СИЗО № 5 считается самым молодым изолятором республики — основан он был в 2006 году. Однако то, что было здесь до его образования, имеет довольно длинную и местами жуткую историю.
На месте изолятора находился тюремный замок, где содержали политических заключенных и опасных преступников, приговоренных пожизненно. В этом году тюрьме исполняется 160 лет.
Сегодня в изоляторе 123 камеры, оборудованные видеонаблюдением, 43 из них для некурящих. Безопасность обеспечивает новейшее оборудование, есть даже библиотека для подследственных.
Олег Нестеров – подполковник внутренней службы УФСИН России по РТ, застал еще тюремный режим учреждения. Он поступил сюда на службу в 2003 году, а в 2007 был назначен начальником СИЗО №5. Он и провел своеобразную экскурсию по изолятору для корреспондентов ИА «Татар-информ», а также дал возможность пообщаться с подследственными.
Первым пунктом нашей экскурсии стал музей СИЗО. Здесь собраны предметы, некогда изъятые у арестантов, такие как ножи или заточки, спрятанные, к примеру, в деревянных ложках.
Сотрудники изолятора оформили большой стенд с архивными фотографиями с дореволюционных времен и до сегодняшних дней. Осматривая экспозицию, можно увидеть, как менялось учреждение с годами.
«Раньше тюремный замок был рассчитан на 300-350 мест – это по условиям расположения койко-мест. Конечно, это цифра не выдерживалась, особенно в годы Великой Отечественной войны. Тогда с западных территорий Советского Союза, захваченных немцами, всех заключенных этапировали сюда. Практически здесь содержалось до 1500 человек. За один только 1943 год здесь от всяких болезней и из-за плохих условий содержания умерли 1123 человека. Очень жесткие условия, но, понятно, это время было такое», –рассказывает начальник изолятора.
В Чистопольской тюрьме в советские годы развернулось мощное производство. Договоры заключались с Казанским вертолетным заводом, с Чистопольским часовым заводом, с обувной фабрикой, подсобными хозяйствами. Здесь делали «егозу» – колючую проволоку для ограждения территории, сетку-рабицу и даже построили три дома, которые до сих пор стоят неподалеку.
Политические заключенные, которые отбывали здесь свой срок, в основном были арестованы за измену родины или за антисоветскую деятельность.
«Они содержались в отдельном корпусе и отношение к ним было немного другое, а на их охрану ставились наиболее подготовленные сотрудники», – вспоминает председатель Совета ветеранов СИЗО № 5 Николай Денисов.
Среди известных арестантов СИЗО №5 – будущий израильский министр Натан Щаранский, один из основателей Московской хельсинской группы Анатолий Марченко, профессор Гарвардского университета Михаил Казачков, участник знаменитой «Бульдозерной выставки» и журналист Сергей Григорьянц.
Среди самых жестоких преступников Николай Денисов вспоминает казанца по фамилии Мусин, совершившим свое преступление в 80-е годы.
«Он женился на женщине с пятилетним ребенком. И тут у них рождается свой, общий ребенок. Пока жена была в роддоме, он пришел домой пьяный, видимо на радостях, и начал избивать пасынка. Сначала отрубил ему одну руку, потом другую — расчленил его еще живого, буквально. Когда Мусина привезли в нашу Чистопольскую тюрьму, город начал бунтовать из-за того, что ему дали всего 15 лет за такое жестокое преступление. Суд, пересмотрев дело, приговорил его к расстрелу. Когда его стали выводить, он так дико заорал, что у сотрудников пошла дрожь по телу», – поделился Николай Денисов.
Заходя на территорию изолятора, нужно придерживаться определенных правил безопасности. Нам озвучили перечень запрещенных предметов, которые нельзя проносить с собой. Заходить на пункт проверки можно не больше, чем по трое. Как только мы вошли внутрь, за нами с громким скрежетом захлопнулась металлическая дверь, после чего нас попросили пройти через рамку металлоискателя.
Когда подследственный попадает сюда, его проводят в приемное отделение, где тщательно обыскивают – их раздевают, отправляют в душ, потом берут анализы, чтобы проверить на инфекции и только после этого отправляют в камеры.
Начальник СИЗО показал нам пустую камеру, где мы постарались все основательно рассмотреть. Помещение небольшое, рассчитано на четверых человек – две двухъярусные кровати с шерстяными одеялами, умывальник, стол, санузел. На окнах толстые решетки, но даже сквозь них можно открыть окно, используя специальное приспособление.
Мы обратили внимание на полосу на полу, начерченную желтой краской – Олег Нестеров объяснил, что когда сотрудники изолятора входят в камеру, подследственные должны выстроиться вдоль этой черты и не выходить за ее пределы.
Начальник СИЗО провел нас в другой корпус, в котором когда-то и располагался тюремный замок. Преодолев железные ступени, мы поднялись на третий этаж. Здесь повсюду решетки, даже на лестничных пролетах, и все кажется каким-то тесным.
На посту нас встретил часовой, который отчитался начальнику о количестве задержанных и общей обстановке. В сопровождении охраны мы вошли в другую камеру. Перед нами, вдоль желтой черты построились шестеро подследственных. Это помещение оказалось значительно больше предыдущего.
«Есть вопросы к нам? Все нормально?», – поинтересовался у них Нестеров.
«Все хорошо, не жалуемся», – ответили задержанные. Нам разрешили побеседовать с одним из них.
«Изучение УПК — основное времяпрепровождение здесь. Художественную литературу я особо не читаю, в основном изучаю кодексы. Но периодически читаю современные бестселлеры», – поделился подследственный.
Как выяснилось, здесь выдают настольные игры и даже есть библиотека, которая пользуется большим спросом, на прогулку выделяется час в день.
Когда мы все вошли в следующую камеру, начальник изолятора осторожно подал знак рукой, чтобы мы не подходили близко к арестантам. Он и у обитателей этой камеры спросил, все ли хорошо, нет ли проблем с питанием.
«Все достойно, особенно по осени стало хорошо, только винегрета, такого, как в прошлом году, нет», – посетовал один из арестованных.
«Пока был в тюрьме, внучка родилась. 51 год отметил – хватит уж, домой пора, там ждут. В исключительном моменте и тюрьма помогает», – поделился другой арестованный.
«Некоторых наркоманов с воли привозят “свежеарестованных”, его поколотит всего, побьет суток трое, он потом говорит: “Как заново родился!” Я всегда говорю – это единственное место, где можно подумать, как дальше жить», – отметил Нестеров.
Памятуя о богатой истории здания, руководство решило оставить одну камеру в том виде, в каком она была во времена тюремного режима, когда содержались, как их называют здесь – «пожизненники».
Раньше в камере от побега, помимо толстых бетонных стен, удерживали внутренние решетки. Днем заключенным не разрешалось лежать, поэтому предусматривались тонкие доски, на которых сидели. Бесспорно, в наши дни условия содержания куда гуманнее.
«Со всей России сюда свозили спецконтингент, ремонта не было – все было обшарпанное, но тогда и законодательство было другое. Вы же видели, сейчас – стены покрашенные, гладкие, а в то время на стенах была “шуба” – колючая краска, к ней невозможно было прислониться. А потом уже “шубу” отменили. Еще на окнах были “реснички” – металлические пластинки часто наваренные, как жалюзи, только их не повернешь, не отодвинешь. Солнце даже не попадало в камеры и поэтому круглосуточно был включен свет», –рассказывает начальник СИЗО.
Кардинальные изменения в учреждениях системы ФСИН начал происходить в 2000-х годах – исчезли те же самые «реснички» и «шуба», бетонный пол заменили на деревянный, санузлы в камерах изолировали. Мы увидели гладкие светлые стены, теплые и чистые камеры и человеческое отношение к подследственным.
Однако, какими бы комфортными не были условия, это – место лишения свободы. И время, проведенное здесь, не вернется никогда.
Нет комментариев-