимонопольной службе, который работает параллельно со штабом Министерства энергетики и, по сути, занимается тем же самым. Это попытка в ручном режиме обеспечить определенные объемы продаж через биржу, определенные объемы поставок на внутренний рынок с тем, чтобы все-таки обуздать рост оптовых цен и не привести к большому росту розничных цен.
— По откровенным манипуляциям какие-то действия предпринимаются?
Е.А.: ФАС следит за этим. Первый шаг сделан — подготовлен совместный приказ, который исключает сделки, которые совершаются между самими нефтяными компаниями или между компаниями и аффилированными с ними лицами. Мы все-таки считаем, что необходимо повысить нормативы продаж для того, чтобы рынок продавал больше топлива. В этом нас поддерживают и биржи, но против выступают нефтяные компании. Они в этом, конечно, не заинтересованы. В настоящее время ФАС пока против, хотя у нас на совете директоров был замминистра энергетики, который понимает ситуацию и обещал поддержку для решения этого вопроса.
Сейчас ФАС занимается скупками через третьих лиц в первой торговой сессии. Мы надеемся, что это приведет к определенным положительным результатам. И ФАС, конечно, делает все возможное, чтобы обуздать экспорт и обеспечить поставки на внутренний рынок. В частности я могу привести пример: недавно ФАС выписала предписание нескольким нефтяным компаниям — «Сургутнефтегаз», «ФортеИнвест» и «ТАИФ-НК» о необходимости увеличения объема продаж на внутренний рынок за счет сокращения экспорта.
Было предупредительное письмо компании «Роснефть», которое скупало у «Сургутнефтегаза» большие объемы в первую торговую сессию. Это привело к некому положительному эффекту, «Роснефть», действительно, ушла на вторую торговую сессию.
Что касается компании «ТАИФ-НК», то насколько мне известно, ФАС готовит возбуждение административного дела по выведению товара из обращения, за счет того, что компания «ТАИФ-НК» отправляет большие объемы на экспорт, не оставляя необходимые объемы для внутреннего рынка, в том числе и в Татарстане. Об этом лучше скажут мои коллеги, которые работают на региональном рынке. Но, тем не менее, ФАС обращает внимание на эти моменты, это касается и всех остальных компаний.
Регулятор в ручном режиме делает все необходимое для того, чтобы обеспечить насыщение нынешнего рынка. К сожалению, в ручном режиме. Так построена у нас вся система нефтепродуктообеспечения: монополизированный оптовый рынок, но конкурентный розничный. К сожалению, независимые розничные трейдеры и розничные трейдеры нефтяных компаний работают принципиально в разных условиях ведения хозяйственной деятельности.
Если убытки, которые несет розничная сеть и нефтяная компания в целом покрываются прибылью от других видов деятельности — добычи, переработки, оптовой продажи, то для независимых трейдеров нет дополнительных источников. Они терпят убытки, к ним предъявляются претензии налоговых служб, они сокращают зарплату, бывает, что они имеют большие задолженности по налогам, я уже не говорю про кредиты и все остальное.
У нефтяников есть консолидированная группа налогоплательщиков, и в целом по компании у них все хорошо.
Пока не будут устранены разные условия ведения хозяйственной деятельности, к сожалению, всегда будут неравные условия ведения бизнеса у независимых розничных трейдеров и розничных трейдеров, которые работают под брендами нефтяной компании.
— В каком виде повышение критерия образования розничной цены до 15 процентов объема продукции формализовано в ваших предложениях?
Е.А.: Да, конечно, мы это предлагали неоднократно. Я хочу подчеркнуть, что на сегодняшний день продается больше 15 процентов, продается около 20 процентов от объема продаж, действительно, внешне все будет хорошо, но вот эти 10-процентные низкие критерии дают возможность манипулировать. Как только они спускаются до 10 процентов, оставаясь в рамках требований совместного приказа, это приводит к росту цен. Этот 15-процентный барьер нужен именно для того, чтобы снизить возможность манипулирования. Продается на самом деле больше, да.
— Это обсуждается, какие-то может быть планируются проекты?
Е.А.: Это обсуждается буквально на каждом биржевом комитете, но пока федеральная антимонопольная служба считает, что это преждевременно. Мы, как участники рынка, считаем, что это просто необходимо сделать как можно быстрее, антимонопольная служба считает, что это не совсем своевременно. Но никуда не деться, жизнь возьмет свое, я в этом уверен. Точно также они были против исключения взаимных покупок, но, тем не менее, время пришло, и такое решение было принято. Я надеюсь, и здесь здравый смысл возобладает и в ближайшее время это будет реализовано.
— Если ситуация будет продолжать развиваться как есть, какие ваши прогнозы по увеличению цен? Если оптовые цены выросли на 8 процентов, можно ожидать, что и розничные цены вырастут на столько же?
Е.А.: Нет. У нас, к сожалению, не бывает соответствующих изменений. В прошлом году оптовые цены выросли на десятки процентов, а розница — от 6 до 10. Если брать сегодняшние цены по дизелю, они на 20 процентов выше, чем аналогичные цены прошлого года. То же самое по бензину. Розница так не растет. Она не может работать в убыток, поэтому появляется негативные явления — суррогаты, количественные характеристики продажи топлива. К сожалению, это неизбежно.
— Нулевая маржинальность — это же недопустимо? Это же не только деньги, которые зарабатываются, это же деньги которые вкладываются в развитие.
И.С.: Мы об этом уже и не говорим. Мы говорим о тех пяти рублях, которые покрывают все расходы, в том числе и налоговые, и на зарплату. А дальше, это понятно, и на развитие. Мы об этом уже давно не думаем. Нам бы покрывать те расходы, которые у нас есть, на самом деле. Это касается не только частных заправок, это касается всех. У всех в среднем пять рублей на литр — это затраты, которые позволяют работать условно говоря, в ноль.
Е.А.: Могу сказать, что с 2014 года развитие практически остановилось. Как только у нас стали дорогие кредитные деньги, после всех скачков валют, у нас практически прекратилось развитие. Новые АЗС практически не строятся, реконструируются старые, и то в меньшей степени.
— Ходило по сети письмо, что есть необходимость повышения цен на все виды топлива? Насколько это правда?
И.С.: Вообще там было написано о диспаритете цен, о том, что оптовые цены повысились, и на сегодняшний день нам необходимо подумать о повышении цен.
Но я хочу отметить, и я все время это подчеркиваю, мы против повышения цены в розницу. Мы против. Вся наша ассоциация и каждый наш участник против. Потому что мы сами являемся потребителями и понимаем, что это все влияет на экономику в целом. Поэтому мы противники повышения цен в розницу.
Но мы говорим о диспаритете, о том, что оптовые цены монопольны, их никто не регулирует, а розничные цены административно сдерживаются. Мы никак не можем поднять цены, чего мы и не хотим, но хотим иметь ту разницу, за счет которой мы выплачиваем налоги, платим зарплату и хотим что-то зарабатывать на развитии. А о развитии мы не думаем уже года два, наверное. С 2014 года все вот так встало, вы видите по рынку, что уменьшается количество заправок. Все время мы говорим о том, что мы противники повышения цен в розницу.
— Нефтеперерабатывающие заводы есть в Башкортостане и в Татарстане. Насколько поднялись оптовые цены на этих заводах?
И.С.: Там не то что рынок, там есть цены. Заводы работают и производят топливо, но хочу отметить, что на сегодняшний день производство 92-го, 95-го бензина у нас осуществляется только на «ТАИФе». «ТАИФ» покрывает порядка 50 процентов потребности республики. Всего лишь 50 процентов. Остальное топливо сюда завозится.
Мы на протяжении, наверное, 3 — 5 лет плотно работаем с «ТАИФом». Они нам выделяют какие-то объемы нефтепродуктов. Я имею в виду в частности на нашу ассоциацию для частных заправок.
Но с декабря мы уже не получаем 92-й бензин с «ТАИФа» по причине того, что его не хватает. «ТАИФ» — хозяйствующий субъект. Он как считает нужным, так и работает. Поэтому с декабря у нас выросла и логистика. Мы вынуждены поставлять его с заводов за пределами Татарстана. Мы возим с 3-4 заводов Башкортостана, с Самарской области. То есть у нас растут накладные расходы. Это притом, что розничные цены сдерживаются.
Мы не жалуемся, мы просто констатируем то, что есть на сегодняшний день. В качестве примера: за март оптовая цена на 92-й и 95-й бензин выросла на 6 тысяч рублей на тонну.
Мы не поднимали цены на заправках в республике с декабря. С декабря у нас в республике стабильные цены. А только за март поднялась цена на 6 тысяч тонн. Еще раз повторяю: мы не за повышение, мы за паритетность, за то чтобы нам было на чем зарабатывать. Чтобы была маржинальность любого бизнеса.
А.Г.: 6 тысяч тонн это 4,5 рубля на литр. Я уточняю, 4,5 рубля на литр.
Е.А.: Вы спросили про заводы. Ориентиром для оптовых цен являются новые биржевые индикаторы. Меняется биржевой индикатор, сразу же меняется цена на заводах, потом цена на пунктах предприятий продуктов нефтеобеспечения. Абсолютно связанные вещи. Но основой является биржа. Вот те цены, которые формируются на бирже. А на бирже ценовые индикаторы формируется не совсем рыночным образом. Вот такой замкнутый круг, к сожалению.
— По ситуации в республике. Сейчас начнется посевная, и каким образом будет решаться ситуация? Будут ли обсуждаться какие-то субсидии для сельхозпроизводителей?
И.С.: Это вопрос не к нам. Вообще будут. Республика у нас поддерживает всех сельхозпроизводителей, им всегда выделяется квоты. И «ТАИФ» им помогает, и «Татнефть» им помогает. Здесь у нас порядок. Я думаю, что все будет более менее.
Тем не менее, если в прошлые годы мы давали скидку от цены, условно говорю, 35 тысяч рублей за тонну, то сегодня они уже будут давать скидку от 40 тысяч за тонну, так ведь? Поэтому все равно будет удорожание, но сельхозпроизводители будут получать льготные товарные кредиты, в этом я уверен. У нас республика тотально помогает.
— Возвращаясь к тому письму, обсуждалась ли уже эта ситуация с повышением оптовых цен?
И.С.: Нет, пока не обсуждалось. Я думаю, что это не только наше желание. О диспаритете пишем не только мы, пишут все, кто имеют заправки, те же нефтяные компании. Потому что этот сегмент рынка должен зарабатывать. У нефтяных компаний точно такие же расходы, как и у участников: одни и те же налоги платим, одни и те же зарплаты примерно, одни и те же накладные расходы — все то же самое. Но единственное, что они свои убытки покрывают за счет другого вида деятельности. А у нас этого, к сожалению, нет. Плюс ко всему, я уже вам сказал про нашу логистику. Мы вынуждены покупать не в республике, а выезжать за ее пределы.
Е.А.: Это, собственно, и является основанием для пристального внимания антимонопольной службы, они об этом и говорят. Вы отправляете на экспорт, да, это, конечно, выгодно. Но тем самым вы обеспечиваете выведение товара из обращения на внутреннем рынке, а это нарушение антимонопольного законодательства. Республике не хватает, зато уходит на экспорт.
— Вы говорили, что с 2014 года остановилось развитие, идет сокращение заправок. А есть данные в это время по России в целом и у нас, насколько уменьшилось?
Е.А: Количество заправок в принципе, если уменьшилось, то не на много, но происходит их перераспределение. Они продаются нефтяным компаниям. Но нефтяная компания никогда не покупает всю сеть, они изюм из булки выдергивают. Они берут те заправки, где хороший пролив.
Надо подчеркнуть, что все-таки независимый сектор несет определенную социальную ответственность и обеспечивает продажу в малонаселенных пунктах и сельской местности, где нефтяники не будут работать за счет маленького объема продаж. А независимый может, он работает.
— А по Татарстану?
И.С.: То же самое. Одна и та же тенденция. Во всей стране ситуация одна и та же очень похожая ситуация. Где-то побольше, где-то поменьше. В рамках Российского топливного союза мы собираемся три-четыре раза в год и говорим об одних и тех же вещах — у всех проблемы одни и те же — и по ценообразованию, это понятно, что биржа всероссийская, и поддерживаем цены в розницу, все то же самое.
Для частных заправок и вообще для заправок республики, у нас условия даже еще хуже, чем в других регионах. Допустим, пресловутое весеннее закрытие дорог. Мы уже пять лет пишем письма и президенту, и премьер-министру, и в Министерство транспорта. Никак не исключат из перечня автомобили, перевозящие нефтепродукты. Хотя ни в одном регионе России нет никакого ограничения.
Е.А.: Более того, Минтранс принял решение, о том что они вообще не закрывают дороги для грузового транспорта. Если раньше закрывали, но это не касалось перевозки бензовозами, то в этом году вообще для другого транспорта не закрывается, а в республике закрывается даже для перевозки нефтепродуктов. А как работают при таких условиях, я даже не понимаю. Чем возить-то? Ведрами?
И.С.: В постановлении говорится, что до 16 тонн, но таких бензовозов уже давно нет. Возить по 5-6 тонн, представьте себе? Они не могут в день делать по 20 рейсов. И потом нам говорят: делайте запасы. Но как заправка может сделать запас, если у нее нет нефтебазы? У тебя есть запас на 3-4 дня, не более.
Конечно, глобальная проблема — это ценообразование. Не низкие розничные цены, а именно ценообразование.
— А по контрафакту какая ситуация?
И.С.: По контрафакту хочу отметить, что у нас год назад было заседание совета директоров Российского топливного союза. К нам приходил Роберт Файзиевич Гилязиев, который возглавляет структуру по мониторингу цен. Вы знаете, единственная структура, которая общается и контролирует и качество, и сервис на рынке, есть в Республике Татарстан. Я говорю абсолютно откровенно, это та служба, которая делает очень многое для того, чтобы был порядок в республике.
Евгений Александрович (Аркуша — прим. Ред.) привел в качестве примера северо-запад, где 50 процентов дизельного топлива — это суррогат. У нас, я уверен, тоже есть, но не так. У нас суррогатом торгуют под именем суррогата. У нас если торгуют печным топливом, то на заправке пишут: «печное топливо». Я считаю, что это не рыночные методы работы конкурентов, но, к сожалению, это законом не запрещено. В России печное топливо, продают как дизельное топливо. То есть обманывают покупателей.
Плюс ко всему один-два раза в год служба Роберта Файзиевича проверяет заправки и ездит по республике. Некоторые заправки ежемесячно. Поэтому у нас какой-то порядок еще существует, хотя суррогата тоже вполне достаточно. К сожалению, это тоже бизнес.
Е.А.: По поводу продаж через АЗС топлива, которое не являются автомобильными бензином, бензинным топливом. Мы обсуждали это в Росстандарте, по нашей инициативе был подготовлен проект изменений в правила торговли, которые утверждаются постановлением правительства. Будет вводиться отдельный раздел правил торговли в правила розничной торговли автомобильным и дизельным топливом, где будет написано, что через АЗС, торгующие жидким моторным топливом через топливораздаточное оборудование разрешено продавать только автомобильный бензин и дизельное топливо. С соответствующим внесением изменений в кодекс Российской Федерации об «Административных правонарушениях» с штрафными санкциями за невыполнение этих правил.
И.С.: На сегодняшний день в правилах написано: «нефтепродуктами». Поэтому и торгуют, и закон не нарушается.
— Получается в Татарстане могут без предупреждения приехать проверить?
И.С.: На сегодняшний день без предупреждения приехать могут, но любой хозяин заправки или руководитель заправки может не пустить проверку ту же службу Гилязиева. Должно быть предписание.
Е.А.: У вашей рабочей группой, которой руководит Роберт Гилязиев, нет прав наказывать, к сожалению. Наказывать в денежном выражении. Такие права есть только у Росстандарта. Есть соответствующая статья 14.43 КоАП, в которой описаны нарушения за невыполнение требований технических регламентов. Вся ответственность на стороне Росстандарта. Только он за это отвечает. Общественные организации могут только сигнализировать. Но, к сожалению, пока будет плановость и предупреждения о проведении проверок неотвратимость наказания отсутствует. Росстандарт идет по линии ужесточения, а мы считаем, что надо идти по линии обеспечения неотвратимости наказания. Ее, к сожалению, на данный момент нет.
— Алмаз Радикович, вы, как бизнесмен, согласны ли с такими инициативами?
А.Г.: Я говорю не только за свои предприятия, я каждый день общаюсь со своими коллегами по телефону. Ситуация тревожная. Ежедневно мы держим руку на пульсе. Мне говорят: «Что делать?», советуются. Я говорю: «Терпеть». А из-за чего терпеть? Был сигнал, что после выборов будет резкий скачек цен. Мы по мере возможности взяли кредиты, запаслись, какие-то объемы положили на хранение на нефтебазы. Пока терпим, но, надеемся, что ситуация улучшится.
Вот, смотрите, такая ситуация. Цены растут, они выросли примерно на 4,5 рубля на литр. Представьте такую ситуацию: сегодня цены на заправках резко вырастут на 4,5 рубля. Такой скачок произошел буквально за две недели. Что будет завтра? Какая ситуация будет? Поэтому бензин — это очень, как бы я сказал, взрывоопасный продукт, с которым шутки плохи, и шутить с ним нельзя.
Еще мы наблюдаем падение среднего чека. Условно, если, допустим, год-два назад люди заправлялись на 500 на 1000 рублей. Сейчас наблюдается снижение этого чека. Это о чем говорит? О снижении покупательской способности населения.
— Какой средний чек у вас на заправках?
И.С.: Он упал процентов на 10-15.
А.Г.: Допустим, если было 500, стало 300. Это в среднем я говорю, в сельской местности тем более.
А розницу поднимать нельзя, потому что это вызывает социальную напряженность населения. Еще в себестоимости лежит ГСМ. Это приведет к инфляции, однозначно.
И.С.: Мы это понимаем, поэтому и говорим именно о диспаритете. Мы за строгие условия — пусть наказывают тех, кто нарушает. Мы за неотвратимость, мы за это и выступаем, хотим, чтобы был порядок. Чтобы все условиях для всех были одинаковые. К сожалению, сегодня это какие-то перекосы.
Нет комментариев-