«В Казани есть всё необходимое, чтобы проявить себя и чего-то добиться»
Добрый день, ваш гастрольный тур в Казани попал на такое неспокойное время. Насколько для вас ощущается влияние коронавируса?
По крайней мере, на моих концертах этого не ощущается. И это очень приятно. Из зала веет спокойствием.
Людей в масках на концертах не замечали?
Нет, пока нет. Интернет сейчас полон паники, но я выхожу на улицу — а там полно народу и никакой тревоги нет. Люди идут и наслаждаются жизнью. Мне кажется, у наших людей просто есть какой-то внутренний стержень. К тому же депрессивный настрой может только сыграть на руку панике. Поэтому нужно быть спокойней и придерживаться простых правил гигиены.
Чем вам нравится и не нравится Казань в сравнении с другими городами страны?
Казань — это простор, это Волга. Видно, как город строится и развивается. Инфраструктура, дороги, развязки, все сделано по уму. И мне это очень нравится. У города есть своя история, и она видна во время прогулок. Здесь есть своя аура.
Очень понравилось здание ЗАГСа с его необычными скульптурами. Все везде унифицируется, подгоняется под стандарты, и вдруг ты видишь эту «Чашу». Это история из разряда Парижа и Эйфелевой башни — сначала все говорили: «Фу, зачем это нужно?», а теперь это визитная карточка города и страны.
Вы, наверное, помните, чем была «знаменита» Казань 90-х, — это разгул бандитизма. Насколько эволюционировал город с тех пор?
Я помню то время и бандитские разборки. В том представлении Казань для меня была такой Мексикой в России — с сопутствующими криминальными разборками и так далее. И вдруг сейчас приезжаешь в Казань, а это культурный, развитый город с традициями, которые продолжают древнюю историю.
Всегда на гастролях в разных городах прикидываю для себя, в каком бы городе я смог жить. В Казани есть все необходимое для того, чтобы ты мог себя проявить, показать и чего-то добиться.
«Надо не искать дядю с теплым карманом, а пробиваться самому»
В жизни российского артиста принципиально изменилось что-то с советских времен?
Она все равно осталась очень сложной. Потому что страна большая, а сфер, где мог бы проявить себя артист, мало. Потому что всё, что связано с медийностью, находится в определенных руках. Есть несколько продюсерских тусовок, которые все это курируют. В итоге тебя все равно будут отбирать продюсеры, и тогда у тебя может что-то получиться.
А если что-то независимое… Когда-то я играл в переходе, за полтора часа прохожие накидали мне месячную зарплату. Но что дальше? Ведь нужны ресурсы, чтобы раскручиваться и развиваться. Сейчас, с появлением YouTube, с этим стало как-то полегче.
Но у вас же есть сериалы…
А ты попробуй попади в сериал. Мне просто повезло, потому что в команде «Улицы разбитых фонарей» произошел конфликт интересов и часть актеров ушли на другой канал, причем очень резко поставили всех перед фактом.
Некий шантаж был?
Да, по большому счету. Ребята ушли примерно за полтора месяца до начала нового сезона. Нам дали сценарии с их зачеркнутыми фамилиями и надписанными нашими.
Что вам дали «Улицы разбитых фонарей»?
Все дали. Известность, новый уровень дохода, практику. Каждый актер ходит и думает: «Вот только бы мне дорваться, я как дам!», а потом, оказывается, перед камерой теряется. Чтобы это прошло, нужна практика.
Нас учили, что сериалы — это не высокое искусство. Где там талант, творчество?
Там все очень быстро. Должен быть внутренний ценз, запрос. Раз ты зашел в эти двери, то будь добр делать все профессионально, в первую очередь для себя. Внутри тебя должно произойти ощущение, что все не зря, что ты сделал правильный выбор. Потому что нет ничего страшнее потери смысла.
На вас смотрят многие молодые актеры России. Есть ли какой-то рецепт успеха, которым вы можете поделиться с ними? И как эта сфера изменилась с 90-х?
Легче стало. У нас актеры — прежде всего драматические. Но сейчас огромный поток информации вокруг быстро растворяет иллюзии. Поправка на ветер делается быстрее, чем раньше, когда ты мог попасть в репертуарный театр и 8–10 лет говорить: «Кушать подано!» Как можно было расти? Только слушать байки корифеев. А сейчас эта обратная связь очень четкая. Можно зайти в команду буквально на сезон, сыграть, а если не получилось, перейти, продолжать обстукивать киностудии.
Снимать стали больше?
Конечно. Я иногда смотрю, а вокруг столько снимают. Но сейчас тоже сложно, потому что много актеров и проектов. Кто не успел, тот опоздал. Надо делать все очень быстро и не раздумывать — ремесленное или нет. Есть возможность? Заходи и попробуй отработать на 100 процентов. Не получилось — пробуй в следующий раз. Надо не падать духом, не вешать нос, не искать дядю с теплым карманом. Просто самому пробиваться.
«Бывает, приглашает финансовая группа, я прихожу, а там люди с переломанными ушами»
Свет в конце тоннеля есть?
Как кому повезет. Из своей творческой дороги я не могу извлечь формулу. У меня все вопреки, начиная с того, что я не поступил в музыкальное училище им. Мусоргского, где мне пришлось бы ждать поступления два года, а я уже был в армии и понял, что к моменту учебы стану старым.
Я пошел в соседний театральный институт. Вот и всё. Стал актером, о чем не имел вообще ни малейшего представления. Я не ходил в театральные студии, не смотрел прекрасные спектакли, я не заражался этим, не трепетал и не вибрировал.
От имени Станиславского в дрожь не бросало?
Нет, вообще. Слава богу, я однажды запомнил его фразу, и, когда мы сидели на коллоквиуме, у меня спрашивают: «Что вы знаете о Станиславском?» Я тогда сказал: «Работа актера над собой». Они так: «Что? А что вы знаете о работе актера?» А я эту фразу просто в газете прочитал и ничего об этом не знал. Я сказал: «Работа над собой — представлять, будто ты другой и совершенно в других для тебя ситуациях». Они: «В предлагаемых обстоятельствах». Я говорю: «Точно!», а они: «Заходи!»
Самая экстремальная ситуация, в которой вам приходилось выступать?
Это было несколько раз. Если говорить о концертах, то у меня в принципе очень приличная, адекватная публика. Она ориентирована на мой репертуар, на то, как я представлен в фильмах и передачах. От меня не ждут эпатажа и провокации. Люди знают, на кого они идут. В начале карьеры мне иногда приходилось выступать на зонах или закрытых корпоративах.
Перед малиновыми пиджаками пели?
Да, было. Бывает, пишут, что приглашает финансовая группа, я прихожу, а там люди с переломанными ушами. Что я буду делать? Есть же определенный договор. Утром деньги — вечером стулья. Тебе заплатили, ты выступил. Тем более у тебя семья, жилье в общаге.
Однажды на новогодний корпоратив меня соблазнил мой старший товарищ по театру: «Женя, там новогоднее представление! Я буду Дедом Морозом, жена моя — Снегурочкой, а вы будете с Андрюхой выступать». Я думал, что мы выйдем, поздравим и споем, а оказалось, что он подвязался на то, что мы будем развлекать их всю ночь. А развлекать должны были мы с Андрюхой, который не поет. Я пел разные пародии и вертелся на пупе до пяти утра.
«В политике есть свой язык, который надо знать, а не быть просто попкой посаженной»
Артисты и политика. Многие делают публичные заявления, вступают в партии. Как у вас отношения к политике и таким людям, которые идут в политику?
Это так же, как политиков завести в артисты.
У нас есть такие артисты среди политиков! Возьмите Жириновского!
Я не фигурально, а реально выражаюсь. Берем пьесу и политиков и говорим: «Вы будете играть, как я скажу, пока я не добьюсь такого уровня». Все вспотеют. Надо понять, что это целый язык. В политике то же самое, существует свой язык, который надо осваивать и знать, а не быть просто попкой, посаженной, чтобы за тебя решали. Зачем это?
Может, дивиденды или лоббирование интересов.
Политика — это мера ответственности перед людьми. Если ты циник, который не разбирается в политике и стремящийся реализовать свои амбиции, когда-то тебя это догонит. Зачем это делать для твоей психики и твоего внутреннего понимания счастья?
Это как продать душу дьяволу.
Да. Этот артист, как Берлага в «Золотом теленке». Когда один едет выступать за одних, другой — против этих, они просто льют воду на чужую мельницу, а сами в этом не разбираются ни грамма.
В России так происходит постоянно. А вдруг это внутреннее чувство?
Если человек реально верит в единорогов, не богато за душой и немного в голове, но эмоций много, тут вопросов нет. Но если у меня есть свои соображения по этому поводу, я понимаю, что это чужие интересы. Я сейчас просто сижу за карточным столом.
Одно дело поддержать в предвыборную пору, а другое — стать самому политиком.
Ты должен знать, кого ты поддерживаешь. Если не знаешь до конца, лучше не лезь, потому что потом тебе еще привезут вагон и маленькую тележку всякой ерунды.
«В Instagram все актеры пиарятся, а у меня общение»
Как вы относитесь к современным способам коммуникации? У вас есть блог?
Instagram, Facebook, всё. Facebook мне для того, чтобы держать руку на пульсе, читать умных людей, у меня такая слабость — я люблю читать.
Сами что-то пишете?
Сам нет, потому что мне важно, чтобы человек писал о том, о чем знает. Мне тогда надо писать о своей работе над ролью, о восприятии. Я сторонник того, чтобы человек садился только в свои сани, за что ты можешь ответить на 100 процентов. Занимайся своим делом и улучшай вокруг себя среду. Подавай пример, дай совет, приди на помощь.
Зачем вам Instagram?
Он у меня закрытый, у всех актеров открытый. Они пиарятся, а у меня общение. Мне важнее интересные люди из разных сфер, этим я себя обогащаю. Это может быть мясник, который рассказывает, как он разделывает мясо, или повар, который рассказывает, как он готовит. А может быть, собачник, который рассказывает о здоровье питомца, — у меня шесть собак, четыре большие и две маленькие. Мне это интересно. Есть творческие люди, события, политики. Я слушаю их и делаю выводы, формирую собственное мнение — как жить в этом мире, на что ориентироваться и не впадать в общий психоз.
Таблетка от коронавируса — это песня Визбора «Спокойно, дружище, спокойно»
Общий психоз влияет на то, что вы поете?
Нет, не влияет. Для себя я выбрал те песни, которые для меня как таблетка. То есть почувствовал анемию, ты раз — и выпил витамины.
Сами себя как таблетку не воспринимаете? Что люди приходят на ваши концерты и немножко релаксируют.
Я считаю не себя, а свое творчество. Люди подключаются к тому, что я выдаю, начинают это переживать. Мой концерт не настроен на то, чтобы весь свет на меня: «Смотрите, какой я клёвый, старайтесь быть как я». Мне важно от себя отделить то, что я пою, чтоб оно ушло. Человек после концерта не будет говорить: «Ай, красавчик, смотри, как он выглядит». А будет говорить: «Ой, какая песня, он так ее спел, что она для меня опять живая». Это тоже мозговая деятельность, эмоциональная, у тебя выделяются эндорфины, серотонин.
Таблеткой от коронавируса какая песня может быть?
Очень много песен, у Юрия Визбора можно вспомнить: «Спокойно, дружище, спокойно, у нас еще всё впереди…» (поет).
«Я полгода снимался в Крыму, причем мы изображали дальневосточную тайгу»
Какие у вас творческие планы? Расскажите, где будете еще сниматься.
Сейчас я полгода снимался в Крыму, причем мы изображали дальневосточную тайгу рядом с Китаем — там место действия. На самом деле раньше я тоже скептически к этому относился, а сейчас понимаю, что кино — это сказка для взрослых.
Сейчас же всё нарисовать можно.
Для этого нужны средства. Дешевле выехать в Крым, чем поставить хромакей и рисовать. Пока что у нас так. Ну и мы там снимали действительно сказку для взрослых для канала НТВ. Что такое канал НТВ? Стрельба, приключения, машины, моторные лодки, детективы, золото. Эта история про золото, про несанкционированные прииски.
Перед этим я снялся в фильме «Подольские курсанты». Он должен выйти к 9 мая. Это реальная история о подвиге реальных ребят двух военных училищ — артиллерийского и пехотного. Молодые парни, добровольцы и ополченцы — всего 3,5 тыс. человек — встретили идущую колонну фашистов у деревни Ильинка. Ее уже некому было останавливать. Приказ был один — задержать их хотя бы на 7 дней, чтобы наши части можно было перебросить от Волги. Ребята держались почти 14 дней, осталось примерно 300 человек.
Какой фильм самый памятный?
«Жизнь и судьба», «Чкалов», «Бояре», «Белая гвардия», «Контрибуция». У меня не столько фильмы, сколько режиссеры, у которых я снимался. Не у всех есть возможность поработать с такими людьми, как Дмитрий Месхиев, Сергей Снежкин, Сергей Урсуляк, Игорь Зайцев. Режиссеры классные, сам процесс — это такое наслаждение, какое-то чудо, жизнь как чудо. Это такой кайф, просто потрясающе.
Вы смотрите западные фильмы, озвучиваете. Что нашим не хватает, чтобы выйти на этот уровень?
Самостоятельность и авторская позиция. Авторская позиция должна выражаться в сценариях. Берешь, например, Тарантино и снимаешь кальку, но это как раз авторское кино, которое стало голливудским мейнстримом. Но ты должен быть автором, а не быть Тарантино. У нас пока что прям торчат эти ослиные уши из-под маски, и это сразу видно. В последнее время уже копируют не столько с западных авторов, сколько с западных компьютерных игр. Зачем?
Компьютерные игры уже экранизируются.
Да, они уже туда шагнули. Либо надо вырастать в технологии и выходить на вершины этих образцов. Например, фильм «Хардкор» Найшуллера. У него был очень удачный ролик, где ребята с GoPro, весь экшн идет от первого лица. Это офигенно. Сразу же все вздрогнули. Ему, по-моему, приветы и братья Коэны посылали, и другие. Вот, пожалуйста, это ход.
Наши сериалы сейчас не штампуются по принципу «Улицы разбитых фонарей», делают такие, где есть высказывание. За такие сериалы берется Борис Хлебников. Это уже круто. Уже есть какое-то чувство меры, технологии, апробированные на западном рынке, но и у тебя должно быть и собственное высказывание, собственная позиция и актеры, которые не повторяют мимику Де Ниро, а имеют свои особенности. Когда этой уверенности в себе и самостоятельности будет побольше, лед тронется. Он уже тронулся.
«Когда ты полностью погружаешься в работу — это состояние счастья»
Когда вас ждать в следующий раз? Ваша гастрольная работа регулярная?
Она жесткая. У меня был опыт непрерывных гастролей в семи городах. Сейчас я взял десять городов. Это реально тяжело. Поезда, самолеты, автомобили: выступил — опять переезд.
Качество не ухудшается?
Нет, этому удивляются. Я каждый раз выхожу как на экзамен, это своего рода психосоматика.
Самый строгий критик — это вы сам?
Да, это так. Для меня это так важно, когда ты выходишь и начинаешь работать. Я вывел для себя правило. Когда ты поешь, когда у тебя зашла какая-то идея, все другое отлетает. Все твои мысли о женщинах, машинах, деньгах, коронавирусе, долларах, нефти… — ничего нет. Ты полностью погружаешься, отдаешься этому. Это состояние счастья. Я приезжаю за ним в каждый город.
Мне нравится, что даже водитель, который меня привозит, говорит: «Вы так отдаетесь на концерте. Вот перед вами приезжал. Прозрачный, стеклянный. Что-то под нос стоит бубнит, будто одолжение делает, а у вас такой концерт, какое чувство включенности». А я не представляю, как по-другому. Нас так учили — полностью отдаваться.
Какие у вас есть пожелания казанцам? У вас мощный пласт поклонников.
Я нетрендовый парень. Я не задаю и не подхватываю тенденции. Модно, не модно — не важно. Я очень благодарен людям, которые относятся ко мне настолько по-человечески и со всей душой, что у меня нет права приезжать и что-то там бубнить.
Казанцам именно того же и пожелаю. Полностью отдаваться любимому делу, городу, подъезду, соседу, прохожему. Увидел — и сразу улыбнулся, помог. Это надо делать, потому что если ты этого не делаешь, то ты делаешь что-то другое. Свято место пусто не бывает. Надо делать выбор. Его надо делать не глобально, не так, что ты Илья Муромец или Геракл и у тебя впереди 12 подвигов. Просто ты идешь по улице и делаешь выбор в сторону любви, отдачи, погружения и восприятия. От этого увеличивается атмосфера противостояния и коронавирусу, и деградациям.
Нет комментариев-