В представлении приняли участие хореограф Ая Танака, которая исполнила традиционный японский танец Буто, и казанский танцор, обладатель премии «Золотая маска» — Нурбек Батулла. Японские артисты Дзюн и Ая путешествуют по миру для того, чтобы вместе с локальными музыкантами и танцорами исполнить «Песню мечты». Накопленные произведения лягут в основу масштабного полотна «Евразийская опера».
Партию на духовых инструментах исполнял на концерте Сергей Летов. Он был участником проекта Сергея Курёхина «Поп-механика» и принимал участие в записях «Аквариума», «Алисы», «ДДТ», «Гражданской Обороны». Хозяином магического контрабаса является Дзюн Кавасаки — японский композитор, драматург, режиссер и виртуозный музыкант. Дзюн в 2010 году выступал в России с Владимиром Волковым и Алиной Михайловой. Сейчас он работает над проектами, который соединяют разные языки, песни, театральные постановки.
Танцевальную составляющую концерта представили Нурбек Батулла, который стал обладателем главной российской театральной премии «Золотая маска» за танец в пластическом спектакле «Зов начала» или «Әлиф» и танцовщица Ая Танака — балерина из Японии, которая специализируются на авангардном танце буто.
Дзюн не случайно прибыл в Россию и посетил Казань. Он считает Казань символическим городом, а Татарстан важным местом для создания следующей «Евразийской оперы», где с древних времен встречались и интегрировались различные культуры.
«Я нахожусь под сильным влиянием от двух поэтов, которые связаны с вашим регионом. Велимир Хлебников провел студенческую жизнь в Казани, а Геннадий Айги родился в Чувашской области напротив Волги», — говорит Дзюн.
Концерт начался с демонстрации видео с помощью проектора, звука мы не слышим, а видим лишь изображение. Дзюн на фоне заснеженного леса на льду озера в Свияжске, исполняет партию на контрабасе. Через несколько минут на экране появляется Ая в черном платье с веткой дерева за спиной и начинает исполнять танец Буто в тишине. В середине концерта видео сменяют черно-белые фотографии, которые японский видеоинженер Хидето без договоренности с артистами начал транслировать на экран. Они создали особый колорит и контраст с действом на сцене.
«Японские товарищи хотели доехать до села, где родился чувашский поэт Геннадий Айги, но так и не доехали. Однако им показалось очень красивым замерзшее озеро и с риском для жизни, на тонком льду Дзюн и Ая устроили перформанс», — говорит Сергей Летов.
Японский танец с философией, которая уходит корнями в традиции Страны восходящего солнца
Буто — авангардный японский танец, который возник в Японии после Второй мировой войны. Акцент в танце идет не на форму, а на способы движения. Буто объединил не только хореографов и музыкантов, но и кинематографистов, фотографов и представителей массы других творческих профессий. Стиль танца формировался под влиянием немецкой хореографии, потому что одни из основоположников Буто проходили обучение в танцевальной школе Германии.
«В концерте сочетались танец японских традиций и современный татарский контемп. Мне кажется, это очень интересная идея», — заявил Летов.
Эстетика буто обращается к традиции народных японских танцев кагура, но и кабуки. Сам авангардный танец с трудом поддается простому и понятному описанию. В буто нет прыжков, подскоков, вращений и иногда актеры замирают сохраняя положение, стойку или присед.
Философия японского танца связана с эзотерическими направлениями буддизма. Акцент в буто сделан на теле танцора. Порой зритель наблюдает искаженную, рассеянную пластику и движения артиста, как будто распадаются в пространстве. Танцор буто стремится к слиянию с природой и обращается не к сознанию, а к чувствам зрителя.
Полная импровизация и погружение в музыку и танец
Видео продолжается некоторое время, и после на сцену не спеша выходит Сергей Летов. Он берет в руки флейту и начинает воспроизводить странные, но в то же время ритмичные звуки, не выдувая воздух, а лишь открывая и закрывая клапаны духового инструмента. Потом он начинает играть на флейте во всю силу, появляется Нурбек — диалог музыки и танца начинается. Казанский танцор настраивается на импровизационную игру Сергея и захватывает зрителя резкими и гармоничными движениями рук и в то же время выверенными перемещениями по пространству сцены.
«Подготовительные моменты были, я могу вам даже ноты показать, но мы им не соответствовали. Был запланирован другой финал и другая середина», — признается российский музыкант.
Спустя несколько минут Дзюн магически возникает со стороны зрительного зала, поднимает контрабас и начинает виртуозно исполнять свою импровизационную партию. Японский композитор управляется с увесистым инструментом, так будто танцует в паре с девушкой и увлекая ее в глубины звуков. Дзюн ударяет в гонг и Нурбек замирает лежа у стены.
Сергей уже играет на курае и Ая Танака, под аккомпанемент башкирского духового инструмента и контрабаса выплывает на сцену в черном одеянии начиная завоевывать внимание зрителей. Она раскрывает секреты японского танца буто.
«Мы вместе с Дзюном, Аей и Сергей Федоровичем Летовым обговорили структуру. Сначала будет видео, потом потихоньку въеду я, потом Сергей, потом Дзюн, потом Ая. Обговорили и в конце концов все нарушили», — добавил Нурбек Батулла.
Инструменты
Дзюн Кавасаки сан использовал во время концерта контрабас, который в середине действа оказывается на полу и японский музыкант играет одной рукой на его струнах, а другой стучит в медные гонги разных размеров.
Сергей Летов использовал C-Melody саксофон Perfacktone, который произвели примерно в 1924 году. Инструмент был модным в США и в Германии, до эпохи Великой депрессии, после нее производство этого духового инструмента прекратили.
«Саксофон необычный сам по себе. Во-первых, ему 95 лет и он фальшиво звучит, потому что в начале XX века хорошо делать саксофоны еще не научились. Однако у него есть свои необычные тембральные особенности», — рассказал Сергей Летов.
Сергей Федорович использовал башкирский курай и альтовую флейту. Ему не удалось использовать японскую флейту шинобу, которую он держал в руках, но потом отложил в сторону.
Танец
Танцоры представляли два разных этноса и в процессе концерта представили невербальный диалог разных культур. Сергей и Нурбек представляли российскую школу искусства, а Дзюн и Ая – японскую.
«У нас с Сергеем ввиду схожести менталитетов был прямой “диалог” во время концерта, а Джун с Айе каждый говорил о своем “языке” по-разному, но в то же время вместе», — говорит Батулла.
Возможно, это клише, но японцы, как мы знаем в обычной жизни, довольно скромные. Однако на сцене и Дзюн и Ая показывали мастер-класс по танцу. Японский музыкант управлялся с контрабасом во время концерта, существуя на грани с колдовством.
«Я бы хотел танцевать так, как Дзюн играет на инструменте», — заявил казанский танцор.
Из концерта Нурбек извлек полезные уроки, до этого он видел буто только на видео, но живьем не видел наблюдал и принимал участие в паре с танцовщицей буто впервые. Несмотря на то что японский авангардный танец сложный в исполнении, Ае удалось контролировать пространство вокруг себя и отражать музыку в гармоничных движениях. Японской танцовщице удавалось поддерживать зрительный контакт не только с участниками концерта, но и со зрителем, а это требует определенной подготовки и навыков владения телом и разумом.
«Ая все осознает, и она очень внимательна, но при этом работает другом уровне энергии. Вокруг нее особенная аура. Если грубо говорить, я работаю с телом, а Айя работает с магией», — добавил Батулла.
Во время импровизации в танце тело с помощью мышечного опыта выдает определенные движения, которые закладываются в человека на протяжении всей жизни. Твое тело говорит, а ты лишь наблюдатель. Во время импровизации Нурбек всегда старается отпускать свое тело и смотрит, что из этого получается. Казанский танцор недавно был в Японии и сейчас увлекся вместе с сыном произведениями Хаяо Миядзаки. Вдруг ему предложили ребята из «Смены» поучаствовать в концерте экспериментальной музыки и картина полностью сложилась.
«В один момент у меня возникло ощущение, будто я попал в фильм Миядзаки и Ая была моим проводником», — говорит Нурбек Батулла.
Проект-объединение японского культурного деятеля
Дзюна в последних работах интересует тема азиатских народов, которые живут на пространстве бывшего Советского союза, тема диаспоры, национальных меньшинств и различных этносов. Японский композитор изучает разные языки, алфавиты и даже знает татарского поэта Габдулла Тукая и чувашского стихотворца Геннадия Айги. Дзюн также является драматургом, в его пьесы заложены произведения корейских писателей и стихи айнов.
«Проект интересен тем, что можно явно увидеть разницу в культуре. У нас разное поведение и движения, а также техника общения со зрителем», — заявил казанский артист.
Сергей Летов познакомился с Дзюном Кавасаки как с виртуозным контрабасистом в префектуре Ниигата, Япония. Позже Дзюн привлек Сергея к своим операм и мультимедийным постановкам с актерами разных жанров, например театра Но, Кабуки, танца буто и оперного пения.
«Самые разные стили и жанры и все вместе у него объединено идеями многонациональной Евразии — от Японии до России, со всеми народами, которые прежде населяли Российскую империю», — говорит музыкант Сергей Летов.
Нет комментариев-