Добрый день, Айрат Радинович. За последние несколько лет у вас были резкие карьерные перемены — из министра труда в секретари Совбеза, оттуда — в руководители УФАС. Как вам удается перестраиваться, вникать в совершенно разные по своим направлениям отрасли? Как вы это переживаете?
Такие перемены всегда имеют непростое содержание. Мы учились этому в студенческие годы. В обучении руководителей республиканского и муниципального ранга Президенту РТ Рустаму Минниханову важно, чтобы руководитель был компетентный, способный реализовать новые задачи, адаптироваться к новому.
Полагается, что менеджер должен менять работу каждые пять лет. Переход с одного места на другое — это капитал руководителя. Благодаря смене работы и различных учреждений он набирает новые компетенции и знания, расширяет кругозор, становится более эффективным. Этот переход просто необходим для любого менеджера.
Я каждый раз пользовался предложениями о переходе на другую работу, которые мне поступали. Переход из Пенсионного фонда в Минтруд — это что-то близкое, хотя тогда из двух министерств создавалось одно. Профтехобразование — тоже интересная работа была. Работа секретарем Совбеза — это работа с силовыми структурами, правоохранительными органами и спецслужбами. Вся жизнедеятельность государства рассматривается сквозь призму безопасности.
Работа в ФАС — следующий этап, это более оперативная работа, с «мелкой моторикой», где нужно знать детали. Коллектив поменьше, есть ежедневная оперативная текучка, которая требует иного подхода. К этому непросто привыкнуть. Нужно изучить достаточно много нормативных актов.
Сто дней прошло уже?
Прошло.
Я вас поздравляю, что они удались. То есть, по-вашему, главное — это стержень менеджера?
Совершенно верно. Это очень практикуется в Сингапуре. Замминистра в правительстве — это профессионалы, которые работают как штаб, а министры избираются и реализуют ту программу, которую они защищали, когда избирались депутатами. Менеджеры работают в одном министерстве пять лет, потом в другом и становятся «пальцем», который и ведет всю работу — живую и профессиональную. У министров — политическая функция.
То есть не обязательно быть врачом, чтобы возглавлять Минздрав? Не обязательно быть дорожником, чтобы руководить Миндортрансом?
Да, я придерживаюсь такого мнения. Я считаю, что министр здравоохранения не обязательно должен быть из врачей. На уровне РФ Михаил Зурабов хоть и не был врачом, но, став министром здравоохранения, сделал огромный рывок и провел важные реформы. Он выдающийся менеджер.
Что такое УФАС по РТ, какова его миссия?
Цель государства как один из основных инструментов развития — развитие конкуренции. Принят национальный проект о развитии конкуренции в России. Роль татарстанского УФАС и Антимонопольной службы в целом — это его соблюдение. Есть более двадцати нормативных актов, которые контролируются антимонопольной службой, но основная задача — это создание условий и контроль за тем, чтобы не нарушалась конкурентная основа в экономике страны.
В данном случае УФАС по РТ занимается этим на территории нашей республики. Хотя иногда, когда нам дают полномочия, мы рассматриваем дела и всероссийского масштаба. Это, например, возмещение ущерба автовладельцам от страховых компаний. УФАС по Татарстану это инициировал, провел следствие и признал действия страховщиков незаконными. В результате они переписали свои справочники.
Все-таки кто вы — карающий орган, воспитывающий, регулирующий или помогающий? Кто вы для бизнеса и предпринимателей?
Все, что вы перечислили, в одном лице. Мы считаем, что вопросы воспитания первичны. Все должны знать, что есть такой орган, который накажет за нарушения конкурентного законодательства.
Мы ведем большую работу и по разъяснению. У нас есть хорошая программа с Министерством образования — мы проводим уроки в школах, чтобы ученики знали свои права. Например, при нарушении рекламы можно обратиться в ФАС. С детства граждане РФ должны знать, что можно и что нельзя, какие у них есть права и возможности.
Также мы встречаемся с бизнесом. Мои заместители объезжают муниципальные образования, встречаются с населением и выслушивают все вопросы, подконтрольные нашему ведомству. Людей интересуют деятельность микрофинансовых компаний, недобросовестная конкуренция.
У вас есть план по штрафам? Федералы спускают его? Говорят ли «вы должны набрать такую-то сумму?».
Такого плана нет. Есть регионы, которые за год взыскивают более 100 млн рублей штрафов, а есть которые взыскивают буквально 1 млн. У всех различные условия работы, разная экономика и масштабы.
А какой критерий оценки? Федералы ругают тех, кто собрал миллион, и хвалят тех, кто принес 100 миллионов рублей?
Нет. Есть рейтинг. В нем не прописан показатель количества наложенных штрафов, есть вопрос взыскаемости — если уж наложил штраф, то он должен быть взыскан. В рейтинге есть и количество законно вынесенных решений, и количество опубликованных материалов о антимонопольном законодательстве. Все это учитывается и оценивается в деятельности территориальных органов.
Рустам Нургалиевич неоднократно просил у проверяющих органов применять профилактические средства, а не «выкатывать» сразу штрафы. Каковы ваши действия здесь?
Есть широкий перечень решений, которые мы можем принять: предупреждение, предписание. По незначительным делам мы выносим предупреждения. Их огромное количество. В первый раз это предупреждение, дальше — предписание и только потом штраф. Есть те, кто нарушает законодательство в области госзаказа раз за разом, тогда уже мы штрафуем. Некоторых по несколько раз в год.
Вы проводите большую работу с потребителями, а как идет работа с непосредственными участниками рынка — директорами, бизнесом?
Кроме того что мы встречаемся на выездах в районах, у нас проходят общественные обсуждения. Чаще всего это проходит в нашем учебном центре ФАС. Кстати, это единственный такой учебный центр в России. Их всего два в Европе — один в Будапеште, другой в Казани. На общественных обсуждениях мы излагаем новости, делаем анализ нашей работы и отвечаем на вопросы тех, кто работает на этом рынке.
То есть руководитель предприятия может прийти на такой семинар, задать вопросы и повысить свой уровень?
Совершенно верно. Обсуждения вызывают живой интерес. В них участвуют представители предприятий, муниципальных образований.
По существу, мы проводим мало проверок сами, напрямую. Для работы УФАС достаточно жалоб, которые поступают напрямую от населения, бизнеса или правоохранительных органов. У нас маленький коллектив, и даже этот объем работы сложно провести.
Люди жалуются через госсистему или обращаются к вам напрямую?
Бывают, что пишут в прокуратуру, Президенту РТ, в «Народный контроль», после чего обращения пересылают нам. Но чаще люди обращаются напрямую к нам. У нас есть хорошее приложение, можно отправить СМС.
Расскажите, как происходит сговор на рынке. Два участника созвонились или юристов отправили? Поделитесь детективными историями.
Если речь идет о сговоре, это самые сложные, большие и интересные дела. Есть горизонтальные и вертикальные сговоры, картели. Происходит устный сговор. Вряд ли кто-то делает письменное соглашение — это большая редкость. В результате самое распространенное — участники начинают торговать с одного IP-адреса. Это и для нас доказательная база, остается информационный след, однообразные файлы и т.д.
Или поведение на торгах. Например, первые торги сильно падают. Приходит новый участник рынка, начинает сильно снижать цену. Торги отменяются. Их объявляют заново, а тут уже падение всего лишь на 0,5. Это доказательство того, что они между собой сговорились. А иногда они сговариваются и с заказчиком. Это уже 16-я статья с далеко идущими последствиями — вплоть до уголовного дела. Эта статья также позволяет применять дисквалификацию. Это очень эффективный метод.
Доказанных картельных сговоров в электронных торгах в России не так много. Буквально 300. Из них 16 было в Татарстане. Мы доказали сговор. Самые громкие за последнее время дела — это сговор дорожников, которые не согласились с нашим решением и планировали опротестовать его в судах. Но суды поддержали нашу позицию, и мы наложили 70-миллионный штраф.
Еще один пример — поставщики медоборудования. Там штраф чуть поменьше — 35 млн рублей. Штраф зависит от оборотов предприятий, которые участвовали в этих сговорах. Сейчас на рассмотрении в УФАС восемь таких дел по поставщикам медоборудования. По дорожникам тоже еще рассматриваются дела.
Новые методы поиска в информационном поле, Интернете, с помощью IP-адресов сделали возможным доказать сговор. Если предприятие опротестует решение в суде, мы должны доказать, что признали картельный сговор обоснованно. Любое решение должно быть обосновано по всем позициям, тем более таким сложным, которые могут повлечь уголовное преследование и огромные оборотные штрафы.
А в строительном секторе?
Есть несколько дел на рассмотрении, но пока нет завершенных.
Вы не контролируете, когда контракт уже исполнен, а торги идут задним числом?
Постоянно контролировать у нас нет физических возможностей, нам достаточно того, что жалоб по этой теме тоже хватает. Чаще всего пишут те, чьи конкурентные права нарушены. Мы естественно рассматриваем такие обращения. Хотя доказать нарушение здесь весьма сложно. Такие нарушения есть, но сейчас их все меньше и меньше.
А статья в газете, журналистское расследование может стать причиной вашего расследования?
По незаконной рекламе мы так и делаем — просматриваем газеты. Также по нарушениям это может послужить информацией для того, чтобы мы осуществили проверку. Сама публикация, если официально подписанная жалоба не поступила от физического или юридического лица, естественно, не является доказательной базой. Но есть повод для того, чтобы мы проверили и в результате подтвердилось или не подтвердилось озвученное в СМИ.
Обвинительный уклон частенько присутствует в быту, СМИ, работе контрольно-надзорных органов. Но решение должно быть обоснованное, и поэтому у нас бывает достаточно много оправдательных решений, когда нарушение не доказывается. Необоснованных жалоб у нас достаточно много, процентов 30 – 40.
Есть профессиональные жалобщики, которые иногда пишут за деньги. К сожалению, есть несовершенства в законодательном поле, в антимонопольной сфере. Они этим пользуются, пишут, пытаются заблокировать деятельность госучреждений. Это особенно касается госзаказа, здесь заблокировать деятельность пытаются нашими руками.
Все это похоже на шантаж…
Да, пытаются руками антимонопольной службы кому-то создать проблемы. В первую очередь заказчику, иногда и своим конкурентам.
А вы можете не реагировать либо наказать жалобщика? Или нет законодательных рычагов?
Наказать не можем. Можем только признать жалобу необоснованной. Если мы это видим, то выносим соответствующее решение и торги проходят. А жалобщик ждет следующего раза, где сможет опять подставить ножку кому-то, ждет следующего случая. Есть и такие, но их становится все меньше. Потому что они видят, что их действия пресекаются и не наносят вреда.
А анонимные телеграм-каналы будут для вас являться источником информации? Будете ли вы действовать, если увидите факты в телеграм-канале?
Анонимные обращения мы не рассматриваем. Но как источник информации для нас они выступать могут. Вследствие этого мы провести отдельную проверку или следственные мероприятия.
Многие вздохнули сейчас спокойно…
Анонимность — это недобросовестность. Особенно когда видишь, что это чаще всего носит обвинительный характер. Людям свойственно эмоционально поддерживать обвинительный характер, это такая нехорошая черта человека.
Вы не реагируете на новые сообщения о вас на сайтах?
Нет, меня нет в соцсетях.
Вас нет в соцсетях и вы их не читаете. Хорошо. Есть крупные акулы — «Татнефть», ТАИФ, а есть мелкая рыбешка – районная газета. С одинаковым вниманием к ним подходите или при рассмотрении крупных игроков задействованы более серьезные механизмы?
Закон есть закон, он ко всем одинаков. Есть общественно значимые дела, которые мы рассматриваем. Они рассматриваются долго, до 9 месяцев. Есть дела, не являющиеся общественно значимыми, локальные. Человеку отказали в подсоединении газа или электричества — часто встречающееся нарушение среди газовиков, сетевых компаний по энергетике. Если нарушение подтверждается, то есть уже отработанная схема, что должны делать поставщики и чего они не имеют право делать. На что имеет право претендовать гражданин или юрлицо при подключении, это отработано, и здесь такого длительного срока не требуется. Хотя там тоже бывают очень сложные дела.
Напомню, что у нас есть регламент по различным ситуациям, как мы себя должны вести.
Вы его соблюдаете?
Соблюдаем. На этот счет у нас особых жалоб не поступает. За нами надзирает прокуратура и сами люди. Они отслеживают свои жалобы. Все, что поступает в УФАС, тут же отражается у нас на сайте. Люди видят, что заявление принято и рассматривается. Принятые решения вывешиваются сразу же по мере принятия. Все протоколы вывешиваются, все их видят.
Хотя есть дела сложные, которые мы долго смотрим. Например, по картельному сговору мы можем и 9 месяцев рассматривать, потому что очень большой объем информации, надо привлечь большое количество организаций, физлиц.
Кстати, за непредставление информации по запросу ФАС тоже полагается наказание. Предоставляющие информацию довольно часто обращаются в связи с тем, что объемы огромны, они предоставить не могут — для них это много. А наш сотрудник должен рассмотреть при этом большое количество запросов. Это достаточно длительный процесс.
А по закупкам все оперативно — рассматриваем в течение трех дней.
Нет ли тут некой дилеммы для вас, ведь предприятия, которые находятся под вашим надзором, составляют основу экономического благосостояния республики и бюджета: ТАИФ, «Татнефть», КАМАЗ. Вы не чувствуете ничего внутри, когда к ним санкции применяете? Вы их обедняете, делаете слабее, а соответственно, и республику.
В любом случае первичен закон и государственный подход. Именно он присутствует при рассмотрении. Есть «вилка» по размеру наказания и так далее. Если нарушают, то должны быть наказаны.
Мы уже говорили о том, что вопрос денежного наказания сразу не ставим. Мы широко пользуемся инструментом предупреждений и предписаний, чтобы предприятия исправили то нарушение, которое они совершили.
По большим делам тем более предлагаем исправить нарушение, которое они допустили на предприятии. Хочу сказать, что «Сетевая компания» наша — вот достаточно часто обращаются по ним, газовикам, «Татэнерго». И если они не исправляют, то тогда мы уже возбуждаем дело.
Вы чувствуете, когда вас пытаются использовать? Нет ли у вас заказа: «Это предприятие ты накажи посильнее»?
Никаких заказов нет. Знание экономики во многих случаях мне помогает понять, что кроется за жалобой. Мне как руководителю это помогает выявлять такие схемы. И это вызывает раздражение. Я считаю, что это недобросовестная конкуренция.
Но есть и злостные нарушители, которые из раза в раз избегают наказания через судебные процессы, находят процессуальные недоработки в работе антимонопольной службы. Здесь уже смотришь и думаешь, что надо бы наказать посильнее, чтобы они не думали, что могут вести себя безнаказанно.
Вы не даете себя использовать «втемную»?
Естественно, как любой менеджер. Мы не идеальны, всего не знаем, но моя предыдущая практика позволяет во многих случаях определить, манипулируют нами или нет.
О современных технологиях. На недавней конференции, в которой вы принимали участие, обсуждались проблемы интернет-рекламы, создание в зоне .ру, .рф специальных компаний-регистраторов, создающих сайты, идентичные крупному товаропроизводителю. Как с этими проблемами нужно бороться? Достаточно ли рычагов, компетенций, специалистов?
Очень хороший и очень сложный вопрос, поэтому мы эту конференцию и проводили. Это была первая конференция о нарушениях антимонопольного законодательства в цифровую эпоху. У нас, к сожалению, нет IT-специалистов. Ставки нет, коллектив маленький — одно на другое наслаивается. Мы говорили о картельных сговорах, на которых мы ловили нарушителей. Они как раз используют IT-технологии, когда торгуют на электронных аукционах. А мы на этом их и ловим, используя новые технологии.
Скликивание — у нас такой проблемы пока не было. С этим бороться можно, хотя нам не приходилось, не сталкивались. Здесь самое главное, чтобы рекламодатели сами отслеживали ситуацию. Новые технологии можно использовать как во благо, так и на зло. Для борьбы с этими явлениями нам необходимы новые знания и навыки.
ФАС России подготовила пятый антимонопольный пакет, посвященный работе в эпоху цифровой экономики. Сейчас он проходит общественные и парламентские слушания. Я думаю, что к лету новые поправки уже внесут.
Это очень сложно. Специалистов, которые в этом разбираются, не так много. Ведь нужно профессионально обсудить этот пакет, чтобы принять нормативные акты и законы так, чтобы они были эффективными и защищали конкурентную среду. Мы все прекрасно понимаем, что только в условиях конкуренции Россия будет достойно развиваться. Поэтому эти законы должны быть качественными.
Часто ли вы проигрываете дела в судах?
Если доходит до суда, то достаточно часто, процентов 40 проигрываем. Есть различные причины наших проигрышей. Если дела сложные, то они идут долго. И пока мы доходим, по три-четыре инстанции, уже проходит срок давности. Потом у нас есть проблемы кадров, коллектив очень маленький и молодой — большая текучесть. Процессуальные моменты бывают изготовлены некачественно, а когда это касается крупных дел, у этих компаний есть средства на привлечение высококвалифицированных адвокатов.
Когда речь идет о серьезных суммах, качество работы наших молодых специалистов не всегда выдерживает прохождение через суд. Тем не менее практика через суд нарабатывается, и наши решения становятся все более обоснованными.
Что бы вы поменяли в законодательстве, мешающее вам работать? Какие вещи вы бы инициировали через Госсовет или Госдуму?
Вопрос интересный. Сто дней вроде бы и срок, но в то же время полностью изучить всю практику невозможно. Но есть несколько вещей, которые сразу бросаются в глаза.
Допустим, 44-й закон о контрактной системе, который многие ругают. Я считаю, что это не совсем объективная оценка, но здесь можно кое-что упростить. Речь о документации, которая требуется при размещении заказа. Я считаю, что при размещении заказа достаточно описания того продукта, который необходимо закупить. А сейчас заказчику приходится готовить полный пакет документов, ссылаться на все законы и нормативные акты, хотя все это есть в интернете. И здесь, я считаю, можно было бы упростить процедуру.
Второе. Заказчики допускают ошибки. На рынке много недобросовестных участников, они находят эти ошибки — неправильно приложен документ, запятая не там. На основании этого подаются жалобы, идут попытки отменить закупки. Поэтому документацию нужно упростить. Эти моменты сразу бросаются в глаза.
Как быть, если приходит какая-то сторонняя организация, демпингует и выполняет работу некачественно? Ведь за копейки не бывает качественно, но никто ничего не может сделать и просто разводят руками…
Здесь есть очень хороший инструмент — включение в реестр недобросовестных поставщиков, так называемый РНП. Сейчас заказчик может подать заявление о включении в РНП поставщика или подрядчика, которые недобросовестно исполняли заказ. Если работа сделана плохо, то заказчик обязан подать такую жалобу. Поэтому те организации, которые некачественно выполняют государственный заказ, получают наказание — включение в РНП. В итоге они больше не могут участвовать в торгах, сроком до 3 лет.
А международные бренды у вас бывают?
Ну такие вещи у нас бывают крайне редко. У нас есть распределение, что международную деятельность и гособоронзаказ ведет центральный аппарат. Когда мы рассматривали дело по игре «Твистер», для этого было необходимо запросить полномочия у центрального аппарата ФАС, чтобы выйти за пределы республики.
Какие крупные дела помните и что нас ждет? Что на рассмотрении?
У нас сейчас очень большие дела по картельному сговору — по поставкам медоборудования для здравоохранения. Картельные сговоры большие, у них большие суммы, там нужна объемная доказательная база. Сейчас мы проходим первые судебные инстанции, получим судебную практику. У нас будет сразу порядка восьми-девяти дел только в области поставок оборудования, которые были сделаны в 2015, 2016 и 2017 годах.
Оборудование уже поставлено, оно работает, и вы сейчас оспариваете процедуры?
Совершенно верно. Буквально сегодня было заявлено, что из-за подобных нарушений убыток для бюджета страны составил порядка 46 млрд рублей.
Самыми большими считаются сговоры в области строительства, дорожного строительства, поставок медоборудования. Это три сферы, где самые большие объемы нарушений. Я думаю, что это будет первый этап. Сейчас мы также активно работаем в и области рекламы.
У нас есть необходимое оборудование, которое записывает рекламу и позволяет выявлять различные нарушения, в том числе связанные со скоростью воспроизведения роликов. Одна из радиокомпаний крутила дополнительную информацию на медуслуги так быстро, как скороговорку.
Такое же сейчас везде. И что, вы ее наказали, эту радиокомпанию?
Мы ее наказали, но только предупреждением. Не стали накладывать штраф. Человека должны предупредить о том, что он несет риски. Это же связано со здоровьем. Оказалось, что в нормативных актах не прописано конкретно, какая скорость является разрешенной.
Мы провели консультации, получили заключения медиков. Есть скорость, которая воспринимается продолговатым мозгом, а другая не воспринимается.
Вы глубоко погрузились в тему.
Да, оказалось, что скорость больше 180 слов в минуту очень тяжело воспринимается человеком, почти не воспринимается. 210 слов уже полностью не воспринимается. А скорость воспроизведения рекламы на радиостанции была 360 слов в минуту. Это и было основанием того, чтобы признать нарушение о рекламе.
Вы говорили про увеличение громкости рекламы на радиостанциях.
Да, теперь мы это будем записывать и отсылать на экспертизу в ФАС России. Мы не сами делаем заключение. После этого будем принимать решение о наказании той или иной телекомпании или радиокомпании.
Понятно. А вот первый канал, второй канал вещают ведь на территории Татарстана. Вы их записываете или этим занимаются только федералы?
Всех записываем, кто на территории РТ.
То есть вы любой канал можете записать, и если там есть нарушения по звуку, то можете подать на них в Москву?
Да, но ведь бывают местные программы, а бывают трансляции. Наказание будет зависеть от того, кто это сделал.
Реклама очень важна для людей. Еще важно упомянуть финансовые пирамиды. Эта реклама недобросовестная, как мы считаем. Мы с этим боремся. Вообще на финансовых рынках встречается реклама, которая вводит людей в заблуждение. Неправильно преподносится информация об уплате кредитов, про финансовые пирамиды или ломбарды.
А газетчики при чем? Мы публикуем то, что нам заказчик принес.
Нет, средства массовой информации должны смотреть. А по газете вообще особые требования по площади.
А иностранные бренды жалуются на наших?
Жалуются. Вот сейчас рассматривается жалоба Ассоциации шотландского виски (The Scotch Whisky Association – прим. Т-и) на продукцию, которая реализуется под схожими этикетками. Это сложный вопрос, думаю, он долго будет рассматриваться. Думаю, что мы будем привлекать экспертов для оценки.
Мы уже сделали замечание. Дали возможность исправить без расследования, но, к сожалению, они отказались. Поэтому приходится рассматривать жалобу. Такие дела, когда обращаются зарубежные брендообладатели, достаточно редкие. Один-два случая в год.
Айрат Радинович, еще раз отправьте месседж нашим потребителям. Как они должны воспринимать обман? Куда они должны жаловаться? Где их могут обмануть? Как это происходит на телевидении, в интернете? Что делать, если в магазинах замечают резкие скачки цен? Куда обращаться, как до вас достучаться? Чем вы можете помочь?
Это все сложные темы. Допустим, вопрос ценообразования, который волнует буквально всех. Не всегда он бывает в ведении только антимонопольной службы. Этим занимается Роспотребнадзор, это их поле деятельности. Вопросы регулирования цен — это вопросы Минсельхозпрода РТ.
У вас есть межведомственные комиссии?
Между нами есть взаимодействие. Нарушения на финансовых рынках — это комиссия, которую возглавляет Счетная палата. Тем, что связано с потребительским рынком, занимается Роспотребнадзор по РТ. Люди также обращаются через «Народный контроль», и его операторы уже отправляют жалобы в тот или иной подведомственный орган.
Что касается обмана, то население часто обращается по вопросам рекламы. Это вопрос чисто антимонопольной службы, поэтому можно обращаться напрямую. Самое простое — отправить в электронном виде, но нужна электронно-цифровая подпись. Мы уже обсуждали с вами, что анонимные обращения мы не рассматриваем. Можно отправить письмо, его можно принести к нам, у нас есть почтовый ящик в здании, которое мы делим с Министерством экономики РТ. Мы такие обращения также рассматриваем, а уже на сайте потом появляется информация, что мы приняли к рассмотрению или нет.
Мы проводили большую работу, чтобы люди не попадались на крючок финансовых пирамид. Есть такая человеческая слабость, на которой играют нарушители. Еще раз хотелось бы обратиться: человек должен оставаться разумным, отдавая свои деньги. Он не должен думать, что можно безнаказанно, просто и много заработать. Так никогда не бывает.
Еще хотел бы сказать, что много жалоб на незаконность оформления земельных участков. У нас есть отдел по контролю органов власти. К ним часто попадают вопросы, связанные с незаконным оформлением земельных участков, когда они не на конкурсной основе распределяются между физлицами или юрлицами.
Я думал, что такого уже нет. Столько было уголовных дел. Столько глав потеряли работу, столько руководителей исполкомов посадили.
К сожалению, довольно часто встречающееся нарушение. В части землеотведения нарушается конкуренция при предоставлении земельных участков.
То есть если чувствуешь, что тебя обидели и несправедливо распределили, можно к вам обращаться?
Можно и нужно. Мы эти дела рассматриваем, требуем возврата земли в муниципальную собственность и последующего выставления на конкурсной основе, чтобы ничьи интересы не были ограничены в конкурентности приобретения того или иного земельного участка. К сожалению, это нарушение довольно часто встречается, но если вовремя обращаются, мы это рассматриваем.
Спасибо за интервью!
Нет комментариев-