Дебаркадеры – культ советского величия
Дебаркадеры, они же плавучие пристани, как напомнил инициатор создания Музея Волги в Свияжске, яхтсмен и архитектор Павел Тиняев, пережили свое развитие от весьма утилитарных зданий до практически дворцовой архитектуры. Собственные дебаркадеры имело каждое пароходное сообщество, и друг с другом они соревновались в эстетике и перечне оказываемых услуг пассажирам.
«Сильное развитие дебаркадеры получили в конце XIX века, когда все больше и больше речные перевозки стали возить пассажиров. Еще лет тридцать назад без волжских дебаркадеров невозможно было существовать населенным пунктам, огромное количество пассажирских перевозок еще 50 лет назад проходило именно по реке. К середине ХХ века (создание системы водохранилищ. – Ред.), после Победы, наблюдался расцвет: дебаркадеры перешли в некий культ советского государства и величия», – констатировал Тиняев.
Как пример он продемонстрировал исторические фотографии дебаркадеров в Рыбинске, Симбирске, плавучей пристани известнейшего пароходства «Кавказ и Меркурий», которое владело самым большим парком дебаркадеров на Волге на протяжении XIX – в начале ХХ века. Один из самых известных дебаркадеров долгое время сохранялся в Волгограде, но, несмотря на общественные акции, сначала значительно пострадал в пожаре, а затем был снесен.
Костромская пристань-памятник
Однако он отметил, что есть и «положительные варианты решения для подобных сооружений». Так, Кострома один из своих дебаркадеров в 2015 году признала объектом культурного наследия. Дебаркадер № 103 переоборудован в ресторан на воде, а часть акватории, где он размещен, приписана к пристани так, как если бы это была суша. Именно не стационарное, а движимое положение дебаркадеров, по мнению татарстанского Комитета, является юридическим барьером для включения этих объектов в перечень объектов культурного наследия.
«Требования к осуществлению деятельности в границах территории объекта культурного наследия достаточно, видите, простые. Запрещается строительство объектов капитального строительства, проведение земляных, строительных, мелиоративных и иных работ, за исключением работ по сохранению объекта культурного наследия и его отдельных элементов», – пояснил нюансы особого охранного статуса костромского дебаркадера докладчик.
Наделить особым статусом объектов культурного наследия Павел Тиняев предлагает пять околоказанских дебаркадеров (всего, к слову, «Татфлот» сейчас эксплуатирует девять).
«Предложение по нашим татарстанским дебаркадерам – сохранение функции пассажирской пристани и наполнение общественной. Это туристическая навигация и офисы проката пляжного оборудования и лодок, магазины продажи фермерской продукции, кафе, швартовка маломерных судов, что очень востребовано (ее надо посмотреть в правовом поле, но это возможно)». Архитектор Павел Тиняев
Спустить с воды на землю?
Советник министра строительства РТ Николай Васильев отметил, что, сколько себя помнит, «каждый год ходил на всех плавающих по Волге судах – и пароходах, и теплоходах, и дизелепароходах, «Метеорах», «Буревестниках», «Кометах», и даже «Ракете №1», которая управлялась Героем Советского Союза Девятаевым».
Однако сейчас, констатировал Васильев, от Астрахани до Череповца сложилось целое кладбище заброшенных понтонов разного типа, свойства и типологии. Но решать вопрос с их сохранением и с сохранением памяти времени и духа судоходной Волги, по его мнению, стоит отнюдь не «прицеплением к бумажке».
«Я думаю, что эта постановка (в перечень объектов культурного наследия. – Ред.) не сохранит объект», – заявил советник министра строительства РТ.
Васильев считает, что, лишь поменяв историческую функцию, как чаще всего, например, бывает в таких случаях, на коммерческую, дебаркадеры можно будет ставить на государственную охрану как объекты культурного наследия, поскольку «регистрация как объекта недвижимости автоматически их привязывает к территории».
Он напомнил, что еще в советские годы пассажирское движение осуществлялось не только по Волге, но и по Казанке, когда небольшие теплоходы ходили до Крутушки.
«Сегодня большинство этих пристаней не нужно, и делается под конкретную отметку пирс. Те массы судов, которые сегодня швартуются, даже не позволяют такому объекту работать. Раньше в Ключищи паровички ходили из Казани и забирали в конце выходного дня (а тогда была 6-дневная рабочая неделя) дачников. За один день надо было всех увезти. Кроме трамвайчиков и "омики" посылали тогда. Но сегодня это не те дебаркадеры, что стояли там тогда – то есть с историей их увязать трудно. Традиционно из Казани связь с Верхним Услоном обеспечивалась очень интенсивно. Были и паромы, и самостоятельные пристани на рейсы в Услон и до Свияжска. Но говорить о том, что ныне существующие такие объекты несут большую историю, нельзя. Это типовые объекты, и представляют ли они ту ценность, которую нам стоит передать следующим поколениям – большой вопрос», – обратил внимание Николай Васильев.
А вот сохранившийся дебаркадер в Набережных Челнах, по мнению Васильева, обладает архитектурой, ради которой его стоило бы перевести в объект культурного наследия. Таким же примером могла бы быть казанская казенная пристань, изображенная в свое время на многих открытках – «уровня галеры Екатерины II», назвал ее Васильев.
Также отметил, что подхватить дебаркадеры и присвоить им категорию объектов культурного наследия стоит только тогда, когда они будут, наконец, рано или поздно списаны.
«И поставить их в районе "Миллениума", чтобы было не так скучно смотреть. Вот это было бы интересно. И вот тогда мы будем решать эту задачу сохранения объектов – только не всех сразу», – предложил Николай Васильев.
Вариантами размещения списанных дебаркадеров он также назвал Свияжск (где планируется создание Музея Волги), а также Музей Казанского адмиралтейства (создание которого, впрочем, на протяжении уже лет 7 остается также только в планах).
На вопрос заместителя председателя Комитета РТ по охране объектов культурного наследия Светланы Персовой, как сохранить дебаркадеры до того, когда их спишут, Васильев ответил, что «вопрос будет решаться без нас» – сам собой, так как пристани каждый год используются во время навигации, а для этого в зимний период проходят техобслуживание.
«Как только дебаркадер будет списан и в лучшем случае найдется какой-то инвестор, его совершенно точно не будет устраивать эта надстройка, которая к моменту списания придет в негодный вид. Она просто сгниет. Надо понимать, что это каркасное сооружение, обшитое досочками. Это можно будет все сломать, выкинуть и построить совершенно другую экономически выгодную модель, как ресторан “Круиз”, который как преемственный объект истории Волги – он ни о чем». Павел Тиняев
Дебаркадеры же, остающиеся сейчас на линии, подчеркнул он, хоть и построены, по типовым проектам, но уже даже этим самым внесли себя в страницы истории Волги.
«Они невыдуманные, они там жили всегда – это неотъемлемая часть Волги», – акцентировал Тиняев.
Архитектор-реставратор, эксперт Минкульта России, заместитель председателя Татарстанского отделения всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ТРО ВООПИиК) Фарида Забирова обратилась к Николаю Васильеву с прямым вопросом:
«Вы вообще не считаете существующие дебаркадеры архитектурной ценностью? А типологическая ценность как уходящей эпохи?..»
Оппонент ответил, что с его точки зрения «по сравнению с тем, что представляли из себя эти объекты раньше, большой историко-архитектурной ценности сегодня эти типовые объекты не представляют», хотя «сохранить их, наверное, интересно».
«Татфлот»: речные перевозки никогда не отменят!
Директор компании «Татфлот» Марс Хамидуллин, эксплуатирующей дебаркадеры напомнил, что Татарстан – единственная республика, сохранившая дебаркадеры, в свое время предоставленные Советским Союзом. Девять пристаней находятся в исправном состоянии, хотя и выполняют свои функции не в полной мере. Прежде, помимо билетных касс, дебаркадеры имели еще буфеты, комнаты отдыха для транзитных пассажиров, комнаты матери и ребенка.
«Это все есть, оно не разрушено, пришло в ветхое состояние без ремонта во времена упадка пассажирских перевозок. Сегодня компания “Татфлот” пытается все это поднять на старый уровень. Рассматриваем возможность восстановления первоначальных проектных функций, чтобы дебаркадеры работали не только по высадке пассажиров, но и чтобы пассажиры, туристы могли подходить, любоваться природой Волги, выпить чашечку кофе, отдохнуть на верхнем деке», – пояснил он.
Как рассказал Хамидуллин, «Татфлот» рассматривает организацию рядом с дебаркадерами рыночных площадей по типу той, что можно увидеть в фильме «Двенадцать стульев», снятой в Козьмодемьянске.
Руководитель судоходной компании также подчеркнул, что место дебаркадера строго закреплено в Атласе единой водной системы, и пристань обязана находиться именно на этом месте всю навигацию – семь месяцев. Кроме того, «пассажирские перевозки никто не отменял, и никто их не отменит никогда», заверил Марс Хамидуллин.
Он также отметил, что бетонный корпус дебаркадеров, создан в 60-х годах прошлого столетия, однако настолько уникален, что до сих пор не проявляет водотечности – трюмы остаются сухими.
Ремонт тринадцати дебаркадеров, обсчитанный Министерством транспорта РТ еще в прошлом году обошелся бы миллионов в 20, сообщил представитель ведомства. Помощник Президента РТ Олеся Балтусова заметила, что первоначальная смета была затем уменьшена, и напомнила собравшимся экспертам, что у дебаркадеров есть и функциональное настоящее, и видение использования в будущем.
«Очень важно понять нам всем, что это уникальное явление на Волге. Все регионы уже уничтожили свои дебаркадеры, а мы их сохранили. Мы не знаем, что будет дальше, через 10-20 лет будут другие времена и другие структуры придут управлять как наследием, так и транспортом. Мы можем внезапно тоже лишиться этого наследия 60-70 годов. Вопрос ко всем нам сегодня: мы хотим, чтобы у нас сохранились эти довольно интересные решения деревянных дебаркадеров? Очень важно понимать и осознать, как мы можем закрепить историческую память на Волге, стоит им предавать статус объектов культурного наследия местного значения или ценных градоформирующих объектов?..» – призвала к размышлениям Балтусова.
Дебаркадеры на Волге – это не только преимущества сохранившего их Татарстана, но и наследие ХХ века, которое сейчас в тренде во всем мире, добавила Фарида Забирова.
«Сейчас это в ИКОМОС ЮНЕСКО даже тема. Если кого-то смущает, что это 60-е годы ХХ века, надо уже пересмотреть свое отношение к советскому наследию. Можно говорить о типологической ценности, об архитектурной ценности и именно в привязке к данным местам, потому что это дух Волги. Еще ведь есть нематериальное наследие. Это точечные объекты, которые были как бусы по всей Волге. Их нельзя в одно место свозить, составлять рядом, как бусы, иначе это будет такая же зимняя стоянка, только летом. И есть прежние инструкции, в которых говорится, что не только уникальные объекты с авторством, но и типовые объекты могут быть объектами культурного наследия, как типичный представитель морфотипа или застройки зданий. Есть аналоги, как это сделать, как закрепить территорию и акваторию, есть атлас, как показывали представители “Татфлота”», я считаю, что это не типовой, конечно, а уникальный вид объектов культурного наследия», – резюмировала Забирова свой спич.
Молодой архитектор, преподаватель КГАСУ Степан Новиков напомнил, что эти же дебаркадеры при всех прочих особенностях еще и уникальные объекты редкого в наши дни деревянного зодчества.
«На территории Татарстана и Казани практически деревянных объектов-павильонов не осталось. А все это было... И, как ни странно, в более агрессивной среде, на воде, эти объекты сохранились. Мне кажется, что это само по себе уникальный факт. Соглашусь, что эти объекты являются уникальными с точки зрения стилистики. Да, они менее помпезны, чем дореволюционные, но они несут именно ту культуру, ту архитектуру советского периода. Это неоклассицизм с элементами артдеко. Мне кажется, это очень важно». Архитектор Степан Новиков
Он предложил воспользоваться объявленной 10-летней программой по возрождению Волги, чтобы через нее решить вопрос финансирования восстановления прежнего облика и полных функций дебаркадеров как части речной транспортной системы и уникальных объектов культурного наследия в то же время. Фарида Забирова напомнила, что можно также подавать идею на грант в программу «Наследие» как российского, так и республиканского уровней.
Резюмировала позицию большинства экспертов архитектор Юлия Васильева, авторству которой принадлежит проект военного госпиталя Казани, переданного КФУ: «Мы все здесь в том или ином виде согласны, что охранять нужно. Однозначно. И желательно сохранять как часть транспортной инфраструктуры, чем они и являются, как часть некоторого достопримечательного места».
Особый взгляд Комитета ОКН
Подытоживая затянувшуюся дискуссию, руководитель Комитета РТ по охране объектов культурного наследия Иван Гущин подчеркнул, что его «личная история связана с сохранением этих оставшихся уникальных объектов».
«Моя позиция однозначна: волжские дебаркадеры, несомненно, надо сохранить.Эти уникальные сооружения интересны и с точки зрения туристической привлекательности. И есть четкое понимание того, что пора менять свое отношение к советской архитектуре. Типовая она или не типовая – это дело экспертов». Руководитель Комитета ОКН Иван Гущин
Тем не менее проблемы, по мнению Гущина, в случае плавучих конструкций дебаркадеров связаны именно с территорией.
«Меня смущают два ключевых момента: первый связан с территорией, второй – с сохранением дебаркадера в зимний период. В это время дебаркадеры фактически выключаются из пользования. Безусловно, я нацелен на их сохранение на местах навигации, чтобы они оставались здесь же и в зимний период. Я не строитель, но представитель Минстроя, наверное, подскажет, что есть вариант «посадить» их на некие двигающиеся штифты, которые будут поднимать дебаркадеры, и они не будут подвержены разрушению, когда замерзнет Волга. Технически у нас есть целая секция по конструктивным решениям, мы можем обсудить это, решив многие вопросы, связанные с привязкой к местности», – предложил нестандартный выход Гущин.
Он обратился с весьма прозрачным намеком к главе судоходной компании, распорядителю дебаркадеров Марсу Хамидуллину, сказав, что было бы неплохо, «если бы «Татфлот» списал случайно один дебаркадер и по договору дарения отдал в Музей Волги».
Обсуждение решено было продолжить на следующем заседании комиссии с позиций сохранения уникальных для Куйбышевского водохранилища объектов.
Нет комментариев-