Айрат Файзрахманов: «Не стесняться спрашивать и отвечать на татарском – только так мы оживим язык»

«Мы знаем о родном крае меньше, чем о Европе или дальнем зарубежье»

Вас называют популяризатором истории татарского народа. Что вы вкладываете в это понятие? Почему государствообразующие народы, например татарский, нуждаются в популяризации?

Это общенаучный тренд. Сегодня генерируется много научных знаний, но они не доносятся до людей. Ведь наука существует, прежде всего, для людей. Есть такой термин — Public history (публичная история), когда существующие книги и знания нужно доносить с помощью различных каналов информации. Я стараюсь работать именно в этом направлении.

То, что написано в книгах, — вы считаете, этого недостаточно для истории татарского народа?

Недостаточно иметь только книги. Существующие знания необходимо доносить всеми популярными способами. У каждой аудитории свой язык и свои каналы связи. Где-то традиционные СМИ больше срабатывают, где-то блоги, где-то срабатывают иные инструменты наподобие фестивалей или публичных лиц.

И еще в настоящее время в школе не хватает преподавания истории Татарстана. Пока предмет преподается в большей степени по остаточному принципу, в результате изменений в стандартах образования. Не хватает часов на это, и учителя не всегда добираются с учениками до истории родного края, хотя вот он, рядом с тобой: город Казань, Татарстан, твой народ. Но, к сожалению, то, что рядом, мы знаем хуже, чем историю Европы или дальних странАйрат Файзрахманов

«История татар — это настоящая „Игра престолов“»

Какие периоды татарской истории можно было бы показать наиболее красочно? Турки сняли «Великолепный век». А татары могут снять такой же сериал?

Сейчас я читаю огромную монографию историка Трепавлова «Ногайская Орда». Ногайцы — это тоже часть этногенеза татарского народа, и это настоящая «Игра престолов». Это столько сюжетов борьбы, помощи, где брат предавал брата и наоборот…

Интересные сюжеты. Как ногайские княжны были вхожи во многие династические дома и становились женами известных ханов. Это огромная история, которая могла бы быть передана с помощью популярных сериалов. Может, когда-то про это и снимут. То же самое про историю Золотой Орды, это великая евразийская империя. И там тоже огромное количество сюжетов о любви, дружбе и борьбе.

Их очень много, но пока нам не хватает ресурсов для привлечения аудитории. Например, легенда о мече короля Артура и Ричарде Львиное Сердце — это стало общемировой историей. Наша история не менее интересная, а в чем-то даже более масштабная и глобальная — она охватывает пространство от Китая до Восточной ЕвропыАйрат Файзрахманов

Если мы говорим об истории татарского народа, этногенез которого происходил в Волго-Уральском регионе, это история просветительства — например, татарский Коран. Кораны, которые печатались в Казани, ходили до Египта и Индии. Лучи просветительства, которые распускали у нас, доходили до дальних мусульманских стран. Это история, которую еще нужно доносить до глобальной европейской цивилизации, потому что это история сосуществования различных религий, народов.

О национальных брендах: «Японцы приезжают в Казань и побеждают в международной олимпиаде по татарскому языку»

Шигабутдин Марджани — есть две его фотографии, одна из которых была сделана для американского журнала…

Да, фигура Шигабутдина уже становится интересной в глобальном ученом сообществе. И таких фигур, как Марджани, огромное количество. Но пока мы подобных историй знаем не так много.

Говоря о просветительстве и о политическом феномене татарской нации, в ХХ веке есть пример модели Татарстана — это бренд, который мог бы являться примером разрешения политических конфликтов, грамотных федерализаций, регионализаций больших государственных пространств, когда небольшая республика ставит страну на федеральные рельсы.

Татары сыграли огромную роль, в том числе и в формировании РСФСР, в формировании федерализма в России. Это тоже бренд, о котором мы забываем. И феномен общемусульманского движения, который существовал в начале XX века, все это история, претендующая на известность для мирового сообщества.

Культурные бренды находятся в более выигрышном положении, нежели исторические и политические?

Культурных брендов тоже немало. Например, элементы одежды — ичиги (легкие сапоги с мягким носком из натуральной кожи). Это общемировой известный бренд, от Айседоры Дункан до современных деятелей культуры.

Более важная вещь — это огромное рукописное наследие. Оно продолжило существование даже после разрушения государственности татарских ханств. Там идут размышления чуть ли не о космосе, и это чудо, которое тоже нужно донести до мирового сообщества. Где-то далеко, без дорог, без глобальных коммуникаций, люди думали о высоком на философском, культурном языках. Это наследие, опыт поколений, который нужно транслировать не только внутри татарского мира, но и вовне, — это наш культурный феномен.

Наш татарский язык — это тоже богатство. Феномен в том, что в Японии тоже есть доля людей, которая стремится узнать татарский язык. Они приезжают в Казань и побеждают в международной олимпиаде по татарскому языку. Разве это не феномен? Они ведь нашли в татарском языке какую-то изюминку, какой-то большой пласт культурного наследияАйрат Файзрахманов

«Мы ищем альтернативные форматы и исполнителей на татарском, чтобы сблизиться с молодежью»

Мы затронули проблему знания языка. Вы не раз участвовали в акции «Мин татарча сойлэшэм!». Сколько лет уже проводится эта акция?

Она проводится с 2006 года и начиналась как молодежная гражданская инициатива. Исполнители альтернативной татарской музыки просто проявили инициативу выступить на улице Баумана. Я не стоял у истоков этой акции, дальше она передалась следующими поколениями. Вот уже третье, четвертое поколение, кто организовывает эту акцию. И эти процессы, количество людей, которое присутствует на нем, — оно постоянно растет. Даже в 2020 году они организовали онлайн-концерт, который набрал под полмиллиона просмотров.

В чем суть этой акции? Чтобы госслужащие и руководители различных фирм относились с уважением ко второму государственному языку и применяли его?

Да. Там есть такая смешливая номинация, за которую я отвечал несколько лет подряд, называется «Тяжело с татарским». Некоторые на нас обижаются. Например, Дирекцию Универсиады мы наградили такой номинацией. Они быстро исправились, не стали обижаться, а восприняли это как работу над ошибками, и в рамках Универсиады мы уже увидели позиционирование нашего родного татарского языка. Мы составляем свой рейтинг и выбираем те кейсы, которые могут быть наиболее интересными, — например, с татарскими названиями на вокзалах, с наименованием географических объектов и т. д.

Что-то меняется? Если пройдешь по центральной улице Баумана, там нет ни одного названия на татарском языке. Все либо на английском, либо на русском.

Улица Баумана — это больше туристический, а не внутригородской феномен, но ситуацию нужно исправлять. Некоторым мы пишем, некоторые исправляются. В этом случае нужны системные решения. Малый бизнес не против татарского языка, но они не готовы вкладываться, потому что это дополнительные затраты. Возможно, здесь нужно какое-то государственное внимание.

Мы даже думали о том, чтобы проводить короткие языковые интенсивы для обслуживающего персонала: гостиницы, общепит, кондукторов в автобусах, которые могли бы перекидываться какими-то короткими фразами и понимать короткие фразы на татарском. Но это дело будущего.

И на акции "Мин татарча сойлэшэм!" мы ежегодно пытаемся находить какие-то новые фишки, новые форматы, находить новых исполнителей альтернативной песни на татарском языке. Это может быть рок, рэп, даже тяжелый рок на татарском языке — то, что близко молодежи. Да, нас могут обвинять в том, что это не татарские мотивы. Но наша задача — достучаться до молодежи. То есть актуальные мировые форматы должны быть на татарском языкеАйрат Файзрахманов

«Не стесняться спрашивать и отвечать на татарском — только так мы можем дать новую жизнь языку»

Нужно ли бороться за чистоту литературного языка? Она важна?

Она важна и должна идти параллельно с процессами повышения интереса к татарскому языку. Кто-то находится на начальном уровне и должен развивать высокий литературный язык. Но если мы говорим о публичном языке, о языке наглядных надписей, вывесок, естественно, переводы должны быть выверенными. Но эти процессы не должны быть забюрократизированы. Возможно, какие-то сертифицированные волонтеры могли бы помогать переводить вывески.

У нас профессиональным переводом занимается Институт литературы и языка им. Ибрагимова, в любой момент можно к ним обратиться. Но мало кто знает, что у нас есть такая структура.

Да, но это научное учреждение, и оно должно заниматься наукой. Перевод для государственных учреждений — это Институт языка и литературы, а для коммерческих организаций можно было бы и на волонтерских началах попробовать.

А чиновники должны знать второй государственный язык — татарский? В интернете всегда много дискуссий по этому вопросу.

В идеале — да. Но если мы говорим о сегодняшних реалиях, есть категории служащих, которые непосредственно работают с населением. Эти категории должны быть определены, и они должны знать татарский язык.

Я хорошо говорю на русском, я хорошо говорю на татарском языке. И если я знаю, что здесь мне могут ответить на татарском языке, я обязательно обращусь на родном языке. Это такой психологический момент. Я хочу слышать информацию на своем родном языке, если предоставляется такая возможность. Только так мы можем дать новую жизнь языку.

Нужно менять психологию людей, чтобы они не стеснялись задавать вопросы на татарском языке, здороваться. А люди, которые плохо знают язык, не стеснялись что-то произнести на татарском языке. Речь идет не только о татарах, а обо всех людях, населяющих Татарстан. Здесь немало и русских людей, которые с пиететом относятся к татарскому языку, стараются говорить на нем, задавать вопросы и получать на них ответы на татарском языкеАйрат Файзрахманов