Кандидат филологических наук, заведующий отделом текстологии Института языка, литературы и искусства им. Ибрагимова Академии наук Татарстана Марсель Ибрагимов рассказал, почему именно Тукай стал татарским поэтом номер один и насколько реальный Тукай отличался от идеального образа, который живет в сознании татар.
«Если с Пушкиным можно «быть на дружеской ноге», то с Тукаем – нет»
Известно, что жизнь и творчество выдающихся поэтов часто мифологизируются. Что в этом плане можно сказать о Тукае?
Я вспоминаю одно из своих давних выступлений на тему «Габдулла Тукай как национальный миф». Тогда я еще серьезно не занимался Тукаем. Мое выступление отчасти было связано с интересом к пушкинскому мифу в русской культуре и попыткой поставить такой же вопрос применительно к Тукаю. Тогда собравшаяся в музее Тукая аудитория сдержанно и, я бы даже сказал, настороженно, отнеслась к моему выступлению.
Почему? Это связано с пониманием мифа как чего-то нереального, фантастического?
Думаю, да. Тукай - одна из святынь, ставшая символом национальной культуры. Любое другое восприятие Тукая в национальном сознании представляется как посягательство на святое. И если в русской культуре можно быть «с Пушкиным на дружеской ноге», то в татарской с Тукаем - нет
Вы, вероятно, имеете в виду эссе Абрама Терца «Прогулки с Пушкиным» с его пассажем о тонких эротических ножках, на которых Пушкин дуриком входил в русскую литературу?
Не только. Еще в XIX веке Д. Писарев пытался отойти от линии идеализации Пушкина. Кстати, в 1920-1930-ее гг. нечто подобное встречается и по отношению к Тукаю. Социологическая критика навешивала на него разные ярлыки: «буржуазный поэт», «националист», «религиозник» и пр.
Сейчас вопрос о мифологизации Тукая воспринимается столь же болезненно?
Думаю, что в меньшей степени. Здесь определенную роль сыграла опубликованная в 2011 году книга немецкого ученого Михаэля Фридериха «Габдулла Тукай как объект идеологической борьбы». На русский язык ее перевел Искандер Гилязов. Это не столько литературоведческое, сколько социологическое исследование. В нем автор показал, как на протяжении XX века под влиянием идеологии менялось восприятие Тукая.
Чем Тукай привлек внимание немецкого ученого и, в целом, насколько творчеством татарского поэта интересуются за рубежом?
М. Фридерих занимался изучением уйгурского языка и литературы. По его словам, в учебники для уйгурских школ часто включаются стихи Тукая. Он воспринимается уйгурами как один из своих классиков. Это побудило ученого приехать в Казань и серьезно заняться изучением Тукая. Как видим, в тюркоязычном мире хорошо знают татарского поэта. Для западного читателя его творчество менее известно.
Почему? Нет переводов?
Чтобы появились хорошие переводы Тукая и других татарских поэтов на европейские языки, нужно активно продвигать татарскую литературу на Западе. Самый верный путь для этого – включить Тукая в контекст западных литератур, иначе говоря, привести Тукая к англичанам, французам, немцам, американцам через их национальных поэтов: Байрона, Верлена, Гейне, Уитмена. Сопоставляя их поэзию с поэзией Тукая, Дардменда, С. Рамиева, Бабича, мы можем пробудить интерес к нашей национальной поэзии.
«Стихи Тукая были понятны и близки всем его современникам»
Почему именно Тукай стал символом татарской культуры? Почему не Амирхан или, например, Дардменд?
Писатели, о которых вы говорите, не менее талантливы, чем Г. Тукай. Как и Тукай, они – гении нации. Это список можно было бы расширить. В том, что Тукай на протяжении многих десятилетий воспринимается как первый татарский поэт, я бы выделил два обстоятельства.
Во-первых, народность его поэзии. Стихи Тукая были понятны и близки всем его современникам, представителям всех сословий, людям разным по социальному статусу, образованию. Вряд ли то же самое можно сказать о Дардменде или С. Рамиеве. Поэзия первого философична и символична, второй был поэтом-модернистом. Их творчество имело своего читателя, но оно не было демократичным, как творчество Тукая.
А биография Тукая как-то повлияла на его статус первого татарского поэта?
Конечно. Тукай – сирота. Жизнь его была полна тягот, о которых он и сам писал в своих письмах и мемуарной повести «Исемдә калганнар» («Что я помню о себе»). Вспомните берущий за душу образ маленького Тукая, стоящего зимой на пороге дома старухи Шарифы и пытающегося детскими ручонками открыть примерзшую дверь. Или историю, случившуюся на Сенном базаре Казани, когда привезший Тукая в Казань возница кричал: «Кто возьмет сироту на содержание?». Сиротство Тукая удачно вписывалось в создававшееся с середины 1930-х гг. представление о народном поэте.
Разве это не соответствует истине?
Сам факт сиротства и тяжелого детства нельзя отрицать. Другое дело, что есть некоторые моменты, которые не соответствуют действительности. Дед Тукая Зинатулла, например, не был безразличен к судьбе внука. По ряду свидетельств, не имея возможности самому содержать его, он искал хорошую, состоятельную семью, которая могла бы взять на себя заботы о маленьком Тукае, а не отправлял мальчика в Казань, полагаясь, что, авось, кто-то в конце концов приютит его у себя. Таких фактов немало.
«То, что Тукай нередко был участником застолий – факт»
А как быть с тем, что у Тукая не было своего дома, и вся его жизнь и в Уральске, и в Казани прошла в гостиницах?
Это, действительно, так. Но нельзя упускать из виду, что гостиничные номера были достаточно дешевы. За номер в «Болгаре» Тукай платил около 40 копеек в сутки, 12 рублей в месяц. Даже работая экспедитором в издательстве Габдрахмана Давлетшина «Китап» за 25 рублей в месяц, он мог распоряжаться 13 рублями. Это небольшие деньги, но не будем забывать, что Тукай исправно получал гонорары от своих издателей. И за все время его жизни в Казани в печать вышло более 20 книг.
Не будем забывать и того, что в начале прошлого века гостиницы были центрами культурной жизни татар, где располагались редакции газет и журналов, проходили культурные мероприятия, собрания общественности.
В опубликованной в серии «ЖЗЛ» книге И. Нуруллина говорится о том, что Тукая окружали не только татарские интеллигенты, но и не нашедшие своего места в жизни и оттого ведущие бесцельную жизнь молодые люди. Они, якобы, плохо влияли на поэта, пристрастили его к пагубным привычкам. Это действительно так?
Послушайте, поэты – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, включая слабости или, как вы сказали, пагубные пристрастия. То, что Тукай нередко был участником застолий – факт. Об этом он и сам писал в своих отдельных письмах, например, в одном из писем Ф. Амирхану в Серноводск. В упомянутой вами книге И. Нуруллина автор пытается как-то сгладить этот факт, говоря о том, что Тукай бывал в питейных заведениях, но посещал он их во многом для того, чтобы получить жизненный материал для своих произведений.
С чем вы связываете такое объяснение?
Будучи наделенным статусом первого татарского поэта, Тукай, безусловно, идеализировался. Любые факты, идущие вразрез с идеальным образом, необходимо было как-то сглаживать. Упомянутый пассаж И. Нуруллина - пример такого ретуширования.
Но ведь нам по разным публикациям известны многие слабости русских писателей: Пушкина, Толстого, Достоевского, Блока, Есенина. Почему русские литературоведы открыто пишут об этом, а для татарских это все еще своего рода табу?
Понимаете, поначалу я воспринимал это как проявление консерватизма наших ученых, деятелей культуры. Сейчас я смотрю на это иначе. Тукай в татарской культуре стал одним из факторов национальной идентичности. В его творчество выразились национальный дух, психология татар. При чтении многих его стихов ощущаешь свою причастность к нации. Прочитайте «Милли моңнар», «Туган тел». Разве это не поэтическое выражение татарскости? Это для нас в Тукае наиболее значимое, ценное. Все остальное на фоне той миссии, которую играет Тукай в татарской культуре, воспринимается как не имеющее существенного значения. Не случайно мы определяем себя как нация Тукая («Тукайлы халык»).
«На национальной культуре, литературе не надо экономить»
Есть мнение, что Советское государство выбирало для каждого народа знаковых поэтов и возвышало их. У казахов это Абай, у башкир - Мустай Карим, у татар – Габдулла Тукай?
С этим трудно спорить. С момента образования Советского государства началась работа по созданию многонациональной советской литературы. Для каждой национальной литературы определялся ряд писателей, которые должны были определять ее облик и соответствовать тем идеологическим требованиям, которые предъявлялись национальным классикам.
К этому я не стал бы относиться отрицательно. Создание такого списка национальных классиков способствовало изданию их произведений, причем не только на родном языке, но и в переводах на русский и другие национальные языки. Их произведения издавались многотысячными тиражами. Мало кто в Советском Союзе не знал Тукая или Джалиля.
Скажите, такого рода возвышение отдельных классиков, не ослабляет ли внимание к другим национальным писателям?
Вы задали очень правильный вопрос. В этом году мы празднуем 135-летие со дня рождения Тукая. Но он ведь ровесник Фатиха Амирхана. Вы слышали о конференции или хотя бы круглом столе, посвященном Ф. Амирхану, новом издании его трудов? А ведь это для татарской литературы равновеликие фигуры.
На национальной культуре, литературе не надо экономить. Возвышая наших писателей во всероссийском масштабе, мы демонстрируем всем богатство нашей литературы, мысль о татарах как талантливой нации, у которой есть писатели мирового масштаба.
Празднование юбилеев – это советская традиция.
Хорошая традиция. К юбилейным датам, как правило, готовятся собрания сочинений, готовятся труды по творчеству «писателей-юбиляров». В нашем институте, например, сейчас заканчивается работа над проектом «Хроники жизни и творчества Г. Тукая». Вышла первая книга об Уральском периоде жизни поэта, сейчас близится к завершению работа над 2 и 3 книгами – о жизни Г. Тукая в Казани.
Упомянутая нами сегодня книга И. Нуруллина вышла в серии ЖЗЛ. Нужно ли реанимировать эту серию?
Безусловно. Книга вышла в 1977 году. С тех пор многое изменилось. Появились новые факты о жизни и творчестве поэта. Все это могло бы быть интересным для современного читателя.
Какой вы видите новую книгу о Тукае в этой серии?
Года два назад мы проводили круглый стол, посвященный перспективам тукаеведения. В нем наряду с учеными принимали участие писатели, режиссеры, деятели искусства. Запомнилась мысль, высказанная писателем Ильдаром Абузяровым: «Тукая не следует преподносить как горемыку, который, в конечном итоге, стал жертвой жизненных обстоятельств. Тукай – это успешный молодой человек, который, благодаря поддержке окружающих его людей (Мутыгуллы и Камиля Тухватуллиных в Уральске, Ф. Амирхана, Г. Камала, В. Бахтиярова, С. Рамиева – в Казани) стал выдающимся поэтом».
Спасибо за интересную беседу.
Нет комментариев-