Фильмы Байбулата Батуллина получили призы кинофестивалей «Кинотавр», «Короче», стали участниками Казанского международного фестиваля мусульманского кино, кинофестивалей «Рудник», SHNIT и нескольких других. Его дипломная работа в Московской школе кино — короткометражная картина «Половинки» вошла в лонг-лист претендентов на премию Национальной киноакадемии кинематографических искусств и наук России «Золотой орел». В интервью информационному агентству «Татар-информ» Байбулат Батуллин рассказал о том, на какие деньги снял свои фильмы, чему научился в Московской школе кино, и о том, как сделать татарский язык кинематографичным.
— Твой фильм «Половинки» вошел в лонг-лист претендентов на премию Национальной киноакадемии кинематографических искусств и наук России «Золотой орел» за 2017 год. Кто тебя порекомендовал на эту премию?
— Я не знаю точно, как именно наш фильм оказался в лонг-листе «Золотого орла». Судя по всему, это произошло или по рекомендации дирекции калининградского фестиваля «Короче», в котором фильм также принял участие, или отборщики премии «Золотой орел» увидели его на фестивале «Кинотавр». Результаты лонг-листа станут известны в январе. А на «Кинотавр» я сам подал заявку. Всего в конкурсную программу отобрали пять фильмов выпускников нашего курса, в том числе и мой.
— На «Кинотавре» «Яндекс.Такси» и «КиноПоиск» пригласили тебя стать участником первого киноальманаха историй о такси и обещали выделить бюджет в 1 млн рублей. Работа над этим проектом уже началась?
— Предложение снять фильм в рамках альманаха на 1 млн рублей было специальным призом «Яндекс.Такси» на «Кинотавре». Я им предложил несколько историй, но они не подошли, и поэтому я ничего не снимал. Мы остаемся на связи с «Яндексом», у которого большие планы по поводу кино и рекламы. Насколько мне известно, компания сейчас создает свой продюсерский центр «Из точки А», и, возможно, я приму участие в одном из следующих проектов «Яндекса».
— На какие деньги ты снял свои предыдущие фильмы?
— «Половинки» — мой дипломный фильм, а также оператора, продюсера, гримеров и монтажеров. Для создания этой картины мы все скинулись, но в один прекрасный момент эти деньги закончились. Наш продюсер обращался к разным кинокомпаниям. Кинопродакшн «Take shot», посмотрев отснятый нами материал, поверил в нас и финансово поддержал наш проект. Московская школа кино также выделила средства для снятия «Половинок».
«Сокращение» — это дипломная работа выпускника продюсерского факультета Московской школы кино Романа Дидковского. Он пригласил меня в качестве режиссера. Я снимал ради опыта и интереса: мне и сценарий нравился, и поработать с известными актерами было привлекательно. «Ноль с половиной» и «To Run or Not To Run» я снял на свои деньги — у них небольшой бюджет.
— Какой из своих фильмов считаешь наиболее успешным на сегодняшний день?
— У меня есть претензии ко всем своим фильмам: они по-своему все хороши и плохи. Самый успешный фильм, наверное, «Половинки» (это так странно звучит, даже страшно). Концепт этого фильма мне больше всех нравится. Фестивальная жизнь у картины тоже неплохая. Ведь попадание в лонг-лист «Золотого орла» для нас уже победа.
История придумалась следующим образом. Как-то я обнимался с девушкой. Она меня так крепко обнимала, как будто примагнитилась. А мне нужно было убегать на занятия в Московскую школу кино. Я на минуту представил: девушка будет на мне висеть как минимум два часа — за это время я дойду до школы, а там занятие важное, которое нельзя пропускать, и только потом мы бы вызвали «Скорую», чтобы нас разъединили. Эту историю можно было рассказать в разных жанрах: в хорроре, в чистой комедии, в романтической комедии, и социальная драма могла бы получиться, если бы, например, в Татарстане к татарину приклеилась русская девушка. Мы со сценаристом Аней Филатовой сделали фильм в стиле романтической комедии.
— Как ты выбрал актеров?
— Я был на спектакле в ГИТИСе на курсе Женовача и увидел Машу и Льва, которые исполняли главные роли. Они идеально подходили для фильма: он — высокий, она — маленькая, между ними чувствовалась химия, и их движения на спектакле напоминали «Половинки». Я позвал эту пару на пробы, и мы испытали на них «систему приклеивания». Работало — нам понравилось. Единственное, по сценарию нам нужны были герои постарше, поэтому мы в течение месяца искали других актеров. Приходили прекрасные артисты, среди которых были и звезды, но «приклеить» их не удавалось: или это выглядело неэстетично, или химия между ними не чувствовалась. В итоге мы пригласили на съемки Льва и Машу. А к Сергею Епишеву мы обратились через агента. Он прочел сценарий и согласился. Работать с ним было просто счастье. Да со всеми работать было счастье.
— Почему ты выбрал киноискусство?
— Я не сильно разбираюсь в кино, просто люблю его, и мне нравится развлекать людей. Педагоги по истории кино и киноискусству, наверное, на меня обидятся, но для меня кино — это все-таки развлечение, даже если и неглупое. Также мне интересен процесс погружения в фильм. Главное, чтобы он чем-то зацепил. Некоторые авторы цепляют историей, некоторые — ритмом, а кто-то — первым кадром.
— Расскажи про свой первый фильм?
— Когда мне было 12 или 13 лет, во время просмотра «Трансформеров» я захотел убежать и снять свой фильм с игрушками. У меня был 1 бионикл, еще 10 я выкупил у друга за 80 рублей. Биониклы стали актерами моего первого фильма. Тогда я еще не знал, что можно монтировать на обычном компьютере, поэтому снимал в монтажном порядке. Параллельно включал саундтрек: нажимал ногой на магнитофон. Это было весело. Озвучил фильм, естественно, сам: взрывал петарды, что-то поджигал. Фильм получился 15-минутным, но он не удался. Папа с показа ушел. Мама осталась, она сказала, что ей понравилось (я сейчас понимаю, что она соврала). Брат сказал, что было бы классно оставить только последние две минуты, когда происходят поджоги и взрывы.
— Как ты поступил в Московскую школу кино?
— Я поступал во ВГИК, но меня туда не взяли. Когда узнал, что не поступил, я зашел на сайт Московской школы нового кино, про которую все говорили в очереди на собеседование во ВГИКе. Пытаясь зайти на сайт той же школы снова, я оказался на другом — более понятном и позитивном. Это был сайт Московской школы кино. Я увидел на экране фотографию куратора Алексея Попогребского и подумал, почему бы не попробовать поступить в эту школу. Мне понравилось, что в МШК решающую роль при поступлении играет портфолио, в то время как во ВГИКе на него особого внимания не обращают.
— Чему ты научился и какие открытия для себя сделал, обучаясь там?
— Основное преимущество этой школы в том, что она знакомит с киноиндустрией. Например, у нас был целый семестр, посвященный рекламе. В качестве заданий мы получали реальные заказы реальных агентств и клиентов, а в конце семестра — реальную работу в портфолио. При этом нужно конкурировать со своими одногруппниками: заказ получает тот, у кого лучшая экспликация. То же самое с сериалами: мы снимали пилотные сцены со звездами для реальных студий. Обучение проходило очень интенсивно. Каждую неделю нам задавали снять один небольшой фильм. Если его в воскресенье не утвердят, то на следующей неделе снимаешь по новому заданию и еще переснимаешь тот непринятый. Поэтому, окончив школу, кажется, стал чуть-чуть опытнее.
— Как ты считаешь, можно научить снимать кино?
— Нет, наверное. Научить — нет, научиться — можно.
— Ты часто нарушаешь правила киносъемки?
— Я их особо и не знаю. Я лентяй и плохой ученик. Если даже я что-то и нарушаю, то делаю это не специально.
— Как ты относишься к тому, что ты уже снял?
— Очень странно пересматривать свои фильмы. С одной стороны, ненавижу того, кто это сделал, с другой — они содержат в себе моменты, по которым ностальгирую. Я не сильно радуюсь своим фильмам, но за них не стыдно. Если за работу стыдно, я его не выкладываю.
— Какие темы тебе интересны?
— Мне тема не так важна, как зацепка. Зацепкой может стать и тема, и персонаж. Например, учитель татарского языка, который осознал, что он никому не нужен. Основная тема, которая мне интересна, это глобализация. Этот процесс затронет нас всех: кто-то будет страдать, а кто-то будет к ней готов.
— Про кого ты будешь снимать: про тех, кто будет страдать, или тех, кто будет готов?
— Конечно, про тех, кто будет страдать. Мне кажется, страдать будут практически все, по крайней мере в Татарстане. Поэтому сейчас нам важно разобраться в себе. Взять хотя бы татарский язык. Мы сами не понимаем, зачем нам нужен татарский. Если мы поймем это, не привлекая к этому вопросу кого-то другого, и каждый из нас задумается над тем, почему сам с друзьями общается на русском, — все будет по-другому.
— Как ты думаешь, почему в Татарстане нет кино и не развита киноотрасль?
— Потому что в кино нет необходимости. Есть те, кто пытается создать его, и им низкий поклон. Но как бы ни пытались создать татарское кино, оно не появится только стараниями и деньгами или может получиться псевдокино. Нам сейчас нужно накопить все необходимые условия, чтобы оно появилось. Если 300 (тысяч) молодых специалистов наберутся опыта и вернутся в Татарстан, мы можем создать здесь киноиндустрию. Это классно, что у нас сейчас нет кино.
— Что ты вкладываешь в понятие «татарское кино»?
— В основе татарского кино должны быть истории, связанные с татарским народом. Неважно, на каком языке будут эти фильмы. Мы можем снять картину про татар, которые живут в Финляндии, на финском, и это будет татарское кино. Довольно странно, когда спрашивают, почему ваш фильм не на татарском языке, хотя он может быть про татар. Все потому, что мы же на русском говорим большую часть своей жизни. А кино, оно ближе к жизни, чем театр, например. Я тут, конечно, обобщаю, а обобщать нельзя. Если история про деревенскую бабушку, то фильм будет на татарском. Чтобы татарский язык стал кинематографичным, нам нужно перестать говорить в фильмах, как в театре.
— Есть ли у тебя планы приехать в Татарстан и снимать фильмы здесь?
— Я и не уезжал из Татарстана: приезжаю в Казань каждый месяц и 40 процентов своих работ снял здесь. У режиссера не должно быть прописки, он — кочевник, который может снимать кино где и когда угодно. Если я буду ставить себе какие-то рамки, это ни к чему хорошему не приведет. Я открыт ко всем предложениям. Есть большая вероятность того, что этим летом я что-то буду делать в Татарстане.
— Казань или Москва: в каком из этих двух городов тебе больше нравится жить?
— В Казани мне хочется отдыхать, а в Москве — работать. Все мои московские друзья связаны с кино. Каждый из них что-то снимает и выкладывает в Фейсбук. Я смотрю их работы и вдохновляюсь. И в Москве, конечно, чуть больше возможностей. Еще одна разница в том, что в Казани все как-то строго, тэртипле (упорядоченно. — Ред.), иркенлек житми (не хватает непринужденности. — Ред.). Если я буду давать интервью вот так, растянув ноги на диване, в Казани это будет воспринято странно. А если в Москве сделать то же самое — никто ничего не скажет. И в этом смысле мне больше там нравится.
— Над каким проектом сейчас работаешь?
— Я сейчас снимаю 17-серийную спортивную комедию для телеканала СТС, которая выйдет в 2018 году. И это единственное, что я могу сейчас рассказать об этом проекте.
Нет комментариев-