Сегодня билеты на его спектакли нужно заказывать за месяц, практически все постановки проходят при полных залах. При этом вокруг репертуара «Мастеровых», который в последнее время богат на премьеры, не утихают споры. Диапазон мнений и оценок широк — от восторга до полного неприятия.
О новой концепции театра, дорого ли «Мастеровым» обходятся звездные режиссеры и почему так важно для театра иметь буфет с бесплатным чаем и конфетами, рассказал директор Государственного русского драматического театра «Мастеровые» Армандо Диамантэ.
— Армандо Луиджиевич, считаю, театр начинается не с вешалки, а с его руководителя. От человека, который, условно говоря, стоит на капитанском мостике театра, многое зависит. Поэтому хотелось бы, чтобы сначала вы рассказали о себе. В первую очередь многих, конечно, заинтересует — откуда у вас такие необычные имя и фамилия?
— При всей своей открытости я не любитель говорить о себе. О своем имени скажу лишь то, что Армандо является производным от итальянского слова «армарэ» и означает "вооруженный, воинствующий", а Диамантэ переводится как «бриллиант». В итоге получается — «воинствующий бриллиант». У меня режиссерское образование, есть опыт работы в рекламном бизнесе, на телевидении. В Набережные Челны я приехал в 2005 году, с тех прошло 12 лет. Набережные Челны во многом стал для меня родным местом, и возвращаться в Казань у меня нет никакого желания.
— Многие помнят вас по работе на местном телевидении. Ваша авторская передача «Культурный город» имела свою аудиторию, а уж рекламный ролик «Крестный отец» с вашим участием вообще произвел фурор.
— Рекламный ролик действительно сделал меня популярным. Куда бы ни приезжал, где бы ни появлялся, везде находились желающие сделать селфи вместе с «крестным отцом». До сих пор шучу иногда в разговоре с артистами театра: если бы вы могли испытать ту славу, которая меня настигла после исполнения роли итальянского мафиози, вы бы знали, что такое проснуться знаменитым. Но это был всего лишь эпатаж, баловство. Иногда можно себе позволить...
— Возвращаясь к теме нашего города, хотелось бы отметить, что Челны вообще пока трудно назвать городом, где отдыхаешь душой. Скорее, это промышленный центр, где все значимые моменты связаны с работой...
— Да, Челны нельзя назвать городом для души. Он вообще не замысливался как место приобретения душевного комфорта. Перед строителями Набережных Челнов и КАМАЗа в первую очередь стояли производственные задачи. А между тем город — это не нагромождение домов и не приложение к заводам. Это еще и социальная инфраструктура, в которой театры, музеи, клубы, концертные залы занимают далеко не последнее место.
С момента начала гигантской стройки на Каме прошло почти пятьдесят лет, а мало что изменилось. История повторяется на новом витке. Мы сейчас радуемся «тосэрам-мосэрам», собираемся строить завод за заводом, привлекать новые трудовые резервы. А чем удерживать в городе их будем — пока неизвестно. Закатанное в асфальт пространство вряд ли можно считать притягательным. Должна быть внутренняя культура у города — людям нужно куда-то ходить, где-то отдыхать...
Когда строили КАМАЗ, наверное, об этом не думали. Но театр здесь все-таки появился. Я говорю о нашем русском драматическом — «Мастеровых». А появился из-за того, что кроме производственных планов и пятилеток людям нужно было еще что-то. Им захотелось другой среды — они ее создали.
С точки зрения материально-технического оснащения у театра была нелегкая судьба. Пережили все — бывало, труппа работала и в полуподвальных помещениях. Сейчас театр размещен в реконструированном здании «Интерклуба», у него достаточно небольшой зрительный зал — всего на 145 мест. Но мы не ропщем. Считаю, наш зал достаточно уютный и удобный для показа спектаклей. «Мастеровые» сегодня востребованы, и это не может не радовать. Но мы прикладываем к этому серьезные усилия.
— Многие отмечают, что в последние несколько лет театр претерпел некую трансформацию — репертуарную, в подходах при постановках спектаклей, в отношении к зрителю. Раньше премьер было меньше, декорации готовились к ним основательные, а сами пьесы были зрелищными и бесспорными по содержанию. Сейчас количество премьер зашкаливает, пьесы берутся вроде узнаваемые, но подача их почти всегда неожиданная... Изменилась концепция театра?
– Да, изменилась концепция. Появились новые артисты, у нас другой главный режиссер, и естественно, что все вместе повлекло за собой изменение концепции. Ее суть проста. Поскольку «Мастеровые» — единственный русскоязычный профессиональный театр в Челнах, мы хотим, чтобы у жителей было полное представление о том, что такое театр. А театр —махина, он бывает разным: современным, авангардным, классическим. И мы должны показывать разный театр. Для этого приглашаем разных режиссеров и ставим очень разные спектакли. И у челнинцев, естественно, возникает неодинаковое отношение к нашим премьерам. Какой-то спектакль впечатляет больше, какой-то не вызывает отклика. Но в целом у зрителей появляется довольно широкое представление о театре. А для нас это важно.
— Но полюбившиеся челнинцам вещи все-таки остались в репертуаре?
— Один спектакль действительно до сих пор идет и еще долго будет идти. Это «Очень простая история» по пьесе Марии Ладо (история о том, как деревенские Ромео и Джульетта мучаются над вопросом, делать ли девушке аборт, и как «говорящие» домашние животные переживают за хозяйку и пытаются ей помочь. — Ред.). Потому что спектакль отлично «сел» в концепцию разных театров «в одном флаконе». Мы также стараемся добавлять в репертуар «спектакли широкого профиля». Из новинок — новогодняя мелодрама «Дуры, мы дуры», объединившая судьбы нескольких женщин, у которых номинально есть мужчина, но, по сути, в силу разных обстоятельств их можно считать одинокими. Спектакль собирает аншлаги. Мы называем постановку «нашей кормилицей».
— А какой из спектаклей получил самые резкие отзывы?
— У нас первый резко выделяющийся спектакль должен был называться «Осенняя скука». Мы его переименовали, потому что, с маркетинговой точки зрения, как-то сложно зазывать на «скучный» спектакль. У нас он идет как «Конечная остановка». Несмотря на то что спектакль поставлен по Николаю Некрасову, в нем звучат песни «Рамштайна» и Леди Гаги. Он напичкан и другими модерновыми штучками. Хотя суть пьесы никто не менял — просто расширили ее понимание за счет современного усиления. Скажем прямо, первые зрители были шокированы. И поначалу спектакль не был особо востребован. Сейчас, спустя некоторое время, он все больше вызывает интерес у зрителей. Это означает, что челнинцы начинают входить во вкус и понимать, что и такой театр имеет право на жизнь. У «Конечной остановки» есть уже свои преданные поклонники, которые ходят на спектакль по несколько раз.
Вторым сложным по восприятию стал, пожалуй, моноспектакль «Мама». Его поставил наш главный режиссер Денис Хуснияров по пьесе известного драматурга Аси Волошиной. Пьеса о том, что когда-то мама написала своей дочери 24 письма: по письму на каждый год жизни. И в день своего 28-летия героине предстоит прочитать последнее материнское послание. Очень сложная вещь. Она ориентирована на подготовленного зрителя.
Это спектакль-надрыв, сильно бьет по душевным струнам. Впрочем, зритель, думаю, к нам за этим и приходит — за встряской, эмоциональным очищением. Однако в данном случае приняли не все и не сразу. В первую очередь это связано с жанром — полтора часа персонаж на сцене ведет монолог с невидимым собеседником. Не каждый артист может «вытянуть» моноспектакль. Для этого нужно быть личностью, глыбой. Наша ведущая артистка театра Марина Кулясова и есть такая глыба. Денис Хуснияров взялся за постановку, четко понимая, кто будет исполнять главную роль. Впрочем, он неоднократно отмечал, что профессиональный уровень артистов «Мастеровых» не ниже, чем у питерских артистов, с которыми он тоже работает.
Наша справка
— Но как раз Денис Хуснияров отказался от постановки спектакля «Собачье сердце» на сцене «Мастеровых», потому что в труппе не было профессора Преображенского.
— Да, он отказался, а другой петербуржский режиссер — Семен Серзин (ученик мастерской Вениамина Фильштинского, главный режиссер петербургского «Этюд-Театра» 2013–2015 годов и номинант премии «Прорыв». — Ред.) взялся. Хотя мы его предупреждали, что в труппе нет профессора Преображенского. Но он все-таки «покопался» в труппе: пообщался с артистами и предложил роль Преображенского... Марине Кулясовой. Это был шок. Опять же реакция на эту режиссерскую находку была неоднозначной. Хотя ход мыслей Серзина лично мне понятен. Не многие читали книгу Булгакова. Но наверняка многие смотрели художественный фильм, где роль профессора Преображенского блестяще исполнил Евгений Евстигнеев. Пытаться переиграть кумира миллионов практически невозможно. Потому что для этого нужно быть невероятным артистом и невероятной личностью. В Марине Кулясовой режиссер в первую очередь увидел личность, поэтому предложил ей роль.
При этом неожиданно возникла вторая смысловая линия спектакля: Шариков для Преображенского не просто результат научного эксперимента, а ребенок. Поэтому для ученого столь мучительно дается решение избавиться от него. Но эта смысловая линия не лежит на поверхности. Да мы и не собираемся облегчать жизнь нашему зрителю. Пусть приходит на спектакль, смотрит, пытается проникнуть в его смысловые глубины... У спектакля много достоинств, в нем немало находок. Та же дворняжка, которая играет роль собаки. Ну чем не находка? Чага у нас молодец. Прекрасно играет свою роль, мы, к слову, платим ей за каждый выход на сцену. Ни разу нас не подводила, за исключением одного раза, когда вышла не в своей сцене и стала бродить по подмосткам. Ну не уследили, бывает...
— Театр «Мастеровые» активно участвует в фестивалях. Его работы не остаются незамеченными. Спектакли «Кроличья нора» и «Ревизор» включались в лонг-лист самой престижной российской театральной премии «Золотая маска».
— Мы получаем признание на театральных фестивалях. Это не может не радовать — значит, спектакли не просто качественные, они особенные, талантливые. И это здорово.
— При этом «Мастеровые» показывают за сезон не менее четырех-пяти новых спектаклей. Это тоже входит в новую концепцию театра?
— Да, мы наращиваем количество новых спектаклей. Раньше в «Мастеровых» за сезон ставился один взрослый спектакль и один детский. Но этого мало для города, где всего один профессиональный театр, как я уже говорил. Теперь мы стараемся каждые два-три месяца выпускать по спектаклю. Мы могли бы бесконечно, буквально в режиме нон-стоп выпускать спектакли. Единственное, что нас сдерживает, это деньги. Никто средства на постановки не дает. Ставим за свой счет. Одна постановка обходится от 500 тысяч рублей и выше.
А самая дорогая составляющая в бюджете спектакля не декорации, а гонорары приглашенных режиссеров, который начинаются с 300 тысяч рублей. Однако это тоже принципиальный момент для театра — мы приглашали и будем приглашать в «Мастеровые» только тех режиссеров, которые уже достигли определенных высот в профессии и получили признание. У нас ставили спектакли такие театральные авторитеты, как дважды номинант на «Золотую маску» питерский режиссер Петр Шерешевский, как уже говорилось, главный режиссер петербургского «Этюд-Театра» Семен Серзин, заслуженный деятель искусств Удмуртии Дамир Салимзянов и другие.
В этом сезоне попытаемся поработать с режиссером-женщиной. У нас такое впервые. Не скажу, кто это будет. Пока секрет. Ну и, конечно, два-три спектакля поставит Денис Хуснияров. Мы уже определились с пьесами, за которые Денис берется: это «Старший сын» по пьесе Александра Вампилова и «Варшавская мелодия» по пьесе Леонида Зорина. Вторая вещь интересна тем, что это спектакль-диалог. Думаю, результат будет впечатляющим.
— Армандо Луиджиевич, мы знаем, что вы частенько смотрите спектакли, сидя в зрительном зале. Зачем?
—Да, бывает, что я сажусь в зал вместе со зрителями, чтобы их глазами и их рецепторами прочувствовать общую атмосферу. Пытаюсь уловить их настроение, какие ощущение вызывает у них спектакль. Все это очень важно. Я как бы растворяюсь в зрительном зале. Хожу с ними в антракте пить чай в буфет. Зал собирается всегда разный, неоднородный. Одни зрители впитывают каждое слово, сходящее со сцены, другие шуршат обертками от конфет, третьи пытаются артистам подавать реплики из зала. Если выясняется, что человек не совсем трезв, просим оставить спектакль. В редких случаях некоторые встают и уходят сами — попали не на свой спектакль. Бывает, зрители опаздывают. Как с этим бороться — не знаю. У нас есть крайняя мера — например, не пускать, применяем иногда. Потому что бывают очень тонкие, тихие спектакли, и любой шорох в состоянии сбить общий настрой. Причем артистов-то тяжело сбить, они профессионалы. Легко сбить зрителя. Поэтому своевременный приход в театр — это в первую очередь уважение к зрителям.
— Директор театра — кто он в вашем понимании?
— В моем понимании это продюсер, управленец. Но хозяйственные вопросы тоже приходится решать. Это как в любом другом бизнесе — всегда надо соблюдать баланс интересов, не забывать о деньгах.
Вы думаете, почему мы в театральном буфете угощаем зрителей бесплатным чаем с конфетами и печеньями? Да потому что кинотеатры наступают на пятки. Там можно попкорном во время сеанса хрустеть, а у нас нельзя. Приходится придумывать альтернативные «приятные моменты» для зрителя.
Другой вопрос — в любых театрах во время антрактов выстраиваются очереди в женские туалеты. Почему? Потому что на спектакли чаще всего ходят женщины. Мы решили упростить жизнь нашим зрительницам. И в этом году проводим ремонт женского туалета — расширяем его, устанавливаем дополнительные кабинки. Все это довольно непросто делается. Но куда деваться — зрителями нужно дорожить.
Вообще в бизнесе нет пустяков. Все важно. Поэтому мы сменили бумажные афиши на электронные. Сняли к каждому спектаклю тизер, поставили возле кассы монитор, на котором можно посмотреть краткое содержание спектаклей и узнать — хорошо ли будет видно с мест, указанных на билетах. На мониторе можно посмотреть вид зала — с каждого места. Такого ни у кого нет. Для этого нам пришлось сфотографировать сцену со всех мест.
Во все это театр вкладывает свои средства. В прошлом году театр заработал 20 млн рублей, в этом году, надеюсь, заработаем больше. По финансовым показателям «Мастеровые», пожалуй, самое успешное в коммерческом плане учреждение в системе культуры Набережных Челнов. Но мы усиленно зарабатываем, чтобы не распихивать деньги по карманам. Отнюдь. Хотя у нас артисты получают достойную зарплату, но не заоблачную. Некая финансовая свобода нужна для развития.
— В городе до сих пор нет ни одного стационарного театра. Дай бог, конечно, РК «Колизей» реконструируют и туда переедет татарский театр. До вас же очередь пока не дошла. Насколько вас волнует отсутствие полноценного здания?
— Конечно, театру нужно стационарное здание. Но иллюзий мы не питаем. Пока не решится судьба татарского театра, «Мастеровым» о чемоданах думать рано. Ближайшие два-три года новоселья точно не ожидается. Поэтому я своим говорю: «Ребята, у нас есть небольшое, но вполне уютное помещение. Давайте не будем витать в облаках, а займемся своим делом».
Нет комментариев-